Келвин отвечает мне зловещей ухмылкой.
Улыбнувшись, я возвращаюсь к анкете.
— Собираешься ли ты заниматься какой-либо деятельностью, целью которой является противодействие правительству Соединенных Штатов, контроль над ним или его свержение путем насилия или иными незаконными действиями?
Он делает вид, будто задумался, и я иду дальше.
— Состоял ли ты когда-либо в коммунистической партии? — Келвин мотает головой, а я ставлю галочку в окошке «Нет». — Намерен ли практиковать в Соединенных Штатах полигамию?
— Давай сначала посмотрим, как сложится брак с тобой.
Внутри меня бушует вихрь из бабочек.
— В течение последних десяти лет занимался ли ты проституций или привлекал кого-либо к занятию проституцией? И намереваешься ли заниматься этим в будущем?
— Я и так стараюсь экономить.
Какие именно вопросы высвечиваются у меня на экране, Келвин не видит, и я решаю, что это отличная возможность получше его узнать.
— Вступал ли ты когда-либо в сговор — и намереваешься ли вступить — с целью участия в любой форме террористической деятельности?
— Нет.
— Занимался ли фальшивомонетничеством?
— Нет.
— Когда в последний раз ты состоял в отношениях?
Келвин замирает, не донеся бутылку пива к губам.
— Там действительно это спрашивают?
Я поднимаю руки, изображая невинность.
— Не я составляла эти вопросы, знаешь ли.
— Ну… давно.
— Тут нужно ввести дату, — говорю я и держу руки на весу над клавиатурой.
— Месяцев десять назад, наверное. Но ничего серьезного все равно не было.
— Состоял ли ты когда-либо и планируешь ли вступить в клуб высотной мили? [собирательное название для тех, кто занимался сексом на высоте более одной мили, то есть на борту самолета — прим. перев.]
Уже открыв было рот, чтобы ответить, Келвин вдруг поднимает, что я сочиняю на ходу.
— Ах ты хулиганка!
Нагнувшись, чтобы увернуться от летящей в меня диванной подушки, я заливаюсь смехом.
глава двенадцатая
Обычно это я стучусь в дверь квартиры Роберта и Джеффа с продуктами в руках, но вечером в пятницу — спустя три дня после свадьбы — у меня на пороге с едой на вынос появляется дядюшка Джефф собственной персоной.
Хотя он регулярно пересылал мне свою переписку с Сэмом Доэрти, с тех пор как ушел из кабинета Роберта, пыхтя от злости, я с ним не разговаривала. Мы с Джеффом еще никогда не играли в такую молчанку, поэтому я настолько рада его видеть, что сразу же бросаюсь к нему в объятия. Вернее, прижимаюсь и обхватываю его здоровой рукой, поскольку он держит пакеты с тайской едой.
— Прости меня, — отойдя на шаг и вытерев глаза, говорю я. Рядом тут же возникает Келвин и, улыбаясь, помогает с пакетами. Поблагодарив его кивком, Джефф сгребает меня в настоящие объятия.
— Ты дурочка, — поцеловав меня в макушку, произносит он. — Но ты моя дурочка, чему я несказанно рад.
Я прижалась лицом к его рубашке в мелкую голубую клетку и оставила отпечатки слез и потекшей туши.
— Значит, теперь ты не против?
— Еще как против, — отодвинувшись немного, Джефф большими пальцами вытирает мне слезы. — Но я понимаю. Я и сам сделал бы ради него что угодно. В любом случае, — говорит он и отходит в сторону, посмотрев на меня с сожалением, — я привел с собой группу поддержки.
Роберт сейчас, разумеется, в театре, ну а Джефф действительно пришел не один. Позади него появляется Лулу с двумя бутылками текилы, а рядом с ней держащий в руках пакет лаймов Джин, ее… сексфренд, с самыми огромными усами на свете.
Я забираю у него лаймы.
— Ты собираешься сегодня угадывать мой вес?
Джефф хохочет и идет на кухню, а Джин, видимо, не понял, о чем речь, поэтому выглядит сбитым с толку.
— Что?
— Или мне сегодня придется стрелять в уток из водяного пистолета?
Я успеваю поймать момент, когда до него доходит, а его гигантские усы приподнимаются от ухмылки.
— Сейчас лаймы отберу, если будете и дальше нахальничать, мисс.
— Ты похож на зазывалу на старинных аукционах, — говорю я. — Или на Йосемит Сэма [персонаж мультфильмов — прим. перев.]. У меня тут же появляется непреодолимое желание купить несколько голов скота, — добавляю я, а позади меня фыркает Келвин.
— Ты просто завидуешь, что таких усов в жизни не отрастишь.
Я смеюсь.
— Извини, но я почти не слышу, что ты говоришь сквозь эту штуковину.
— Я ему говорила, что они ужасные, — дернув Джина за ус, говорит Лулу, и тот тут же отпрыгивает в сторону.
После чего с гордостью приглаживает свое сокровище.
— Я ленивый, а ухаживать за ними гораздо проще, чем регулярно бриться.
Невооруженным взглядом видно, что Джин расчесал их и даже воспользовался специальным воском. Это совсем не похоже на просто отросшие усы — стиль точно выверен, хотя на первый взгляд создается впечатление, будто их обладатель даже в зеркало не смотрится (Лулу сказала, что от зеркала он не отлипает).
Когда Джин заходит в квартиру, Лулу задерживается в дверях. Мне не нужно интересоваться, каким образом она оказалась сегодня в компании Джеффа.
— Он позвонил и накричал на тебя, да?
Лулу подается вперед и целует меня в щеку.
— Ну еще бы. Но я успокоила его, отправив ваши фото со свадьбы. Джеффу понравилась твоя укладка.
Она направляется на кухню, а я со смехом закрываю входную дверь, успев как раз к моменту, когда Джефф подходит к Келвину.
— Кажется, мы до сих пор толком не познакомились, — говорит мой дядя и протягивает руку. — И я хочу извиниться, что повел себя грубо. Холлэнд моя младшая племянница и всегда была мне как дочь. Поэтому я ее защищаю.
— Нет-нет, — говорит Келвин и пожимает ему руку. — Я все понимаю.
— И, кстати, поздравляю, — с хитринкой в глазах добавляет Джефф. — Ты прошел трехэтапную проверку на наличие правонарушений, — он поворачивается ко мне. — Холлэнд, я отправил тебе копию.
Глаза Келвина округляются.
— Правда?
Усмехнувшись, Джефф начинает распаковывать еду.
— Ой! — я тащу за руку Джина. — Извини, Келвин. Это Джин, он… друг Лулу. Да?
— Бойфренд, — поправляет меня Джин.
— Секс-игрушка, — с улыбкой говорит Лулу и слегка отталкивает его в сторону, положив ладонь ему на лицо. Потом подходит к Джеффу, чтобы помочь, скорее всего, налить выпить.
Мы с Келвином переглядываемся, и я чувствую восторг от того, что у нас с ним появился тайный язык.
— Ну а я муж, — протягивает Джину руку Келвин.
— Не секс-игрушка? — интересуется Джин, в результате чего все замолкают.
— Э-э… Нет, — глянув на меня с комичным выражением на лице, говорит Келвин.
— Пока что нет! — кричит из кухни Лулу.
— Лулу! — кричу я в ответ. — Вы с Джином будете отлучены от этого дома, если ты продолжишь нести всякий ужас.
— И без того достаточно ужасно, — замечает Джефф.
Наклонившись, чтобы его могла услышать только я, Келвин тихо говорит:
— У тебя ведь есть секс-игрушка. Спрятана в диване. Я видел.
Я шлепаю его по руке.
Подходит Лулу с четырьмя гимлетами с текилой в руках, и Джин спрашивает, как прошла наша первая неделя в браке. Несмотря на жуткие усы и впечатление, будто он наплевательски относится к собственной внешности, ему двадцать девять, и он весьма привлекателен. Но с божеством по имени Келвин — который сейчас одет в темные джинсы и старую футболку — мальчику не сравниться. Заметив, что Лулу уже пару секунд пялится на Келвина, как ретривер в хозяйскую тарелку, я встаю к нему поближе.
Прижав ладонь рупором ко рту, я кричу Джеффу:
— Вино стоит в шкафу над холодильником!
— Нашел, — отвечает он. — И уже раскладываю еду.
— Предупреждаю сразу, — громким шепотом заявляю я. — Чем более пьяным будет Джефф, тем больше он станет говорить, насколько ужасающей видит всю эту ситуацию.
Келвин бросает взгляд на моего дядю.
— То есть станет еще честнее?
— Я все слышу, Холлэнд, — говорит Джефф, присоединяясь к нам в гостиной. — И просто переживаю, что все это плохо кончится. Не говоря уже о том, что терпеть не могу врать сестре.
— Думаю, маме с папой мы все-таки сказать можем, — предложив всем начать угощаться, говорю я, при этом скрестив в кармане пальцы и надеясь на то, что Джефф рассказать им не решится. — Мама к излишней эмоциональности не склонна, поэтому вряд ли перестанет считать меня своей дочерью… Но просто… еще не все утряслось, и на интервью в службе иммиграции мы еще не были. Так что зачем их сейчас беспокоить?
— А я рассказал своим, — как ни в чем не бывало заявляет Келвин.
Я внимательно смотрю на него. Это неожиданно. Особенно учитывая то, как быстро все произошло.
— Когда?
Сделав глоток коктейля, он кивком благодарит Лулу.
— Перед свадьбой.
— И как они восприняли новость? — интересуюсь я.
— Были в восторге.
— А ты уточнил, почему мы поженились?
— Нет, — отставив стакан, Келвин принимается наполнять свою тарелку едой. — Просто сказал, что познакомился с одной девушкой. В общем-то, это отчасти правда, разве нет?
Это действительно отчасти правда… но неужели они не удивились тому, как стремительно все произошло? Я изучающе смотрю на Келвина — спокойный и не перестающий расслабленно улыбаться. Может, дело в том, что он парень или что старший сын, или же просто кажется достаточно уверенным в себе, чтобы в его решениях уже давно никто не сомневался.
Когда все берут еду и идут в гостиную, тема разговора меняется. Ни обеденного стола, ни стульев у меня нет, поэтому мы устраиваемся вокруг журнального столика прямо на полу.
Все жадно принимаются за еду, а я встаю, чтобы взять кое-что необходимое для этого вечера. Изначально по плану Джефф должен был поделиться с Келвином историями обо мне, но раз уж появилась и Лулу, я быстро придумала игру, благодаря которой она не сможет слишком много болтать. У Лулу, Джеффа и Джина будут покерные фишки. Они должны сделать ставку на историю из категории, которую выберет Келвин, и могут ее повысить, если кто-то решит, что его история лучше. С Джином я знакома не так давно, поэтому просто выдаю ему фишки, а вот Лулу и Джефф знают обо мне немало всего интересного — и ужасного тоже, — так что им придется сражаться за право говорить.
После того как я объясняю правила, все выжидающе смотрят на Келвина.
Вытерев рот салфеткой, он из заднего кармана джинсов достает маленький блокнот.
— Предлагаю начать с простых вопросов, на которые могут ответить все, — говорит он и зубами снимает с ручки колпачок.
— Давай, — соглашаюсь я, а потом показываю пальцем на Лулу. — Но тебе не больше минуты на ответ.
Лулу картинно падает на лежащую позади нее подушку.
— Итак, во-первых, — начинает Келвин, — я хочу знать, что вас больше всего восхищает в Холлэнд.
— Помимо ее груди? — не поднимаясь с пола, интересуется Лулу.
Джефф издает страдальческий стон, а Келвин широко улыбается и, совершенно не таясь, оглядывает мою грудь.
— Хм, да, согласен. Но помимо, ага.
Мое сердце бьется где-то в горле.
— Твердость характера, — приподнявшись на локтях, Лулу смотрит на меня. — Холлэнд делает, что пообещала, и не станет ввязываться в то, чего не хочет.
— Годится. Хороший ответ, — Келвин быстро записывает его и поворачивается к Джину, который пожимает плечами.
— Ну… наверное, то, что она хорошо готовит?
Келвин смеется.
— Ты спрашиваешь или говоришь?
Поднеся кулак ко рту, Джефф несколько раз покашливает и смотрит на меня.
— Это непростой вопрос. Я восхищаюсь очень многим.
— Ах, Джеффи, — произношу я и наклоняюсь поцеловать его в щеку.
— Думаю, меня восхищает в Холлэнд то, что она — в большей степени, нежели другие мои знакомые — относится одинаково настороженно к своим победам и поражениям. И к самой себе тоже. Старается трезво себя оценивать — по-доброму и вместе с тем критически, — и в основном попадает в самую точку.
Это один из лучших и самых неожиданных комплиментов в моей жизни, от которого я на мгновение теряю дар речи.
— А еще она очень смешная, — добавляет Джефф, и Лулу протестующе вскрикивает:
— Больше одного пункта нельзя!
Но Келвин тут же вмешивается:
— Да. Но она действительно классная, — с дерзкой ухмылкой глянув на меня, говорит он. — Так что это не нарушение правил.
Келвин задает еще пару общих вопросов — чем они любят заниматься в моей компании, какую музыку я люблю, какие фильмы терпеть не могу и что предпочитаю заказывать в ресторане, — после чего звучит «Что вас больше всего беспокоит в Холлэнд?».
— Эй! — возмущаюсь я.
Келвин берет меня за руку и мягко сжимает.
— Да ладно тебе. Думаю, это может быть интересно.
Будь он проклят. Когда опять произносит «думаю» со своим акцентом, спорить просто невозможно.
— Она никогда не рискует, — тут же отвечает Лулу.
— Минуточку, — говорю я, показывая на Келвина. — А это что, разве не риск?
— Понятия не имею, — фыркает она. — Этот риск довольно хорош собой.
Келвин придвигается ко мне ближе.
Подумав немного над вопросом, Джин пожимает плечами.
— Она… м-м-м… никогда не называет меня бойфрендом Лулу.
— Честно говоря, — возражаю я, — своим бойфрендом тебя не называет и сама Лулу.
Джин смеется.
— Это точно. Почему ты не называешь меня своим бойфрендом, Лу?
— Например, потому что нам не шестнадцать лет. Если хочешь, могу называть тебя «мой мужик».
— Хочу, да.
Пока они препираются, я смотрю в сторону Джеффа, сомневаясь при этом, хочу ли слышать его ответ. Он облизывает губы — как и всегда, когда хочет сказать что-нибудь неудобное.
— Я готов еще раз повторить сказанное ранее, — тихо говорит он, как будто обращаясь только ко мне, — что Холлэнд старается оценивать себя трезво и в итоге умеет создавать хорошие отношения с другими. Но еще я считаю, что она видит себя второстепенным персонажем даже в своей собственной истории.
Как и комплиментом, я в той же степени поражена его критикой. От нее все резонирует внутри. Джефф просто взял и ударил правдой по самому больному. Вот уже год я пытаюсь придумать идею для своего первого романа, но ничего не выходит. Это все потому, что книги не пишут про второстепенных персонажей, а других голосов в моей голове не звучит?
В комнате повисает тишина.
Допив коктейль, я передаю стакан Лулу, чтобы та налила еще.
— Чувствую себя сейчас насекомым под микроскопом, — из-за присутствия Лулу и Джина дискомфорт усиливается в разы. — Давайте продолжать вечеринку.
Ставки сделаны, и Келвин задает довольно простой вопрос: «Любимый фильм Холлэнд».
Ответ знает даже Джин — несколько недель назад мы вместе ходили на него в кинотеатр «Бикман». Под многозначительным взглядом Лулу он бросает фишку.
— «Братья Блюз»?
— Правильно, — отвечаю я.
— При каких обстоятельствах Холлэнд плакала? — спрашивает дальше Келвин.
Джефф ставит фишку, но поскольку Лулу бросает две, одну он отдает мне. Вместо того чтобы рассказать что-нибудь душещипательное, она вспоминает случай, когда я напилась и поскользнулась на перекрестке Мэдисон и 59-й, после чего начала реветь из-за упавших с головы солнцезащитных очков.
— Вот спасибо, Лулу. Хочу лишь добавить, что они были розовые и из лимитированной коллекции. Речь шла скорее о бережливости, нежели о нежных чувствах.
Отсалютовав мне, Лулу ничего не отвечает.
Прожевав кусок, Келвин задает следующий вопрос:
— По отношению к чему Холлэнд проявляет сентиментальность?
Не бросив фишек, Лулу с Джеффом кричат хором: «Глэдис!», — после чего Джефф поясняет:
— Где-то с трех лет у нее была мягкая игрушка, собака по имени Глэдис. Это был подарок на день рождения от Роберта, который, как ты уже понял, для Холлэнд самый лучший человек на свете.