- Забыл меня? Ты забыл обо мне задолго до того, как ты женился на Карен.
Но я не испытываю острую боль произнеся эти слова сейчас, когда я знаю правду о прошлом мамы и Кристиана. Я сочувствую ему, что его дерьмо вытянули эти двое из него, но в то же время я чертовски зол на него за то, что он был дерьмовым отцом вплоть до моего приезда в Америку. Даже если он не был моим биологическим отцом, он отвечал за нас- он взял заботу о нас на себя, потом просто бросил эту роль, чтобы начать пить. Поэтому я не чего не могу с собой поделать. Я должен, но гнев кипит во мне, и мне нужно знать. Я должен знать, почему он пытается загладить свою вину передо мной, если он не точно не уверен, что он мой отец.
- Когда ты узнал, что моя мама трахалась с Вэнсом за твоей спиной? - Я спрашиваю, бросая эти слова, словно гранату.
Весь воздух покидает комнату, и Кен смотрит так, как будто он упадет в обморок в любую секунду.
- Как . . .- Он останавливается и потирает руками щетину подбородка.
- Кто тебе это сказал?
- Хватит пороть чушь. Я знаю все о них. Вот что произошло в Лондоне. Я застал их вместе. Он трахал ее на кухонном столе.
- О, Боже, - говорит он, его голос был глухим, а его грудь вздымалась.
- До или после свадьбы?
- До. Но она все же вышла замуж. Почему ты остался с ней, если знал, что она хотела его?
Он делает пару вдохов и осматривает комнату. Затем он пожимает плечами.
- Я любил ее. - Он смотрит мне прямо в глаза, произнося голую правду о их прошлом.
- У меня не было причины, кроме этой. Я любил ее, и я любил тебя, и я продолжал надеяться, что однажды она прекратит любить его. Этот день никак не приходил . . . и это съедало меня живьем. Я знал, что она делает и что он-мой лучший друг-делал, но у меня было столько надежды на нас, и я думал, что она в конечном итоге выберет меня.
- Она не выбрала, – отмечаю я. Она, возможно, решили выйти за него замуж и провести жизнь с ним, но она не выбрала его в любом случае, что имело значение.
- Очевидно. И я сдался задолго до того, как я обратился к алкоголю. - Стыд в его глазах говорит о смирении.
- Да, ты должен был знать.- Все было бы совсем иначе, если он знал.
- Я знаю, что ты этого не понимаешь, и я знаю, что мой бедный выбор и ложные надежды разрушили твое детство, поэтому я не жду от тебя прощения или понимания. - Он складывает руки на груди, как будто он молится и охватывает ими свой рот.
Я молчу, потому что я не могу придумать ничего, что можно сказать. Мои мысли лихорадочно мечутся между ужасными воспоминаниями и реальностью, в какой заднице все трое моих . . …. Я даже не знаю, как назвать их.
- Полагаю, что она видела, что он не мог предложить ей ту стабильность, которую я мог. У меня была хорошая работа, и я не был так рискован, как Кристиан. - Он делает паузу, и его глубокое дыхание стягивает жилет на груди и он смотрит на меня.
- Я думаю, что если Тесса выйдет за другого, она будет чувствовать себя также. И он всегда будет конкурировать с тобой, и даже когда ты оставишь ее в сотый раз, он будет конкурировать с памятью о тебе. - Он уверен в том, что он говорит, это я могу сказать по его тону и по тому, как он смотрит мне прямо в глаза.
- Я не оставлю ее снова, - говорю я сквозь стиснутые зубы. Мои пальцы сжимают край стола.
- Он говорил также. - Он вздыхает и откидывается спиной на комод.
- Я не он.
-Я знаю, что ты не он. Я никоим образом не говорю, что ты Кристиан или, что Тесса как твоя мама. Если твоя мама не боролась бы со своими чувствами к нему, они, возможно, были бы счастливы вместе; вместо этого они позволили их больным отношениям разрушать жизни всех вокруг…
Кен проводит рукой по волосам. Раздражающая привычка.
Кетрин и Хитклиф приходит мне на ум, и я хочу, выиграть в легком сравнении. Тесса и я может быть огромная катастрофа, но я не позволю, чтобы нас постигла та же участь.
- Так значит, это правда? Он твой отец? - спрашивает он так, как будто потерял какую-то жизненную силу, которая оживляла его. Сильный, страшный человек из моего детства исчез и на его месте стоял убитый горем человек, на грани слез.
Я хочу сказать ему, что он чертов идиот, раз терпит это дерьмо от меня, что моя мама и я не можем забыть тот ад, в который он превратил мою жизнь, когда я был ребенком. Это его вина, что я на стороне демонов и борюсь против ангелов-это его вина, что у меня есть особое место в аду, и меня не поприветствуют на небесах. Это его вина, что Тесса со мной не будет. Это его вина, что я сделал ей больно слишком много раз, что даже сбился со счета, и это его вина, что я просто сейчас пытаюсь исправить двадцать один год ошибок.
Когда настало время высказать все, я не говорю ничего, Кен шумно выдыхает.
- Я знал, с первого раза, как увидел тебя, что ты его. - Его слова почти выбили воздух из моей груди вместе со злыми мыслями в моей голове.
-Я знал это...- Он старается не плакать, но не удается. Я съеживаюсь и отвожу взгляд от слез на его щеках.
- Я знал. Как я мог не знать? Ты был похож на него, с каждым годом. Твоя мама плакала чаще. Я знал. Я не хотел допускать его к тебе, потому что ты был всем, что я имел. У меня не было твоей мамы. С тех пор как я встретил ее, она была его. Ты был всем для меня, и когда я позволил своему гневу взять вверх над собой, я разрушил и это тоже. - Он останавливается, чтобы отдышаться, а я сижу в растерянном молчании.
- Ты был бы более обеспеченными с ним, я знаю, ты бы был, но я любил тебя - я все еще люблю тебя, как будто ты моя собственная плоть - и я могу только надеяться, что ты позволишь мне остаться в твоей жизни.
Он все еще плачет, слишком много слез скатываются по его лицу, и я обнаруживаю, что чувство его. Я чувствую, как годы гнева покидают мое тело. Я не знаю, каково это чувство; это сильно, и это освобождает. К тому времени, когда он смотрит на меня, я даже не чувствую себя самим собой.
Это не я - это единственное объяснение, почему мои руки касаются его плеч, обвивая его спину, чтобы утешить. Поскольку я делаю так, я чувствую, что он дрожит, и затем он действительно начинает рыдать, сотрясаясь всем телом.
Глава 47
ТЕССА
Поездка была такой же ужасной, как я и предвещала. Было такое впечатление, будто дорога никогда не закончится; каждая желтая линия была его улыбкой, его сердитым взглядом. Каждая бесконечная дорожная линия, казалось, упрекала меня в каждой совершенной ошибке, и каждая машина на дороге, ее водитель совершенно незнакомый человек со своими собственными проблемами. Я чувствовала себя одинокой, слишком одинокой в своей маленькой машине, когда я отдалялась все дальше от того места, где я хочу быть.
Разве я настолько глупая, чтоб сопротивляться этому? Могу ли я быть настолько сильной, что бы бороться с этим на этот раз? Хочу ли я этого?
Каковы шансы того, что на этот раз будет по-другому? Использует ли он слова, которые я всегда хотела услышать только из отчаяния, потому что он знает, как я отдалилась от него за это время?
Такое чувство, будто моя голова-роман на 200 страниц, полон глубоких мыслей, пустой болтовни и огромного количества глупых вопросов, на которые я не знаю ответов?
Когда я припарковалась возле дома Кимберли и Кристиана всего пару минут назад, тяжесть на моих плечах была практически невыносимой. Я буквально могла прочувствовать сжимающиеся мышцы под моей кожей до такой степени, будто они сейчас разорвутся, и пока я стояла в гостиной и ждала пока спуститься Кимберли, это напряжение только увеличивалось.
- Она сказала, что спустится, как только доделает массаж папиной ноги, - Смит спускается по лестнице и морщит нос в отвращении.
- Хорошо, спасибо, - я не могу сдержаться и смеюсь над маленьким мальчиком с ямочками. Он не промолвил ни слова с тех пор как открыл мне входную дверь и помахал, чтобы я заходила внутрь с едва заметной улыбкой. Я была поражена его улыбкой, пусть и едва заметной.
Он, молча, садится на край дивана. Он смотрит на гаджет в его руках, пока я смотрю на него. Младший брат Хардина. Так странно думать, что этот чудесный маленький мальчишка, который, похоже, по какой-то причине меня недолюбливает, все это время был биологическим братом Хардина. С какой-то стороны это и не удивительно. Ему всегда нравился Хардин, и ему нравилось находиться в его компании, когда большинство людей были совершенно противоположного мнения.
- Где твой Хардин? – он поворачивается ко мне и замечает то, что я на него смотрю.
Твой Хардин. Всегда, когда он спрашивает, где мой Хардин, кажется, что он далеко. И в этот раз дальше, чем когда-либо.
- Он…
Кимберли заходит в комнату и идет в мою сторону с распростертыми объятиями. Ну конечно, она накрашена и на каблуках. Вероятно, мир все еще вращается, несмотря на то, что мой остановился.
- Тесса! – она визжит, обнимая меня за плечи и сжимая так крепко, что я начинаю кашлять, - О, мы так давно не виделись! – она обнимает меня еще раз прежде чем отстраниться и потащить меня за руку на кухню.
- Как дела? – Я спрашиваю и запрыгиваю на тот стул, на котором сижу всегда.
Она стоит напротив барной стойки для завтраков, поправляет свои белые волосы по плечам, забирает их назад и пытается сделать пучок на голове.
- Ну, мы все пережили ту чертову поездку в Лондон, - она съежилась и продолжила делать то, что делала, - едва, но мы смогли.
- Мистер Вэнс?- смеется она. – Нет, тебе не стоит так его называть, потому что это странно. Я бы сказала ты можешь звать его Кристиан или Вэнс. И его нога заживает; к счастью огонь успел добраться только до одежды, а не до кожи. – Она хмурится и съеживается, произнося это.
- Теперь у него проблемы? Проблемы с законом? - спрашиваю я, стараясь не давить.
- На самом деле, нет. Он выдумал историю про каких-то панков, которые разломали там все и устроили беспорядок, перед тем как подожгли дом. – Она качает головой и закатывает глаза.
Она поправляет свое платье и смотрит на меня. - Как ты, после всего, Тесса? Я сожалею о твоем отце. Мне следовало звонить тебе чаще - я просто была так занята, выясняя все это. - Кимберли кладет свою руку на мою. – Хотя это действительно не оправдание.
- Нет, нет. Тебе не нужно извиняться. У тебя столько всего происходит, и я была бы не лучшей компанией. Если бы ты названивала, я бы скорее всего была не в состоянии ответить - я буквально выжила из ума. - Я пытаюсь засмеяться, но я чувствую, как фальшиво это звучит в неловкой тишине.
- Могу я сказать?! - она скептически смотрит на меня. - Что это? – она размахивает рукой передо мной, и смотрит вниз на мой небрежный свитер и грязные джинсы.
- Я не знаю; это была долгая неделя. - Я пожимаю плечами и пытаюсь пригладить свои непослушные волосы.
-Очевидно, ты опять испуганна. Хардин натворил что-то новенькое или все из-за Лондона? – Кимберли выгибает свою идеальную бровь, напоминая, как должно быть заросли мои. Мне сейчас совсем не до выщипывания или воска, но Кимберли из тех женщин, которые всегда смотрят за собой, чтобы ни случилось.
- Не совсем. Ну, он просто делал то, что всегда делает в Лондоне, но я, наконец, покончила с этим. – Замечаю её скептический взгляд и добавляю. - Я имею в виду с ним. Я планирую переехать в Нью-Йорк.
- Нью-Йорк? Какого черта? С Хардином? О, неважно - ты же сказала, что вы расстались. – Она прикладывает руку ко лбу, в драматическом жесте.
- Вообще-то с Лэндоном. Он переезжает в Нью-Йорк, и попросил меня поехать с ним. Я проведу там все лето и надеюсь смогу поступить в Нью-Йоркский Университет осенью.
Кимберли смеется: - Ничего себе, мне нужна минута.
- Это большие изменения. Я знаю это. Это значит что я…. ну, мне нужно уехать отсюда, и Лэндону тоже это нужно, это правда имеет смысл. – Это безумие, все это совершенно безрассудно, разъезжать по всей стране, и реакция Кимберли доказывает это.
- Ты не должна оправдываться передо мной. Я думаю это действительно хорошая идея - я просто удивлена. - Ким даже не пытается скрыть свою ухмылку. - Ты будешь путешествовать по всей стране без графика или ты берешь с собой годовой план?
- Это глупо, правда? - Спрашиваю я, и не уверенна, что надеюсь услышать в ответ.
- Нет! С каких пор ты так неуверенна в себе? Ээй, я знаю, ты прошла через многое дерьмо, но ты должна собраться. Ты молода, прекрасна и красива. Жизнь не так уж и плоха. Черт, попробуй, выведи ожоги с лица твоего жениха после того, как он прикрыл своего детину, потому что он изменял тебе со своей… - она чертит пальцем в воздухе и закатывает глаза, - давно потерянной любовью, попробуй нянчить его, когда на самом деле ты готова душить его до смерти.
Я не знаю в веселом ли смысле она это сказала, но я придерживаю язык, чтобы не засмеяться, когда в моей голове возникают эти картинки. Но когда она начинает тихонько хихикать, я следую её примеру.
- Серьезно, это нормально – быть грустным, но если грусть управляет твоей жизнью, то не сможешь прожить её полноценно. – Её слова застряли во мне, между мои эгоистичным нытьем и моими нервными переживаниями по поводу поездки в Нью-Йорк без надежного плана.
Она права; я через многое прошла в этом году, но что хорошего будет, если пойти этим же путем? Чувствовать печаль и острую боль от потери с каждым разом? Я чувствовала, что становлюсь ничтожеством с каждой негативной мыслью, я начинала бояться, что никогда не стану самой собой как прежде. Я до сих пор не являюсь собой, но может когда-нибудь?
- Я знаю, что ты права, Ким. Я просто не знаю, как остановиться. Я постоянно схожу с ума. - Я сжимаю руку в кулак, и она кивает. - Или грущу. Так много печали и боли. Я не знаю, как избавится от этого, и теперь это разрушает меня, захватывая мой разум.
- Ну, это не так легко, как я попыталась озвучить, но, в первую очередь, ты должна радоваться. Ты переезжаешь в Нью-Йорк, девочка! Действуй. Если ты собираешься хандрить на улицах Нью-Йорка, ты никогда не заведешь друзей. - Она улыбается, смягчая свои слова.
- И что, если я не смогу? Как быть, если я всегда буду себя так чувствовать?
- Тогда ты всегда будешь себя так чувствовать. Это - так, но ты не можешь сейчас так думать. В свои годы я поняла - она усмехается - что дерьмо случается, но и ты идешь дальше. Это отстой, и поверь мне, я знаю, что это о Хардине. Это всегда о Хардине, но ты должна принять тот факт, что он не даст тебе, что ты хочешь, и в чем нуждаешься, и постарайся изо всех сил притвориться, что ты двигаешься дальше. Если ты сможешь одурачить его и всех остальных, тогда в конечном итоге ты сама в это поверишь, и это станет явью.
- Ты думаешь, я смогу? – Я нервно кручу свои пальцы.
- Я буду выше этого и буду лгать тебе, потому что это то, что ты должна услышать сейчас. - Кимберли идет к кабинету и вытаскивает два бокала. - Ты должна услышать много ерунды и похвалы на этом этапе жизни. Для правды всегда найдется время, но не сейчас. - Она роется в ящике ниже слива и вытаскивает штопор. - Сейчас, мы пьем вино, и я расскажу тебе душераздирающие истории, которые заставят твои проблемы походить на детские игры.
- Фильм ужасов?
- Нет, умная задница. - Она бьет меня в бедро. - Я говорю, что знаю женщин, которые были замужем в течение многих лет и их мужья приударивали за их сестрами. Такое сумасшедшее дерьмо заставит тебя понять, что у тебя все не так уж и плохо.
Стакан, наполненный белым вином, стоит прямо передо мной, и как только я собираюсь возразить, Кимберли подносит его к моим губам. После выпитой полторы бутылки, я смеюсь и облокачиваюсь на прилавок для поддержки. Кимберли прошла через удивительное множество сумасшедших отношений, и я, наконец, прекратила проверять свой телефон каждые десять секунд. У Хардина нет моего номера телефона, так или иначе, я продолжаю напоминать себе. Конечно, это Хардин, о котором мы говорим; если ему нужен будет номер, то он найдет способ получить его. Некоторые истории, которые Кимберли рассказала прошедший час, кажутся слишком сумасшедшими, чтобы быть правдой. Я убеждена в том, что это вино заставило ее украсить каждую историю, чтобы сделать их хуже. Женщина, которая пришла домой, чтобы застать ее мужа голым в постели с соседкой... и ее мужем.