– Вы ведь ни разу после его смерти не смогли нормально поплакать о нем? – догадался он.
Кристин отвернулась, чувствуя, что готова разрыдаться прямо сейчас.
– Не стоит меня стесняться. Я очень уважал, можно даже сказать, любил вашего отца. Его смерть огромная потеря для всех нас. Он заслуживает того, чтобы плакать о нем. Я прекрасно понимаю ваше состояние: вы должны были взвалить на себя все хлопоты, хотя были совершенно не готовы к этому. Все близкие люди от вас отвернулись, да еще и маленький ребенок на руках… Но, Кристин, теперь вы не одна. Теперь у вас есть я. Всего-то через две недели я официально возьму на себя ответственность за вас и за Робби. Но ведь я помог вам до того, как женился на вас. Подумайте как-нибудь об этом и попробуйте довериться мне.
– После того как вы меня заставили выйти за вас?
– Для вашего же блага. – Эрик пожал плечами. – Если вам хочется поплакать, не стоит меня стесняться.
– Спасибо, уже не хочется, – мрачно буркнула Кристин. – Вы легко отбили у меня всякое желание плакать.
– Надеюсь, я не отбил у вас другого желания.
– Эрик! – возмущенно воскликнула Кристин.
– Я чем-то вас шокировал? Но ведь я ничего дурного не имел в виду.
– Хотите сказать, что-то дурное подумала я?
– Ну что вы, как можно подозревать леди в подобном!
Кристин вдруг весело рассмеялась.
– Вы хорошо себя чувствуете? – поинтересовался Эрик.
– Да. Должна сказать, вы весьма умело отвлекли меня от грустных мыслей. И заодно от спора о том, когда состоится наша свадьба.
– Но должны же мы прийти к какому-то решению! Мне казалось, что спорить об этом несколько часов не имеет никакого смысла.
– Тем более что вы уже все решили, – язвительно бросила она.
– Не нужно подначек, Кристин. Если вы еще ничего не поняли, то сейчас самое время расставить все точки над «i».
– Интересно! – сказала она и выпрямилась в кресле.
– Я хочу, чтобы с самого начала все в наших отношениях было кристально ясно. В той семье, которую создадим мы, основные проблемы решать буду я. У вас есть право голоса. Но если я сказал, что мы будем делать так, значит, так это и будет. Вам все понятно, Кристин?
– Понятно. Это не семья, а какое-то рабство! Мне кажется, что лучше вам попробовать подобные отношения с кем-нибудь другим! Я не стану слепо подчиняться вашим решениям.
– Я и не хочу, чтобы вы слепо подчинялись. У вас есть право голоса. И я всегда рад услышать ваши пожелания и предложения. Могу только пообещать вам, что всегда объясню свои решения. Если для этого будет время, конечно.
– А если не будет?
– Значит, вам придется подчиниться без всяких объяснений. Я привык так работать и жить. В семье должен быть один глава. Вы ведь доверялись решениям отца?
– Бывало, что и не доверялась.
– Конечно, вы вышли за мистера Локнера. И чем это закончилось?
– Моя семейная жизнь вас никоим образом не касается.
– Действительно, я просто привел вам наглядный пример. Вот если бы вы послушались своего отца, многих бед можно было бы избежать.
– А теперь вы мне предлагаете довериться вам без оглядки, как отцу?
– Именно это я вам и предлагаю. Я рад, что вы так быстро все схватываете. Надеюсь, больше у вас нет вопросов?
– Нет, мистер Маккилдон!
– И, Кристин, я очень вас прошу, даже не думайте о том, чтобы каким-то образом сорвать свадьбу. Даже если вы будете лежать на больничной койке, спеленатая бинтами как мумия, мы с вами все равно сочетаемся законным браком. Я слишком долго этого ждал, чтобы откладывать еще хоть на один день. Будь моя воля, я бы женился на вас еще вчера.
– А вы не боитесь, что разочаруетесь во мне?
– Почему же?
– Когда человек достигает заветной цели, обычно он не радуется, а огорчается. И знаете почему?
Эрик жестом предложил ей продолжать.
– Потому что ему больше некуда стремиться и незачем жить. Вот вы на мне женились – и что дальше? Ради чего вы будете жить?
– Например, ради того чтобы вы научились меня любить. А когда это случится – и заметьте, Кристин, я говорю «когда», а не «если», – я буду самым счастливым человеком и мне будет откровенно наплевать на цели и перспективы. Но сейчас у меня еще есть дела.
Он встал и вытащил из кармана свою платиновую пластиковую карту.
– Она полностью в вашем распоряжении. Я доверяю вашему вкусу и полагаю, что вы все сделаете самым лучшим образом. И, Кристин, не стесняйтесь тратить деньги.
Он кивнул будущей жене и вышел из кабинета. Кристин взяла карточку в руки и усмехнулась.
Ну что ж, подумала она, если ты хочешь шикарную свадьбу, Эрик Маккилдон, ты ее получишь! Только смотри, как бы тебе потом не пришлось туго. Говоришь, розы из Голландии…
4
Кристин внимательно осматривала большой холл, украшенный цветами и лентами. Она хотела быть уверенной в том, что все в порядке. Кремовые хризантемы и нежно-розовые тюльпаны почти скрыли под собой стены и гроздьями перевивали потолочные балки. В воздухе плыл тонкий аромат только что распустившихся цветов.
Если это не шикарно, я не знаю, что еще нужно Эрику! – удовлетворенно подумала Кристин. Да и счет мне более чем понравился… Нужно еще проверить, все ли в порядке с праздничным столом. Она бросила недовольный взгляд на часы. Ну сколько же можно везти обыкновенный торт! Хотя и это кулинарное чудо назвать обыкновенным язык не поворачивается. Десять уровней, тонны глазури, сотни свечей… Мистер Маккилдон, вы можете быть довольны: об этой свадьбе будут еще долго говорить!
– Мисс Кристин! – позвала ее миссис Эствей. – Привезли торт.
– Ну наконец-то! – обрадованно воскликнула Кристин.
– Если мне будет позволено высказать свое мнение, это не торт, а какое-то варварское великолепие!
– Но ведь он отлично вписывается в антураж этой свадьбы? – лукаво поинтересовалась Кристин.
– Да уж! – фыркнула миссис Эствей.
– Мой будущий муж настоятельно просил, чтобы все было просто шикарно. Я не могла отказать ему в этой маленькой просьбе. И разве не чувствуется во всем этом мой великолепный вкус?
– Я иногда не могу понять, шутите вы или говорите серьезно! – Старая экономка покачала головой.
– Миссис Эствей, хочу у вас спросить: я не зашла слишком далеко, пытаясь потратить как можно больше денег на цветы и декор зала? Мне самой иногда кажется, что половину цветов стоило бы выкинуть!
Миссис Эствей внимательным взглядом окинула зал.
– Единственное, что бы я вам посоветовала, мисс Кристин, убрать эти ужасные золотые ленты, которыми вы перехватили зачем-то все балки. Это уж чересчур! А цветов много не бывает.
Кристин кивнула.
– Да, вы правы, миссис Эствей. Я сейчас же позову рабочих, чтобы они убрали эту безвкусную позолоту. Признаю, идея была плоха.
Миссис Эствей удовлетворенно улыбнулась.
– Пожалуй, пойду, присмотрю за приготовлениями на кухне. – Она развернулась и уже у выхода спросила Кристин: – Я только надеюсь, что вы приготовили для себя не кремовые цветы?
– Кремовые, но не волнуйтесь, они не будут смотреться как часть интерьера. Я пойду с букетом роз.
Миссис Эствей выразительно пожала плечами, но Кристин предпочла не заметить ее неодобрения. Ей и так предстояло выдержать сегодня нешуточную схватку с Эриком, ведь он ей четко сказал, что невеста должна быть в белом.
В конце концов, я невеста и мне решать, в каком платье я буду на собственной свадьбе, сердито подумала Кристин. Да и как же можно надевать белое, если я уже была замужем, да еще и имею ребенка! Что бы Эрик ни говорил, сегодня я буду в кремовом платье! Все равно уже поздно что-то менять. И нужно быть честной хотя бы с собой: мне будет приятно посмотреть на лицо Эрика, когда он поймет, что я все же сделала хоть что-то по-своему.
Кристин усмехнулась и спустилась вниз, чтобы присмотреть за выгрузкой «кулинарного чуда».
Круговерть дел, которые, казалось бы, должны были идти без ее участия, захватили Кристин с головой. Она и сама не поняла, как очутилась в своей комнате перед зеркалом в роскошном платье цвета слоновой кости. Миссис Эствей тихо закрыла за собой дверь, позволив невесте хотя бы последние несколько минут побыть наедине с собой.
Ну вот, папа, мысленно обратилась Кристин к отцу, все же пусть даже через семь лет и без тебя я выхожу замуж за Эрика Маккилдона. Мне кажется, ты был бы рад. А если бы ты спросил меня, что я чувствую, я не знаю, что ответила бы тебе. С одной стороны, это замужество решает все мои проблемы, но, с другой стороны, я ведь уже один раз пыталась выйти замуж с той же целью.
Кристин закрыла глаза и глубоко вздохнула.
По крайней мере, этот вариант ты одобрял, папочка. Как же мне не хватает тебя! Ты всегда желал мне только добра и всегда хотел, чтобы я нашла свою любовь. Но у меня так ничего и не получилось! Уже во второй раз я выхожу замуж, а любви все нет… и, если я хоть немного узнала характер Эрика, больше у меня попыток не будет. Впрочем, это даже к лучшему. Сколько же можно искать то, чего, возможно, просто нет?
Она еще раз окинула взглядом свою тонкую и хрупкую фигурку и поправила платье.
Женщина, смотревшая на нее из зеркала, выглядела гораздо младше тридцати одного года, по ее фигуре никто не догадался бы, что она уже стала матерью, и лишь глаза выдавали Кристин в этот день. В ее взгляде была уверенность, решимость, твердость – все, что угодно, кроме счастья. Темные круги визажист так и не смог замаскировать, а морщинка между бровей, появившаяся в последние несколько недель, осталась для нее напоминанием обо всех испытаниях, что пришлось ей пережить.
В дверь тихо постучали.
– Да! – откликнулась Кристин.
Робби, наряженный в кремовый праздничный костюмчик с золотой окантовкой, в галстуке и с розой в петлице, вошел и осторожно прикрыл за собой дверь. Увидев мать, он широко распахнул свои голубые глаза.
– Ну как? – улыбнувшись, спросила Кристин.
– Мамочка! Ты самая красивая на свете!
Она присела на корточки и протянула руки к сыну, чтобы обнять его. Робби охотно подбежал к матери и спрятал лицо у нее на груди. Кристин гладила своего сына по золотистым волосам, которые все еще хранили младенческую мягкость и шелковистость.
Как же я рада, что Робби похож на меня! – подумала Кристин и поцеловала сына. Она готова была расплакаться и не могла понять, что тому причиной. Чуткий мальчик сразу же почувствовал состояние матери.
– Мамочка, что случилось? Почему ты плачешь?
– Я не знаю, Робби, наверное, потому что сильно волнуюсь! Когда ты будешь жениться, возможно, ты меня поймешь. Но я надеюсь, что другая женщина еще нескоро появится в твоей жизни.
– Мам, ты, когда волнуешься, говоришь такие глупости! – Робби весело рассмеялся. – Не бойся! Эрик не обидит тебя, он хороший. И потом, у тебя же есть я!
– И что? – улыбнувшись, спросила она.
– Я никому не позволю обижать мою красивую и добрую мамочку!
– А почему ты уверен, что Эрик меня не обидит?
– Он очень хороший. Просто кто-то давно его сильно обидел, вот он и старается казаться хуже, чем есть на самом деле.
– Спасибо, милый, что объяснил мне, в чем дело.
Вот только я знаю, кто его сильно обидел. И от этого не становится легче! – про себя добавила Кристин и усмехнулась.
– Не смейся! – потребовал мальчик. – Миссис Эствей говорит, что я никогда не ошибаюсь в людях. Эрик хороший! Мне он очень нравится. И я даже рад, что ты выходишь за него замуж. Тебе будет хорошо с ним. Он сильный.
– Значит, ты считаешь, что я слабая?
– Ты же женщина! Дедушка всегда говорил, что женщин нужно защищать, беречь и любить, – спокойно разъяснил Робби матери.
– И ты думаешь, что Эрик любит меня?
Робби задумался.
– Даже если и нет, то обязательно полюбит, – наконец сказал он. – Дедушка часто говорил, что тебя невозможно не любить, а любить очень сложно.
– Мило! – обиженно фыркнула Кристин.
– Вот и я никак не могу понять этого!
– Может быть, дедушка и прав, – подумав, согласилась Кристин. – Но я надеюсь, что у тебя никогда не будет повода сказать так.
Она услышала первые аккорды музыки.
– Мисс Кристин! Поторопитесь! – Миссис Эствей настойчиво постучала в дверь.
– Кажется, нам пора, – нервно сжимая в руках цветы, сказала Кристин. – Бери шлейф – помнишь, мы с тобой репетировали? – и пойдем.
Когда она появилась на лестнице в облегающем длинном платье цвета топленого молока, с собранными в простую, но элегантную прическу волосами, усеянными чайными розочками, рядом с сыном, похожим на ангела, всякое движение в зале замерло. Вздох восхищений сорвался с губ приглашенных.
Кристин чуть заметно улыбнулась и начала грациозно спускаться по лестнице. Вскоре она уже стояла рядом с Эриком, смотрящим на нее полными обожания глазами.
Розы в ее руках мелко подрагивали, и только эта дрожь выдавала волнение Кристин. Она почти не слышала того, что говорил сотрудник магистрата. Все плыло перед глазами, и Кристин мечтала лишь о той минуте, когда все это закончится и она наконец-то сможет отдохнуть в тишине. О том, что должно произойти этой ночью, она даже и думать не хотела. По крайней мере, не сейчас, и так она слишком сильно волновалась для женщины, которая выходит замуж по расчету, да еще и во второй раз.
– Согласны ли вы, Кристин Саманта Бирн, стать женой Эрика Джеймса Маккилдона? – услышала она сквозь шум в ушах обязательный вопрос.
– Да, – четко и громко сказала Кристин.
– Согласны ли вы, Эрик Джеймс Маккилдон, взять в жены Кристин Саманту Бирн?
– Да! – со счастливой улыбкой ответил он.
– Обменяйтесь кольцами, чтобы закрепить ваш союз.
Кристин почувствовала, как Эрик взял ее ледяную руку своими теплыми и нежными пальцами. Прикосновение холодного металла словно обожгло кожу. Она опустила глаза и увидела тоненькое золотое колечко. Именно такое, о каком она когда-то в детстве мечтала, как и всякая девочка, планируя будущую свадьбу.
Эрик надел кольцо на палец Кристин и улыбнулся ей. Кристин несмело вернула улыбку и взяла дрожащими пальцами кольцо, которое отныне будет носить ее муж. Она судорожно вздохнула, и кольцо с глухим звоном упало на пол.
Кристин беспомощно посмотрела на Эрика. Он ободряюще улыбнулся и прошептал:
– Я не верю в приметы.
Робби сразу же бросился к кольцу и подал его Кристин.
– Спасибо, – шепотом поблагодарила она сына.
Наконец кольцо оказалось на пальце Эрика, и Кристин вздохнула с облегчением.
– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать новобрачную.
Кристин вздрогнула. Она совершенно забыла об этом обязательном для подобной церемонии поцелуе! Но Эрик уже нежно обнял ее за талию и наклонился к губам. Она вздрогнула, напряглась и предприняла было попытку отстраниться от него – воспоминание о поцелуе в кабинете ее отца было слишком свежо. Кристин не хотела вновь почувствовать себя беспомощной, вновь мечтать только о том, чтобы отдаться сжигающей ее тело страсти. Кристин вздрогнула и с немой мольбой посмотрела Эрику в глаза. Но он был непреклонен.
Его губы прильнули к губам Кристин в жарком поцелуе. Он осторожно провел языком по ее нёбу, заставив Кристин задрожать, но уже не от волнения. И вдруг он отстранился. Кристин подняла глаза и непонимающе посмотрела на Эрика.
– Сегодня ночью, – одними губами сказал он и улыбнулся.
Толпа гостей взорвалась радостными аплодисментами.
Дальнейшее Кристин помнила лишь отрывками: знакомые лица, объятия, поздравления, поцелуи, море цветов…
И вот она почувствовала на предплечье пальцы Эрика. Он осторожно сжал руку Кристин и прошептал:
– Кажется, нам пора. Робби едет с нами.
– Но куда? – удивилась Кристин.
– У нас медовый месяц, и я хочу провести его со своей новой семьей вдали от гостей, которых большей частью я почти не знаю. Тебе не нужно ничего с собой брать, я все приготовил.
Кристин уже знала, что, когда Эрик говорит таким тоном, лучше его послушаться. Она заставила себя улыбаться и принялась прощаться с гостями. Все время она чувствовала на себе взгляд Эрика.
Ну что ж! О вашем поведении, дорогой мистер Маккилдон, мы поговорим позже! – решила Кристин.