Глава 4
Когда Ив глубокой ночью вернулась домой, оказалось, что Марти еще не спит. Из колонок доносился голос Рода Стюарта. Полупустой стакан с виски стоял на журнальном столике. Значит, опять пьет!
Последнее время Ив очень тревожилась за подругу. Алкоголь пока еще не начал сказываться на ее лице и фигуре, но если так будет продолжаться, скоро Марти окончательно потеряет форму.
Должно быть, снова разругалась со Стеллой.
Ив горько усмехнулась. Интересно, по-прежнему ли Стелла исповедуется Дэвиду? Делится с ним своими постыдными грязненькими тайнами? Двуличная Стелла, которая вечно норовит усидеть на двух стульях и перебежать из одного лагеря в другой!
— Ив, крошка! Хочешь выпить?
— Ну уж нет! Я просто вымотана. Этот Питер… что на него находит? Просто ненасытное животное! Никак не уймется! У меня даже ноги подкашиваются.
— Похоже, он от тебя тащится, беби!
Ив, ухмыльнувшись, сбросила туфли.
— На самом деле не от меня, дорогая, а от пленки, что я наговорила. Питер записывает все — словечки, звуки. Не поверишь, но даже кровать у него устроена так, что скрипит от малейшего движения!
— Поверю! Он вообще с тараканами, как и все шринки[2]! Жаль, что я не двустволка, как Стелла, иначе уговорила бы его дать мне несколько сеансов постельной терапии. — Марти небрежно махнула стаканом в сторону Ив. — Ложись-ка спать, детка, и не беспокойся обо мне. Когда на меня накатит, никто тут не поможет. Мы здорово сцепились со Стеллой, но рано или поздно все равно помиримся. Как, впрочем, и всегда.
Девушке показалось, что подруга сама не верит своим словам, но, в конце концов, это ее проблемы.
— Завтра нас вряд ли кто-то побеспокоит, и поэтому можно спать хоть до полудня. Спокойной ночи, Марти.
Проводив глазами Ив, Марти налила себе еще виски. Интересно, что там насчет этих магнитофонных пленок? А не попробовать ли выговориться в такую ночь, как эта?
Она залпом осушила стакан и поморщилась от неприятного вкуса. Как бы не превратиться в алкоголичку! У них в семье это не первый случай. Недаром, когда она еще жила дома, кто-то из родных предостерегал ее от последствий пьянства. Тогда Марти капли в рот не брала. Но Стелла… Стелла любого доведет до ручки!
О Господи, вот уж сучка, так сучка! Зато красивая, с такими умелыми руками и языком и мягким нежным голоском воспитанной дамы, который самое мерзкое ругательство способен превратить в любовную серенаду!
Марти испытывала какое-то извращенное удовольствие оттого, что они с Ив оказались в одной лодке. Ив потеряла Дэвида, а Марти — Стеллу. Разве не странно, что их судьбы в чем-то схожи? Марти и Ив живут в одной квартире, Дэвид и Стелла работают в одном офисе. Остается надеяться — это все, что им с Ив приходится делить, но когда дело касается Стеллы, ничего нельзя знать наверняка. На службе Стелла именовала босса «мистер Циммер», когда же привела на вечеринку, он превратился в Дэвида. И можно ли винить Дэвида, да и любого мужчину за то, что при виде Стеллы у них брюки трещат по швам? Стелла действительно прелестна и, не будь так мала ростом, из нее вышла бы потрясная модель. При этом она всегда выглядит такой ангельски-невинной, а стоит ей заплакать, как слезы льются рекой и у любого возникает желание прижать ее к себе и утешить.
Сегодня Стелла долго рыдала.
Едва она переступила порог, как Марти сразу же поняла — что-то случилось. Стелла нервничала, огрызалась и была явно не в своей тарелке. Когда Марти попыталась поцеловать ее, она почти сразу же отстранилась.
— Ладно, беби, выкладывай. Что-то тебя поедом ест, поэтому не тяни, давай, режь правду в глаза.
Отвернувшись от Стеллы, она принялась смешивать коктейли. К чему любовнице видеть, что она сама на взводе? И без того Стелла чересчур уверена в своей власти над Марти.
— Март, — нервно пробормотала девушка, кусая губы. Но тут же запнулась, и Марти почти физически ощутила, что Стелла собирается с духом. — Джордж пригласил меня на свидание, — выпалила она наконец. — Джордж Кокс, помнишь, я тебе о нем говорила. И я… я согласилась. Марти, мне необходимо попробовать, неужели не понимаешь? Откровенно говоря, мне самой хочется.
Марти словно со стороны услышала собственный голос, протянувшийся ненадежным мостиком через внезапно разверзшуюся между ними пропасть. Такой спокойный. Такой чертовски спокойный!
— Дорогая, не мне тебя останавливать. Что тут скажешь!
Она вернулась к столу и протянула Стелле высокий стакан.
— Ты ведь не моя рабыня, верно?
Стелла робко притронулась к ее руке, и Марти заставила себя оставаться невозмутимой.
— Марти, — умоляюще выпалила Стелла, — крошка, это всего-навсего свидание. И потом, он ужасно старый. Ничего ему не нужно, кроме моей компании. Хочет выпендриться перед приятелями. Показать, какая у него шикарная девушка. Хвастун, как все мужчины.
— А ты? На кой это сдалось тебе? Стремишься стать именно той, кто ублажит его мужское эго?
Стелла, мгновенно надувшись, принялась вертеть в руках стакан.
— Быть с кем-то милой и вежливой — вовсе не преступление! Что ни говори, а он друг мистера Бернстайна, и может пособить мне продвинуться. Не век же сидеть в секретаршах! Мы с тобой по-прежнему принадлежим друг другу, между нами все останется как было. О Марти, дорогая, пожалуйста, пойми! Я так слаба и безвольна, не то что ты! Приходится притворяться, чтобы люди не узнали, какова я на самом деле. Я и без того никогда не хожу на свидания, ни с кем не встречаюсь, даже сослуживцы это заметили. Мне уже намекали на то, что я веду себя неестественно! Иногда кажется, что за моей спиной шепчутся, обсуждают меня, ехидничают. А я этого не вынесу, Марти!
Марти сцепила зубы, стиснула кулаки, но все-таки умудрилась не повысить голоса.
— Ошибаешься, Стелла, прекрасно понимаю. Ты уже давно решила, как поступить, и сейчас взялась за дело. Но прежде хорошенько подумай вот о чем: я люблю тебя, крошка. Марти любит Стеллу. А как насчет Джорджа? Или ему просто не терпится показаться на людях со смазливой мордашкой? Но мне нужно больше, Стел. Господи, иногда мне так хочется быть мужчиной, приглашать тебя в театры и рестораны и гордо бросать в лицо всему миру, что ты моя. Впрочем, я тоже жалкая трусиха, Стел! И не собираюсь бороться за тебя. Знаешь что, беби? Валяй, кадри своего Джорджа, а я останусь дома и напьюсь до зеленых чертиков!
Стелла начала плакать, прислонясь головой к плечу Марти.
— Март, не мучай меня, потому что я люблю тебя, правда люблю! Просто ужасно боюсь, вот и все! Что ждет нас, Марти? Я не хочу доживать век дряхлой развалиной вместе с такой же каргой! Неужели не знаешь, как нас дразнят? Старые девы, ковырялки! И смеются, подшучивают, издеваются! Я… я сама это видела, Марти! Мы становимся такими уродинами — толстыми, бесформенными, грузными, как мужики. Да лучше уж покончить с собой!
— Прекрати, беби, прекрати! Ты молода и прекрасна и никогда не состаришься — деньги творят чудеса. Подтяжка, другая — и ты снова девочка! Так что утри слезки, иди куда хочешь со своим Джорджем, устраивай спектакль, чтобы натянуть нос этому проклятому обществу. Но только возвращайся, солнышко, всегда возвращайся ко мне!
Руки Марти словно по собственной воле касались Стеллы, лихорадочно гладили дрожащее тело, ласкали, пока трепет не стал ознобом желания, заставлявшим ее стонать и извиваться.
— О Боже, да, детка, да, да! Сделай это, Марти, скорее, позволь мне тоже, о Марти, дорогая, дорогая!
Они рухнули на толстый пушистый ковер, срывая друг с друга одежду, жадно целуясь. Мозг Марти сверлила единственная мысль — старому дураку Джорджу, с его тщательно ухоженной седой шевелюрой и наманикюренными пальцами, не достанется ничего из бурлившей в Стелле жажды жизни, страсти и способности любить! Марти поглотит все без остатка!
Марти довела Стеллу до бурного оргазма. Та тонко кричала и билась, изнемогая от вожделения, и, приоткрыв по-детски мягкие губы, алчно лизала узким розовым язычком соски Марти. Ну конечно, Стелла любит ее! И пусть использует Джорджа, пусть хоть выжмет его, как тряпку, и выкинет, все равно любит только ее, Марти! Стелла принадлежит ей, ей одной!
Наконец Марти всецело отдалась своим ощущениям, выбросив из головы все мысли и опасения. Черные как смоль и светлые пряди перемешались, тела сталкивались и сплетались в причудливых, старых как мир сапфических позах.
Никогда еще Марти не была такой властной, требовательной и одновременно щедрой и нежной. И с радостью чувствовала, как под ее ненасытным ртом Стелла трепещет, сгорает и словно плавится. Прекрасное тело любовницы лежало перед ней, открытое рукам и губам Марти, полностью ей подвластное. И… и разве Стелла когда-нибудь была такой неистовой? Обычно она оставалась до ужаса застенчивой и скованной, и уговорить ее на что-то более смелое было почти невозможно. Но сегодня, точно стараясь доказать что-то, она, казалось, лишилась рассудка. Ее руки и язык превратились в беспощадные орудия пытки-наслаждения, раз за разом доводившие Марти до экстатических судорог.
Когда все было кончено, они еще долго лежали не шевелясь, задыхаясь, как истомленные схваткой звери. По коже Стеллы ползли мурашки пережитого восторга. Она лежала на спине с закрытыми глазами и тихо постанывала. Марти перевернулась на живот и по-хозяйски закинула руку и ногу на любовницу. Слава Создателю, ей нечего больше желать… по крайней мере в эту минуту.
Теперь пусть идет с Джорджем. Посмотрим, именно ли это ей нужно, и сумеет ли он подарить ей наслаждение.
Лишь после ухода Стеллы, все еще пошатывавшейся от только что испытанной страсти, Марти поняла, что депрессия так и не выпустила ее из цепких лап. Недаром Стелла сказала на прощание, целуя ее у порога:
— Марти, я люблю тебя. Пожалуйста, пойми.
Значит, все-таки решилась. Неужели у Джорджа хватит сил устоять перед ней? Стелла редкостно красива. И столь же эгоистична. Не будь Джорджа, нашелся бы кто-то другой. Марти всегда это знала. Но как заставить себя разлюбить ту, без которой невозможно жить?
Последняя запись кончилась, и наступившая тишина оглушала. Ну почему Ив не осталась с ней, хоть ненадолго? Они могли бы напиться и попытаться утешить друг друга. Бедняжка Ив страдает так же сильно из-за этого бесчувственного кретина Дэвида, как она сама — из-за Стеллы.
В стакане ничего не осталось. Хлопнуть еще?
Марти встала и, потеряв равновесие, покачнулась. К горлу подкатила тошнота, на лбу выступили крупные бусины пота. Марти поспешно схватилась за спинку кресла. Нет, пожалуй, хватит с нее. Она ненавидела похмелье, рвотные судороги, разламывающиеся, готовые вот-вот лопнуть виски.
Девушка, с трудом передвигая ноги, направилась к спальне. По пути она на мгновение прислонилась к двери соседки. Ив, милая, проснись, мне позарез нужен кто-нибудь! Одиночество меня убьет! Возьми меня за руку, поговори со мной, скажи, что она вернется.
Тишина. Мертвая, леденящая тишина. Что ж, остается одно, забраться под одеяло и плакать, пока не уснешь.
Глава 5
Стоя у зеркала в туалетной комнате адвокатской конторы «Хансен, Хауэлл и Бернстайн», Стелла пристально изучала свое отражение. Слава Богу, прошедшая бурная ночь почти не сказалась на ее внешности, если не считать кругов под глазами, практически не заметных под слоем тонального крема.
Уголки губ Стеллы приподнялись в улыбке. Бросив последний взгляд на свое лицо, она удовлетворенно кивнула. Ни единой морщинки. И волосы прекрасно лежат — хорошо, что она снова решила их отпустить.
Новое синее платье оттеняло цвет ее глаз, скромный высокий воротничок с оборкой подчеркивал стройную шею, а юбка не скрывала идеально прямых ножек. Интересно, обратит ли Дэвид на нее внимание? Последнее время Стелла постоянно ловила его испытующий взгляд. Что ж, мужчины, знавшие, в каких отношениях она находится с Марти, обычно чувствовали себя обязанными принять вызов. Каждый хотел похвастаться, что именно он довел лесбиянку до оргазма.
Стелла невольно покраснела. Снова она цитирует Марти. Вот ее философия — Господи, как она ненавидит это слово! И потом, Стелла не лесбиянка! Скорее бисексуалка. Вполне научный термин. И звучит куда пристойнее, нежели «лесбиянка» или, того хуже, — «лесбо». Она может получить наслаждение с кем угодно и совсем необязательно с женщиной. Годится и мужчина с мягкими нежными руками, особенно если он готов ласкать ее ртом там, внизу.
Стелла неожиданно вспомнила о Марти и о том, что случилось прошлой ночью. Восхитительная, пылкая Марти со стройным мускулистым телом танцовщицы, способная без конца дарить Стелле блаженство, и какое! Найдется ли на свете мужчина, который может с ней сравниться?
В дверях появилась еще одна секретарша, и Стелла поспешно отвернулась, чтобы скрыть неуместный румянец. Неизвестно, что о ней могут подумать!
Она схватила сумочку и поторопилась выйти, улыбнувшись на ходу девушке. Хорошо еще, что это не Глория! В присутствии Глории. Стелла всегда чувствовала себя застенчивой дурнушкой. Та просто подавляла ее своим высокомерным взглядом и постоянными колкостями. Но в глубине души Стелла понимала, что всему причиной нескрываемый интерес Глории к Дэвиду Циммеру. Глория положила глаз на босса Стеллы и считала соперницей каждую женщину из окружения Дэвида, особенно теперь, когда Ив сошла с круга. Поэтому и не упускала случая напомнить Стелле, что место секретарши — перед дверью кабинета босса и что одну девчонку в любую минуту можно заменить другой — никто не заметит разницы.
Усевшись за стол, Стелла убрала сумочку и постаралась отдышаться. Дэвид еще не приходил. Мистер Циммер. В офисе она всегда величала его именно так: на работе лучше держаться друг с другом официально — это никогда не повредит, да и ни к чему подавать Глории повод ляпнуть очередную гадость. Собственно говоря, это она привела в офис Джорджа Кокса под тем предлогом, что ему срочно потребовалось поговорить с Дэвидом. Глория прекрасно знала, что в тот день Дэвид отсутствовал, и Стелла подозревала, что Джорджу понадобился не столько Циммер, сколько его секретарша. Ну что ж, Стелла на Глорию не в обиде! Зато Джордж познакомился с ней. Очевидно, она ему приглянулась, потому что вскоре Джордж позвонил и поинтересовался, не соблаговолит ли она отужинать с несчастным одиноким стариком. К тому времени Стелла позаботилась навести о нем справки. Джордж был женат трижды и отнюдь не испытывал недостатка в женском обществе, но тот факт, что он пригласил на свидание ее, Стеллу, приятно щекотал самолюбие. Кроме того, у него денег куры не клюют!
За спиной у Стеллы было окно, из которого открывалась панорама города. В свободные минуты женщина любила смотреть на высокие белые здания, сверкающие на солнце, особенно когда туман рассеивался и на горизонте слабо мерцал голубой полумесяц залива Сан-Франциско. Стелла ненавидела Лос-Анджелес, но, впервые оказавшись в Сан-Франциско, почувствовала себя так, словно родилась здесь и прожила всю жизнь. Спасибо Мим! Если бы не она и ее связи, вряд ли Стелле удалось бы получить такую выгодную должность секретаря-референта в адвокатской конторе «Хансен, Хауэлл и Бернстайн».
Мысль о Мим дала толчок к длинной цепочке невеселых воспоминаний. Мим — это прошлое. Тяжелое, омерзительное, постыдное прошлое, неразрывно связанное с Кевином. Недаром Стелле так и не удалось погасить в себе ненависть к бывшему мужу. Господи, только подумать, какой она была всего несколько лет назад — наивное, послушное, всем довольное дитя-женщина. Типичное порождение маленького южного городка. Воспитанная в страхе Божьем и повиновении родителям и мужу. Твердо уверенная, что истинное предназначение женщины — вести дом и рожать одного ребенка за другим. Что ж, хоть в этом ей повезло. Доктор определил какую-то дисфункцию яичников, ставшую причиной временного бесплодия. Стелла боялась операции. Хорошо еще, что Кевин согласился подождать с детьми.
Кевин Мейнард. Сейчас Стелла не любила вспоминать, что когда-то ее звали миссис Кевин Мейнард. Она вышла замуж за свою школьную любовь, единственного парня, с которым встречалась, потому что всех остальных ребят в округе ее родители не жаловали.