Она быстро стянула через голову платье и спрятала в шкаф. Надела джинсы, серую толстовку и собрала волосы в хвост. Провела рукой по шее. Ах, забыла жемчуг снять, чуть не выдала себя с головой! Стыдно-то как! Сняла, убрала в шкатулку. Вот, смотрите, - теперь не придерёшься! Одета просто и аккуратно. И ничего личного!
Валентин явился ровно в семь.
- Пройдёшь? - предложила Олеся. - Поужинаешь? У меня есть еда. Обычная, не небесная, но кто тебя знает...
- Не откажусь, - согласился Валентин, и, вынув из внутреннего кармана куртки небольшой свёрток, вручил ей, - держи, это тебе.
Олеся с любопытством развернула газету - внутри оказался розовый цикламен в горшочке.
- Нежный какой... - восхитилась она.
- Его поливать надо снизу, знаешь? - заметил Валентин. - Так мне сказали в цветочном магазине. А у тебя дома ни одного живого цветка нет, будем восполнять.
***
«Будем восполнять», - эта фраза преследовала её до тех пор, пока они не вышли из дома. Будем восполнять... Будем. Мы - будем.
- Куда идём? - поинтересовалась Олеся.
- Спуск смотреть, - и парень лукаво улыбнулся.
- Спуск с неба?!
- Именно, - серьёзно подтвердил Валентин.
Вереница скользких тропинок привела их на железнодорожную станцию. На станции было пусто и тихо. С прибытием электропоезда перрон накрывала волна пассажиров - она быстро растекалась по окрестным улочкам, и перрон вновь погружался в дрёму. В направлении города здесь почти никто не садился.
Олеся с Валентином постояли, проводили взглядом проходящий мимо состав, и Олеся в радостном порыве даже помахала ему вслед. И пусть эта вечерняя прогулка совершалась в месте, неподходящем для романтических (а Олеся догадалась, что романтика уже началась) свиданий, у неё захватывало дух.
- Где же спуск? - Олеся помнила обещание Валентина.
- Пойдём, покажу.
Они спустились с платформы, прошлись немного вдоль железнодорожной колеи, и Олеся его увидела. Трёхэтажный дом напоминал работы мастеров разных эпох и вместе с тем был выполнен словно в миниатюре. Наглухо заколоченные окна придавали ему покинутый вид, но это лишь увеличивало градус очарования случайного прохожего. Несведущая в вопросах зодчества Олеся интуитивно догадалась об эклектике, воплощенной в искусной работе неизвестного автора. Да, порталу здесь - самое место. Олеся представила тусклое зеркало с чёрными проплешинами, в которых исчезают призраки и люди - и по спине побежал холодок, пугающий и завораживающий одновременно.
- В него сейчас не зайти, темно, да и грязь кругом... - с сожалением сказал Валентин. - А летом там можно встретить летучих мышей. Это и есть спуск, он же портал. Тебе нравится?
- Очень, - честно призналась девушка.
- Мне тоже, - мужчина помолчал, а после добавил: - Мы в детстве здесь с пацанами играли. До сих пор люблю это место.
***
Мы с феей смотрели в монитор на Олесю. Она сидела в ночной сорочке перед тусклой лампой и что-то записывала в тетрадь. Будто догадавшись, что мы за ней наблюдаем, она оглянулась и подмигнула...
- Что же она там пишет? Как бы это узнать? - любопытная фея не находила себе места.
- Думаю, придёт время, и Олеся сама всё покажет. Или расскажет.
Девушка захлопнула тетрадку и быстро легла спать, не выключив лампы.
***
- Ты видишься с Олесей? - спросил Валентин Иннокентия.
- Ну, так, поддерживаю связь, в театр ходили несколько дней назад на какую-то муть тухлую, - отчитался тот. - Всё пучком, легенда соблюдается.
- Слушай, - приятель тщательно подбирал слова, - не напрягайся особо, давай я сам решу этот вопрос.
- Оп-па! - удивился Кеша. - А чё так? Она меня не напрягает, мне прикольно, весёлая баба, ну, с тараканами, конечно, но...
- Она же тебе всё равно не нравится, - не унимался Валентин, - зачем тебе это?
- А чё нет-то? Я думаю ее с Колянычем и Васей познакомить, она и тему поддержать может, и всё при ней, перед пацанами не стыдно, даже наоборот, - возмутился Иннокентий. - И вообще, зря мы её тогда с тобой развели. Я тут хочу в кабак её сводить, или на концерт Стаса Михайлова, чтобы компенсировать, так сказать. И получится, типа это не развод был, а реальная ситуация.
- Я сам компенсирую, - настаивал Валентин, - не парься.
- Да я не парюсь вовсе... О, прикинь, «вовсе» - уже, как она, стал выражаться... Короче, Олеся - нормальная тёлка, я мутить с ней буду.
- Слушай, брат, - наконец, не выдержал приятель, - мне она тоже нравится. У нас вчера свидание было.
- Да ты чё, братэлло, за моей спиной с моей бабой шашни крутишь?
- С чего она вдруг стала твоей? Вы с ней виделись всего два раза, и, потом, у нас был уговор, что это на полтора месяца. Я сам с ней поговорю, сам разберусь. Ты ведь говорил, что она тебя напрягает.
- Сначала напрягала, а теперь прикалывает. Короче, давай так, по-чесноку, пусть сама решит, с кем ей мутить. Лады? Не ссориться же нам из-за бабы.
- Договорились.
***
Олеся, разумеется, не знала об этом разговоре, однако звонить Иннокентию ей не хотелось. Девушка понимала двусмысленность ситуации и не представляла, как ей вести себя, когда объявится Кеша.
А тот уже нарисовался входящим звонком:
- Здорово! Чё делаешь?
- Таблицу составляю, - Олеся рассеянно смотрела в рабочий монитор, - цены считаю в экселе... Диаграмму рисую.
- Умная какая, - восхитился парень, - меня научишь?
- Угу, - вздохнула Олеся.
Ну и что ей теперь делать?
- Через месяц Тарас Степанов концерт даёт, пойдём? Я билеты куплю, места хорошие выберу.
Олеся отняла от уха телефон, не веря услышанному - что?! Иннокентий приглашает её на концерт? В качестве кого, интересно?
- Приятно тебе хочу сделать, у нас же, того, отношения, - словно угадал её немой вопрос Кеша.
Олеся опешила так, что не могла произнести ни слова. Она силилась ответить что-то подходящее, но не могла сообразить, что именно.
- Кеша, - наконец, догадалась она, - я пока не знаю, нравится мне Тарас Степанов или нет. Мне нужно что-то послушать из его песен.
- Лады, - согласился жених, - время ещё есть. Послушай и отзвонись мне.
- Хорошо, - согласилась Олеся.
- Кста, - вспомнил вдруг Иннокентий, - мне тут Валентин сказал, что у вас с ним туса была. Какого фига?
- А что, со святым Валентином нельзя встретиться? - ехидно поинтересовалась Олеся. - Он же не человек. Благодетель, между прочим, наш...
- Ну да, крыть нечем, - согласился Кеша, - но мне это всё равно не нравится, предупреждаю.
«Мне тоже всё это уже не нравится», - подумала про себя она, а вслух сказала:
- Я поняла тебя.
***
- И что получается? - фея возмущённо жестикулировала маленькими ладошками. - Как ей теперь быть?
- А ты видишь варианты? - усмехнулась я. - Я - нет.
- Значит, Кешу побоку, а Валентин её окрутил, и...
- Никто никого не крутил, - возразила я, - она не веретено, а живая девушка. Я - за Валентина.
- А я - против обоих, они оба сволочи, и не достойны Олеси.
- Пусть она сама решает, кто кого достоин. Сдаётся мне, у неё есть мысли на этот счёт, и мы их скоро узнаем.
- Пусть гонит взашей обоих! - буйствовала фея. - Прикрывай лавочку, запрети ей с ними встречаться. Отправь её в отпуск на Мальдивы и сведи там с олигархом.
- Хорошо, давай попробуем... - уступила я рассерженной товарке.
***
- Олеся, тебя вызывает директор!
Девушка поднялась с кресла, не спеша прошлась по коридору и, постучавшись для проформы в дверь с табличкой «генеральный директор», вошла в кабинет, не дожидаясь приглашения.
- Олеся, присаживайся! - начальник разговаривал с ней голосом школьного деда Мороза. - У меня для тебя есть отличная новость.
Олеся приподняла бровь и уселась на свободное кресло.
- Внимательно слушаю, Николай Петрович, - с некоторой долей иронии, соответствующей тону диалога, отозвалась девушка.
- Головной офис разыгрывал по итогам прошлого года призы для лучших сотрудников. В нашем филиале есть победители... - Николай Петрович замер в драматической паузе, ожидая ответной реакции.
- И?.. - Олеся осталась немногословной, как и подобало Снегурочке.
- Ты выиграла путёвку на Мальдивы на две недели.
- Как на Мальдивы?! Какую еще путёвку?!
- Вот так! В этом году учредители решили раскошелиться по полной! Короче, Олеся, пакуй чемоданы, через неделю будешь греться на солнышке.
- А я не могу, - вдруг невозмутимо произнесла Олеся.
- Как не могу?! - Дед Мороз обмяк в кресле и откинулся на спинку.
- А вот так - не могу. У меня проект. У меня Роспроммаш на следующей неделе стартует. Кто будет этим заниматься?!
- Передадим на время отпуска кому-нибудь.
- С «кем-нибудь» они откажутся! Вы же знаете, как там было трудно пробиться. Мы потеряем крупного заказчика и в следующем году из нашего филиала не то что на Мальдивы - в Геленджик никто не поедет, даже за свой счёт.
Директор молчал минут пять, а после недоверчиво спросил:
- Ты что, реально готова отказаться от путёвки из-за проекта?
- Ну да, время неудачное. Дело важнее всего. Пусть кто-нибудь другой отдохнёт.
Весть о том, что Олеся «ради проекта» отказалась от путёвки, облетела весь офис. Весь день к ней подходили коллеги, и изумлялись:
- Олеся... Это правда, что ты отказалась лететь на Мальдивы?!
- Да, проект горит, нельзя мне лететь, - сокрушённо вздыхала Олеся, а коллеги странно посматривали на неё и пожимали плечами.
Только близкой приятельнице, Маринке из соседнего отдела, Олеся призналась по секрету:
- Да не хочу я! Что я там не видела? Пальмы, кокосы? Съездишь один раз, а потом кланяйся несколько лет начальству из благодарности... Нет уж, я лучше в свой законный отпуск слетаю сама, притом туда, куда душа пожелает.
- Олесь, там вообще-то олигархи отдыхают, познакомишься и забудешь мигом об этом сраном офисе и начальстве, никому и кланяться не придется.
- Ещё не лучше, - фыркнула Олеся по-иннокентьевски. - На кой мне олигарх сдался? В небоскрёбе сидеть и всю жизнь его в зад целовать? Нет уж, обойдусь.
- Почему же в зад сразу, - удивилась подруга, - нормального найдёшь, на руках тебя носить будет...
- Зачем на руках?! - испугалась Олеся. - У меня суставы в порядке, что ты, я сама хочу передвигаться...
Маринка из соседнего отдела только пожала плечами:
- ЧуднАя ты...
- Угу, - с готовностью подтвердила Олеся, - я и не отрицаю.
***
- Вот зараза упрямая! - фея не верила своим глазам. - Да её соплёй не перешибёшь! Смотри, как упёрлась. Творит что заблагорассудится.
- Знаешь, вообще-то я с ней согласна. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Мутная эта вся ситуация с Мальдивами, я тебе скажу.
- А, фиг с ней, пусть поступает, как знает, - махнула рукой расстроенная фея.
Глава 5
Домой идти не хотелось. Девушка слонялась по торговому центру вот уже битый час, рассматривая всё подряд - от фарфоровых статуэток до электродрелей, - всё, что угодно, лишь бы отвлечься от происходящего.
«Зачем я вообще заварила эту кашу? - досадовала Олеся, и тут же с возмущением поправляла себя. - Это не я её заварила».
Чуть позже она притулилась за маленьким столиком в углу сетевой кондитерки с французским названием, где нехотя ковыряла ложкой персиковый сабаньон. Кофе тут подавали в двух вариантах: в мензурках на пятьдесят миллилитров и некрепкий американо, брать который и смысла-то не было. Олеся предпочитала густой, интенсивный вкус и знала наперечёт места в городе, где можно выпить кофе не по привычке, а в удовольствие. «Французские» кондитерские в их число не входили, но десерты здесь готовили неплохо, поэтому девушка в порыве нежелания возвращаться домой решила просидеть весь вечер в этом полупустом кафе, отвернувшись от других посетителей и подперев подбородок ладонью.
Она зацепилась каблуком за металлическую перекладину стула и в задумчивости дёргала им, сдирая набойку с каблука. Наконец, набойка отошла наполовину, и перекладина вписалась в образовавшийся зазор, как фрагмент паззла. Олеся довольно замерла, почувствовав, что ботинок крепко зафиксирован - и тут до неё, наконец-то, дошло, что она наделала.
«Ой», - удивлённо рассматривала она своенравную ногу. С усилием стукнув каблуком по полу, чтобы вернуть набойку на место, девушка с досады засобиралась домой.
...Олеся вошла в квартиру, разулась, осмотрела повреждённый каблук, покачала укоризненно головой, сняла пальто, аккуратно повесила его на плечики в прихожей и зашла в комнату. Взяла со стола тетрадь, постояла с ней секунд тридцать, о чём-то размышляя, и убрала в ящик, сунув под стопку исписанных блокнотов.
Зазвонил телефон, Олеся увидела номер и отключила звук сигнала. Звонил Иннокентий. Наверное, хотел узнать, послушала ли она Тараса Степанова.
Вспомнив о музыке, она порылась в сумке и выудила оттуда плеер. Открыла папку с подборкой композиций гениального Фредди Меркьюри, и, нацепив наушники, отправилась на кухню готовить ужин.
На душе было неспокойно. Ещё неделю назад в её жизни всё казалось простым и понятным, а ситуация с Иннокентием дразнила и раззадоривала её. Олеся ухмыльнулась, вспомнив недавние события: охоту на жениха, расследование, погоню за Валентином... За Валентином. Вот тот, кто нарушил её планы и спутал удачно подобранные карты.
Он же и затеял всё, возникнув тогда ночью перед ней, словно из ниоткуда, в тёмном переулке...
«Портал, - горько усмехнулась она, - зад-то, интересно, не болит каждый день на улицу по порталу съезжать?!»
Олеся разозлилась. Написать бы ему что-нибудь гадкое... Но - нельзя. Пока нельзя. А уже и не хочется, вот в чём беда.
- Может, оставить всё, как есть? - произнесла она вслух. - Исчезнуть, да и фиг бы с ними со всеми, и с той ночью святого Валентина... Бывали в жизни ситуации и ... Что она так уцепилась за эту идею? Детство, что ли, вспомнила?
В детстве Олеся была не только примерной девочкой, но и отъявленной фантазёркой. Предоставленная самой себе в большом пустом доме, она воображала сказочные истории, которые происходили с ней «как будто на самом деле». Девочка разыгрывала их перед зеркалом, примеряя разные выражения лиц: прыгала, кривлялась, убегала, возвращалась, боролась, пряталась, побеждала, ликовала и тут же взрывалась яростью, направленной на воображаемого злодея...
Дни, проводимые в одиночестве, Олеся любила больше всего. В зеркале отражался целый мир. Фееричная сказка со множеством персонажей. Живая в своей непредсказуемости, раскрашенная внезапными поворотами сюжетов, судьбами, характерами и костюмами. Разных эпох, миров и вселенных. Маленькая Олеся никогда не скучала - стоило только подойти к зеркалу и протянуть руки навстречу воображаемым героям, как те тут же подхватывали её и увлекали за собой в Зазеркалье.
Олеся впитывала образы, перенимала повадки и характеры, не догадываясь о том, что всё это её производное, что в каждом образе отражается лишь одна из многочисленных граней её личности... Не догадываясь о том, что тысячи странных персонажей за серебристым барьером - это всё она, Олеся.
В детстве у неё был кубик Рубика. Кто-то из взрослых дал ей головоломку, где каждая сторона была упорядочена в один цвет. Олеся покрутила кубик в руках, и порядок превратился в пёструю мозаику. Несколько недель девочка пыталась вернуть игрушке первоначальный вид, однако запутывалась всё больше и больше. Наконец, она не выдержала. Сняв аккуратно пластиковые наклейки, девочка вручную переставила их так, чтобы кубик Рубика «собрался».
Посещая книжные магазины, взрослая Олеся разглядывала иногда головоломки и вспоминала ту дошкольную историю. Она не любила тяжелые, основательные фигуры, однако из-за мозаичности порой сравнивала себя с кубиком - точнее, с его случайной комбинацией разноцветных граней. И всякий раз она задавалась одним и тем же вопросом: нужно ли было собирать его? Так уж ли нужен был этот порядок?
Что, если ДНК собрать, как ту головоломку, расположив элементы группами и распределив их в строгой последовательности? Олеся медленно покачала головой. Она вдруг увидела бесконечно длинную улицу, залитую холодным солнечным светом и заставленную рядами одинаковых кубов, - идеально белых правильных кубов. Миллиарды кубов на планете! Вот в кого мы рискуем превратиться в порыве бессмысленной тяги к перфекционизму!