- Спасибо, – немного настороженно промолвила Виолетта.
- От Сережки твоего. Так что танцуй.
Сердце Виолетты сжалось, но не на долго. Никогда не вникающий в женские дела отец, даже не предполагал в этот момент, как сильно он заблуждается, заставляя дочь, танцевать на битом стекле.
- Ламбада устроит? – не став развенчивать отцовские заблуждения, Летта на протяжении нескольких секунд ритмично водила бедрами. – Давай, – протянула она руку.
- Дочка, маловато будет, за такую-то весть, – не унимался отец, – еще хочу.
- Дай сюда, – внезапно появившаяся мама вырвала из цепких рук уже не совсем белоснежный конверт. – Держи, дочка. А тебе все шутки шутить. – Получив хороший подзатыльник, ничего не понимающий отец возмущенно покинул комнату дочери, а мама просто прикрыла дверь с той стороны.
Летта мысленно поблагодарила маму, и прежде чем заглянуть во внутрь конверта, продолжительно медитировала глядя на него. Она мусолила его в руках, борясь с желанием выбросить и забыть, и природным любопытством.
- Что скажешь? Читать? Или не стоит, все равно там ничего нового.
Подросший Снежок добродушно вилял хвостом и звонко лаял, решив, что хозяйка предлагает ему какое-то неведомое лакомство.
- Глупый. Это всего лишь бумага, – словно прочтя его мысли прокомментировала Летта.
В подтверждение своих слов, она мгновенно ткнула конверт прямо в черную пуговицу на шикарной мордочке. Снежок расстроенно облизнулся и с видом полным равнодушия, развалился на коврике у кровати.
- Не понравилось? Это понятно. А вот как быть мне?
Еще раз взглянув на конверт, Летта открыла верхний ящик своего письменного стола:
- Полежи пока здесь. Будет настроение – покончу с тобой.
Конверт пролежал в столе несколько долгих дней, а настроение «покончить» с ним, у Летты появилось в день Святого Валентина, когда на каждом углу народ радовался своему счастью, а Виолетте остались лишь воспоминания о своем потерянном и раздавленном. Хотелось ей того или нет, но у нее было сказочное, счастливое прошлое, еще совсем недавно. Не смотря на все горечь и обиду, свои воспоминания она лелеяла, как самое лучшее в ее недолгой жизни. Вот и в этот праздничный для многих вечер, Виолетта с теплом в сердце прикоснулась к ждущему своего череда посланию. Она отмотала назад свою память, ровно до четвертого письма, чтобы это прочесть без особой горечи. «И снова здравствуй, моя маленькая Летта. Пишу тебе я, навсегда твой, Сережа. Начну с того же, на чем мы закончили – прости меня, пожалуйста. Я по-прежнему очень сильно люблю тебя, даже сильнее, чем когда-либо, и только тебя. Я схожу с ума при мысли, что так слепо поверил в ложь. А еще сильнее меня сводит с ума моя жестокость, ревность и злость, которую я излучал в тот злосчастный Новый год. Летта, я не могу без тебя жить. Я не хочу без тебя жить. С тех пор, как я потерял тебя, свою девочку, каждый день стал для меня пыткой. Мир утратил краски, я утратил смысл жизни. Летта, я люблю тебя так, как любят в жизни раз, и я на многое ради тебя готов, ради нас. Маленькая моя, хорошая, я так тоскую… Прости меня, ведь ты сама говорила, что каждый человек имеет право на ошибку, прости. Пусть это станет самой страшной моей ошибкой, самым плохим, что могло с нами случиться, а дальше мы будем так счастливы, как всегда мечтали – ты будешь полностью принадлежать мне, а я буду навсегда твой. Без права на ошибки. Мы будем вечно любить друг друга, да так, что все вокруг умрут от зависти. Я буду носить тебя на руках, и целовать каждый твой след. Я буду оберегать тебя от всех невзгод, даже от себя самого, только дай мне шанс. Летта, маленькая моя Летта, ты ведь чувствовала, что мои чувства настоящие, ты ведь знаешь, что я никогда тебе не лгал. Я безумно, до крика, до боли, до стона, люблю только тебя. Не отказывайся от моей любви. Не отвергай. Прости, и дай шанс. Знаю, что причинил тебе боль. Знаю, что разбил твое верное, пылающее сердце, но поверь, мне сейчас в миллион раз хуже. Осколки от моего, не собрать никому кроме тебя. Летта, еще раз прости. Пообещай одно, что я дождусь ответа на это письмо, каким бы он ни был. Я люблю тебя сильно-сильно. Целую. Обнимаю крепко-крепко. Навсегда твой, и только твой Сережа». Читая эти строки, сердце Виолетты замерло, на глазах появились слезы, но ни одна не смогла просочиться сквозь лед в душе, который начал сковывать всю ее в ту самую новогоднюю ночь. Раньше ее окрыляли эти письма, но ЭТО заставило вернуться в ту самую ночь, и вновь ощутить нереальную боль, обиду и пустоту, от которой, как ей казалось, ей удалось немного избавиться. Летта не стала перечитывать, как обычно, а сразу же села за ответ, которого она не смотря ни на что, не могла лишить Сережу, ведь точно знает – ожидание смерти, хуже, чем сама смерть. «Здравствуй Сережа. Последний разговор у нас уже состоялся, считаю нужным и отписаться в последний раз. Спасибо за такое количество теплых признаний и извинений, но мне все это уже ни к чему. Научись жить без меня, как я научилась жить без тебя и «НАС». Еще не до конца, конечно, но я очень стараюсь. Я тебе уже говорила, какой любовью тебя любила, но ты видимо забыл, что ж, напомню. Ты готов ради меня на многое, а я готова была ради тебя на ВСЕ остальное. Не пиши мне больше, не звони, не ищи встреч, не терзай мою и свою душу, я все равно не смогу тебя простить. Возможно со временем, которое лечит и умеет чистить память, я забуду, но вряд ли прощу. Случилось так, как случилось. Ты решил поверить лучшему другу, всецело пренебрегая любовью всей твоей жизни (как ты утверждаешь). Знаешь, сейчас я даже больше верю в искренность Диминых чувств, ведь это он ради любви устроил всю эту череду событий. Заметь, ему было абсолютно плевать на вашу дружбу, он просто хотел выбороть у судьбы право на любовь, а ты… Ты выбрал дружбу, что ж, это тоже немаловажно. Быть твоей подругой мне бы хотелось, но и это в прошлом. Сереж, живи счастливо, но без меня. Строй будущее, тоже без меня. Вспоминай о прошлом со мной, но без меня в будущем. Все что между нами было, было прекрасно, но все хорошее, как и плохое, имеет свойство заканчиваться. Я любила тебя, ты любил меня, на этом все. Никаких «МЫ» больше не будет. Что ж, больше мне сказать нечего. Верю, что каждый из нас будет счастлив, только вот с другими людьми. Целую. Обнимаю. Люблю тебя сильно-… » Рука дрогнула. Летта по привычке заканчивала письмо дорогими ее сердцу словами, но не посмела дописать их до конца. Хотела вычеркнуть, но не стала.
- Я все еще люблю тебя Сереженька, сильно-сильно, – прошептала она, словно прощаясь со всем тем, что было вложено в эти незамысловатые слова, и привычно поцеловала дорогие сердцу строки.
Часть вторая Глава 1 – Виктория Егоровна, вы собрали мои вещи? – Виолетта важно передвигалась на высоченных шпильках по шикарному паркету своей гостиной.
- Да, Виолетта Леонидовна, все готово.
- Все, все, все?
- Да. Все, все, все.
- Вы простите, что я стала такой невыносимой, уж очень хочется быть на высоте.
- Вы и так «на высоте», куда уж выше? – милая женщина средних лет совершенно искренне недоумевала.
- Ах, Виктория Егоровна, всегда ведь есть к чему стремиться.
- Так-то оно так, да вот зачем из кожи вон лезть, когда и так все хорошо?
Виолетта весело рассмеялась искреннему непониманию своей домработницы. Да, у нее действительно все «хорошо», но ведь хочется – «отлично». Ее озорной хохот подхватил преданный друг и товарищ – Снежок, который на протяжении долгих лет не отходил от нее ни на шаг, превратившись из белоснежного комка в величественного белоснежного волка. От лая и смеха, в гостиной стало просто невыносимо шумно, о чем незамедлительно сообщила Виктория Егоровна.
- О-о-о, еще один с «высоты» спустился. Ох и шума от вас, ребятки мои. Особенно от тебя. – Женщина игриво ткнула указательным пальцем псу прямо в черную пуговицу посреди холеной морды. – Пойду-ка я лучше к себе на кухню, да приготовлю чего вкусненького вам на дорожку.
Виктория Егоровна не переносила шум, отдавая предпочтение своей святая-святых – кухне, где всегда было тихо и спокойно, где она себя чувствовала в своей тарелке. Словно понимая каждое слово, пес сломя голову и опережая неторопливую Викторию Егоровну, метнулся в сторону кухни изо всех сил махая хвостом и забавно выпячивая красный язык.
- Ты посмотри на него, и тут хочет не упустить момент. Ох и псина. Ох и умник! – запричитала Виктория Егоровна.
В комнате моментально стало тихо.
- Да, он у меня такой… – оставшись наедине с собой, прошептала Виолетта, а усевшись поудобнее на шикарный кожаный диван, сию-же минуту начала разговор по телефону. – Ма, там точно все в порядке, ты ведь знаешь, что я не люблю недоработки и неожиданности.
- Дочка, дом просто шикарный и целиком и полностью законченный, так что можешь смело езжать.
- Ма, а вы точно никому не проболтались, что я должна приехать, я ведь инкогнито. Ну, или типа того.
В трубке послышался смешок:
- Дочка, надобности рассказывать не было. В деревне о тебе уже давно никто не спрашивает. Каждый живет в своем мире и варится в своей каше, так что, не удивляйся, если тебя даже не заметят.
- Хорошо, мамочка. Спасибо. Тогда я буду выдвигаться. Приеду – отзвонюсь. Папе привет.
Виолетта не была в родной деревне около восьми лет, но осознание того, что о ней там никто не вспоминает, немного ее зацепило, хотя привыкшая за все эти годы не расслабляться, Виолетта и сейчас не дала себе спуску. Она быстро взяла себя в руки, не давая никаким эмоциям власти над светлым разумом, и помчалась в спальню, в последний раз взглянуть – ничего ли она не забыла. Пяти минут хватило, чтобы убедиться – все в полном порядке. Виолетта ничего не упустила, и ей оставалось лишь попрощаться со своей опочивальней и отчаливать. Отчаливать туда, где ее нога не ступала очень давно. Где ей безумно хотелось побывать, но в то же время, она этого боялась до умопомрачения, сама не понимая – почему.
- Привет, милая. – Андрей Соколов, красавец, что называется – с обложки журнала, стильный и ухоженный, с идеальными пропорциями все частей тела, застал свою Виолетту лежащей на огромной кровати, упорно сверлящей взглядом потолок. – И чем это мы тут занимаемся?
Незамедлительно составив компанию, молодой мужчина по-отечески чмокнул Виолетту в лоб, а она и глазом в его сторону не повела.
- Я вод думаю, может ну его этот благородный бежевый? Может зеркало нацепить, чтобы контролировать процесс – а, что скажешь? – на лице Виолетты появлялась лукавая улыбка, такая, которая не может говорить ни о чем другом, кроме похоти. – Тебе понравится, если я буду подсказывать и четко направлять?
- А тебе разве что-то не нравится? – Андрей всем телом взвалился на лежащую рядом бесстыдницу. – Интересно, чему новому ты меня можешь научить при помощи зеркала? – он медленно стал покрывать поцелуями лицо и шею Виолетты. – Знаешь, а мне эта идея по душе, может, и мне пригодится…
Виолетта охотно откликалась на каждый его поцелуй, ее тело стремилось уловить каждое прикосновение этого ловкача:
- Тогда решено – зеркалу быть. – Она звонко рассмеялась и проворно оседлала Андрея, положив его на лопатки. – Только, знаешь, милый, не сегодня.
Одарив мужчину страстным поцелуем, она ловко соскочила на пол.
- Так не честно! – взмолился Андрей. – Что прикажешь мне делать с этим? – он не двусмысленно пялился глазами на образовавшийся бугор в районе собственного паха.
- Милый, честное слово, я бы с удовольствием помогла решить тебе твою проблему, но у меня совершенно нет на это времени. – Соблазнительно прикусив нижнюю губу, прочирикала Виолетта. – Так что извини – ЭТО твоя проблема.
Летта послала растерянному парню воздушный поцелуй и поспешила покинуть комнату, не забыв при этом соблазнительно вилять бедрами.
- Ну уж нет! – цепкими руками Андрей схватил ее за тоненькую талию и в следующую секунду девушка вновь оказалась под ним. – Сейчас это станет и твоей проблемой.
Срывая с прекрасных губ поцелуи, и хаотично расстегивая бесчисленное количество пуговиц на блузе, Андрей однозначно решил приобщить любимую к решению своей проблемы, которая все еще никуда не девалась.
- Андрей, прекрати. Слышишь, перестань. – Кокетливо взмолилась Летта, отталкивая от себя сильные руки, но так и осталась неуслышанной. – Андрей, хватит!
Собрав всю свою силу, девушка резко ударила возбужденного Андрей кулаком в грудь.
- Ай, за что?
- Последний раз повторяю – слезь с меня. – Холодно, почти зло, прошипела Летта.
- А почему таким тоном? Можно подумать я делаю что-то плохое?
Парень был обижен, но не стал настаивать, а послушно отпустил Виолетту, которая моментально вскочила на ноги и принялась застегивать пуговицы.
- Милый, не сейчас. Я же говорю – у меня совершенно нет времени.
Летта быстро покинула комнату, а Андрей все так же лежал на огромной кровати, сменив в познании потолка свою бестию.
- У тебя всегда на меня нет времени, – уткнувшись в подушку лицом, процедил сквозь зубы парень.
Вот уже три года, с момента их знакомства, да и собственно их отношений, ему приходится потерпать от ее холода и прилежно держать не озвученную, но вполне реальную дистанцию. С первого дня она заявила, что в их отношениях не будет всех этих «я тебя люблю, а ты меня?» и тому подобных «телячьих нежностей», как она выразилась. С первых их свиданий она вела себя немного настороже, хотя опасаться, по сути, было нечего. С первых их поцелуев она с упоением наслаждалась ими. Он стал ее первым мужчиной, но она так и не сумела отдаться ему всецело. Андрей чувствовал этот холод, и изо дня в день старательно растапливая лед, он знал, что за ним скрывается пламя. Он знал, что она его любит, и он был уверен в этом, словно в собственных чувствах. Он ни на мгновение не усомнился за все годы, что день, когда Виолетта откроется ему и доверится, настанет, и он его обязательно дождется. Он привык доверять своей интуиции и своим чувствам, он знал, что это ЕГО женщина, вот только не знал – что ей мешает довериться, раскрыться, отдаться…
- Виолетта Леонидовна, может, все же покушаете на дорожку? – не успокаивалась Виктория Егоровна. – Дорога-то ведь не близкая, а здоровья на забегаловки разные не напасешься. Съешьте окрошки, вы ведь любите. Ну, или хотя бы стакан молока с оладушками? Виолетта Леонидовна, если вы не притронетесь к моей еде, я расценю это, как личную обиду.
Мамина одноклассница, которая несколько лет назад попросилась к ним на работу, с первого дня с любовью и заботой опекала Виолетту. Девушка неоднократно просила не называть ее по имени-отчеству, на что всегда слышала один и тот же ответ – «Каждый сверчок, знай свой шесток». Виктория Егоровна относилась к ней, словно к собственной дочери, тем более что своих детей ей Бог не дал, но всегда соблюдала субординацию. – Хорошо. Я выпью стакан молока, – глядя в выцветшие глаза наполненные заботой и любовью, Виолетта просто не могла обидеть чувства этой женщины.
- Я тоже, – послышалось из-за спины.
- О-о-о, Андрюша и ты здесь? А я и не заметила, когда ты пришел. – Не по годам состарившееся лицо Виктории Егоровны, засияло ярче того солнышка, которое так безжалостно сжигало ее кожу на бескрайних колхозных полях в далекой молодости. – Присаживайся, и на твою душу хватит. Кушайте, мои дорогие.
- М-м-м, какая вкуснотища! – не успев даже поднести ко рту, протянул Андрей, который именно за это и был удостоен вечной любовью от благодарной Виктории Егоровны.
- Скажешь тоже, Андрюшка. Ты же еще ничего не съел?
- А я уже вижу, что эти оладушки просто божественны. А запаа-а-ах…
- Ну, тогда кушайте, а захотите добавки, я неподалеку.
Не имея привычки быть навязчивой, и обладая природным чувством такта, Виктория Егоровна поспешила удалиться из «своих апартаментов», «своей крепости», как она сама любила называть кухню.
- Люблю я эту женщину, – уплетая за обе щеки домашние оладушки, все никак не успокаивался Андрей.
- А мне постоянно твердишь, что любишь меня, – демонстративно обиженно, выпятила губы Летта, – вот и верь тебе после этого.
- А сделай еще раз так, – сгримасничал Андрей.
Летта показала язык:
- Тебе бы все шутки шутить, а я, между прочим, – девушка упорно продолжала строить обиженную – не шучу.