Мама очень поправилась и однажды сказала Маше: «Скоро у тебя будет братик или сестричка». Как-то ночью дядя Витя вызвал «Скорую», маму увезли. Утром дядя Витя отпросился на работе, позвонил Маше в школу, и они пошли в магазин. Купили коляску и много смешных и красивых вещей. Братик понравился Маше с первого взгляда. С его кряхтеньем и мычанием, с его пеленками и погремушками в дом пришла особая радость. Мама после родов очень ослабела. И Маша быстро научилась купать и пеленать малыша, понимать его желания, укладывать спать. Теперь она по вечерам носила по комнате завернутого в одеяльце ребенка и чувствовала, как от нежности у нее замирает сердце…
Маша вздрогнула во сне и почувствовала, что задыхается. Ей было жарко, но плед такой тяжестью придавил ее руки, что она не могла ими пошевелить. Маша попыталась что-то крикнуть, но голоса не было. Она уже поняла, что нужно окончательно проснуться, что сон мешает ей спастись, но голова заполнялась каким-то туманом. Издалека, сквозь этот ватный туман, пробился телефонный звонок. Маша изо всех сил рванулась на этот звук. Наконец открылись глаза. Комната была заполнена дымом, а плед и пуховый платок под ним уже наполовину сгорели. Маша, шатаясь, добрела до ванной, набрала ведро воды, плеснула на диван, отодвинула камин, выдернула вилку из розетки. Затем сумела распахнуть окно, от воздуха голова закружилась, она по стенке сползла на пол и то ли вновь уснула, то ли потеряла сознание, но ее вновь поднял телефонный звонок.
– Это ты, Олежек? Я спала. В первый раз не успела подойти. Нет, я нормально себя чувствую. Олежек, я только хотела сказать: ты ко мне не приходи пока. Тут один сыщик интересовался завещанием. Ты знаешь? Откуда? Ну, ладно, потом расскажешь. Олег, ты знаешь, что Вадима… Ты знаешь, что его больше нет? Почему ты мне не сказал? Не хотел расстраивать? Олег, что ты говоришь! Ты представляешь, что со мной было, когда совершенно чужой человек говорит, что его убили? Олег, ты знаешь, кто это сделал? Это же не ты?
* * *
Жене позвонил Артем. Он говорил своим обычным мягким голосом с интонациями, которые ее ужасно трогали. Ей слышалась в них какая-то детская наивность.
– Слушай, Жек, – сказал он. – Давай проведем время как люди. У меня есть приятель, ну, ты знаешь, Алешка Ветров, он ничего и отпрыск какого-то крутого персонажа. Я все забываю, кого именно. Так вот он приглашает нас в одно уютное заведение. Такой клуб не для всех. Пошли?
– Нас с тобой?
– Меня с девушкой. Я был там недавно в сборной компании. Ну, тогда, когда дома не ночевал. Мы, девицы, дача. Все, конечно, супер-пупер, но одному скучновато. Давай, а?
– Давай, – ровно сказала Женя, стараясь скрыть, что она почти задохнулась от счастья. «Были девицы, но одному скучновато»! Мой дорогой, любимый дуралей. Ей так хотелось сказать ему это, но страшно боялась его чем-то насторожить, нарушить границы его личности. Может, когда-то она ему расскажет, как из-за этого «супер-пупер», которое для него ничего не значило, она чуть не умерла. Нет, не скажет. Никогда не скажет, что помчалась на рассвете его выслеживать. Тут надо понимать, что она никогда не стала бы следить, но должна была видеть. Это такая разница, которую не объяснишь.
– Так я заеду за тобой часов в восемь?
– Тема, машина у меня. Я и заеду за тобой.
– Отлично. Ты поднимайся к нам, ладно? С бабушкой пообщаешься. Ну, пока.
– Пока.
Женя вошла на кухню, где Ирина готовила завтрак, с трудом сжимая губы, чтобы они не расплылись в широкой улыбке. Но Ирина уже все поняла по горячему взгляду карих глаз с золотыми лучиками радости. «Как два авантюрина», – нежно подумала она и вспомнила, какой бесцветной, бледной немочью бродила ее дочь по квартире пару дней назад. Даже ей не под силу так возродить родную дочь. Этому парню даны великие права. Хорошо, если он об этом не догадывается.
– Как вкусно пахнет, мама. Так есть хочется.
Женя выпила большую чашку кофе со сливками, проглотила два больших тоста с сыром и помидорами, съела половину грейпфрута. Она отвечала на вопросы матери, но глаза ее становились все более отсутствующими. «Она видит не меня, а свою тетрадку. Ей нужно с ней поделиться», – поняла Ирина и вздохнула.
– Детка, я тебе платье купила, но у тебя в тот день настроение было плохое, я и не стала показывать. Примерь. Может, наденешь его вечером?
– А откуда ты… Ну да. Никак не привыкну. Вообще-то, я не хотела слишком пафосно наряжаться. Думала, джинсы надеть с черной майкой. Но, может, действительно. Меня Тема пригласил в закрытый клуб. Покажи платье.
Платье из кремового кружева с нижней юбкой из натурального шелка апельсинового цвета было настолько дорогим, что Ирина даже не стала озвучивать цену. Дочка не имела представления о размере ее доходов. Но она в магазине сразу поняла: это платье для Жени. Оно превратит милую девочку в богатый золотой цветок. Женя скользнула в легкий, мягкий наряд, прильнувший к ее телу, как лепестки розы, и подошла к зеркалу.
– Ох, мама. Нет слов. Только, знаешь, мне кажется, слишком красиво. В смысле, очень броско, заметно.
– Девочка моя, а почему тебе не быть заметной? И потом, не думай, что остальные девушки придут в клуб для избранных в тряпках с рынка. Ты будешь выделяться, но не платьем, а своей красотой, которую именно платье и подчеркнет. Понимаешь? В этом особенность хорошей одежды.
Женя повертелась, рассматривая себя с разных сторон.
– Не очень коротко, мам?
– Конечно, нет. Это даже не мини. Просто выше колен.
– А здесь? Оно же почти прозрачное на груди. У меня такого лифчика нет.
– Никакого лифчика не нужно. Оно кажется прозрачным, но на самом деле ничего не видно. Просто ощущается, что твоя грудь ничем не сдавлена, что она у тебя без всяких бюстгальтеров такая упругая, красивая, молодая. Все нормально, ты уж мне поверь. А теперь надень вот это.
Ирина достала из шкафа пару элегантных босоножек на высокой шпильке, с красивым переплетением золотистых ремешков и стразами.
– Господи! Как у Золушки. Но я не смогу весь вечер на таких каблуках.
– Прекрасно сможешь. Ты надень и увидишь, какая это удобная модель. Я ее хорошо знаю. А на шею надень вот это.
Ирина приложила к тонкой шее дочери колье из белого золота с желтым сапфиром в центре крупного сердечка, выложенного россыпью бриллиантов.
– Мам!
– И не забудь голову вымыть. Обязательно подкрась ресницы и губы. Вот этой помадой. И немного блеска. Ладно. Я побежала одеваться. Опаздываю уже. Звони мне время от времени. И не отключай телефон.
Перед тем как выйти из квартиры, Ирина заглянула в комнату Жени. Та сидела на столе в кружевном платье и золотистых босоножках и что-то размашисто писала в школьной тетрадке. Ирина тихонько прикрыла дверь. Женя ее не заметила. Она писала то, что хотела бы прочитать Артему. Когда они останутся одни. Если они останутся одни.
* * *
– Паша, – торжественно провозгласил Сергей, появляясь на пороге кабинета Калинина. – У меня сумасшедшая информация.
– Не надо, – не поднял головы Павел Иванович. – Сумасшедшую сообщай в другом месте. Мне – только нормальную.
– Понимаешь, Паша. – Сергей удобно уселся в кресле. – Неуловимая разница заметна лишь твоему опытному взгляду, клиницист ты мой бесценный. Поэтому я расскажу что знаю. Дело в том, что фирма Вадима Коркина, как выяснилось, принадлежала только ему. Все остальные служащие, включая первого заместителя, который сейчас возглавляет компанию, работают по найму. Этот самый заместитель позвонил Тамаре Коркиной, чтобы она приехала и объявила о своем решении: собирается ли она вступить в права наследства или готова обсуждать вопрос передачи на каких-то условиях, продажи компании коллективу или одному человеку. В общем, обычная процедура. Ну, мы взяли знакомого юриста, который занимается подобными делами, и прибыли, как богатые наследники.
– Особенно ты.
– Не будем отвлекаться на мелочи. Я не особенно. Все финансовые документы фирмы хранятся в сейфе главного бухгалтера. После смерти Вадима их никто не смотрел. А до смерти их видели только он и бухгалтер. Они пригласили нотариуса, вынимают документацию и… Как ты думаешь, что?
– Коркин – не владелец фирмы.
– Гений! А кто владелец?
– Понятия не имею. Ты можешь не интриговать?
– Мария Ильина владелица! Совсем недавно он нотариально передал ей все права. В конторе никто понятия не имеет, кто она есть такая.
– Старик, приношу тебе глубокие соболезнования. Твоя клиентка сможет расплатиться с тобой разве что натурой. Может, тебе переключиться на эту Ильину? Похоже, она миллионерша.
– Почти остроумно, учитывая размер твоего оклада и количество кислот жирного ряда, которое ты в состоянии приобрести для подпитки гаснущего разума. А кроме шуток, как тебе это?
– Кроме шуток, Сережа, мы кончаем с твоей самодеятельностью, вызываем Ильину на официальный допрос и, если не получим удовлетворительных объяснений, задерживаем по подозрению в убийстве Вадима Коркина.
– Насчет «задерживаем» ты, конечно, размечтался. Задержать ее без улик ты никак не можещь. Максимум – подписка о невыезде. Но как ты чувствуешь, нужно остановиться именно на этой версии?
– Не заметить ее никак невозможно. А там – посмотрим. Хотя твой невинный интерес мне очень даже понятен. Сейчас мы все начнем работать на твою клиентку. Ладно, шучу. Надеюсь, с гонорара хоть в ресторан меня сводишь. Стало быть, Мария Ильина. Особенно на ее показания и признания не рассчитываю, поэтому по-прежнему ищем вокруг да около. И у нас, скажу тебе честно, возможно, что-то есть в плане ее причастности к убийству.
– То есть?
– Для человека в ее положении логичнее всего нанять киллера, так?
– Конечно. Не сама же она.
– А киллер должен какое-то время следить за жертвой. И без всякого сомнения, он должен быть где-то рядом в часы, предшествующие убийству. Тем более Коркин погиб не дома. А теперь слушай внимательно. Официант, у которого ты нашел мобильник Коркина, показал, что в тот вечер, точнее ночь, сразу после Коркина и его подруги рассчитался и вышел странный молодой человек. Пришел он сразу после них, сидел за соседним столиком. Кстати, ресторан этот в дорогом клубе, и парень заплатил крупную сумму на входе. Но практически ничего не заказывал! Только рюмку водки и чашку кофе. Сидел долго и ушел за ними. И что ты чувствуешь по этому поводу?
– Обалдеть!
– Точно. Но самое интересное – парень-то очень заметный. Его найти, вероятно, будет не так уж сложно. Он горбун!
– Е… В смысле елки-палки! Паша, главный бухгалтер фирмы Коркина – молодой парень с горбом!
– Так. Думаем. Брать его пока нельзя. Наблюдение установим. Сейчас пошлю в эту фирму ребят. Пусть получат отпечатки пальцев, ну, так, скрыто, как клиенты, допустим. Иди, Сережа. Узнавай, что можно, насчет Ильиной.
На столе Павла Ивановича позвонил телефон. Он минуту слушал, затем прикрыл рукой трубку и сказал вслед Сергею:
– Задержись, пожалуйста. – Он положил трубку и объяснил: – Поперло, что называется. Задержан человек с бумажником и ключами Вадима Коркина. Признался в убийстве. Вроде бы бомж.
– Паша, туда надо ехать. Пока на него не повесили все убийства и не пристрелили при попытке к бегству.
– Знаю. Поехали. Но учти, сейчас эта версия доминирующая и рассматривать ее будем тщательно. Улика.
* * *
Даша мерзла во дворе Артема. Конкретного плана не было. Просто хотелось его увидеть, поболтать, может, сходить куда-нибудь. И очень хотелось вновь попасть в эту скромную, уютную квартиру. Даша никогда не была в таком спокойном месте. Там так тепло, так здорово спится ночью, что у нее при одном воспоминании вздрогнуло сердце. Правда, эта старушенция, бабушка-карга. Да, ерунда. Даша больше не чувствовала злости. Главное, попасть туда, а там видно будет. Она что-то придумает.
Ночь Даша провела с пожилым, солидным мужчиной, который подобрал ее на дороге, где она якобы ловила такси. Он остановил свой «Лексус», окинул ее внимательным взглядом, спросил, куда ехать. Она ненатурально задумалась, стала что-то бормотать, якобы вспоминая, он все понял и повез ее к себе. Ничего квартира. Три комнаты, богатый ремонт, клевая мебель, бар, камин, огромная кровать. На туалетном столике флаконы с духами, баночки с кремом, шкатулки с украшениями.
– А где наша мамашка? – невинно поинтересовалась Даша. – С работы еще не пришла?
– Она отдыхает, – коротко сказал мужчина. – В Греции. Есть хочешь?
– Конечно. Но сначала я б чего-то хлебнула. Замерзла как бобик.
Он вынул их холодильника холодную отварную телятину, нарезанную большими кусками, блюдо с салатом и бутылку виски. Даша сразу налила себе полстакана, выпила залпом и уставилась на хозяина.
– А ты ничего. Ты случайно не на пенсии?
– Мне пятьдесят восемь лет, – слишком поспешно ответил он. – А что?
– Да ничего. Я люблю, когда мужчина, как говорится, старше. Как тебя зовут?
– Петр Никифорович.
– А меня Франсуаза. А ты нормальный?
– Не понял?
– Я спрашиваю, ты не извращенец случайно? Не хочешь, чтобы я по кровати прыгала в пионерской форме или чтоб расстреливала тебя из фашистского автомата?
– У тебя и такие были?
– У кого ж их не было, Никифорович. Дуракам тоже нужны любовь и дружба.
«Тебе не пятьдесят восемь, – раздраженно думала Даша, пока ее партнер пытался достичь вершин страсти. – Тебе как минимум сто пятьдесят восемь». Она посмотрела на часы над кроватью, пыталась задремать, но тут он издал странный высокий звук и скатился с нее, задыхаясь и кашляя. «Свершилось», – поняла Даша и быстро пробежала в ванную. Там все было по высшему разряду, но Даше ничего не нравилось. Ей ужасно не хотелось назад, на эту широкую кровать, где сопит этот боров. Вот тогда она и вспомнила милую улыбку Артема, его квартиру, мягкий диван. Она с детства не спала так сладко, как у Артема. Даша медленно вылезла из ванны, долго вытиралась большим полотенцем, разглядывала флаконы на полочке под зеркалом. Наконец заставила себя вернуться в комнату. Ее возлюбленный спал неспокойным сном нездорового человека. Она сразу услышит, когда он проснется. Даша перенюхала все духи, потом отложила два красивых пузырька, придвинула к ним понравившуюся косметику. И лишь после этого с удовольствием приступила к ревизии шкатулок. Выбрала тонкую цепочку белого золота с крестиком, выложенным бриллиантами, серьги с черными и белыми бриллиантами и толстое кольцо из желтого золота с большим розовым камнем. Она поднесла кольцо к настольной лампе и засмеялась – так ярко и красиво играл камень. Даша смахнула трофеи в сумочку, затем пошарила в ящике стола, нашла забавного нефритового слоника, отправила к другим сувенирам. Ей очень хотелось спать, но денег она нигде не находила. Пришлось залезть в карманы пиджака и брюк гостеприимного Петра Никифоровича. Даша задумалась над общей суммой – девять тысяч и восемьсот долларов. Затем сунула тысячу в карман пиджака. «Ни в чем себе не отказывай, дорогой Никифорович», – нежно прошептала она вздрагивающему во сне грузному телу. Стакан виски Даша выпила с облегчением человека, сделавшего свое дело. Но сон к ней так и не пришел до утра. Когда за окном стало светло, она недобро посмотрела на спящего мужчину. Он останется дрыхнуть в тепле и шоколаде, а она поплетется по холоду неизвестно куда. Даша быстро собралась. На кухне завернула в салфетку пару кусков мяса, пошла к двери. Потом решительно вернулась, как будто забыла что-то важное, и подожгла красивую кухонную занавеску.