– Я передам ему твое предупреждение.
– Если скажешь мне, где он прячется, я сам ему передам.
Я с трудом удержалась от улыбки:
– Что-то подсказывает мне, что это будет куда доходчивее.
– Скажем так: он точно поймет.
Патч взял меня за запястье и привлек к себе, чтобы поцеловать. Но что-то было не так. Его лицо стало расплываться, сливаться с окружающей обстановкой. А когда его губы коснулись моих, я почти ничего не почувствовала. Хуже того, я чувствовала, что меня от него что-то будто оттаскивает назад, тянет, отрывает, как кусок клейкой ленты от стекла.
Патч тоже заметил это и негромко ругнулся.
– Что происходит? – спросила я.
– Этот полукровка… – буркнул он.
– Скотт?
– Он стучит в окно твоей комнаты. Ты можешь проснуться в любую секунду. Он впервые приходит к тебе в гости среди ночи?
Я подумала, что безопаснее не отвечать. Патч, конечно, находился в моем сне и не мог ничего лишнего натворить, но я рассудила, что будить в нем ревность и раздувать соперничество между ними совсем не стоит.
– Давай закончим завтра! – только и успела я сказать, как мой сон, а вместе с ним и Патч, испарился, возвращая меня в реальность.
Очень реальный Скотт стоял в моей спальне, закрывая за собой окно.
– Вставай и сияй… – пропел он.
Я застонала:
– Скотт, так нельзя! Мне завтра с самого утра в школу. И потом, мне снился поистине прекрасный сон! – проворчала я.
– Обо мне? – сверкнул он дерзкой улыбкой и подмигнул.
Я просто сказала:
– Лучше, чтоб твои новости были хорошими.
– Они не просто хорошие, они отличные! Меня взяли бас-гитаристом в группу «Змеевик», мы выступаем в «Дьявольской суме «в этот уик-энд. Участникам группы полагается по два бесплатных билета, и ты одна из их счастливых обладателей! – театральным жестом он бросил на мою постель два билета.
Вот тут я проснулась совсем.
– Да ты с ума сошел! Ты не можешь играть в группе! Ты же вроде как скрываешься от Хэнка, разве нет? Сходить со мной на танцы – это одно, но сейчас ты заходишь слишком далеко!
Улыбка его потухла, выражение лица стало мрачным.
– Я думал, ты порадуешься за меня, Грей. Я провел последние месяцы в полном одиночестве, скрываясь от всех. Я живу в пещере и сам добываю себе пропитание, а это становится все труднее с приближением зимы. Три раза в неделю вместо душа я моюсь в океане, а потом пытаюсь согреться у костра. Ты знаешь, какая сейчас холодная вода в океане, Грей? У меня нет ни телевизора, ни телефона. Я абсолютный изгой. Хочешь правду? Мне надоело прятаться. Такая жизнь – не жизнь вовсе. С тем же успехом я мог быть мертвым… – он коснулся кольца Черной Руки, все еще надетого на его палец. – Я рад, что ты уговорила меня снова носить это кольцо. Я не чувствовал такой силы уже много месяцев. Хэнка ждет большой сюрприз – моя сила выросла. Заметно выросла.
Я отбросила одеяло и встала перед ним.
– Скотт, Хэнк знает, что ты в городе. Его люди ищут тебя. Тебе нужно продолжать скрываться… хотя бы до Хешвана! – выпалила я.
Я верила, что Хэнк потеряет интерес к Скотту, как только его грандиозные планы – что бы он там ни задумал! – выплывут на поверхность.
– Я все это время убеждаю себя в этом. Но что, если этого нет? – возразил он мягко. – А вдруг он вообще забыл обо мне и все это зря?
– Я знаю, что он ищет тебя, Скотт.
– Ты слышала, как он говорит это?
Я чувствовала себя виноватой.
– Что-то вроде того, – уклончиво ответила я.
Учитывая его настрой, я не могла сказать ему, откуда получила эту информацию. К советам Патча Скотт все равно не будет относиться серьезно. А мне придется объяснять ему, как и почему в этом деле вообще появился Патч.
– Мне сказал один очень надежный источник.
Он покачал головой.
– Ты пытаешься напугать меня. Я ценю твое беспокойство, – в голосе его звучали скептические нотки, – но я принял решение. Я много думал. И что бы ни произошло, я готов. Несколько месяцев свободы лучше, чем долгие годы в тюрьме.
– Нельзя позволить Хэнку найти тебя! – не отступала я. – Если это случится, тебя упекут в одну из его укрепленных тюрем! И будут пытать! Тебе нужно только потерпеть еще немножко. Пожалуйста! – молила я. – Всего несколько недель.
– Нет. Пошло оно все лесом! Я больше не могу. Я буду играть в «Дьявольской суме», придешь ты или нет.
Я не могла понять внезапного легкомыслия Скотта. Ведь до сих пор он был очень решительно настроен держаться от Хэнка как можно дальше. И вдруг он готов рискнуть головой ради такой ерунды, как школьный бал… а теперь еще и этот дурацкий концерт…
Вдруг у меня появилась ужасная догадка.
– Скотт, помнишь, ты сказал, что кольцо Черной Руки связывает тебя с ним. А не может быть так, что оно притягивает тебя к нему? Может быть, это кольцо не только увеличивает твою силу. Может быть, оно… что-то вроде маячка?
Скотт фыркнул:
– Черная Рука даже не думает гоняться за мной.
– Ты ошибаешься. И если ты будешь упорствовать в этом заблуждении, то он поймает тебя быстрее, чем ты думаешь, – произнесла я тихо, но твердо.
Я хотела взять его за руку, но он отпрянул, выпрыгнул в окно и захлопнул за собой створку.
Глава 25
В пятницу во время ланча должно было происходить голосование за короля и королеву бала. Но в тот момент я сидела в кабинете анатомии, наблюдая, как стрелки часов неуклонно приближают конец урока. Вместо того чтобы переживать из-за того, что две сотни людей, с которыми мне предстоит провести следующие два года своей жизни, будут биться в истерике, увидев мое имя среди номинантов, я сконцентрировалась на Скотте.
Во что бы то ни стало мне нужно было убедить его вернуться в пещеру до наступления Хешвана и, в качестве предосторожности, нужно заставить его снять кольцо Черной Руки. Если же уговорить не получится, я должна найти способ удержать его силой. Не была уверена, что смогу рассчитывать на помощь Патча: он-то, разумеется, знает парочку отличных мест, в которых можно запереть нефилима, но станет ли он напрягаться из-за Скотта? И даже если вдруг мне удастся уговорить Патча помочь, как потом я смогу вернуть доверие Скотта? Ведь он воспримет это как величайшее предательство с моей стороны. Я не смогу даже объяснить ему, что все это делается для его же собственной безопасности – вчера вечером он весьма ясно дал мне понять, что он больше не цепляется за свою жизнь. Я устал прятаться. Такая жизнь – не жизнь вовсе. Я предпочел бы сдохнуть…
В самый разгар моих напряженных размышлений на столе мисс Ярбовски зазвонил коммуникатор и послышался спокойный голос секретаря:
– Мисс Ярбовски, простите, что прерываю. Пожалуйста, отправьте Нору Грей в канцелярию… – В ее голосе явно звучали сочувственные нотки.
Мисс Ярбовски нетерпеливо постукивала ногой по полу, очевидно раздраженная тем, что ее прервали на полуслове. Она небрежно махнула рукой в мою сторону:
– Возьми свои вещи, Нора. Не думаю, что ты вернешься до звонка.
Я захватила свой учебник и сумку и направилась к двери, раздумывая, что все это значит. Существовало только две причины, по которым учащихся вызывают в канцелярию: прогулы или пропуски по уважительной причине. Но насколько я знала, ко мне не относилось ни то, ни другое.
Я открыла дверь канцелярии и сразу же увидела его: Хэнк Миллар сидел на диване, сгорбившись, выражение лица у него было мрачным, а сам он выглядел крайне уставшим, даже измученным. Он подпирал подбородок кулаком, а невидящий взгляд был устремлен прямо перед собой.
Я невольно отступила назад, но Хэнк увидел меня и тут же вскочил. У меня неприятно заныло в животе при виде глубокого сочувствия, написанного у него на лице.
– Что? Что случилось? – Я вдруг поняла, что заикаюсь.
Он не смотрел мне в глаза.
– Это был несчастный случай.
Его слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Первой моей мыслью было: да какое мне дело, что с Хэнком Милларом произошел несчастный случай? И зачем он сам явился в школу сообщить мне об этом?
– Твоя мама упала с лестницы. Она была на каблуках и потеряла равновесие. У нее сотрясение.
Волна паники захлестнула меня. Я что-то пробормотала, сама толком не понимая, что говорю. Этого не может быть. Мне нужно было срочно увидеть маму. Сейчас я жалела о каждой колкости, о каждом грубом слове, которое сказала ей за последние пару недель. Мои самые страшные кошмары внезапно материализовались и начали выползать из всех темных уголков подсознания. Я уже потеряла отца. Если я потеряю еще и маму…
– Насколько это серьезно? – голос у меня дрожал и прерывался.
Я знала, что мне нельзя плакать перед Хэнком, но стоило мне представить мамино лицо, и мне стало не до гордости. Я зажмурилась, чтобы спрятать слезы.
– Когда я уехал из больницы, толком еще ничего не было известно. Я сразу поехал за тобой и уже написал записку секретарю, – сказал Хэнк. – Я отвезу тебя в больницу.
Он придержал для меня дверь, я автоматически поднырнула под его руку. Ноги сами несли меня вниз по коридору. Солнце на улице было слишком ярким. Я думала, не придется ли мне запомнить этот день навсегда в деталях, думала, не придется ли мне все время вспоминать этот день, оглядываться на него и испытывать те же самые невыносимые эмоции, как когда я вспоминаю день смерти моего отца: растерянность, обиду, беспомощность, отчаяние… отрицание. Я задыхалась, не в силах больше сдерживать рыдания.
Хэнк, не произнося ни слова, открыл дверь своего «ленд крузера». В какой-то момент он поднял руку, как будто хотел ободряюще похлопать меня по плечу, но передумал, сжал кулак и опустил руку.
И тут меня вдруг осенило. Как-то все слишком удачно складывается для него. Возможно, причиной для таких мыслей было то отвращение, которое я всегда к нему испытывала, но я вдруг подумала, что ведь он мог и солгать, чтобы заманить меня к себе в машину.
– Я хочу позвонить в больницу! – заявила я резко. – Может быть, у них есть какие-то новые сведения.
Хэнк нахмурился:
– Так мы же туда и едем, Нора. И через десять минут ты сможешь лично поговорить с ее врачом.
– Простите, если я слегка переживаю: мы как-никак о моей матери говорим! – я старалась, чтобы мой голос звучал вежливо, но твердо.
Хэнк набрал номер на своем телефоне и передал его мне. Больничный автоответчик предложил мне внимательно следовать инструкциям или оставаться на линии, ожидая ответа оператора. Через минуту меня соединили с оператором.
– Будьте любезны, скажите, в вашу больницу сегодня доставляли Блайт Грей? – спросила я женщину, избегая взгляда Хэнка.
– Да, у нас в поступивших значится Блайт Грей.
Я выдохнула. Хэнк не солгал о несчастном случае. Но это отнюдь не означало его невиновности. Столько лет живем в нашем доме, и вдруг мама падает с лестницы!
– Я ее дочь. Есть ли новости о ее состоянии?
– Я могу оставить сообщение ее врачу, и он перезвонит вам.
– Спасибо! – я продиктовала ей свой номер.
– Ну что, есть новости? – осведомился Хэнк.
– Откуда вы узнали, что она упала с лестницы? – набросилась я на него. – Вы видели, как она падала?
– Мы должны были обедать вместе. Она не открывала дверь, я вошел в дом. И нашел ее около лестницы.
Если он и заметил недоверие в моем голосе, то виду не подал. И он выглядел по-настоящему мрачным, теребя свой галстук и без конца вытирая пот со лба.
– Если с ней что-нибудь случится… – пробормотал он себе под нос, но не стал заканчивать свою мысль. – Может быть, уже поедем?
«Садись в машину», – скомандовал голос у меня в голове. И я моментально забыла обо всех своих подозрениях. Я вообще сейчас могла думать только об одном: я должна сейчас ехать с Хэнком.
Голос его звучал странно, но я не в состоянии была анализировать, что именно странного в нем было. Моего сознания, казалось, уже и не было, собственно, оно исчезло, освободив место для единственного повторяющегося приказа: садись в машину!
Я взглянула на Хэнка, он стоял с невинным видом и моргал. Я все время пытаюсь в чем-то его обвинять… но зачем? Он ведь помогает… он так заботится о моей маме…
И я послушно уселась в его машину.
Не знаю, сколько мы ехали молча. В голове у меня была совершенная каша.
Наконец Хэнк заговорил:
– Я хочу, чтобы ты знала: она в надежных руках. Самых лучших руках. Я попросил, чтобы ее наблюдал доктор Хьюлетт. Мы с ним делили комнату в кампусе университета Мэна, пока он не переехал к Джону Хопкинсу.
Доктор Хьюлетт…
Пару секунд я мысленно крутила в памяти это имя… А потом вспомнила: именно он наблюдал меня, когда я вернулась домой. То есть когда Хэнк решил, что меня можно вернуть домой. А теперь получается, что Хэнк и доктор Хьюлетт – друзья? Оцепенение, в котором я находилось, тут же уступило место страху. Я немедленно почувствовала острое недоверие к доктору Хьюлетту.
Пока я лихорадочно пыталась сообразить, что может означать связь между этими двумя людьми, у нас на хвосте появилась машина. И очень быстро – я даже не успела ничего заподозрить – на скорости врезалась в «ленд крузер».
Машина Хэнка вильнула в сторону, задев дорожное ограждение, раздался отвратительный металлический скрежет и полетели искры. Я только успела испуганно вскрикнуть, как последовал следующий удар. Хэнку удалось выровнять машину, но задняя часть виляла, словно рыбий хвост.
– Они пытаются спихнуть нас с дороги! – закричал Хэнк. – Пристегнись!
– Кто они?! – вопила я, трясущимися руками проверяя и так пристегнутый ремень.
Хэнк крутанул руль, чтобы избежать очередного удара, и я увидела, как дорога перед нами круто уходит влево. Хэнк до отказа вдавил педаль газа в пол, пытаясь оторваться от преследующего нас автомобиля, коричневого «эль камино». Свернув в переулок, он увеличил скорость. В боковое окно автомобиля было видно, что внутри находятся трое, судя во всему все мужчины. «Эль камино «обогнал нас и помчался вперед.
Почему-то в голове у меня всплыли лица Гейба, Доминика и Джеремайи. Конечно, это была только моя догадка, потому что лиц видно не было, но мне хватило и предположения, чтобы заорать:
– Нет! Остановитесь! Это ловушка! Разворачивайтесь!
– Они изуродовали мою машину! – проревел Хэнк, пускаясь в погоню.
«Эль камино «визжал покрышками, скользя по сплошной белой полосе. Хэнк мчался за ним в опасной близости к ограждению. С одной стороны дороги было глубокое ущелье, и Хэнк лихо мчался сейчас по самому краю. У меня скрутило живот, и я вцепилась в свое сиденье.
Задние фары «эль камино «загорелись красным.
– Осторожно! – закричала я.
Одной рукой я уперлась в окно, а второй схватила Хэнка за плечо, пытаясь помешать неизбежному.
Хэнк резко крутанул руль, так что «ленд крузер «встал на два колеса. Меня швырнуло на приборную панель, ремень безопасности сильно сдавил мне грудь, а головой я впечаталась в ветровое стекло. В глазах потемнело, и, казалось, со всех сторон на меня рушатся громкие звуки. Хруст, гром, скрежет металла – все это взрывалось прямо у меня в ушах.
Мне показалось, что я слышу крик Хэнка, что-то вроде «проклятые падшие ангелы!», а потом… потом я летела.
Вернее, не совсем летела. Скорее, кувыркалась. Снова и снова.
Приземления я не запомнила, а когда снова пришла в себя, лежала на спине. Не в машине, а где-то в другом месте. Грязь. Листья. Острые камни врезаются в кожу.
Холод, боль, тяжесть. Холод, боль, тяжесть. У меня в голове крутились только эти три слова. Я словно видела, как они плывут у меня перед глазами.
– Нора! – кричал где-то вдалеке Хэнк.
Уверена, что глаза у меня были открыты, но разглядеть что-то не получалось. Слишком яркий свет, бьющий мне в лицо, слепил меня и не давал видеть. Я пыталась встать. Отдавала очень четкие приказы своим мышцам, но где-то на полпути от мозга к ним происходил какой-то сбой, и я не могла пошевелиться.
Сначала чьи-то руки схватили меня за лодыжки, потом за запястья. Меня волокли по листьям и грязи – получался странный, шуршащий звук. Я облизнула губы и попыталась позвать Хэнка, но когда открыла рот, почему-то услышала, что говорю совсем не то, что собиралась.