До сего момента задумка мне казалась просто блестящей. Смелой и авантюрной, из числа тех, которые люди помнят всю жизнь. Лулу проводит Келвина к столику, и, пока, по его мнению, он будет ждать моего прихода, случится кое-что интересное. Через три дня у него день рождения, а что может быть лучше, нежели отпраздновать его двадцативосьмилетие неожиданным оральным сексом в пафосном ресторане?
Пока Лулу не проводила меня к столику, где буду вынуждена прятаться, я была уверена в себе и своих намерениях. Но теперь, забравшись под него, я слышу разговоры посетителей всего в нескольких шагах, переживаю, что меня кто-нибудь заметит, и начинаю сомневаться, правильно ли поняла Келвина, когда он недавно рассказывал о своих фантазиях. Идея кажется все более и более шальной. В плохом смысле слова. Одно дело — предаваться фантазиям, и совсем другое — пытаться воплотить их в жизнь.
В общем… я тут надолго, и это проблема.
Достав из сумки книгу, я понимаю, что для чтения тут слишком темно. Рисковать быть обнаруженной я не хочу, поэтому фонарик в телефоне не включаю.
Время еле ползет. Под столом начинает сильно пахнуть едой. Наверное, при обычных обстоятельствах я сочла бы эти запахи восхитительными. Сейчас же понимаю, что взяла ношу не по себе — я не тот человек, который попирает правила приличия, — поэтому аппетит пропал, а во рту появилась горечь.
Подав мне сигнал — постучав костяшками по столу, — Лулу идет встречать Келвина. Кажется, я просидела тут не меньше семи лет, а этот резкий звук заставил меня подскочить. Не буквально, потому что сижу я в неудобной позе в ограниченном пространстве. Вместе с облегчением на меня накатывает нервозность. Когда Лулу возвращается, она стучит еще, на этот раз потише и менее уверенно.
— Она очень удивится, когда увидит вас троих! — почти кричит Лулу.
Что-что?
— Это как бы и ее день рождения, — отвечает Келвин. — Ну, почти.
В этот момент я слышу глубокий смех Роберта.
И мне становится дурно. Вашу мать…
Блин-блин-блин.
Я практически ничего не вижу — только смутные тени нескольких пар обуви.
— Келвин, может, ты сядешь с этого краю, чтобы увидеть, когда появится Холлэнд? — предлагает Лулу и похлопывает ладонью по правой стороне стола.
Я тут же подползаю туда. В ногах от долгого сидения колет, и такое ощущение, что меня вот-вот стошнит.
Когда садится, Келвин случайно задевает мое плечо, и я охаю.
— О господи! — удивленно восклицает он, и Лулу тут же решает вмешаться.
— Отлично! — пронзительным голосом громко говорит подруга, а я представляю, что сейчас она, наверное, многозначительно смотрит то на него, то на столик, под которым спряталась я. — Теперь ты точно ее увидишь.
— А? — переспрашивает он. — А-а-а, — нырнув рукой под стол, Келвин ощупывает мое плечо и лицо, после чего я слышу тихий недоуменный смешок, и он шепотом интересуется: — Какого…
— Роберт и Джефф, — достаточно громко, чтобы я услышала, говорит Лулу, — давайте мне ваши пальто.
Пока эти двое раздеваются, Келвин, улучив момент, наклоняется ко мне, от чего его голос внезапно звучит очень близко:
— Какого черта ты вытворяешь?
— Хотела сделать тебе сюрпризный минет! — шепотом «кричу» я.
— Бля. А я хотел сделать тебе сюрприз и… мда, — Келвин садится ровнее и широко расставляет ноги, чтобы я смогла там уместиться и отодвинуться подальше от севших за столик Джеффа и Роберта.
Колено Роберта сантиметрах в десяти от моей руки. Господи, это катастрофа. Почему Лулу не устроила им экскурсию по… ресторану, или что-то в этом духе? Почему не посадила за другой столик?
Единственное спасение — что диван достаточно большой. Подняв колени к груди, я опираюсь на руку Келвина, которой он успокаивающе поглаживает меня по плечам. Со всей осторожностью достаю телефон, тут же приглушаю свет экрана и открываю сообщения.
Меня ждет смс от Лулу:
«Какого хера???»
«Зачем ты усадила их за этот столик?»
«Свободных столиков нет, а Келвин знал, что ты забронировала этот. Бля, я налажала. НИКОГДА НЕ ДЕЛАЛА НИЧЕГО ПОДОБНОГО, ВОТ И ЗАПАНИКОВАЛА!!!»
«И ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ???»
Под столом жарко, и у меня начинает кружиться голова. Интересно, я начинаю дышать воздухом, который выдохнула, или просто-напросто задыхаюсь?
«Просто вылезай, и все. Что они тебе сделают?»
Закрыв глаза, я кладу голову на колено Келвина.
— А где Холлэнд? — интересуется Роберт, и спустя несколько секунд мне приходит его сообщение.
«Ты где?»
«Немного опаздываю. Заказывайте без меня».
— Пишет, что опаздывает, — говорит всем Роберт. — Может, закажем ей что-нибудь?
— Готов поспорить, Холлэнд сегодня настроена на сосиски, — заявляет Келвин. Когда я щипаю его за ногу, он наклоняется и хватает меня за грудь.
— Тут сосиски из оленины. Ей не нравится оленина, — явно рассматривая меню, рассеянно отвечает Джефф.
— Да нет, — возражает Роберт. — Холлэнд не любит лосятину.
— Сейчас спрошу у нее, — говорит Келвин, и вскоре на моем экране высвечивается сообщение от него.
«Что будешь? Оленину или ягненка? Кстати, когда придем домой, я тебя как следует оттрахаю. Ты мечта для любого мужчины, просто потому, что задумала это».
«Буду ягненка. Может, мне просто вылезти?»
«Отличная идея».
«Как думаешь, предупредить их?»
Келвин смеется.
— Что? — интересуется Джефф. В своем воображении я рисую, как он опускает вниз свои очки для чтения и вопросительно смотрит на Келвина поверх меню.
— Думаю, она появится с минуты на минуту, — в голосе Келвина я слышу дерзкую ухмылку.
Судя по движению ног, Джефф поворачивается в сторону входа в ресторан.
— То есть Холлэнд уже здесь?
Глубоко вздохнув, я пишу смс своим дядям в общий чат:
«Я уже здесь».
«Где? Я тебя не вижу. Мы сидим за дальним столиком, на диване».
Блин.
Бли-и-ин…
«Я под столом».
— Что? Какого черта? — восклицает Джефф и, наклонившись, приподнимает скатерть. Он смотрит на меня, вытаращив глаза, а Келвин громко хохочет.
Застонав, я выбираюсь из-под стола и сажусь между Келвином и Робертом.
— Я хотела сделать ему сюрприз! Понятия не имела, что вы тоже придете.
— Какой еще сюрприз?.. О боже, — Джефф наклоняется и закрывает лицо рукой. — Холлэнд.
Я беру меню и, не сводя глаз со страниц, протестующе поднимаю руку.
— Давай не будем это обсуждать. Никогда.
***
— Клянусь, больше никаких сексуальных экспериментов! И никакой импровизации.
Потянув за руку и повалив на кровать, Келвин меня щекочет.
— Я этот случай никогда не забуду.
— Провальный минет века.
— И очень даже хорошо, что ничего не получилось. Не уверен, что смог бы держать лицо.
— Я теперь даже думать об этом не могу, — со стоном говорю я.
Он смеется и, целуя мой живот, приподнимает вверх футболку.
— В качестве подарка на день рождения это была крутая идея.
— Впереди тебя ждут еще сюрпризы.
И как бы сильно Келвин ни старался выведать у меня этот секрет, как бы подробно ни расписывал сумасшедший секс, который последует в качестве благодарности, я смогла устоять и ничего ему не рассказала.
глава двадцать пятая
Я хорошо помню, как в шестнадцать лет впервые приехала в Нью-Йорк, чтобы навестить Роберта и Джеффа. Поскольку дяде пришлось задержаться на работе и встретить меня в аэропорту не получилось, Джефф проинструктировал меня по смс, как добраться до города самостоятельно, вплоть до дверей квартиры.
В теории все казалось просто, а на практике масштабы Нью-Йорка разнесли мою провинциальную наивность в пух и прах. Дело было не только в количестве людей или обилии дорожных знаков, но и в тотальном шуме. А еще я ощущала себя пузырьком в бутылке газировки, и меня как будто что-то толкало вперед.
И хотя сейчас в плане навигации Нью-Йорк ощущается до смешного простым, до сих пор помню ту растерянность, которая накатывала в первое время моей жизни здесь, едва я выходила из дома. Я наврала Келвину, будто мне нужно к гинекологу в каком-то таинственном районе Манхэттена; и нет, компанию составлять не нужно — потому что на самом деле я поехала в аэропорт встречать его маму и сестру.
Нервы — штука интересная. Я думала, что нервничала на нашей свадьбе; но в сравнении с ожиданием первой репетиции Келвина это была ерунда. Все это так же оказалось ничтожным по сравнению с беспокойством, которое меня поглотило перед собеседованием в миграционном центре и которое — уже позже — сожрало меня с потрохами перед знаменитым неудавшимся минетом. Но все описанное кажется ничтожной каплей в море, если сосредоточиться на текущем моменте.
Несмотря на обмен многочисленными сообщениями, мы с Бригид никогда не разговаривали. А после принятия решения о их приезде наша переписка была больше по делу — отчасти потому, что я предупредила ее о склонности Келвина наплевать на приватность касательно содержимого телефонов. Как своего, так и моего. Келвин часто просит прочитать ему вслух пришедшее письмо, пока сам репетирует, или ответить на смс, когда его руки заняты пакетами с продуктами. И хотя я сомневаюсь, что он любит совать нос в чужие дела, Келвин нередко говорит мне, когда звонит или пишет Лулу, Роберт или Джефф и предлагает зачитать для меня сообщение. Обычно я не против, потому что скрывать мне нечего.
Кроме этого визита, который нужно сохранить в тайне.
Приходится признать: я адски нервничаю, ведь сейчас встречусь со своими свекровью и золовкой. Чисто технически они теперь мои родственники, и как быть, если, посмотрев на меня, решат, что ожидания не оправдались?
Поскольку Келвин легок в общении, я бы этим даже голову себе не забивала, будь встреча в его присутствии. Но сейчас мне спрятаться не за кого. Доверять Лулу и ждать, что она станет держать язык за зубами, я не могу. Роберт вместе с одним писателем занят созданием нового спектакля. А Джефф, если бы и выслушал все мои опасения, что на это ответил бы? Не волнуйся, ты замечательная?
Интересно, что семья Келвина знает обо мне? Что именно он им рассказал?
Я настолько погружена в мысли о том, чего они ждут от жены своего сына и брата, что когда поезд метро дергается на повороте, я, словно впервые приехавшая в город провинциалка, всем весом наваливаюсь на дверь.
Мне помогает какой-то мужчина.
— Держись за поручень, дорогуша.
У меня на языке вертится ответ, что вообще-то я здесь живу и в курсе, просто переживаю из-за грядущего знакомства с новыми родственниками, но мужчине, похоже, плевать. И мои мысли начинают кружить в голове с новой силой.
Я жду у выхода из международного терминала, надеясь при этом, что смогу узнать в толпе двух женщин, которых видела лишь на фото. Судя по всему, Бригид должна быть очень похожа на Келвина, в чем тут же и убеждаюсь. Я мгновенно ее узнаю. У моей золовки такие же густые волосы того же оттенка, что и у Келвина, такой же цвет кожи, как у него, а в уголках глаз появляются знакомые морщинки, когда, увидев меня, Бригид улыбается. Идущая за ней Марина вскрикивает, когда смотрит на меня, и зажимает ладонью рот.
Подбежав ко мне, они меня обнимают, и в какой-то момент Марина заливается слезами.
— Ну мам, — притянув ее в свои объятия, со смехом говорит Бригид. — Мы так ждали эту встречу, — поясняет она мне. — Мы не виделись с Келвином четыре года.
Марина — невысокая и стройная женщина — выглядит неподвластной годам.
— Ты себе даже представить не можешь, как мы соскучились, — вытирая глаза, говорит она. — И так давно хотели с тобой встретиться! Ждали приезда вас обоих еще на Рождество, но потом планы сорвались.
Как странно и любопытно. С улыбкой я обнимаю по очереди каждую, ошарашенно переваривая сказанное.
Что Марина имела в виду? Грядущее Рождество? Явно нет.
Пытаюсь ответить на сыплющиеся вопросы и задать свои, но слова свекрови все еще звучат у меня в ушах.
Какое-то время мы болтаем на всякие нейтральные темы: обсуждаем погоду, перелет, питание на борту, но тоненький голосок в голове настойчиво задает вопросы.
Она давно хотела со мной встретиться? На дворе восьмое апреля, а с Келвином я познакомилась всего три месяца назад.
Мы загружаем чемоданы в багажник такси.
— Перекресток 47-й и 8-й, — говорю я водителю.
Как только мы трогаемся с места, Марина берет меня за руку.
— На последних фотографиях ты выглядишь немного иначе, чем на ранних.
На ранних? На каких еще ранних?
Внутри поселяется беспокойство.
— Правда?
— Твои волосы сейчас светлее, чем были во время вашего знакомства во время учебы.
Что-то тут не то. Совсем не то…
Я провожу рукой по своим волосам, и на ум тут же приходит спасительная ложь.
— Ага, немного осветлила.
На самом деле, я никогда в жизни не красила волосы.
— Аманда? — зовет Бригид. — Аманда! — повторяет она, потом протягивает руку и похлопывает по моей ладони. — Аманда, дорогая, это ведь Эмпайр-Стейт-билдинг, да?
Это она мне?
Бригид обращается ко мне!
Во время нашей переписки мое имя не упоминалось ни разу. И она явно знает меня не как Холлэнд, а как Аманду.
Что это еще за баба такая: Аманда?
Я начинаю всерьез беспокоиться, что меня вывернет съеденным на завтрак прямо в такси.
— Ага, это… — я киваю, глядя туда же, куда и Бригид. — Это он и есть.
***
Продолжаю напоминать себе не делать выводов, прежде чем удастся поговорить с Келвином. Поначалу я отчаянно хотела думать, что встретила в аэропорту какую-то другую ирландскую семью, но поскольку всю дорогу в такси женщины на все лады рассказывали, как они гордятся Келвином и поверить не могут, что он играет в оркестре «Его одержимости», мне пришлось признать: ошибки тут нет.
«Не спеши с выводами, — в сотый раз говорю себе я, подходя к дому. — Не сходи с ума».
— Он сейчас там? — шепотом взволнованно спрашивает Бригид. — Дома?
— Скорее всего, — обернувшись через плечо, отвечаю ей я. — Раньше пяти часов Келвин обычно в театр не уходит.
— Поверить не могу, что увижу, как он играет, — тихо всхлипнув, говорит Марина.
Да, кстати… Роберт достал им на сегодня два билета в первый ряд.
Меня сковывает ужас, и я не могу найти в себе достаточно сил, чтобы повернуться и улыбнуться.
— Келвин потрясающе играет, — говорю я. — И будет счастлив увидеть вас.
— Он ведь даже понятия не имеет! — взвизгивает Бригид.
Я внутренне невесело усмехаюсь. Совершенно очевидно, что никто тут понятия не имеет — каждый о своем.
Трясущейся рукой вставляю ключ в замочную скважину. Через дверь слышно, как Келвин наигрывает «Без тебя». Эта мелодия, как и всегда, манит и обольщает.
А когда Бригид подталкивает меня вперед, я молюсь всем богам, чтобы эта ложь не разрушила наши отношения… какими бы они ни были.
— СЮРПРИЗ! — кричит Бригид и врывается в квартиру.
Келвин вскакивает с дивана и роняет гитару. Удивленно прошептав ее имя, он заливается слезами, когда сестра бросается в его объятия. Всхлипнув, Келвин протягивает руку, чтобы притянуть к себе и мать.