— Почему же они прилетели на Доннару, а не на Олманию?
— Единственным человеком, с которым была близка Аделаида на Олмании, это Императрица — твоя приемная мать. На этом ее список родственников резко обрывался. Ни с Наубом, ни с Лили она не хотела иметь ничего общего. Она называла их старой знатью, которая привыкла к определенному ходу вещей и не была способна узреть дальше собственного носа, особенно, если это было выгодно им. Кроме того, Аделаида упоминала о проблемах с психикой Лили. Мне жаль, Назефри, что приходится так отзываться о твоей покойной матери, но это не мои слова.
— Что еще она рассказывала вам о Лили и Наубе?
— О Наубе — ничего, а о Лили то, что свет для этой женщины свет сошелся клином на ее приемном сыне и она пророчила ему несбыточные высоты, который тот обязательно должен был достигнуть. Это стало для нее навязчивой идеей.
— Да, мама была не совсем здорова, но все же окончательно рассудок никогда не теряла, — не без грусти в голосе подтвердила Назефри.
— Но не это важно. Аделаиду и Париса в следующий раз я увидела только спустя год. Урджину тогда уже исполнилось пять. Аделаида была беременной. До родов оставалось около трех месяцев, а на Навернии полным ходом шла война. В приватной беседе Аделаида взяла с меня слово, что если ее ребенок родиться и с ней что-нибудь случиться, я должна буду вырастить его, как своего собственного. Она объяснила, что не хочет обрекать свое на дитя на жизнь, заключенную в рамки определенных правил, потому не желает, чтобы ребенка воспитывал кто-либо из олманцев. Я все понимала. И конечно же, я согласилась. Это был последний раз, когда я видела их. Спустя два месяца Фуиджи рассказал мне, что и Парис и Аделаида с ребенком погибли в ходе проведения очередной военной операции на Навернии. А через месяц мы получили послание от Совета Всевидящих с эскизом нательного рисунка Урджина. Это сейчас я понимаю, каким образом связаны эти события. Ведь на самом деле ребенок Аделаиды не погиб. Его забрала на воспитание олманская императорская семья и назвала девочку Эстой.
Все замолчали.
— Значит я все-таки Наследница, только не того трона, о котором всегда думала.
— Да, Эста. Ты дочь свергнутого Навернийского Императора. Только сегодня утром я узнала, как именно погибли твои родители. Оказалось, что Парис и Аделаида обладали тем же даром, что и вы с Урджином. Они планировали разрешить ход войны с помощью своей силы, уничтожив стратегические навернийские объекты тем способом, которым могли. И не смотря на прямой запрет Совета Всевидящих, они использовали эту силу. Оборона была практически уничтожена, когда место их дислокации обнаружили навернийцы. Чтобы спасти повстанцев твоя мать создала пространственный туннель, но силы, чтобы его закрыть, она невольно черпнула у своего мужа. Парис погиб от рук своего Хозяина, который высосал энергию из любимого человека. Аделаида выжила тогда и родила тебя раньше срока, а потом умерла. Как сказал Фуиджи, все было предрешено, ведь Хозяин не может существовать без своего Повелителя. Этого боялся твой отец, Урджин. Он думал, что Эста может повторить судьбу своей матери и уничтожить тебя, сама того не желая. Поэтому все это время он пытался разрушить ваш союз, и потому применил все эти изощренные методы воздействия. А теперь самое главное. В Совет Всевидящих входят не только суиряне, о мистических способностях которых мы все наслышаны. Членами Совета являются также Фуиджи, Науб и Ромери. В этот Совет когда-то входили Парис и Аделаида. Их места вы с Урджином и должны занять в будущем.
Эсту повело. Так много информации, тайн, секретов, опасностей, о которых она узнала в течение нескольких минут и из которых была построена вся ее жизнь. Девушка подорвалась с места и бросилась в ближайший угол. Ее рвало.
Урджин подошел сзади собрал ее разметавшиеся волосы, падающие на лицо.
— Не хочу больше ничего слышать. Все лгут, обманывают, решают. Я не хочу становиться частью этого.
Двеннадцать царей на троне сидят,
Кто видел их лица — те вечно молчат.
Так что же гласит их главный секрет?
Повелитель известен — хозяина нет.
У каждого племени есть своя цель.
Одни защищают других от потерь,
Иные — обители тайну хранят,
Последние в двери давно не стучат.
Как только нарушится ход тех вещей,
Сломается цепь на двери без ключей.
Хранитель проснется — и будет война.
Наш мир в этом хаусе придет вникуда.
Итоги задачи предельно ясны:
Закрыть эти двери — уйти от войны.
Спасителей много — но цель их одна:
Охрана миров от мрака и зла.
Двенадцать царей на троне сидят,
Они знают все — но тайну хранят:
Как только нарушится ход всех вещей,
Хозяин проснется — откроется дверь.
Глава 34
Эсте не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто озвучил эти странные стихи. Фуиджи медленно приблизился к ней и попытался положить руку ей на спину, но Урджин одернул ее и оттолкнул отца от любимой.
— Не смей прикасаться к ней!
— Я хочу ей помочь.
— Ты уже сделал, все что мог. Большего уже никому не надо.
— У меня были причины так поступать. В этом нет ни ее вины, ни твоей. Так сложились обстоятельства.
— Ты все знал с самого начала. Более того, ты сам являешься частью того, что уничтожило стольких людей.
— Ты видишь только плохое.
— А что, было что-то хорошее?
— Только за последние сто лет мы остановили тринадцать войн, — раздался звучный голос Ромери, вошедшего в ангар. — Урджин, сынок, позволь отцу коснуться Эсты. Ее агония тут же прекратиться и она воспрянет духом.
— Учитель, как Вы могли! — промямлила девушка и вновь согнулась в приступе тошноты.
— Все, мне это надоело, — пробурчал Фуиджи. — Отойди, Урджин.
— А если нет?
— Я заставлю тебя кричать от боли и ты не будешь мне мешать.
Урджин от удивления открыл рот.
— Пусти его, — разрешила Эста. — Хуже уже все равно не будет.
Урджин отошел от Эсты и пропустил отца. Фуиджи спокойно положил руку ей на спину.
— Что ты чувствуешь? — спросил он.
— Холод.
— Куда отдает?
— В голову.
Фуиджи поднес другую руку и положил ее на голову Эсты. Она ощутила, как странные вибрации помчались по ее телу. Они не были неприятными. Наоборот, ей стало вдруг легко, и недомогание ее куда-то бесследно исчезло.
— Когда ты нервничаешь, твое тело непроизвольно выстраивает блоки энергии в твоем поле. Отсюда и приступы тошноты. Этим недугом, кстати, страдают все олманцы. Я всего лишь убрал блок. Со временем ты сама научишься это делать.
— А откуда Вы знаете обо всем этом? — спросила она, поднимаясь с пола.
— У меня тоже есть свой дар. Так же, как и у всех моих предков.
— Какой же?
— Управление чужими энергиями, конечно, — улыбнулся Фуиджи. — Я способен принести физические страдания любому из существ, находящемуся в этом помещении.
— Точно так же, как и облегчить их?
— Одно без другого невозможно. Это равновесие.
— Почему же вы не пользуетесь своим даром?
— Пользуюсь, только не тогда, когда это нужно лично мне.
— Добродетели? В Вас?
— То, чем каждый из нас владеет, — слишком ценный подарок матери природы. И если мы станем использовать его себе во благо, мир постигнет полный беспорядок. Взять, например, Науба. Ты знаешь, каким даром обладает твой дядя?
Эста колебалась.
— Дядя? Ничем особенным, насколько я помню.
— Видишь, твой дядя никогда не заострял внимание на своих способностях, поэтому ты сомневаешься. А ведь он повелевает эмоциями других людей.
— Но как?
— Очень просто. В его власти ввести человека в состояние полного безразличия, и тогда он погибнет от жажды или голода, либо поселить в его душе гнев и ненависть, и он начнет убивать близких себе людей. А теперь представь, кем бы мог стать Науб, если бы использовал свой дар только во благо себе?
Эста вопрошающе посмотрела на учителя, как будто искала подтверждение слов Фуиджи у него.
— Эста, — ответил Ромери, — у меня тоже есть особый дар. Честно говоря, только благодаря ему я и вошел в Совет Всевидящих.
— Какой же?
— Искусство обучения, девочка моя. Все очень просто.
— Но ведь вы еще и способны управлять энергиями, как Зафир. И лицезреть.
— Все это — ничто, по сравнению с тем, что я могу. Найти талант в человеке и открыть его — это намного важнее.
— Точно так же, как и лишить человека любого из его талантов, — добавил Фуиджи.
— Вы можете забрать дар?
— Равновесие, девочка моя. Тот, кто обучает, способен и уничтожить свое творение.
— А остальные? Суиряне, кто они?
— Ты встретишься с ними сегодня и все поймешь.
— Так что это за стихи, которые ты цитировал, отец? — спросил Урджин, присаживаясь вместе с Эстой возле матери.
— Странно, что ты не вспомнил их.
— Я вспомнила, — ответила Сафелия. — Дедушка часто читал нам их на ночь. В конце концов, они врезались в память.
— Но вы все равно забыли.
— Ты не ответил. Что это за стихи?
— Их написал один суирянин. Это своего рода ответы на все ваши вопросы: кто, зачем и почему.
— Там идет речь о "дверях" и хозяине, который просыпается, когда нарушается ход каких-то вещей. Что это значит?
— Вселенная, та часть ее, которую ты знаешь, тебе представляется бескрайней. Так оно и есть, однако в этой Вселенной существуют и другие Вселенные, без начала и конца. Ты живешь в одном измерении, они — в другом. Все это можно сравнить со слоеным тортом. Наш мир — это шоколадная глазурь на поверхности коржа, однако, рядом с нами существуют еще и бисквит, и сливки, и слой из фруктов. Существ, которые обитают там, за стеной, мы называем "иными". Их очень много, и не все они являются телесной формой жизни. Природой было предусмотрено все правильно: мы должны существовать бок о бок, не зная друг о друге ничего. Однако, около трех тысяч лет назад, суиряне нашли оружие, способное открыть пространственный проход в другие измерения. Нет, они не преследовали никаких воинственных целей. Самой сутью их действий — было исследование мироздания в том виде, в котором оно существует на самом деле. Но как всегда бывает, когда человек идет против природы, суиряне столкнулись с тем, что почти погубило весь наш мир. Те существа были людьми, такими же, как и мы. Но их развитие на много тысяч лет опередило наше. Технологии практически загубили их родной мир. И в этот момент им открылась другая перспектива: заселение новых планет, пригодных для жизни и богатых пока еще не растраченными ресурсами. Интересная штука — судьба. Суиряне, которые еще не достигли тех же высот развития цивилизации, на которые поднялись те существа, нашли способ открывать пространственные туннели, — Фуиджи усмехнулся такой закономерности. — Тогда же и началась первая война с ними. И произошло это на суирской планете Крамере, которую вы все теперь называете Олманией.
Эста от ужаса прикрыла рот рукой.
— Оружие, о котором я говорю — это не просто техническое изобретение. Это пара людей, которых суиряне впоследствии назвали "спасителями", а иные окрестили как "Resel Deori" и "Unore Deori".
— "Хозяин энергий" и "Повелитель энергий", — перевела Эста.
— Да. Поначалу, после открытия "дверей" все шло хорошо: они вступили в контакт и стали обмениваться информацией. Затем суиряне стали путешествовать в их мир, а они в наш. Неладное наша сторона заподозрила слишком поздно. К этому времени на Крамере и Навернии находилось уже довольно много иных, и они напали без предупреждения. Первыми их целями стали "спасители". Из тридцати пар выжили три, они же и закрыли эту "дверь", но только спустя пять дней. Последствия пятидневного побоища были ужасающими. К сожалению, ни к чему не причастная Наверния в той войне пострадала больше всех. Чужаки практически уничтожили навернийцев, как расу во Вселенной. В итоге и на Крамере и на Навернии остались миллионы иных, которые были обречены на дальнейшее существование в совершенно чужом для них мире. Технологии, достижения — все осталось за чертой, которую им не суждено было больше преодолеть. Тогда перед суирянами возникла дилемма: что же делать с теми, кто остался? Выход был найден простой: всех иных депортировали на Крамеру, освободив Навернию от их присутствия. Шли годы, и пришедшие из другого мира люди ассимилировали с коренными жителями. Так родилась новая раса, которая стала называть себя олманцами, а планету, на которой она начала свое существование — Олманией.
— То есть иные — это и есть олманцы? — спросила Эста.
— Да, истинные олманцы. Поэтому вы так не похожи на остальных людей, населяющих наш мир. Только вы среди нас способны пропускать жизненную энергию сквозь себя, и только ваши синие глаза столь ярко светятся от этого.
— Но что было дальше?
— Построив свой собственный мир, олманцы оставили попытки вернуться домой. Новые семьи, новый уклад жизни, а главное — новая живая планета стали их родным домом. Они прекрасно понимали, что в случае, если проход откроется вновь, их ждет та же участь, что и всех остальных: они будут уничтожены.
— Что же случилось с суирянами?
— Коренных суирских планет осталось пятеро. И каждый из правителей этих пяти планет знал секрет открытия пространственного туннеля.
— И кто-то решил повторить предыдущий опыт?
— Нет. Зачем было начинать то, где они уже потерпели поражение? В их умах зародилась совершенно новая идея: использовать "спасителей" для того, чтобы захватить власть в нашей части Вселенной. Трем суирским планетам в этом противостояли две. Это была междоусобная война, которая длилась около ста лет. По сути, это было сражение одних "спасителей" против других. Суирянам становилось все тяжелее искать новые пары, тем более, что они рождались в разных уголках Вселенной. В итоге, четыре планеты пришли в упадок и жизни на их поверхности, как таковой, был нанесен непоправимый вред. Междоусобная война закончилась самоуничтожением. Суя, единственная из пяти цивилизаций, смогла уберечь себя и стала новым домом для побежденных суирян. Но оставалась еще вторая планета, Некрата, которая воевала на стороне Суи, и которая тоже погибала. Как могли поделить власть два правителя, проживая на одной земле? Никак. И Император Некраты поступил иначе. Он с остатками своего народа прилетел на Доннару, большую процветающую планету, населенную миролюбивыми людьми. Коренные доннарийцы в те времена еще даже не открыли порох, и захватить власть на этой планете для суирян не составило особого труда.
— То есть, ваши предки — это переселенцы с Некраты?
— Так же как и твои, Эста, — коренные жители Крамеры.
— Но почему вы тогда стали называть себя доннарийцами, а не суирянами?
— Потому что за годы жизни мы так же как и вы изменились. Это был наш новый мир, и в нем мы приобрели не только нечто новое, но и утратили часть своих способностей.
— Почему же тогда вы создали Совет Всевидящих?
— Потому что пока мы воевали, остальной мир не стоял на месте. Технологии стремительно совершенствовались и мы понимали, что рано или поздно, кому-нибудь придет в голову повторить наш опыт. А этого допускать было нельзя.
— И что же? В стремлении получить абсолютный контроль вы уничтожили еще одну планету, не считая всех тех, кто погиб, обороняясь от вас?
— В жизни нет только черного и белого. Такова была цена нашей общей безопасности. "Спасители" рождаются в разных мирах, и если их не научить и не открыть им их талант, они проживут свою жизнь в абсолютном неведении.
— Тогда почему в стихотворении говориться, что хранитель просыпается только тогда, когда открывается дверь?
— Потому что главный в паре — именно хранитель. Его найти крайне трудно. Повелителем могли бы стать и я, и Ромери, и даже Назефри. Но природа не создала для нас подобную пару, а значит и не наделила этим талантом. Обнаружив хранителя его нужно "разбудить", то есть свести с повелителем и научить пользоваться тем, чем они владеют.