— Ты это, даже не думай нас отселять на окраину, мы далеко отсюда не поедем. Нам надо в центре. Мы привыкли на бульваре гулять.
Я молча кивнула, подумав, что шансов у этих людей разъехаться немного. Ведь для того, чтобы покупатель согласился купить такую квартиру, должна быть рыночная цена. Невозможно, имея только комнату, пытаться получиться за неё квартиру в этом же районе, но это не всегда понятно старым людям, не желающим расставаться с любимой скамейкой на бульваре и привычным окружением. Вот так и живут: каждый в своём углу, ненавидящие друг друга и вынужденные встречаться в местах общего пользования.
— Как вы думаете: есть ли для нас варианты разъезда? — спросила девушка, когда мы вышли в коридор.
Я вздохнула, мне не хотелось лишать её последней надежды, и я сказала по возможности мягко:
— Ваша соседка сказала, что ей нужна квартира в центре, а это невозможно. Если только вы её как-нибудь убедите…
— Её легче убить, чем уговорить на разъезд, — сказал муж, обнимая жену за плечи. — Ладно, мне обещали повышение на службе, может, хватит, чтобы снять квартиру.
— А жить-то на что, будем? А детей кормить? — спросила она, грустно посмотрев на мужа. — Ладно, не будем терять надежды. Спасибо, что пришли, — обратилась она ко мне, открывая дверь.
Обратно я шла настолько потрясённая увиденным, что забыла о своих проблемах, которые мне, живущей в своей уютной отдельной квартире, показались надуманными. Но, тем не менее, вариант оказался нерабочим, а время и деньги на дорогу потрачены впустую. Похоже, надо было выбирать телевизор и конфеты. Но как тут угадаешь?!
Глава 8
Из всех наших сотрудников одна дама больше всех удивляла меня потрясающей работоспособностью. Всё время, которое она проводила в агентстве, она звонила клиентам по телефону и в чём-то их убеждала. Она не курила, редко разговаривала с коллегами, не листала «Из рук в руки», чтобы чем-то заняться. Прошло несколько месяцев, прежде чем кое-что узнала о ней. Как и почти у всех в нашем агентстве, у Светланы было высшее образование: в недалёком советском прошлом занимала ответственный пост директора на государственном предприятии в подмосковном городке Сходня. Незамужняя и бездетная. Было ли её страстное увлечение работой следствием этого или наоборот, неизвестно. Как только родное предприятие закрылось, Света устроилась сначала в коммерческий киоск, где увлечённо продавала жвачки и ликёры, да так подняла торговлю, что злые конкуренты сожгли киоск ночью. После этого она решила в корне поменять жизнь, подалась в Москву и заболела идеей переехать из однокомнатной квартиры на Сходне в Москву. Для этого требовалась солидная доплата в пару десятков тысяч долларов, и Света принялась энергично продавать чужие квартиры и скрупулёзно откладывать зарплату, которую платили в агентстве. Она экономила на всём: не ходила обедать в кафе, а приносила обед с собой из дома, почти не покупала себе новой одежды и прочее. Денежная кучка росла, но не так быстро, как хотелось. Во всяком случае, когда через несколько лет я уходила из агентства Света ещё жила на Сходне. Пока Светлана копила, цены на недвижимость возросли в три раза, и её доплата в несколько раз увеличилась. Мне казалось, для неё не было занятия интереснее, чем навязываться клиентам по телефону с просьбой дать возможность именно ей эксклюзивное право на продажу квартиры. Вдохновлённые её настойчивостью, клиенты соглашались, и она бралась за продажу с таким энтузиазмом, как будто это была её последняя сделка. Её не смущали расстояния, она могла взять квартиру в Пушкино, а после этого съездить в Крылатское и вернуться на Сходню. В редкие дни простоя Света выходила на улицы Москвы и клеила объявления следующего содержания: «Куплю квартиру в вашем районе». Это, конечно, был обман, который с лихвой компенсировался её работоспособностью. Она внедрялась в продаваемую квартиру и становилась членом семьи на время эксклюзивного договора, помогала упаковывать вещи и участвовала в переезде после продажи. Объявления «Куплю» висели по всей Москве, и меня удивляла наивность граждан, когда они звонили и удивлялись, что на том конце провода сидит агент, а не мешок с деньгами. Что это, как не детская вера в чудо? Неужели человек, который может купить квартиру, будет брать в руки клей, который капает на одежду, и будет метить столбы и подъезды, указывая домашний телефон. Но факт оставался фактом: люди звонили, особенно хорошо по объявлениям, написанным от руки: иногда всё же удавалось уговорить их подъехать в агентство и заключить договор. У меня это получалось редко, у Светы — почти всегда. И каждый раз, когда её навязчивый громкий голос говорил:
— Ну, всё, договорились. Я сейчас я выезжаю к вам, а вы, пожалуйста, больше никуда не обращайтесь. Я вам помогу! — повторяла она, как будто была врачом, а на том конце провода висел безнадёжный больной. И люди верили ей! Они, обзванивавшие все агентства по списку, попав на Светлану, вешали трубку и терпеливо ждали ее приезда. Вот и сейчас, мы, грустно скучавшие над газетой, встрепенулись, услышав опять эти слова.
— Свет, как у тебя так получается? — не выдержала я. — Почему всегда выбирают тебя?
— Не знаю, — Света посмотрела на меня, пожимая плечами, а я в который раз подивилась, почему она так странно одевалась. Сегодня на ней были нелепые розовые брючки, которые её полнили, и оранжевый пиджак, купленный ещё до перестройки. Света засунула в рот глазированный сырок и с набитым ртом доверительно сообщила:
— На этот раз ничего сложного, чтобы их уговорить, не было. От них все отказывались, а я вот решилась взять. Квартирка хорошая: трёхкомнатная коммуналка на Мясницкой и просят совсем недорого, главное чтобы разъехаться.
— А почему никто не берет? — вступил в разговор Слава.
— Один из собственников в тюрьме сидит. Это его мать звонила, жаловалась, что от них все отказываются. А я ей пообещала.
— Да кто же купит такую квартиру? — удивилась я.
— Я найду этого покупателя! — сказала Светлана тем же тоном, что и свои вечные слова «я вам помогу».
— Ты сумасшедшая, — покрутил пальцем у виска Слава. — Даже если ты найдёшь покупателя на эту квартиру, тебе всё равно надо будет подписывать доверенность с собственником, а для этого надо будет идти в тюрьму, а там огромные очереди, и договариваться с начальником тюрьмы, к которому попасть на приём всё равно, что к президенту США.
— Меня это не пугает, — Света засунула в рот ещё один сырок и пожаловалась: — столько работы, что и перекусить некогда. — Вот увидите, я всё сделаю.
— Удачи, — прошипела Лада, и когда она вышла, спросила: — Не знаете, почему я так её ненавижу?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Может, потому что ты другая?
— Конечно другая, — Лада достала зеркальце и с удовольствием в него посмотрелась. — Если бы я была такой, я бы повесилась.
— Всё-таки интересно, сможет она продать эту квартиру или нет? — сказала Тамара, не обращаясь ни кому в особенности.
— Сможет! — уверенно сказала я. — У неё такая настойчивость, что она сметёт все препятствия на своём пути.
— А я думаю: никто не купит квартиру, в которой один из собственников сидит в тюрьме, — сказал Слава.
— Давай поспорим на ящик пива? — вдруг неожиданно для себя предложила я.
— Ты проиграешь, — Слава улыбался.
Минуту мы смотрели друг на друга, только я думала совсем не о пари, а о том, какой у него ласковый взгляд.
— Пари — это интересно, — захлопала в ладоши Лада. — Славик, я болею за тебя.
— Давай! — он протянул мне руку.
На краткий миг наши руки соприкоснулись, и я почувствовала его тёплую сильную ладонь. Мне бы хотелось, чтобы моя рука задержалась подольше, но неугомонная Лада уже тащила нас в курилку, и Слава покорно поднялся.
— Ты идёшь? — спросил он меня, но его взгляд уже был прикован к Ладиным стройным ногам: она поправляла короткую юбку.
— Не хочу, — отвернулась я и уткнулась в свой ежедневник.
— Будь осторожнее, — предупредила меня Тамара, когда они ушли.
— Ну не обеднею же я, если поставлю ему ящик пива — вместе и выпьем.
— Нет, Наташ, я о другом. Насчёт пива, я не сомневаюсь, ты выиграешь. Светка вытащит эту сделку, она упрямая.
— А о чём ты?
— О Славе. Он же тебе нравится, не правда ли?
— Правда, — я быстро посмотрела на неё, испугавшись тому, что она это заметила. — Только это ничего не значит. Ему нравится Лада, а мы просто друзья.
— Слушай, как ты с ней дружишь? Она настоящая хищница в погоне за выгодным женихом, и всё это прячется под ангельской внешностью.
— Ты преувеличиваешь. У неё другой взгляд на жизнь. Она считает, что мужчины обязаны платить за все, и весь мир должен крутиться вокруг неё, но это вовсе не мешает нам общаться.
— Как хочешь, но мой совет: держись от неё подальше, — прошептала Тамара, заметив, что Лада и Слава возвращаются. — А Слава будет потом с тобой — помяни моё слово, вы подходите друг другу. Только подожди, пока он поймёт, кто она на самом деле.
— Мне никто не нужен, — улыбнулась я, но на душе у меня стало легче.
Забегая вперёд, скажу, что я действительно выиграла пари. Света продала квартиру. Целых три месяца мы с интересом расспрашивали её, как идут дела на Мясницкой, и она никак не могла понять причины столь повышенного внимания к её делам, но неизменно отчитывалась о проделанной работе. Света прошла сквозь все кордоны и даже ночевала в агентстве, чтобы к пяти утра занять очередь у тюрьмы. Она добилась, что собственник, который находился в Бутырке, сделал доверенность на продажу квартиры, и смогла внушить покупателю, что сидящий в тюрьме продавец на самом деле милейший человек, который чуть-чуть погорячился, когда пырнул товарища ножом. Все три месяца мы с Тамарой поддерживали Светлану морально и внушали ей, что она справится. На самом деле, когда я слушала её рассказы, как собственники квартиры, а их там ещё было двое, боялись этого уголовника, потому что когда он напивался, то бегал за ними с ножом, мне чисто по-человечески хотелось, чтобы Света помогла им всем обрести право на нормальную жизнь, и ещё одной коммунальной квартирой в Москве стало меньше. Так что дело было не в ящике пива, потому что даже Слава, несмотря на то, что проиграл, начал испытывать глубочайшее уважение к Свете и пригласил её на пирушку. А вот Лада, когда узнала об этом приглашении, отказалась пойти, что, конечно, его расстроило, но отнюдь не заставило изменить свои планы.
Глава 9
ГЛАВА 9
Прошёл год и агентство недвижимости «Ваш дом» стало и моим домом тоже, а Лада, Тамара, Слава и даже Светлана стали моей семьей, поскольку большую часть времени я проводила на работе. Далеко ушли в прошлое времена, когда рабочий день был с восьми до пяти или с девяти до шести. Работа агента подразумевает подстраиваться под клиента, а это может затянуться до позднего вечера. А разговаривать дома по телефону, уговаривая продавца или покупателя, выслушивая его жалобы, приходится до глубокой ночи. Работа считалась нервной: помимо того, что никогда не знаешь, когда будет сделка, и, соответственно, зарплата, был ещё момент. Иногда всё разваливалось буквально на глазах: сделка, которая считалась почти готовой, могла не состояться из-за того, что покупателю не прислали во время деньги в банк, или он разорился, нашёл лучшую квартиру или просто передумал. Этот момент всегда переживается всеми агентами особенно тяжело: жаль своих усилий и потраченного времени, а ещё больше потерянных надежд. В такие моменты мы всегда старались поддержать друг друга.
Когда я появилась на работе, в агентской комнате царило необычайное оживление, казалось, все говорили разом и возмущались. На этот раз неприятность произошла у Славы. Покупатель десяти комнатной коммуналки на Покровке, расселением которой Слава занимался уже полгода, трагически погиб за три дня до подписания договора. Его убитая горем жена и слышать не хотела о покупке квартире. К тому же потеря единственного кормильца заставила её изменить взгляды на жизнь. Аванс, внесённый её мужем на имя агентства, раздали на внесение авансов за квартиры для коммунальщиков, и Слава после огромной полностью законченной работы, за которую должен был получить порядка пяти тысяч долларов, остался без комиссионных вообще.
— Представляете, — рассказывал он нам позже в курилке, — у меня уже всё было готово. Все восемь квартир для коммунальщиков найдены и проверены, документы собраны, получены пять разрешений в опекунских советах. Мы должны были выйти на сделку через три дня, нотариус составил договор и вдруг сегодня утром мне звонит жена Ивана Петровича и плачет в трубку. Сначала я не понял в чём дело и только потом разобрал, что его убили сегодня ночью.
Слава достал из пачки ещё одну сигарету и замолчал.
— Но больше всего мне жаль коммунальщиков, — снова начал он. — Я как-нибудь это переживу, а они уже мысленно были в тех отдельных квартирах, которые мы вместе с ними выбрали и некоторые уже присматривали мебель. А теперь расселение откладывается на неопределённый срок, к тому же та бабушка, уговорить которую мне стоило больших трудов, сказала, что больше ни за что не согласится пройти через эти круги ада и лучше умрёт в своей комнате, чем куда-нибудь ещё поедет.
— Да, в этих вопросах больше всего жаль людей, — согласилась Тамара. — Мы теряем только деньги, а они — надежду получить отдельное жильё. Теперь-то я знаю, что значит жить в коммуналке.
— Я, вообще, не знаю, как ты могла переехать в коммуналку и перетащить туда детей из своей трёхкомнатной квартиры. Я бы нашла другой выход, — передёрнула плечиками Лада.
— У нас с тобой разные взгляды на жизнь, — спокойно ответила Тамара. — То, что для тебя выход, для меня смерти подобно.
— Что ты имеешь в виду? — вскипела Лада.
— Прекратите, пожалуйста, — прервал их Слава. — Можно хотя бы сегодня обойтись без ссор? Давайте лучше, решим, куда пойдём. Я предлагаю ко мне домой.
— Давай, — сразу согласилась я. Мне было интересно посмотреть, как он живёт.
— Не люблю бытовое пьянство, — сморщилась Лада, но, заметив его огорчённый взгляд, взяла Славу под руку. — Не обижайся, я пошутила. Поехали, конечно.
— Я расселю ещё одну коммуналку и приглашу всех в хороший ресторан, — сказал он и вымученно улыбнулся Ладе, но потом тень пробежала по его лицу, и он спросил: — А знаете, как его убили?
— Как? — спросила я.
— Вечером после работы он смотрел телевизор у себя в квартире, жена с детьми, к счастью, были на даче. Это был кто-то из его знакомых, потому что он спокойно открыл дверь, не подумав ничего плохого. А убийца пришёл за деньгами, он как-то узнал, что Иван Петрович собирается покупать квартиру. Он привязал его и долго пытал, пытаясь выяснить, где тот хранит деньги.
— И выяснил? — спросила Лада.
— Нет, Иван Петрович скончался, эта сволочь перестарался с пытками.
— Какой кошмар! — сказала Тамара. — Бедная жена и дети.
— Хорошо, что у неё хотя бы деньги остались, — сказала Лада, и мы все посмотрели на неё укоризненно. — А что вы так на меня смотрите?! Было бы гораздо хуже, если бы эта избалованная дамочка, которая не работает, а живёт за счёт мужа, осталась бы с тремя спиногрызами на руках и ещё без денег.
— В этом, конечно, нет ничего хорошего, просто ты всегда думаешь о деньгах, лично я думала о том, каково ей остаться без любимого человека, — сказала Тамара.
— Любовь, опять любовь, — проворчала Лада, — Откуда ты знаешь, любила она его или жила с ним, потому что он был богатым?
— Да хватит вам, — беззлобно сказала я. — Какая уже теперь разница?
Глава 10
ГЛАВА 10
Я с большим интересом ходила по Славиной квартире и чувствовала себя, как будто уже была здесь. Он жил рядом с метро Перово, в хрущёвской, белой панельной пятиэтажке на улице 3-я Владимирская, на втором этаже. Маленькая, двухкомнатная квартирка с ещё советским ремонтом, заставленная той мебелью, которая в восьмидесятые годы стояла почти в каждой квартире. Узенький балкон из гостиной выходил в тихий зелёный двор, приглашая посидеть в плетёном кресле с чашечкой кофе. Мне были знакомы и старенькие обои в цветочек в его девятиметровой комнате и большой письменный стол. Моё внимание привлекла фотография в рамке: Слава держал на руках маленькую девочку в красном платье, с такими же, как у него, большими карими глазами.