Рома лёг на соседний шезлонг, вытянулся в полный рост и довольно выдохнул:
— Красота. Я летом на море года три не был.
— И я.
— Значит, был смысл поехать, в любом случае. — Он потянулся за тёмными очками, но я успела заметить, что внимательно наблюдает за тем, как двигаются мои руки по моему бедру, втирая крем. И даже спросил:
— Тебе помочь?
Я кинула на него выразительный взгляд.
— Не приставай ко мне.
— Не могу не приставать. Я же живой человек. Даже очень живой.
Я закрыла крем и легла, решив игнорировать его притязания. Подставила подготовленное для загара тело солнцу. А Рома ткнул пальцем в проходящего мимо парня.
— Вот, и он не может. — А следующая реплика была уже не в мой адрес: — Шагай, давай. Нечего глаза пялить. Это моё.
Я стукнула этого рыцаря по руке и попросила:
— Рома, отдохни.
Он на шезлонге откинулся, всё-таки надел очки. После чего проворчал:
— Опять же не могу. Мне теперь надобно бдить, чтобы на тебя никто не покушался.
Я глаза закрыла, но не могла не улыбнуться.
— Кажется, ты совсем не против.
— Я не против, — отозвался Роман Евгеньевич. — И всегда готов.
— Буду иметь в виду.
Даже не сразу понимаешь, кто из нас кого поддразнивает. Меня подобная ситуация слегка смущала, а вот Рома, судя по всему, наслаждался, ему всё нравилось.
На ужин нас пригласил знакомый Романа, тот самый Ян Ефимович. Уже знакомый водитель, на этот раз выглядевший более официально, сменивший шорты и майку, в которых мы видели его днём, на светлые брюки и рубашку с коротким рукавом, встретил нас у входа в гостиницу, провёз по городу, заигравшему миллионом ярких разноцветных огней в преддверии сгущающихся сумерек. Я с интересом смотрела в окно, а Рома даже пообещал мне более детальную прогулку и посещение олимпийских объектов. Но не сегодня. И без того день вышел насыщенным.
Ресторан, в котором мы оказались, находился за пределами центральных улиц. Нас привезли, как мне показалось, на окраину города, здесь практически не было туристов, шла обычная повседневная жизнь, но и тут люди гуляли, отдыхали после рабочего дня, сидели в кафе и на парковых скамейках, но шума, развлечений и огней здесь было в разы меньше. И ресторан оказался небольшим, уютным и тихим местом, прямо на берегу моря. Волны мягко бились о сваи, что поддерживали опоры террасы, и если остановиться и прислушаться к ощущениям, можно было решить, что ты на корабле, и под ногами у тебя не пол, а палуба. Зал не забит до отказа, лишь половина столов занята, но, судя по ценам в меню, это вряд ли владельцев беспокоило. Один стол за вечер мог покрыть все расходы ресторана. Это я так, для себя мысленно прикинула. Мужчины же не дрогнули и не проявили никакого интереса к ценам.
Кстати, о мужчинах. Эти двое, Роман и Ян Ефимович, вместе составляли любопытную пару.
Рома высокий, сильный, с военной выправкой и волевым взглядом, и Ян Ефимович, мужчина ближе к пятидесяти годам, лысоватый еврей, ростом даже ниже меня, зато от мускулов казавшийся абсолютно квадратным. Он смешно взмахивал руками и говорил не переставая. Не забывая на меня посматривать, а на Романа кидать многозначительные взгляды, которые тот стойко игнорировал. Представил меня своей женой, и на этом всё. Только время от времени меня за руку брал, изображая любовь и душевность молодого супруга.
— Рад, рад, что ты приехал, — тараторил Ян Ефимович, разливая по рюмкам коньяк. И опять на меня глазами — зырк. — Липа, а вы как? Коньячка с нами не желаете? Коньяк здесь отменный, Ашот лично за этим следит, и никому не сознаётся, у кого заказывает.
Я вежливо улыбнулась.
— Нет, спасибо. Слишком крепко для меня.
Ромина рука легла на спинку компактного кресла, на котором я сидела, кресла заменяли в этом ресторане стулья.
— Она у меня не любительница.
Ян Ефимович головой качнул.
— И где ты только такое сокровище нашёл.
Рома посмотрел на меня, с удовольствием.
— Да вот повезло. Случайно.
— Не бывает таких случайностей. Их заслужить надо.
— Вот я и заслужил. Да, любимая?
Пришлось посмотреть ему в глаза, улыбнуться, но вместо ответа я попросила:
— Закусывай.
Ян Ефимович рассмеялся.
— Вот они, женщины. Сами не пьют, и нас поучают, как этого не делать. — Они с Ромой выпили, закусили, после чего наш хозяин поинтересовался: — А вы, значит, по делу прилетели?
— Решили совместить приятное с необходимым, — ответил Рома. — Медового месяца у нас не было, решили лета дождаться, а тут сестрица Липы проблем подкинула. Надо девку отыскать.
— Рома, она не девка, — не утерпела я.
Он глянул на меня с намёком.
— Липа, я же не в том смысле. Хотя, и в том тоже.
Ян Ефимович выразительно хмыкнул.
— Что, оторва?
— Ещё какая.
— Найти-то найдём, Рома. Ты знаешь, мы можем. Но сам понимаешь, пик сезона, отдыхающих понаехало, как никогда в этом году. Потребуется немного времени. Но мы ищем. А значит, найдём. Но неплохо бы ребятам в лицо знать, кого они ищут.
Рома хмыкнул. Я кинула на него выразительный взгляд. Нашёл время хмыкать. Ест карпаччо и хмыкает. Потом на меня кивнул.
— А ты на неё посмотри. Как капля воды. Они близняшки.
— Серьёзно? — Ян Ефимович уставился на меня во все глаза. — У твоей красавицы копия есть? Мне сразу жить захотелось.
— Поверь, Ян, когда ты её сестру отыщешь, ты перестанешь радоваться. — Роман накрыл ладонью мои пальцы, встретил мой взгляд. — И не смотри на меня так, — попросил он, заглядывая мне в глаза. — Я ведь прав, и ты это знаешь.
— Куда важнее, чтобы ты об этом помнил, — решила я немного урезонить его самолюбие.
Это Роме не слишком понравилось, взгляд стал колким, но ему пришлось проглотить мою язвительность. И даже растянуть губы в подобие улыбки.
— Липа, как вам гребешки? — поинтересовался Ян Ефимович.
Я кивнула, к еде вернулась.
— Вкусно. А вы интересуетесь с явным умыслом. Собираетесь сменить профессию?
Ян Ефимович хохотнул, но явно довольный моей проницательностью.
— Подумываю.
Рома удивлённо вздёрнул брови.
— Серьёзно?
— Ты сразу не радуйся. Так просто я тебе победу не отдам. Мои ребята твоим ещё фору не раз дадут. — Ян Ефимович откинулся на спинку удобного, обитого парчой кресла. Даже ладонью по обивке провёл. — Но уже покоя хочется. Люблю я посидеть с комфортом, с друзьями, покушать хорошо. Вот и призадумался о будущем. К тебе это тоже придёт. Лет через десять.
— Я себе автосалон куплю, — усмехнулся Рома. — Специализированной техники.
— Танками будешь торговать? — захохотал Ян Ефимович, а вот Рома хмыкнул.
— А почему нет?
— Перестаньте оба выдумывать, — одёрнула я их мечтания о будущем. — Кому нужны танки?
Рома придвинулся ко мне, ладонь прогулялась по моему открытому плечу.
— Милая, ты даже не представляешь, какие запросы бывают у людей. И на танки тоже желающие находятся.
— Липа, вы не переживайте. Ваш муж — везучий. На вас посмотреть, и всё становится ясно. Он ещё вам на годовщину «Бентли» купит.
— Ян, ты сдурел? Не подавай ей таких идей.
Я на Рому взглянула, а чтобы его поддразнить, изобразила задумчивость, будто приценивалась к его персоне.
— Ладно, — Ян Ефимович снова потянулся к бутылке коньяка, — давай ещё выпьем. За встречу. Ну, и за любовь, конечно. А я и подарочек припас, очень кстати.
— На «Бентли» тянет? Раз уж наболтал.
— Ты не наглей.
Не смотря на ворчание, Ян Ефимович полез во внутренний карман пиджака и достал свёрток. На стол положил. Я из любопытства шею вытянула, разглядывая бархатный лоскут — то ли салфетка, то ли платок носовой. А вот Рома долго раздумывать не стал, сразу развернул. И мне на мгновение захотелось зажмуриться, когда электрический свет заиграл на гранях драгоценных камней. Рубины, бриллианты… золото. Похоже на колье, и явно не из магазина. Интуиция подсказывала, что я подобную красоту впервые вижу. А, скорее всего, первый и последний раз.
— Они настоящие? — вырвалось у меня. Мужчины на меня глянули снисходительно.
— Обижаете, Липа, — проговорил Ян Ефимович. — Я его не в скупке лома нашёл. Пришлось постараться. Но это из твоих «потеряшек», Ром.
— Похоже, Ян, очень похоже, — пробормотал Роман, вмиг протрезвев. Без всякого трепета колье на столе разложил, секунду-другую разглядывал, после чего достал из кармана телефон, и что-то принялся в нём выискивать. Затем показал фото на экране, сначала Яну, потом мне. На снимке было это же колье, без сомнения, но фотография была сделана профессионально, явно для каталога, а не просто со стола.
Мы дружно кивнули.
— Оно.
Рома его взял, в руке взвесил.
— Ты проверил? Его не трогали?
— Не успели. Только позавчера принесли. Какой-то парень, и отдал за бесценок. Они сбывают стекляшки, Рома. Поняли, что продать их по реальной цене не смогут. Кто купит?
— Да купить-то купят, но сомневаюсь, что у них выходы на таких людей есть. А, может, и к лучшему. Придушат идиотов на сделке.
— Ага, — Ян Ефимович покивал, прихлёбывая коньячок. — Но если не дураки, в Сочи они вряд ли ещё что-то достойное скинут. Так и проедутся по стране, и будут брюллики сбывать. А ты катайся за ними и собирай.
— Вот поэтому и надо их выловить здесь, Ян. Очень надо.
Тот вздохнул.
— Аккуратно?
— Весьма.
Ян Ефимович снова на меня посмотрел.
— Не попортив красоту?
Я глаза таращила на мужчин. Затем потребовала:
— Ни в коем случае не попортив. Рома, ты слышишь меня? Я её потом сама убью! А вы не смейте.
Рома колье снова завернул и сунул в карман. И, явно, чтобы отделаться от моего беспокойства, сказал:
— Конечно, милая.
— Вот только попробуй, только попробуй, — говорила я ему, не в силах усмирить волнение. За последний час, наблюдая, как Рома чинно выпивает с приятелем, который всерьёз собирался разыскивать Ладу и что-то серьёзное предпринимать по этому поводу, я вся извелась. Роман Евгеньевич отказывался на меня смотреть, только отстранённо улыбался, чтобы отделаться от меня, и все подробности происходящего ловко замял. Ян, видимо, намёк понял, и тему розысков тоже свернул. Они говорили о бизнесе, только им понятными терминами, посмеивались, а мне время от времени доставались комплименты, которые меня всерьёз раздражали. Я сама, не заметив того, вцепилась в Ромину руку, и едва дождалась момента, когда ужин мужчины решили закончить, и мы, наконец, расстались у дверей ресторана. Ян Ефимович сверкал глазами, выглядел захмелевшим и довольным, как и Рома, надо сказать. А на прощание поцеловал мне руку. Я старательно улыбалась ему, всё-таки человек нас привечал, угощал, можно сказать, что в своём ресторане. И помогает нам, Ладу ищет, поэтому нужно быть благодарной. А вот как только мы с Ромой наедине останемся, я ему всё скажу, всё!..
— Ты зачем меня сюда привёз? — зашипела я на него в машине. — Чтобы я тебе алиби обеспечивала?
Рома всё ещё улыбался, полупьяно, но улыбка уже выглядела натужно. Машина, со знакомым водителем за рулём, тронулась с места, Ян Ефимович остался у ресторана, а Рома улыбаться перестал. Посмотрел на меня в полумраке, и только проговорил негромко, но выразительно:
— Липа, закрой рот.
Я не возмутилась, возмущение через беспокойство пробиться не смогло. Только отвернулась от Ромы, уставилась в затылок молодого водителя. А Рома меня за шею обнял. Был не трезв и оттого не контролировал свою силу, и поэтому объятие его было достаточно крепким, я невольно упала ему на грудь. В первый момент неловко забарахталась, но объятие не ослабло, и я затихла, выбраться всё равно бы не получилось. Рома наклонился к моему лицу, дыхнул на меня запахом коньяка, и прошептал, я даже чувствовала, как губы его шевелятся, он ими к моей щеке прижимался.
— Молчи сейчас. Ты ведь умная девочка?
Я молчала, ждала, когда он меня отпустит. Но Рома не торопился. Навалился на меня, дышал горячо и молчал. Я даже подумала в какой-то момент, что он заснул. Шевельнулась, Рома вздохнул, чуть отодвинулся, я уже ждала, что отпустит, но он вдруг поцеловал меня. Дыхание жаркое, пьяное, и никакой осторожности или вопроса в его поцелуе не было. Языком мои губы раздвинул, руку мою перехватил, когда я предприняла попытку вырваться, прижал её к сидению, плечом прижал моё тело, и мне ничего не оставалось, как сдаться ему. Приняла его поцелуй, даже потерялась в нём, но особо поощрять не стала. Никакого открытого проявления желания или страсти, хотя, надо признать, что внутри что-то шевельнулось. Волнительное, тягучее, тёплое. И его губы и дыхание, ставшая чуть колючей щека, всё доставляло удовольствие. Оно будто кололо острыми, короткими иголками куда-то под лопатку, и я первая же этого испугалась, и всё-таки сумела Рому оттолкнуть от себя. Но попросила вполне миролюбиво, даже чуть смущённо, кивнув на водителя.
— Отпусти, Рома.
Он после недолгого осмысливания отпустил, отодвинулся, а я аккуратно вытерла губы. Сердце колотилось, и униматься не собиралось.
Но поцелуй атмосферу совсем не разрядил. Мы молчали, и даже когда вышли у Олимпийского парка, решив прогуляться до своего отеля, молчали. Вокруг отдыхающие, огни, после жаркого дня пришла долгожданная прохлада, и люди заметно взбодрились. Кто-то сидел в кафе, кто-то танцевал и подпевал уличному оркестру, кто-то собрался компаниями, люди отдыхали и смеялись. А мы шли мимо них и молчали. Правда, Рома меня за руку взял. Но я была уверена, что просто боялся моего бегства.
— Ты колье не потерял?
— В кармане.
— Господи, мне плохо от одной мысли, сколько оно стоит, а ты несёшь его в кармане!..
— А что мне с ним делать прикажешь? — огрызнулся он.
— Да делай, что хочешь, — не осталась я в долгу.
Рома был недоволен, пальцы крепче обхватили мою ладонь, а он сам направился к воротам отеля. Я спорить не стала. Не с такими ценностями по улицам гулять.
Но оказавшись с глазу на глаз в номере, стало только хуже. Я босоножки скинула, присела на кресло в гостиной, а сама с настороженностью наблюдала за Ромой. Тот, к моему неудовольствию, открыл дверцу бара и достал бутылку коньяка. Что за сервис, чересчур навязчивый? Все тридцать три удовольствия в номере.
— Собираешься продолжать? — спросила я, и тут же себя отругала, но было поздно, на меня уже устремили въедливый взгляд.
— Собираешься мне запретить?
Я отвернулась, притворно фыркнула.
— Да пей, мне-то что. Только колье в сейф убери, а то завтра хватишься, а я искать не буду.
— Ты думаешь, я алкаш?
— Не знаю. И не хочу знать.
— Фу-ты ну-ты, — проговорил он мне в спину, когда я мимо него на балкон прошла. Там было приятно свежо, слышался шум волн невдалеке, а внизу огни и люди. Музыка, смех и миллион огней. Я оперлась на балюстраду и стала смотреть вниз.
— Ты думаешь, что я ревную?
Вспомнилась фраза из известного фильма: «Когда я пьяный — я буйный». Насчёт буйства пока до конца не ясно, но то, что покоя и расслабленности в Романе Евгеньевиче в алкогольном дурмане нет, это к гадалке не ходи.
Но сказала я ему правду, так и не повернувшись к нему.
— Я так не думаю. Я думаю, что ты злишься. А злость не слишком хороший советчик.
— Плевать я хотел. Слышишь? Я всё равно её найду. И шкуру с неё спущу. Потому что заслужила, потому что сука, потому что врала мне почти год!..
Я повернулась к нему.
— Не кричи.
Рома ткнул в меня пальцем.
— А ты её защищай больше!
— Я не собираюсь её защищать, Рома! Но она моя сестра! Что ты хочешь от меня? Чтобы я носилась с тобой по городу, и строила кровавые планы? Как ты?
— Я не строю никаких планов!
— Тогда зачем ты её ищешь? Зачем мы, вообще, сюда приехали? Ты мог бы попросить Яна, он бы всё сделал, сам бы их нашёл.
Рома стоял передо мной хмурый, смотрел грозно и недовольно, потом вспомнил про бокал с виски, и отхлебнул. А ответ нашёл не слишком убедительный.
— Я должен лично всё контролировать.