— Это Машенька? — спросила я.
— Да, моя красавица, — грустно отозвался он. — Так скучаю без неё, даже по ночам снится.
— Зачем же тогда разводился? — спросила Лада, а я показала ей кулак, чтобы она не начинала свою теорию о том, что мужчины, которые на самом деле любят детей никогда не уйдут от жены, чтобы она не вытворяла и как бы плохо они не жили. Я была с ней согласна, хотя бывают разные обстоятельства, но сегодня мне не хотелось, чтобы она ещё больше расстраивала Славу.
Лада показала мне язык и увела его на кухню готовить закуску, а я села за его стол и представила, как он сидит здесь, прозванивая квартиры для клиентов и скучает по своим самолётам.
Наш грустный праздник продолжался до утра и прерывался бесконечными звонками обезумевшей от горя клиентки, которая советовалась со Славой во всём, что касалось похорон. Она не знала, как заказать автобус и где находится бюро ритуальных услуг, а потом она стала советоваться с ним, где лучше устроить поминки в кафе или дома. Надо отдать должное терпению Славы, он даже пообещал съездить с ней на кладбище.
— Ты сумасшедший! Очень тебе это надо. Выключи телефон и давай лучше выпьем, — возмутилась Лада после пятого звонка. — Ты не обязан помогать ей решать её проблемы! Или ты думаешь, она купит квартиру? — вдруг спросила она, хитро прищурившись.
— Лада, Лада, — он обнял её за плечи. — Ну почему же вы, женщины, такие циничные?! Иногда нужно просто помогать, мы же все люди. Один раз поможешь ты, в другой — помогут тебе. Она несчастная женщина, и у неё никого нет рядом, ни родителей, ни друзей, а муж лежит в соседней комнате, в гробу, а в другой комнате спят трое малышей.
Мы все замолчали и, выпив ещё по рюмке, стали собираться по домам. Вдруг я обратила внимание на гору грязной посуды в раковине и предложила её помыть. Конечно, это был просто повод, мне не хотелось оставлять Славу одного. Проводив ребят, я пошла на кухню, а Славу отправила спать: после всего пережитого он еле держался на ногах. Перемывая тарелки, я так задумалась, что не услышала щелчка отворяемой двери и чуть не выронила тарелку, когда увидела внезапно возникшую передо мной маленького роста женщину с кудрявыми, как у Славы, волосами.
— Здравствуйте! — опомнилась я, чувствуя себя нелепо на чужой кухне в чужом фартуке поздно ночью.
— Ирина Сергеевна, Славина мама.
— Наташа, — представилась я и совершенно смутилась. — У Славы развалилась сделка, и мы пришли поддержать его, — неожиданно мой взгляд упал на гору пустых бутылок, оставшихся после нашей гулянки, и я не знала куда-то деться от стыда.
Мама поймала мой взгляд и улыбнулась: улыбка у неё была добрая, как у сына, а лучики морщинок у глаз делали её солнечной.
— Не оправдывайся, я всё понимаю. Ещё помню, как сама была молодой, у нас тоже была хорошая компания. А что же ты одна убираешься?
Я пожала плечами, не зная как объяснить ей мой не совсем даже мне понятный порыв помочь её сыну.
— Наташа, а давай выпьем кофе, если ты не торопишься, — предложила она.
— Вы ничего не подумайте, я только мыла посуду, — зачем-то начала оправдываться я.
Не знаю почему, но мне бы не хотелось, чтобы Ирина Сергеевна думала, что мы с ним здесь чем-нибудь занимались.
— А я и не думаю, — спокойно сказала Славина мама. — И это здорово, что ты перемыла эту гору посуды. Ты же можешь составить мне компанию ненадолго?
Я кивнула и поставила чайник, а она ушла переодеться и принять душ. Появилась она в длинном восточном халате, который делал её крошечной и домашней. К тому времени я уже успела соорудить лёгкий завтрак из остатков нашего пиршества и сварить настоящий турецкий кофе. Ирина Сергеевна вдохнула своим маленьким носиком и счастливо зажмурилась.
— Какой запах! Я просто жить не могу без кофе и не откажусь от него ни за что, несмотря на давление. А ты хозяйственная девушка, не то, что эта его фифа. Как её там, Лада?
— Вы её видели? — удивилась я.
— Конечно, видела, — она сделала глоток кофе и испытывающее посмотрела на меня. — А ты не знала, что они встречаются? Слава говорил: вы дружите.
Я поставила чашку на стол и опустила взгляд. «Какая же я была дура, что сама не заметила», — подумала я.
— Это их дело, Лада не обязана отчитываться.
— Это верно, но всё-таки, почему она тебе не сказала, как ты думаешь? — продолжала допытываться неугомонная маленькая женщина.
— Возможно, не хотела, чтобы на работе знали? — предположила я, проклиная своё дурацкое положение и непонятную боль в груди: мне даже дышать стало трудно.
— Она стесняется его, вот что! — сказала Ирина Сергеевна. — Лада с ним от скуки, пока у неё никого нет. А как найдёт бизнесмена, сразу бросит его, дурака. А дурачок мой: Ладочке часики, Ладочке браслетик. Тьфу, — Ирина Сергеевна стукнула сердито чашкой об стол. — Не нравится мне это. Он после этой сделки, которая развалилась, хотел ей машину покупать. Не себе, заметь, не матери, которая по ночам на заводе вкалывает, а Ладочке. Видите ли, она на метро не может ездить, ей душно там.
Кофе показался мне горьким, а ведь эта милая женщина, его мама, полностью права. Лада, действительно, его стесняется, поэтому и мне ничего не говорила.
— Перестаньте, Ирина Сергеевна, — сказала я бодро. — Таким мужчиной надо гордиться, он же у вас лётчиком был, страну защищал, нас с вами. Ну, пусть на пенсии сейчас, так это же из-за перестройки, из-за того, что в армии денег не платят. Он мне рассказывал всё: и про полёты, и про север.
— Ты хорошая девочка, — Ирина Сергеевна положила свою тёплую ладонь на мою руку. — А ты замужем?
— Нет, — покачала я головой. — Уже была один раз и больше не собираюсь. Можно великолепно прожить и без мужчин, нервы будут целее.
— Ишь, ты какая! — Ирина Сергеевна покачала маленькой головкой. — Феминистка. Мужика тебе надо хорошего, вроде Славки моего.
— А я ему не нравлюсь, — заявила я, — Всем нравятся такие, как Лада.
— Да что в ней такого? — удивилась Ирина Сергеевна. — Крашеная блондинка с большим апломбом.
— А вот вы не поверите, — начала я, чувствуя, что меня явно несёт, но я уже не могу остановиться. — Я когда с ней где-нибудь сижу, ну в кафе, например, и подходят мужчины знакомиться, то оба у неё телефон спрашивают, а на меня ноль внимания. У меня такого никогда не было.
— Странно, ты вроде тоже девушка симпатичная, — протянула Ирина Сергеевна, разглядывая меня.
— Вот именно, вроде симпатичная, а она стильная и держится хорошо, а взгляд у неё такой печальный, как будто сейчас расплачется. Вот мужчинам и хочется помочь ей, утешить, что-нибудь подарить.
Мы обе рассмеялись, и я стала собираться домой.
— Заходи как-нибудь, — пригласила меня Ирина Сергеевна.
— Зайду, — я улыбнулась и поцеловала её в щёку, как родную. Я почувствовала, что понравилась ей, и это было взаимно.
Глава 11
Я пошла пешком, мне хотелось хорошенько подумать над тем, что я услышала от Ирины Сергеевны. От Славиного дома до моего всего одна остановка на метро. Правда, еле передвигая ноги после бессонной ночи, я добралась до родного Новогиреева лишь через час в отвратительнейшем настроении. Конечно, я привыкла за это время к Славиным нежным взглядам на Ладу, но что он ей дарит подарки и познакомил с мамой, я и предположить не могла. Теперь я совершенно не знала, как себя вести и не хотела никого видеть.
— Привет, — грустно сказала я, когда Ира в коротеньком шёлковом кимоно открыла мне дверь.
— Ну, ты даёшь! Совсем нас бросила. Где тебя носит уже второй день? Настя меня уже мамой называет.
— Я познакомилась со Славиной мамой, — сказала я и глупо улыбнулась.
— Да ты что?! Давай с этого места поподробнее. Он что, наконец, соизволил заметить, что ты лучше Лады?
— Нет, лучше Лады для него никого нет, — грустно сказала я. — Даже более того, он собирался ей покупать машину, и у них, то есть у него, по — крайней мере, всё серьёзно.
С чашками кофе мы уселись на кухне. Ира слушала меня, теребя длинную прядь волос, и часто хмурилась, а потом сказала:
— Знаешь что, подруга, поезжай-ка ты в Турцию вместо меня. У меня всё равно путёвка пропадает. Ты там развлечёшься, да и меня от Машки освободишь.
— Да что ты такое говоришь?! — удивилась я. — Ты сама собиралась ехать с девочками?!
— Не могу, — Ирка развела руками. — Приехала делегация, надо с ними заниматься, возить их везде, Красную площадь показывать. Начальница сказала, если уеду, уволит меня, у нас все переводчики в разъездах.
Ира окончила институт иностранных языков, и с тех пор работала переводчицей. Она была одной из тех немногих, у кого после открытия железного занавеса работы только прибавилось: иностранцы хлынули к нам сплошным потоком.
— Вот жалость какая! — расстроилась я за неё. Я знала, как давно Ира не была в отпуске. — Да у меня и денег нет, чтобы поехать. Сделок давно не было, надо работать.
— Слушай, подруга, я тебе говорю, едешь и всё. Детей надо на море свозить перед учебным годом. За неделю твоя работа в лес не убежит, если до сих пор не убежала. А деньги отдашь потом, когда появятся.
— Нет, Ирка, я не могу, — сопротивлялась я.
— Решено и постановлено на семейном совете. Едешь ты, я должна работать. Да и некогда мне с Машкой заниматься. Ты должна помочь: денег за оплаченные путёвки нам никто не вернёт. А потом, Наташка, там пальмы, море, мужчины. Уложила девочек спать, а сама на танцы с симпатичным турком. А приедешь, может, и твой Слава померкнет в твоём сердце, чего тебе искренне желаю.
— У меня нет купальника, а вылетать уже завтра.
— Подожди-ка, — Ира убежала в комнату и вернулась с пакетом. — Здесь ровно семь купальников, по одному на каждый день недели.
— А зачем так много? — удивилась я.
— Чтобы каждый день быть в новом, — невозмутимо ответила Ирка. — Иди, примеряй, у нас с тобой фигуры одинаковые. И больше никаких отговорок.
Поспать в этот день не удалось. Сначала мы вчетвером: Маша и Настя тоже высказывали своё мнение, примеряли Ирины летние наряды, которые я, по её мнению, должна обязательно взять с собой, чтобы предстать перед турками и другими отдыхающими во всём блеске своей красоты. А потом я отправилась в агентство, чтобы договориться с Александром Ивановичем об отпуске и передать мои немногочисленные дела.
Александр Иванович в белой рубашке с коротким рукавом сидел за своим большим столом и читал газету. Видимо, в связи с летним сезоном, во время которого многие клиенты уезжают на дачу, откладывая решение квартирных вопросов на осень, у него тоже не было работы. Увидев меня, он улыбнулся, кивнув, на стул напротив. Думал, что я пришла к нему с вариантом, на котором он сможет заработать.
— Александр Иванович, мне срочно нужен отпуск.
Его маленькие глазки сощурились, и он даже надел очки, чтобы рассмотреть меня, словно был врачом.
— Мне кажется, — начал он вкрадчиво, — ты ещё вчера говорила, что тебе нужна работа и просила денег из кассы взаимопомощи? А это означает, что нужно усерднее трудиться, а не отдыхать, не так ли?
На работе существовала касса взаимопомощи, из которой в случае плохого стечения обстоятельств, агенты брали в долг до следующей сделки. Это было удобно при наших непредсказуемых доходах.
— Да, всё верно, — согласилась я. — Но моя подруга, с которой мы вместе воспитываем детей, уже купила путёвки в Турцию. Так получилось, что из-за внезапно возникших проблем на работе, она не может поехать. А девочкам надо набраться сил перед школой.
Александр Иванович придвинулся ближе, и в его глазах промелькнул интерес.
— Поймите, путёвки уже куплены, нам никто не вернёт за них денег, даже если попытаться их сдать. Конечно, я бы очень хотела работать, но не могу оставить детей без отдыха. Вы тоже отец и должны понимать, как важно побывать ребёнку на море, — продолжала я, вдохновлённая его молчанием. — Это всего одна неделя.
— Ты сказала, что вы с подругой воспитываете детей? — спросил он, снова сняв очки.
— Да, — согласилась я и, заметив недоумение на его лице, попыталась объяснить.
— Понимаете, для женщины очень важно иметь хотя бы поддержку подруги, если с мужем отношения не сложилось. Вот мы и скооперировались с моей соседкой, которая тоже разведена. Наши девочки почти как сёстры, мы по очереди водим их в школу и проверяем уроки. Это очень удобно. Когда я на сделке, знаю, что с Настей всё в порядке, потому что она с Ирой, а Ира спокойно работает, зная, что я заберу её дочку из школы и накормлю ужином. А в Турцию собиралась ехать Ира, девочки очень радовались, но получилось, что Иру не отпускают на работе, и я просто вынуждена заменить её.
— Но я никогда бы не подумал, что вы… — начал он и замолчал, а я обратила внимание, что впервые за целый год он назвал меня на вы. Видимо, я удивила его.
— Я даже и не мог подумать, что вы… — он опять остановился, надел очки и вытер лоб белоснежным платком, — вы живёте с подругой, — наконец закончил он, а я расхохоталась, догадавшись, о чём он подумал. Не знаю зачем, но мне захотелось пошутить.
— Александр Иванович, но это же не имеет отношения к работе. Для агентства, важно, как я работаю, а не мои отношения. Почему я не могу жить с подругой, если мне так удобнее?
— Но вы такая милая девушка, — он посмотрел на меня, и в его глазах было такое разочарование, что я не стала ждать продолжения.
— Мы не живём в том смысле, в котором вы подумали, мы живём в разных квартирах, на разных этажах, и у нас всё в порядке с мужчинами.
— Но вы же говорили, что не замужем? А сейчас говорите, что у вас все в порядке.
— Мне кажется, что для меня самым хорошим состоянием является то, когда в моей жизни нет мужчины, — резко сказала я, неожиданно разозлившись допросом, который он устроил. — Тогда у меньше проблем и больше сил, но я не лесбиянка, если вы это хотели услышать. Так могу я взять недельный отпуск или нет?
— Конечно, Наташа, — сказал он и сразу перешёл на «ты», — Только передай все дела Тамаре.
Я вышла из кабинета, едва сдерживаясь от смеха и непонятной злости, и зашла в комнату агентов. Тамара сидела на своём месте, глядя в ежедневник. Я села с ней рядом.
— Тамара, ты заменишь меня? Срочно нужно уехать.
— Хорошо, — она подняла на меня свои грустные глаза. — А когда ты уезжаешь?
— Завтра утром.
— У меня тут вариант есть — они готовы договор подписать. Но там какой-то парень-алкаш, мне бы одной не хотелось к ним ехать. А потом, если получится, будем вместе эту квартиру продавать.
— А что за квартира?
— Вот, смотри, — она придвинула мне тетрадь. Трёшка на Филях, разъезд на две площади. Неплохой вариант. — Может, у тебя найдётся ещё пара часов сегодня, чтобы съездить со мной?
Я вздохнула, больше всего на свете мне бы хотелось, наконец, попасть домой и поспать, но отказать Тамаре я не могла.
— Ладно, поехали, — сказала я и увидела её благодарную улыбку.
По дороге к метро, мы встретили Ладу и Славу. Лада была в новом бежевом костюме, который очень ей шёл. Я подумала, что этот костюм подарил Слава, и мне стало неприятно. Рассеянным взглядом она смотрела по сторонам, не обращая внимания на своего спутника. Наверно, мечтала о лучшем будущем. Мы встретились и после приветствий, я объявила, что уезжаю в Турцию.
— А откуда у тебя деньги? — удивилась Лада.
— Подруга спонсирует.
Глаза Лады завистливо сверкнули:
— Вот это да. Везёт же некоторым, мы здесь остаёмся, в этом ужасном городе. — Лада смерила Славу презрительным взглядом, как будто он был виноват в необычно жарком московском лете.
Он посмотрел на неё:
— Хочешь, поедем на дачу на выходные, там прохладнее?
— На дачу? — глаза у неё округлились, как будто он предложил ей что-то неприличное. — Да что, там делать, на даче твоей? Грядки что ли копать?! Терпеть не могу сельских домиков, там даже помыться негде! Вот Наташка молодец, мужиков нет, так она нашла подругу, которая за всё платит. А отель пятизвёздочный? — спросила меня Лада.