– Скажи мне только, он тебе в любви уже объяснился?
– Да! И я!
– Знаешь, я счастлива! И вы тоже будьте счастливы, мои дорогие. А он хорошо целуется?
– Лучше всех на свете! – залилась вдруг краской Яна.
– Дай вам Бог! – И Маргарита Семеновна положила трубку.
– Тима, не смотри на меня так!
– Как? – охрипшим от желания голосом спросил он.
– Ты как будто раздеваешь меня взглядом...
– Да... раздеваю... и все остальное... тоже...
– Тима! – еще пуще покраснела она и засмеялась. – Какой ты, оказывается...
– Какой? – он больно тискал в ладонях ее тонкие ломкие пальцы, не сводя с нее жадного взгляда.
– Самый лучший... Права была тетя Рита... И почему-то уже родной.
Его как будто обдало холодом. Он выпустил ее руки и как-то недобро прищурился.
– Родной? Из-за Олега? Да? Говори! – вне себя от внезапного приступа дикой, звериной ревности, никогда прежде им не испытанной, прошипел он.
Она побелела.
– Тима! Боже мой, что ты говоришь? Как тебе такое в голову пришло? – она так обиделась. что, казалось, всю любовь и нежность как ветром сдуло. – А, я поняла, тобой движет вовсе не любовь, а что-то другое... Вот дура я, вечно мы, бабы, любви ищем, всюду она нам мерещится...
– Яна, прости, прости идиота!
– Нет, не прощу! Я все поняла, тебе просто как мужику любопытно, что же такое твой обожаемый дядюшка нашел в этой девчонке с перчиками, из-за чего с ума спятил на старости лет и столько бабок вбухал в подарки...
– Замолчи!
– И не подумаю! Это же ясно как божий день! И как я, дура, могла в тебя так влюбиться...
– Яна, любимая, ну прости дурака, все не то, все не так... Просто я никогда в жизни не ревновал и не очень понимаю как с этим быть... Я болван, мне уже мама говорила, что меня колбасит и плющит от ревности к Олегу...
– Так и сказала? – сквозь слезы вдруг улыбнулась Яна.
– В том-то и дело, именно так! И она права. О, знаешь, я совершенно не ревную тебя к Мишке, живому и здоровому, а к Олегу... умираю от ревности, потому что знаю – ты его любила, а Мишку... Ты пригрелась возле него, да? Он такой редкостно теплый человек, да?
– Откуда ты знаешь?
– Наверное, чувствую, потому что люблю... Черт побери, мне почти сорок лет, но я всегда считал все эти штуки чем-то... литературным, что ли... Я не мог понять, каково это, когда крыша едет от ревности, когда... Короче, Янка, выходи за меня замуж, а?
Она молча покачала головой. Потом проглотила подступивший к горлу комок и тихо сказала:
– Нет, Тима, не надо замуж... Я не хочу... Я не гожусь... замуж...
– Что за бред, почему?
– Я буду плохой женой, а ты... ты заслуживаешь другого... лучшего... Во-первых, у меня не может быть детей...
– Мне это уже известно, к тому же ребенка можно усыновить.
– Я никудышная хозяйка, я не умею готовить.
– Подумаешь, большое дело, возьмем домработницу, да и мама тебя научит, не боги горшки обжигают.
– Я растеряха, я вечно попадаю в какие-то дурацкие ситуации.
– Ну и что? Я же тебя уже люблю, люблю именно такую... Я вот тут думал, вспоминал, хотел понять, когда же я в тебя влюбился, в какой момент...
– Ив какой же?
– В самый первый, когда увидал, как у тебя из-под джинсов колготки выпали...
– Не ври!
– Честное благородное слово! Ты тогда так мне улыбнулась... и была вся какая-то неправильная и такая обворожительная! А потом, второй раз, я ведь тебя сразу даже не узнал, там в кафе, где я передал тебе эти чертовы побрякушки... Я помог снять жакетку, у тебя молния на платье была не до конца застегнута, у меня тогда в глазах потемнело, так захотелось прижаться губами к этому местечку... И я вдруг стал злой, противный, меня все стало дико раздражать в собственном доме, я вдруг понял, что жил как идиот, мне создали идеальные условия существования, а я вдруг стал там задыхаться, как подопытный кролик в виварии...
– И во всем виноваты мои колготки? – с нежной улыбкой спросила Яна.
Он просиял.
– Да! Но я ведь ничего не понимал! А потом возник Мишка и я запретил себе даже думать о тебе. Но прежняя жизнь показалась мне невыносимой и я четко осознал, что не люблю жену и она меня не любит, мы просто были удобны друг Другу...
– Но твоя жена такая красавица...
– Ну и что? Красавиц в Москве до хреновой тучи, а ты – единственная. И знаешь, мама с самого начала терпеть не могла Юльку, а ты ей страшно понравилась. Это тоже о чем-то говорит. И вообще... Мне нужна именно такая жена!
– Ты так в этом уверен?
– На все сто!
– А вдруг я не понравлюсь тебе... как женщина?
– Дурочка!
– Но ведь так бывает...
– Я намерен немедленно это проверить!
– Немедленно?
– Ага! Молодой человек! – позвал он официанта. – Будьте добры счет!
– Но вы ж ничего не скушали! Давайте я вам с собой все упакую! Даже шампанское не открыли, вон, весь лед в ведерке растаял! – огорчался официант.
– Валяйте! И цветы не забудьте! У тебя, Янка, ведь наверняка пустой холодильник? Признайся, а?
– Ну да, – слегка смутилась она. – Только не вздумай платить, это я тебя пригласила.
– Янка, запомни, платить теперь всегда буду я. И потом, ты пригласила меня на день рождения, а что у нас получилось?
– Что у нас получилось?
– Практически, семья... И в семье я главный!
– Тимка, я ужасно, ужасно тебя люблю... И я хочу, чтобы ты был главный и командовал мной... Мне это нужно...
– Я знаю. Я завтра же напишу Мишке обо всем.
– Может, лучше мне написать?
– Нет, – отрезал он. – Это я возьму на себя.
– Что? Вину за наше общее предательство?
Тимофей вспыхнул.
– Предатель здесь только я. Ты – оставленная им женщина, ты же в конце концов не Пенелопа, а он вовсе не Одиссеей. Его странствие просто прихоть... – он вдруг рассердился, – хотя, если честно, я уж не помню, чего ради Одиссей уплыл от Пенелопы...
Тут официант поставил на стол два пакета, обтер салфеткой стебли пионов и подал букет Яне с несколько фривольной улыбочкой. Понял, куда и зачем спешат эти двое.
– Тимофей Борисович, звонила ваша жена, просила немедленно связаться с ней, – доложила секретарша.
– Что за бред? – нахмурился Тимофей, до этого момента безуспешно пытавшийся погасить идиотское сияние на лице.
Ага, понятно, подумала секретарша, шеф, видимо, загулял в выходные и теперь ему мало не покажется!
Он вошел в кабинет и сразу набрал номер Юли. Настроение резко испортилось.
– Почему ты звонишь через секретаря?
– А у тебя все телефоны два дня выключены.
– Так, в чем дело?
– Тим, надо поговорить.
– Надо, значит, поговорим, но не в рабочее время. Я занят.
– Тогда, может, пообедаем где-то?
– Не уверен, что получится. Впрочем, ближе к обеду я с тобой свяжусь. Извини, у меня дела.
Дел и впрямь хватало и к часу дня он понял, что обеда с женой не получится. Он набрал ее номер.
– Юль, извини, ничего не получается. Если угодно, я после работы заеду к тебе.
– О, отлично!
Еще через час позвонила Геня.
– Тимоша, что-то случилось? Куда ты пропал?
Господи, с досадой подумал он, чего они все от меня хотят?
– Я так соскучилась! Может, встретимся сегодня?
– Извини, Генечка, сегодня не выйдет, дел по горло.
– Тим, скажи только – это правда, что ты ушел от жены?
– Гень, извини, у меня абсолютно нет времени на личные разговоры, извини ради бога, поговорим как-нибудь потом.
Так, ей уже донесли... Неужто она на что-то надеется? Вот мне урок – не связываться с бабами, которые... А впрочем, какие бабы, ведь у меня есть Яна, Янка, Яночка... Никогда ни одну женщину он так не хотел и никогда и ни с кем ему не было так хорошо! Они провели в постели почти двое суток... Двое суток счастья... Нет, нельзя сейчас предаваться этим мыслям. До совещания у директора оставалось семь минут, даже поговорить с ней некогда, а так хочется услышать ее голос... Он просто отправил ей эсэмэску: «Люблю. Счастлив». Ответ пришел мгновенно: «И я».
Рабочий день складывался так, что освободиться раньше половины одиннадцатого никак не получалось.
– Юль, извини, никак не выходит, полный зарез, давай отложим разговор, это ведь не горит?
– Ну, это как посмотреть... Тогда отложим на неделю, я завтра лечу в Лондон, вернусь, позвоню.
– Счастливого пути!
– Тима, – сказала Ольга Варламовна, разогревая ему ужин. – Я никогда тебя таким не видела.
– Каким?
– У тебя глаза счастливые. Скажи мне, ты завтра тоже поздно вернешься?
– Надеюсь, нет, а что? – насторожился он. Завтра после работы он рассчитывал попасть к Яне.
– Я пригласила на ужин Яну.
– Мама!
– Ты недоволен?
– Ну что ты! Очень доволен! Но как тебе такое в голову пришло?
– Понимаешь, я вчера была в «Современнике» с Наташей...
– И что вы с ней опять учудили? – улыбнулся Тимофей.
– Ничего, кстати, Наташе Яна тоже очень понравилась, но это так, к слову. Дело в том, что в антракте мы встретили твою Юльку...
– Она уже не моя.
– Слава богу! Но она была там с этим своим Леонтием...
– Ну и что тут такого?
– Да ничего, просто я в фойе услышала, как она его кому-то представила: «Мой будущий муж».
– Ну и в чем криминал, мамочка?
– Видишь ли, Тим, я не удержалась... Отозвала ее в сторонку, поздравила с удачной партией и сказала...
– Мама, зачем? Ну, и что ты ей сказала? – напрягся Тимофей.
– Процитировала Грибоедова... Ну, перефразировала самую чуточку...
– Мама!
– «Ваш муж, прелестный муж, не более наперстка...»
Тимофей фыркнул.
– Если я правильно помню, там речь шла о шпице? Ну, ты даешь, мама! Только зачем?
– Я так ее не люблю, что хотелось сказать ей какую-нибудь гадость, только и всего.
– И после этого подвига ты решила пригласить на ужин Яну?
– Ну, в общем да!
– А что, интересно знать, тебе ответила Юлька на твою любезность?
– Ничего! Позеленела от злости, пожала плечами и отошла с брезгливой миной.
– Она мне сегодня звонила, хотела поговорить о чем-то, но у меня минуты свободной не было. Отложили на неделю.
– Очень хорошо. Вам надо поговорить о разводе. Надеюсь ты намерен жениться на Яне?
– Безусловно, но куда нам спешить?
– А Мише ты уже написал?
– Пытался, но сообщения не проходят, видимо, он сейчас там, где связь не работает. И меня это мучает. Но завтра я снова попробую.
– Тима, я дам тебе утром список, что надо купить для Арношки.
– Хорошо. Мам, а что Яна сказала в ответ на твое приглашение?
– Обрадовалась. Очень, голосок так звенел...
– Тетя Рита, вы симулянтка! Я сразу поняла! – смеялась Яна, целуя Маргариту Семеновну, живую и здоровую.
– Ну и кто бросит в меня камень? Уж точно не ты, вон как сияешь! Смотреть одно удовольствие, как похорошела! Я ж с самого начала говорила – золотой мужик. И в койке, видать, не промах...
Яна залилась краской.
– Чего краснеешь, дурочка? Это так важно, особенно в твоем возрасте... Думаешь, почему я столько лет проваландалась с этим паскудным Гришкой? Он был такой любовник... Правда, в последнее время уже без виагры не обходился. А вот молодая сучонка, видать, его и без виагры заводила...
– А о нем ни слуху, ни духу?
– Да как сказать... Есть кое-что...
– Да говорите же, тетя Рита!
– Мне тут одна его дальняя родственница звонила...
– И что?
– Понимаешь, эта баба его жену всегда терпеть не могла, а про нас с Гришкой ничего не знала. Мы с ней перезваниваемся раза два в год, вот она и позвонила, хотела радостью поделиться. Бросил мол Гришка свою Антонину, с молодой бабенкой в Англию слинял. Антонина с дочкой пытались его искать, но, как говорится, следы его затерялись на просторах Европы. Вот, если бы они знали, на какую низость он пошел... его вообще-то через Интерпол искать надо...
– Ладно, тетя Рита, Бог с ним!
– Нет, не Бог, и даже не черт. Просто хрен с ним!
... – Янка, что с тобой? – спросила Вета.
– А что?
– У тебя глаза сумасшедшие. Влюбилась опять?
– Почему опять? – с какой-то пьяной улыбкой проговорила Яна.
– Так... Верной подруги моряка из тебя, судя по всему, не вышло?
– Не вышло, Веточка, меня совесть мучает, но я ничего не могу с собой поделать. С ума схожу...
– Ну надо же, я думала ты на такое не способна.
– Я тоже так думала.
– Ну и кто этот герой?
– Так... Один человек... Самый лучший...
– А сколько лет этому самому лучшему?
– Почти сорок.
– И не женат?
– Женат, но ушел от жены.
– – Из-за тебя?
– Нет, из-за щенка.
– Как это?
Яна рассказала. Ей безумно хотелось говорить о Тимофее, все равно с кем, а Вета, она знала точно, не была болтушкой.
– А что, в этом что-то есть!
– И у него такая мама! Я вот позавчера была у них в гостях...
– Но ты вроде и с Мишкиной мамой ладила?
– Ладила, да, но это другое... Я ее немножко побаивалась, она такая суперобразованная, такая тонная, мне при ней почему-то всегда хотелось выпрямить спину и сложить руки на коленях. А тут... Знаешь, Ольга Варламовна рассказала, как на днях ехала в автобусе и сзади нее какой-то пьяный мужик непрерывно матерился. Ей это надоело, она обернулась к нему и говорит: «Ну, ты, импеданс со звездочкой, заткнешься ты когда-нибудь?»
– Как? – фыркнула Вета.
– Импеданс со звездочкой.
– А что это такое?
– Какой-то технический термин, я не понимаю, но звучит интересно. И этот матерщинник рот открыл от изумления и заткнулся. Не понял, что это было!
– Да, здорово! Надо взять на вооружение. Ну-ка повтори еще разок для технически безграмотных. По слогам!
– Импеданс со звездочкой!
– Класс! Так можно наглых студентов осаживать. Они ж у нас гуманитарии, вряд ли знают. Погоди, как ты сказала зовут эту даму?
– Ольга Варламовна, а что?
– Слушай, а любимый твой часом не Логунов, лучший друг Мишки?
Яна вспыхнула.
– В том-то и беда... А ты его разве знаешь?
– Нет, но много о нем слышала от того же Мишки. Он всегда говорил, что у его лучшего друга идеальный брак...
У Яны сделалось вконец несчастное лицо.
– А я вот что тебе скажу, подруга, так Мишке и надо! Что за дела? Не успел закрутить роман, как тут же отвалил в кругосветку! Причем не по работе, а для развлечения! И какая жизнь с ним может быть? Не мучайся, Янка! И вот я что еще тебе скажу – тебе приодеться надо, ну и прираздеться тоже...
– Прираздеться? – засмеялась Яна.
– Ага, бельишко посексуальнее купить. Я знаю один магазинчик, там сумасшедшее белье продают. Хозяйка – подружка моей свекрови, она нам хорошие скидки сделает! И знаешь, я уверена, у тебя с Логуновым получится! В браке свекровь – первое дело, я всегда говорю!
– Да, Веточка, знаешь, я ужасно хочу... это... прираздеться!
– Тогда едем, в чем проблема!
– Юль, ну вот, я приехал, чего ты хотела?
– Привет! Заходи! Куда ты в ботинках? Сними сейчас же!
– И не подумаю! Нет ничего гнуснее, чем ходить в тапках в чужом доме! – доставил себе удовольствие Тимофей.
Юля метнула в него исполненный ненависти взгляд. Однако ничего не сказала, только пожала плечами.
– Ты, вероятно, голоден? После работы?
– Нет, спасибо. Так в чем дело?
В этой красивой элегантной квартире с этой ослепительно красивой элегантной женщиной он прожил много лет и даже думал, что счастлив.
Он вошел в гостиную, прошел в ботинках по ковру, плюхнулся в кресло и вытянул ноги.
– Может, ты уже скажешь, зачем я тебе понадобился?
– Видишь ли, Тима, – как-то замялась Юля. – Скажи правду, почему ты все-таки ушел? Я не верю, что из-за этого щенка. У тебя появилась женщина, я знаю!
– Ну и что? У тебя еще раньше появился мужчина.
– У меня появился не мужчина, а клиент! Это большая разница.
– Юль, звучит уж очень двусмысленно... И клиент очень уж знойный... А впрочем, мне это уже не интересно. Ты, вероятно, хочешь поговорить о разводе?