— Играешь?
Я скромно пожала плечами. А сказала не о себе:
— Бабушка хорошо играла. — Поняла, что алкоголь растревожил мнительность, и сделала глубокий вдох. Плечи расправила. — Почему он на нас смотрит? — спросила я у Романа. Он ел с аппетитом, и делал вид, что его ничего, помимо ужина, не интересует. Обманчивое впечатление, я почему-то была в этом уверена. И не удивилась, когда Роман без всяких пояснений понял, о ком я говорю и что имею в виду.
Он загадочно сверкнул на меня глазами.
— Наверное, у него что-то на уме.
— Это и дураку ясно. Бывают же настолько неприятные люди.
Рома снова улыбнулся.
— Чем же он неприятный? Бабы Альберта любят.
— Видела я тех баб. В том смысле, что в прошлый раз. Такие всех подряд любят.
Роман Евгеньевич смешно вытаращил на меня глаза, хохотнул.
— Липа, это что, был сарказм?
— Отнюдь. Мне просто любопытно: нас увидели все, кто нужно?
— Не уверен насчёт всех, но думаю, результат достигнут.
— Замечательно.
— На тебя смотрят.
— На нас, — поправила я его.
— Думаешь?
— Это удивительно? Мы же молодожёны.
— Да уж…
— Но зачем-то ты на ней женился, — сорвалось у меня с языка, я не успела себя остановить. И, конечно, тут же удостоилась долгого, тяжёлого взгляда. Пришлось повиниться. — Прости, это не моё дело.
— Ну, почему же? Ты же сидишь здесь, на месте моей жены. И ты моя жена, нравится тебе это или нет.
— Рома, ты же знаешь, что это не так.
— Замолчи. — Он не повысил голос, я даже металлических или недовольных ноток не услышала, но он сказал: замолчи, и у меня неожиданно пересохло во рту.
— Я узнаю всё, что нужно. Не сомневайся, — пообещал он.
В этом я как раз не сомневалась.
К нашему столу подошёл молодой мужчина. Мне досталась короткая, натянутая улыбка, а вот Роману он руку крепко пожал.
— Вернулся? Разговор есть.
— Сейчас? Я с женой ужинаю. Давно не видел.
Мужчина вскинул руки, отступая.
— Понял. Твоё право. Но завтра мне позвони.
Роман едва заметно сдвинул брови, насторожившись.
— У тебя проблемы?
Мне достался ещё один взгляд, особенно раздосадованный. Не знаю, как бы на моём месте поступила Лада, я же глаза отвела, делая вид, что совершенно не интересуюсь и не прислушиваюсь к их разговору.
— У Гровера проблемы, Ром, — понизив голос, сказал собеседник Романа Евгеньевича. — Слухи ходят, а сам он молчит, как рыба об лёд. А у нас контракт на подписи. Я знать хочу.
— Я завтра узнаю.
— Да уж, сделай одолжение. Твоя вотчина-то. А то умотал на три недели, всё разваливаться начало.
— Миша, ты мне не делай дурную голову. У меня ничего не разваливается, всё работает, как часы. Если никто не сунулся со своим умным советом. А с Гровером я завтра встречусь.
— Этого и хочу. А со своей головой договаривайся сам. Мне, вообще, параллельно, как ты дело делаешь. — Мужчина посмотрел на меня, кивнул на прощание, но опять же, это было данью уважения именно Роману, а не мне, я была уверена. — Липа. Отлично выглядишь.
— Спасибо, — тихо отозвалась я. А когда мужчина от нашего стола отошёл, посмотрела на Романа.
Тот задумавшимся не выглядел, вернулся к еде. — Он поверил.
Рома глянул на меня исподлобья.
— Доедай, и поехали домой. Делать здесь больше нечего.
Я скомкала салфетку на коленях.
— Не хочу. Дурацкий вечер.
Я ждала, пока Роману принесут счёт, допила вино и всё по сторонам поглядывала. Не мудрено, что встретилась взглядом с Альбертом. Тот вернулся в бар, цедил виски из круглого бокала, а когда наши взгляды пересеклись, нахально мне подмигнул. Я нахмурилась и отвернулась.
— Рома, когда вы с Ладой познакомились?
Мы вышли из ресторана, остановились на крыльце, дышали свежим, вечерним воздухом. К вечеру неожиданно похолодало, и я зябко поёжилась. А Роман Евгеньевич неожиданно меня за плечи обнял. Я в первый момент насторожилась, но Рома был занят своими мыслями, и ему было не до приставаний, явно. Он хотел меня согреть, и поэтому я от него отскакивать не стала.
Да и мы тут же направились к стоянке.
— С Ладой? — переспросил он. Вздохнул. — Около года назад. А что?
— А до этого ты о ней не слышал? Точнее, о ней под моим именем.
Он раздумывал над ответом достаточно долго.
— Честно, я думал об этом последние дни. Она, на самом деле, появилась в городе будто пару лет назад. Я проверяю всё. Но около двух лет назад она стала снимать квартиру под твоим именем.
Потом устроилась на работу. Первая реклама вышла в начале прошлого года, и тогда она стала появляться на людях. И всем представлялась Липой.
— А до этого? Она ведь жила в этом городе. Просто незаметно жила? — Я недоверчиво хмыкнула.
— С Ладкиным характером и внешностью? Как-то сомнительно.
Его ладонь на моём плече сжалась и разжалась, мы остановились, я даже успела заметить недовольное и беспокойное выражение на его лице, но уже через секунду Роман взглянул на меня, и заметно расслабился. Шагнул к автомобилю и открыл для меня переднюю дверь.
— Садись. Я отвезу тебя домой.
— А ты? — Мне пришлось ждать ответа, пока он не сел на водительское место. Я внимательно наблюдала за ним, зная, что Роман Евгеньевич от этого не в восторге.
— У меня дело появилось.
Что я могла сказать и о чём спросить? Я ведь ему не жена. Поэтому только кивнула, и всю дорогу до дома мы промолчали.
Он и уехал тоже молча. Я посмотрела вслед автомобилю, на габаритные огни, потом вошла в подъезд, торопясь скрыться от ветра. В воздухе пахло приближающимся дождём.
Ждать возвращения Романа я не собиралась. Что-то тревожило, но я старательно отмахивалась от этого чувства. А вспоминался отчего-то взгляд Альберта Петровича, насмешливый и едкий.
Вот, спрашивается, почему я о нём думаю?
Приняла ванну, сделала себе чай, посидела в темноте у кухонного окна, в полной тишине.
Дождь всё-таки начался, несильный, а оттого ещё более неприятный и нудный. Прошло полтора часа, а Рома так и не вернулся. И я, как и прошлой ночью, устроилась на диване. Кстати, он был мягким и весьма удобным, никакого дискомфорта я не чувствовала. Закуталась в одеяло, долго слушала стук дождя по карнизу, и как-то незаметно уснула. А проснулась, как от толчка. Глаза открыла, и поняла, что кто-то сидит на краю моего дивана. В первый момент я запаниковала, но потом поняла, что это Роман. Сидит и смотрит на меня.
— Что ты делаешь? — тревожным шёпотом возмутилась я. — Напугал.
— Прости.
— Который час?
— Два почти.
Я снова прилегла на подушку, одеяло на себя натянула. Роман Евгеньевич не двигался с места и продолжал на меня смотреть, чем, признаться, беспокоил. Я, в конце концов, спросила:
— Что?
— У тебя ведь отпуск?
— Отпуск, — осторожно ответила я.
— В отпуске надо ехать на море.
— Кто сказал?
— Я, — порадовал он. И вдруг погладил меня по ноге через одеяло. Я ногой дёрнула и посоветовала этому хитрецу:
— Иди отсюда.
Роман Евгеньевич откровенно усмехнулся, но руку убрал и с дивана поднялся.
— Ухожу. Спи. А завтра в полдень мы летим в Сочи. Ты рада?
Я села.
— В Сочи? Зачем?
— Искать твою сестру.
Он ушёл в спальню, а я, после секундного раздумывания, поправила его, достаточно громко, чтобы он услышал:
— Твою жену!
6
— Итак, я тебя слушаю.
Мы сидели в зале ожидания, точнее, мы только успели присесть, как я тут же повернулась к Роме и потребовала ответа. Он всё утро притворялся занятым, решающим срочные проблемы, мужчиной, и, как полагается, от назойливых женских вопросов старательно отмахивался. Пока я складывала в свой чемоданчик вещи, решив не спорить и согласиться на поездку, к нам пожаловал деловой молодой человек исключительно интеллигентной наружности, при галстуке и в очках в тонкой оправе, и принялся докладывать Роману Евгеньевичу обстановку. Я честно старалась не прислушиваться к их беседе, но они оставили дверь в кабинет открытой, и я невольно слышала доклад о паспортах, билетах, гостинице…
— Для всех — я уехал в отпуск, — сказал ему Роман Евгеньевич, а тон такой командирский. И, вроде, чему здесь удивляться, правда? Я уже выяснила, что он военный до мозга костей, что вся его жизнь, даже гражданская, связана со службой, что отдавать приказы — это его характерная черта, а меня всё равно удивляет и поражает эта его манера общаться.
— И эту информацию лучше пустить в народ, — продолжал он тем временем. — Мы с женой в свадебное путешествие не ездили, вот это всем и говори.
— А куда вы на самом деле едете? — осторожно поинтересовался гость.
Повисла недолгая пауза, после чего Рома с намёком на удивление непонятливостью сотрудника, сказал:
— Я еду в Сочи, Миша. С женой. Отдыхать. Если кто-то будет спрашивать, так и говори. Эта информация для общего пользования. Всё ясно?
— Да.
Ничего удивительного, что молодой человек поторопился сбежать от начальника. Из кабинета вышел, нервно ослабляя узел галстука. Правда, увидев меня, нервно улыбнулся.
— Всего хорошего, Олимпиада Викторовна.
— До свидания, — вежливо попрощалась я, решив, что моя спокойная улыбка и тон его успокоят.
А у Ромы позже поинтересовалась: — Кто это?
Он в первую секунду застыл, затем хмыкнул.
— Это моё недавнее приобретение. Кажется, это называется личный помощник. Или представитель. А, вообще, Миша неплохой юрист. Ещё одно полезное качество.
Я смотрела на него вовсе глаза, после чего, не скрывая насмешки, переспросила:
— У тебя секретарь — молодой человек?
— Он юрист, Липа!
— Чего только на свете не бывает, — качнула я головой, посмеиваясь.
— Липа, перестань! Ты ничего не понимаешь. Лучше, если бы это была длинноногая профурсетка?
Я продолжала смеяться, отвернулась от него. Его чересчур серьёзное лицо меня смешило.
В общем, от главной темы мы всё время отвлекались, и только когда приехали в аэропорт, и появилось время поговорить без свидетелей, я потребовала ответа.
— Зачем мы летим в Сочи?
Рома на меня не смотрел, сложил руки на груди, вытянул ноги в проход и цепким взглядом осматривал зал и людей вокруг нас.
— Я тебе уже сказал: искать её.
— Ах, её! — Я даже усмехнулась. — Теперь уже не мою сестру, а её!
— Липа, — недовольно проговорил он. Морщился, смотрел в сторону, а потом, видимо, для того, чтобы увести меня от неприятных для него рассуждений, оживлённо заговорил: — Помнишь, к нам в ресторане вчера мужик подходил?
— Помню.
— Ну, и он говорил про неприятности у одного из знакомых.
— Какую-то собачью кличку он упоминал, — вспомнила я.
— Липа, ну какая кличка? Гровер, нормальная фамилия. Только не очень русская.
— Только фамилия не русская, или дядя тоже?
— Дядя на половину, по папе он немец. Но поверь, матом чешет так, что даже у меня румянец стыдливый проступает.
Я кинула на него взгляд, и поняла, что Рома сидит, наклонившись ко мне, и меня разглядывает.
А глаз-то горит, горит. Только непонятно почему, я ему никаких намёков не делаю, честно.
Ну, правда. Я — скала. Равнодушна и холодна. И заботит меня сейчас совсем другое, кое-что поважнее мужских взглядов и пустых намёков.
— В общем, дядя у нас человек обеспеченный. И поговаривают, что его дед какой-то там барон.
А может, даже князь.
— В Германии не было князей, Рома.
— Липа, в данной истории это неважно.
— А-а.
— В общем, я вчера тебя отвёз и поехал к нему. У него мои ребята работают. И на фирме, и дома.
Самое поганое то, что месяц назад, как раз перед моим отъездом на базу, у нас была формальная дата, год нашего, я бы даже сказал, его сотрудничества с моей фирмой. — Рома понизил голос до предела: — Липа, ты не представляешь, сколько я его обхаживал и что я ему обещал. Он живёт, как Кощей. Над златом своим чахнет в огороженном великой стеной замке. Ему семьдесят пять, он разогнал всю родню и сторожит свои сокровища. Это его жизнь.
— И что, его обокрали? — Я просто спросила, первое, что пришло в голову. А Рому буквально перекосило.
— Сейф вскрыли. Причём выяснилось это только вчера утром. Старик был в отъезде, здоровье поправлял в санатории. Вернулся, видимых признаков кражи нет, а утром решил свои сокровища проинспектировать. И вот тогда у него едва не приключился очередной инфаркт.
Украли шкатулку с драгоценностями его бабки. И немного денег, но деньги его волнуют мало, к тому же, значительных сумм он дома не держит. А вот драгоценности… Гровер час тряс у меня перед лицом папкой с фотографиями и стоимостью оценки. Хорошая история?
Я молчала и нервно дёргала ногой. А Рома отвернулся от меня, снова оглядел зал и расстроено продолжил:
— Этой ночью я чего только не наслушался. И про себя, и про компетентность своих сотрудников. Но это всё шелуха. Мне нужно найти вора, вот что важно.
— И чтобы его найти, мы летим в Сочи за Ладой? Ты думаешь, она причастна?
— Подозреваю.
— Почему?
— Ну, когда ты мне назвала её настоящее имя… В общем, я хотел узнать всё. Всё, что она мне не сказала о себе и даже то, что скрыла бы в любом случае. У меня есть люди, которые умеют копать. — Он сказал это с оттенком сожаления и замолчал.
Я тоже помолчала из вежливости, но всё же переспросила:
— Что они накопали?
— Что девочка Лада по характеру и образу жизни девочкой никогда не была.
Я разглядывала табло до боли в глазах.
— Это тебя не должно было удивить, — сказала я. — Вряд ли она притворялась другой, даже прикрываясь моим именем.
— Да, наверное, ты права. Но в этот раз суть не в этом. Как выяснилось, у твоей… у неё была большая любовь, ещё со школы.
Я заинтересовалась, посмотрела на него.
— Серьёзно? Она мне никогда не рассказывала.
— Что тебе сказать? Со мной тоже не делилась. Но любовь, по моим сведениям, была великая. И звали его Артём Плеханов. И вот когда мы решили поинтересоваться этим субъектом всерьёз, выяснилась любопытнейшая вещь. Этот Ромео работает на меня уже год. Угадай где именно.
Я глаза закрыла.
— У старика Гровера, — проговорила я тихо.
А Рома согласно кивнул.
— Да. Ты даже без подсказки обошлась. И оба пропали неделю назад. Просто исчезли. Вместе с деньгами и бабкиными камушками на полмиллиона долларов. Интересное совпадение, правда?
Я закрыла лицо ладонью.
— Она сошла с ума…
— Соглашусь с тобой. Она меркантильная психопатка, дура и шлюха. Шлюха я сказал, да?
Я глаза закатила, но заставила себя смолчать. Очень кстати объявили наш рейс, я мысленно возблагодарила Бога и поспешила подняться. Радовалась перерыву в разговоре, потому что он перешёл в ту стадию, в которой Роман Евгеньевич снова начнёт сыпать нелестными эпитетами в адрес моей сестры, а принимая во внимание то, что мы с ней близнецы, выслушивать его гнев особенно неприятно. Потому что он смотрит на меня, видит её и отводит душу. А терпеть-то мне приходится.
Посадка прошла не так гладко, как обычно. И виноват в этом был именно Роман Евгеньевич. Он шёл позади меня, но в какой-то момент я поняла, что его нет, пришлось вернуться, и я застала занимательную картину. Как его тщательным образом досматривают. Рома выглядел спокойным, о чём-то даже переговаривался со служащими аэропорта и охраной, а я заметила на столике рядом пистолет. И тогда уже обратила внимание на наплечную кобуру, надетую на Романе, под пиджаком не заметила. А он тем временем к столу подошёл, уверенными движениями разрядил пистолет, вынул обойму, ещё что-то, и передал оружие охране.
— Хорошего полёта, Роман Евгеньевич, — пожелали ему с вежливыми улыбками, Рома столь же вежливо улыбнулся и направился ко мне. Подмигнул. Но я промолчать не могла.
— Зачем тебе оружие? В кого ты собрался стрелять?
Он кинул на меня удивлённый взгляд.
— Ни в кого. Я всегда с оружием.
— Ты напугал меня до смерти!
— Хорошо, что ты испугалась здесь, а не в самолёте. — Он запросто обнял меня за плечи. — Пойдём.