— Ты мне очень нравишься, Джек. Разве мы не можем быть просто друзьями?
— Друзьями? — спрашиваю я ее с насмешкой. — Конечно, можем. Мы можем быть друзьями, когда ты окажешься подо мной.
Ее губы начинают дрожать.
— Ты злишься на меня.
Я проглатываю появившееся разочарование, которое своим когтем скребет внутри и стараюсь ответить совершенно нейтральным голосом:
— Я не злюсь на тебя, поскольку знаю, что ты так же сильно хочешь меня, как и я, но почему-то решила, что мы не должны быть любовниками. Я хочу тебя, София. И я не приму отрицательного ответа.
— Нет, ты не понимаешь.
— Нет, это ты не понимаешь. Ничто не сможет остановить меня. Даже ты сама. И даже твое психическое состояние. Ничто.
Она открывает рот, чтобы высказать свой протест, и я совершенно неожиданно беру ее в объятия и опускаю свои губы на нее. Это второе прикосновение наших губ — чистая магия. Ее запах опьяняет меня. Сводит меня с ума, и моя душа дрожит, нуждаясь в ней. Мой язык пытается проникнуть в ее рот, который она открывает мне навстречу, как какой-то гребаный цветок. Настолько чистый. Между нами нет никаких препятствий. Она такая мягкая и теплая внутри. Я сосу ее язычок, она стонет и тает в моих руках. И звуки, которые она издает, заставляют мой член пульсировать, желая получить большего.
Каждая клетка в моем теле оживает, пока я сосу ее подрагивающий язык. У меня такое чувство, будто я засунул руку в розетку. Настолько интенсивное желание — полный шок для моей нервной системы. Мне кажется, что мое сердце не билось с такой быстротой с тех пор, как я был еще подростком.
Мои руки поднимаются к ее свитеру и... вдруг она отрывается от меня. Прижавшись спиной к двери, она с замешательством и удивлением смотрит на меня. Тяжело дыша, ее глаза горят. Также, как я поцеловал ее в первый раз, но тогда мне пришлось украсть у нее поцелуй, хотя говорят, что краденное всегда слаще. Я такой жесткий, что мне аж больно. Я с трудом делаю вдох, но воздух наполнен ее запахом, который так меня пьянит, что мне хочется уткнутся лицом между ее ног.
— Зачем ты это сделал? — наконец, выдыхает она.
Я провожу пальцами по волосам.
— Потому что мне хотелось.
— Ты думаешь, что хочешь меня, но я не та, за кого ты меня принимаешь.
Я хмурюсь. В какие игры, в кошки-мышки она со мной играет?
— Так какая ты тогда?
— Я не могу тебе рассказать.
— Черт возьми, София. Мы не дети. Я выясню, так или иначе. Просто, бл*дь, скажи мне, — рычу я с отчаянием и разочарованием.
Она скулит, словно связанное животное, от боли. А в следующую секунду, она хватается за дверную ручку и чуть ли не выпадает на тротуар из двери. Я пытаюсь поймать ее, но она выскальзывает в ночь.
Тяжело дыша, я вижу, как она бежит от моей машины, словно за ней гонится сам дьявол. Она открывает ключом входную дверь и исчезает внутри здания. Мне тяжело дышать, грудь сдавило. Я протягиваю руку и закрываю дверь с ее стороны. Затем ударяю по педали газа, и машина срывается с места.
Она будет моей во что бы то ни стало.
15.
София
По поцелую можно сказать многое, Джек Айриш расколол меня надвое. Его тело подсказывало мне то, что не договаривали его губы. Он желал меня с таким отчаянием, которого я никогда не ощущала у другого мужчины. Я словно из фонтана пила его потребность. И ей не было предела, словно он хотел погрузиться и затеряться во мне. Я поняла, что должна буду держаться от него подальше.
Я улыбаюсь охраннику и быстро иду к лифту. В лифте я делаю парочку глубоких, успокаивающих вдохов и пытаюсь унять дрожь во всем теле. Когда я добираюсь до апартаментов, там стоит тишина. Видно, няня с Ириной до сих пор не вернулись.
— Это ты, София? — кричит Лена из ванной комнаты.
Я прочищаю горло.
— Да, это я.
— Иди сюда и расскажи мне, как все прошло.
Я вхожу в ее ванную комнату и присаживаюсь на угол ванны. Она кладет голову на бордюр, здесь пахнет ароматическими маслами. Сквозь пар она не видит выражения моего лица, как только присматривается, то тут же садится.
— Он поцеловал тебя? — испытывая шок, спрашивает она.
— Да, — шепчу я, дотрагиваясь до припухших губ.
Она внимательно меня рассматривает.
— Ты как?
Ее вопрос смущает меня.
— Вроде в порядке.
Она поднимается, и вода с мылом стекают с ее красивого тела, она выходит из ванны и опускается передо мной на колени.
— Ничего страшного, если ты напугана, — шепчет она.
У меня сжимается горло, я не в состоянии вымолвить ни слова. Поэтому просто киваю, а слезы начинают катиться по щекам.
Она начинает их стирать своей мокрой рукой, еще больше размазывая влагу по лицу. Я хватаю ее за руку.
— Я очень испугалась. — голос у меня звучит низко и хрипло.
— Знаю. Но я здесь, поэтому не позволю, чтобы что-то плохое случилось с тобой.
— Он ничего не знает обо мне. О моем прошлом.
— Конечно, нет, но ты будешь двигаться вперед, шаг за шагом.
— Он хотел со мной закрутить роман, я сказала ему, что не совсем психически нормальна.
Ее голова дергается.
— Зачем ты ему это сказала? Я даже более психически неуравновешенна, чем ты.
— Это неправда, Лена. Иногда мне кажется, что я катаюсь на коньках по самому краю пропасти. Один неверный шаг, и я могу рухнуть вниз.
Она с ужасом смотрит на меня.
— Нет, этого не может быть.
— Это правда. Ты с Гаем делаете для меня все. Не знаю, кем бы я была, если бы мне пришлось жить одной.
— Ну, в конце концов, ты окрепнешь. Шаг за шагом. На самом деле, я хотела бы, чтобы иногда ты оставалась здесь в квартире одна. А я с Гаем могла бы вернуться в замок, а ты пошла бы с Фионой или с другой девушкой из центра выпить или поужинать вечером. Утром ты могла бы пройтись по магазинам, а потом вернуться к нам в домой. — Она улыбается с надеждой. — Тебе это нравится?
Я утвердительно киваю.
— Хорошо. Что сказал Джек, когда ты сообщила ему, что психически неустойчива?
— Он сказал, что ему все равно.
Ее глаза светятся надеждой.
— Мне нравится Джек. Он хороший парень.
— Да, но даже хорошие парни не захотят иметь девушку бывшую проститутку.
Лена хлопает меня рукой по рту, причем так внезапно, что я даже дергаюсь. Она рассерженно поглядывает на меня.
— Чтобы больше я этого не слышала от тебя. То, что случилось с тобой, не твоя вина. Ты была тогда слишком молода, почти ребенок. Не ты выбрала ту жизнь. То, что случилось, могло также случиться и со мной.
Я бубню через ее пальцы.
— Но с тобой этого не случилось. Это случилось со мной. — Голос ломается на последних словах.
Лена обнимает меня.
— О, София, София. Мне жаль. Что я не могу забрать твою боль, — всхлипывает она.
Мы сидим, обнявшись и вдруг мне в голову приходит мысль, что я причиняю ей боль. Ей, которую я люблю больше всего на свете. Я — старшая сестра. Это я должна о ней заботиться. Я поднимаю руку и осторожно глажу ее по волосам.
— Я забыла многое из того, — вру я. — Скоро все забуду.
Моя сестра начинает рыдать.
— Ты всегда была ангелом. Всегда. Из всех нас ты всегда была самой доброй и самой нежной.
— Не плачь, Лена. Все будет хорошо.
Она отодвигается от меня и внимательно смотрит мне в глаза.
— Ты еще так молода. Ты должна ухватиться за жизнь обеими руками. Насладится высокими каблуками и мужчиной.
Я улыбаюсь сквозь слезы.
— Ты должна мне поверить, что твое прошлое не будет иметь никакого значения для мужчины, который тебя полюбит.
Я вспоминаю метку на спине и понимаю, что она как раз будет иметь значение. Валдислав безумно возбуждался, когда смотрел видео, как другие мужчины трахали меня, пока он таранил меня сзади. Он бесконечно смотрел то на экран, то на мою спину, на которой было выжжено его имя. Какой мужчина захочет увидеть метку Валдислава на спине своей девушки, занимаясь с ней сексом?
— Ты слышала, что я сказала? — спрашивает Лена.
— Да, может он слишком быстро форсирует события. — Я честна по отношению к Джеку, и в тот же момент ощущаю полную путаницу в своих мыслях, поэтому закрываю лицо руками. — Хотя дело не только в нем. Я просто теряю голову, когда нахожусь рядом с ним. Думаю, мне нужно больше времени, чтобы понять, чтобы разобраться в своих чувствах.
— Тогда не торопитесь. Не спеши. В конце концов, это не гонка.
Я киваю.
— Ты будешь разбираться в себе столько, сколько захочешь, ясно?
Я снова киваю. Не стоит мне беспокоить ее своими опасениями.
16.
София
Неделя ползет со скоростью улитки. Я все больше влюбляюсь в Мику и наслаждаюсь тем, как она растет прямо у меня на глазах, и я не чувствую себя больше одинокой. Каждая секунда, которую я трачу, наполнена мыслями о Джеке. Я миллион раз в голове прокручиваю его поцелуй. Каждый раз испытывая тягу к большему.
Когда наступает четверг, я в полной катастрофе. Я укладываю волосы во французскую косу и надеваю кремовый свитер. Лена говорит, что он очень мне идет, и я вынуждена с ней согласиться. Я даже наношу тушь и какой-то розовый блеск на губы.
Лена пожимает мне руку.
— Шаг за шагом.
Мы приезжаем к зданию «Правят дети», Лена отправляется на свой урок, вести моду, я не иду за ней. Вместо этого я присоединяюсь к Лане в офисе, которая предлагает выпить чай с морковным пирогом. Мне очень нравится Лана. Она добрая.
Мы вместе едим торт, потягивая чай и скрепляя листовки, которые будут раздаваться в новом филиале «Правят дети» в Манчестере.
— Мне сказала сестра, что ты выросла в этом микрорайоне, — говорю я.
Лана берет два листка бумаги и скрепляет их, улыбаясь.
— Да, но не только я. Джек тоже.
Я приподнимаю брови от удивления, меня разбирает любопытство, хочется узнать больше о прошлом Джека.
— Тоже?
— Да. Мы росли вместе. — В степлере заканчиваются скобы, она открывает ящик и достает коробочку. — Мой отец бросил мою маму, когда я была еще маленькой, и Джек взял на себя его «работу», став для меня защитником, хотя он ненамного старше меня.
Как ей повезло. Сначала она росла вместе с Джеком, который ее защищал, а затем она вышла замуж за миллиардера, который готов поклоняться земле, по которой она ходит. Я должна почувствовать зависть к ней, но понимаю, что не могу, невозможно по-настоящему ей завидовать. Она такая открытая, приветливая и добрая.
— Значит, ты хорошо его знаешь, — мягко говорю я, играя крошкой морковного пирога на тарелке.
Она морщит лоб, раздумывая над моими словами.
— Не знаю, София. Я не уверена, что кто-то вообще знает Джека хорошо. Он очень скрытный. Я знаю его почти всю жизнь, но не думаю, что смогла узнать его настоящего.
— Что ты имеешь в виду?
— Большую часть своего детства я знала его как верного, доброго защитника. Он был моей опорой, но однажды поздним вечером он показал мне совсем другую свою сторону, которая меня так шокировала.
Я с любопытством наклоняюсь вперед.
— Какую?
— Мы с моей лучшей подругой Билли пошли в ночной клуб, и парни, выглядевшие не очень хорошо, захотели со мной потанцевать. Я не грубила им, но отказалась от их предложения. Они отошли, и я подумала, что все закончилось, но позже, когда мы вышли из клуба, они нас поджидали. Они окружили нас. У одного из них был нож. Джек улыбнулся мне и попросил меня выйти из круга, тогда они окружили его.
Лана от давних воспоминаний даже поежилась, словно они вызвали дрожь во всем теле.
— Это был первый раз, когда Джек меня шокировал. Я не узнавала его. Я словно видела перед собой незнакомца. Я все еще вижу его того. Он сорвал с себя с рыком рубашку, походя на дикое животное, словами: «Давайте. Кто первый?»
— Я была в таком ужасе. Ты не представляешь, насколько это было ужасно. Это было не похоже на фильмы, где плохие парни нападают один за другим, чтобы главный герой показал свое боевое искусство. Они двигались на него всей толпой, но Джек был быстрее молнии. Сначала он ударил того с ножом. Прямо в горло. Прежде чем парень рухнул на землю, он уже ударил следующего в нос. У него брызнула кровь. Все происходило с такой скоростью. Я только помню, как еще двое парней упали, как камни. Последний струсил и сбежал.
— Вау.
— Да, он был совсем другим, — прошептала она.
— Ты сказала, что тогда он впервые тебя удивил. А что он сделал во второй раз?
Ее глаза вдруг застилает печаль, даже лицо ее погрустнело. Она переводит взгляд на свои часы.
— О, дорогая. Уже столько времени! Мне пора бежать. Я записалась к парикмахеру, через тридцать минут должна быть у него. Не возражаешь, если мы продолжим наш разговор в следующий раз?
— Конечно, нет.
Она берет сумку.
— София, не делай больше листовок. Фиона все сделает позднее.
— Нет, все в порядке. Мне нечем заняться, пока не начнется мой урок.
Она улыбается.
— Хорошо. Спасибо, София. Увидимся позже, — говорит она, покидая комнату.
Пока я заканчиваю скреплять остальную часть листовок, я одержимо размышляю, что же может быть второе. Даже когда я иду в свой класс, я по-прежнему обдумываю эту мысль. Я открываю дверь, и все мои мысли, что мне не договорила Лана, исчезают. Лори ждет меня! Увидев ее встревоженное лицо и непослушные локоны, заставляют мое сердце петь.
— Привет, — говорю я, радостно улыбаясь ей.
— Привет, — застенчиво отвечает она.
— Ты пришла присоединиться к моим урокам пения?
Она кивает.
Я знаю, что выгляжу глупо, но не могу перестать улыбаться.
— Потрясающе. Ты любишь петь?
— Только в своей комнате.
Я смеюсь.
— А я пою в душе.
Она улыбается.
В этот момент приходит один из моих учеников, и лицо Лори сразу же меняется. Она перестает улыбаться и опускает голову. На уроке она ни с кем не разговаривает, и когда мы заканчиваем, она мимолетно мне улыбается и выскальзывает из класса.
17.
София
Я выхожу в фойе и вижу Лену, разговаривающую с Джеком, и мой желудок делает сальто-мортале. Я распрямляю плечи и иду к ним.
Сестра улыбается мне, а Джек окидывает меня взглядом с головы до ног. Его взгляд заставляет меня полностью покраснеть.
— Привет, София, — говорит он, его голос бархатный, наполненный желанием, как и в прошлый раз, когда мы были вместе.
— Лори пришла ко мне на урок, — тут же говорю я.
— Вот видишь. Она не сможет держаться от тебя далеко, — отвечает он, поблескивая глазами.
Дети после занятий из разных дверей начинают высыпать в коридор. Они приветствуют нас по именам, я испытываю острое чувство принадлежности к происходящему. Впервые в жизни я чувствую себя вполне нормальным человеком. Я не прячусь в замке и не являюсь одной из шлюх в борделе Валдислава.
Пока они выбегают на улицу, на нас троих опускается неловкий момент тишины.
— Почему бы тебе не присоединиться к нам на ужин? — чтобы прервать молчание предлагает Лена.
Джек опускает взгляд на часы.
— Куда вы собираетесь?
— Ну, мы хотели бы сходить в «Шуге». Муж опаздывает, и он встретится с нами там, примерно через два часа, — отвечает она.
Джек косится на меня, затуманенным взглядом.
— Конечно, — соглашается он.
Мы отправляемся в «Шуге», это самый странный ужин в моей жизни. Все странное. Я не чувствую вкуса еды. Моя сестра безуспешно пытается разговорить Джека. Потом появляется Гай, и на удивление прохладно относится к Джеку. А Джек? Он просто сидит, откинувшись на спинку кресла. Совершенно безучастный ко всему происходящему.
Перед десертом я извиняюсь и направляюсь в дамскую комнату. В зеркале я вижу женщину, которая похожа на загнанную в угол крысу. Я пытаюсь вспомнить слова Лены. «Ты еще так молода. Ты должна ухватиться за жизнь обеими руками. Насладится высокими каблуками и мужчиной». Ветер слегка растрепал мои волосы. Я забираю их обратно в косу и иду назад.