Она едва заметно покачала головой, а затем взяла ручку и принялась отмечать расстояния на одной из своих карт, с легкостью, словно не замечая того, что всё было перевернуто с ног на голову.
Я почувствовала тяжесть в груди. Слоан сжимала ручку так сильно, что я понимала — даже с головой погружаясь в дело, она не могла выжечь из памяти воспоминания о своём отце, души не чающем в маленькой девочке.
— На ней было белое платье, — Слоан говорила очень тихо. — Оно было чистым. Ты заметила?
— Нет, — мягко ответила я.
— Когда ребенок одевает белую одежду, велики шансы, что он запачкает её меньше, чем через час, — выпалила Слоан. — Но не она. Она не испортила его.
То, как Слоан произнесла слово «испортила» показало мне, что она говорила не только о пачкающих одежду детях. Она говорила о самой себе. И одежда была лишь вершиной айсберга.
— Слоан…
— Он отнес её в бар, чтобы взять вишенку, — её руки замерли, и она снова взглянула на меня. — Он покупал мне вишни. Всего один раз.
Я видела, как информация снова и снова вертится в голове Слоан — она могла рассказать мне о количестве вишен, о дне и точном времени, о том, сколько часов прошло с тех пор.
— Тебе полегчает, если я стану ненавидеть его за тебя? — спросила я. Его. Её отца.
— А должно? — спросила Слоан, садясь и нахмуривая лоб. — Я не ненавижу его. Я думаю, что, возможно, однажды, когда я стану старше, он сможет не ненавидеть меня.
Когда ты станешь старше — и лучше, и нормальной, и хорошей, — добавил мой мозг. Однажды Слоан рассказала мне, что она говорит или делает что-то не так восемьдесят четыре процента от всего времени. Тот факт, что она усвоила этот урок благодаря собственному биологическому отцу — а также тот факт, что она всё ещё надеялась, что однажды он сможет почувствовать к ней хоть малейшее подобие привязанности — физически ранил меня.
Я села и обняла её. Слоан прижалась ко мне и на несколько секунд опустила голову на моё плечо.
— Никому не рассказывай, — сказала она. — О вишнях.
— Не расскажу.
Она подождала ещё несколько секунд, а затем отстранилась.
— Однажды Аль Капоне пожертвовал больнице пару вишневых деревьев, в благодарность за то, что они вылечили его сифилис, — произнеся эти незабываемые слова, Слоан снова опустилась на кровать, свешиваясь через край и глядя на собранные ею карты и схемы.
— Если ты останешься здесь, — предупредила она, — существует высокая вероятность того, что я расскажу тебе ещё пару фактов о сифилисе.
Я скатилась с кровати.
— Приму к сведенью.
Несколько минут спустя я обнаружила, что Майкл счёл нужным вернуться в гостиную. По причинам, которые мне было страшно даже представить, они с Лией решили заняться армреслингом.
— Что… — начала было говорить я, но прежде чем я успела закончить, заговорил Дин.
— Шоу снова началось, — сказал он.
Майкл отвлекся, и Лия воспользовалась этим, прижав его руку к столу.
— Я выиграла! — прежде чем Майкл успел не согласиться, она вернулась на своё место на спинке дивана. Я присела рядом с Дином. Несколько секунд Майкл смотрел на нас, затем поднял с пола свой наушник и встал за спиной Лии.
На экране я увидела, как рука — скорее всего, принадлежащая Бриггсу — потянулась и постучала в дверь. Я вернула наушник в ухо как раз вовремя, чтобы услышать, как ассистент Томаса Уэсли открывает её.
— Чем могу помочь?
— Агенты Стерлинг и Бриггс, — голос Стерлинг донесся откуда-то из-за кадра. — ФБР. Мы бы хотели поговорить с мистером Уэсли.
— Боюсь, сейчас мистер Уэсли не может с вами встретиться, — ответил ассистент.
На лице Лии было написано «враньё».
— Я с радостью передам ему ваше сообщение или же помогу вам связаться с адвокатом мистера Уэсли.
— Если бы мистер Уэсли просто уделил нам несколько минут своего времени… — снова попытался Бриггс.
— Боюсь, это невозможно, — ассистент улыбнулся Бриггсу ледяной улыбкой.
— Всё в порядке, Джеймс, — произнес голос. Несколько секунд спустя на экране появился Томас Уэсли. Его волосы с проседью выглядели слегка взъерошенными. На нём был один лишь бирюзовый, шелковый халат.
— Агент Стерлинг. Агент Бриггс, — Уэсли кивнул им обоим в знак приветствия, словно король подданным. — Чем могу помочь?
— У нас всего несколько вопросов, — произнесла агент Стерлинг, — насчет ваших отношений с Камиллой Холт.
— Конечно.
— Мистер Уэсли, — недовольно вмешался ассистент — Джеймс. — У вас есть право не…
— Отвечать на вопросы, на которые я не захочу отвечать, — закончил за него Уэсли. — Знаю. Но случилось так, что я как раз хочу ответить на вопросы агентов. А я, — сказал он, глядя прямо в камеру, — человек, привыкший делать именно то, что ему хочется.
Почему-то мне показалось, что он говорил скорее с камерой, чем с агентом Бриггсом.
— Вы переехали в другой отель, — произнес агент Бриггс, заставляя мужчину поднять взгляд. — Почему?
Безобидный вопрос, чтобы отвлечь его от ручки в кармане агента Бриггса.
— В прошлом была плохая атмосфера, — ответил Уэсли, — все эти дела с убийствами, — он говорил легкомысленно, но…
Майкл заполнил тишину:
— Он волнуется больше, чем хочет показать.
— Вы ведь понимаете, — ответила агент Стерлинг Уэсли, — что…
— Здесь, в «Пустынной розе» тоже кого-то убили? — без запинки произнес Уэсли. Он пожал плечами. — Четыре трупа за четыре дня в четырех разных казино. Я решил, что стоит рискнуть и остаться на пятый день в одном из этих четырех отелей, а не ехать в пятое.
Ты всегда рискуешь, — подумала я, изучая Уэсли. — И, судя по твоим успехам в бизнесе, обычно тебе везет.
— Мы можем зайти? — этот вопрос задала Стерлинг. Наверняка, и она решила рискнуть — ведь Уэсли, настоящий бабник, скорее всего не откажет женщине.
— Вообще-то, у мистера Уэсли назначено несколько встреч на это утро, — начал было говорить ассистент.
— Джеймс, иди-ка, приведи в порядок бар, — лениво приказал Уэсли. — На этот раз, расставь бутылки в алфавитном порядке.
Ещё раз мрачно взглянув на агентов, ассистент Уэсли сделал, как ему было велено. Уэсли открыл дверь в номер шире и жестом пригласил их зайти.
— Пожалуйста, — сказал он. — Проходите. У меня отличный вид на бассейн.
Три секунды спустя Бриггс и Стерлинг оказались в номере. Я услышала, как за ними захлопнулась дверь. А потом сигнал оборвался.
ГЛАВА 22
Меня оглушил звук помехов. Я выдернула наушник. Остальные сделали то же самое.
— Что за… — когда дело доходила до ругательств, Лия была креативна и в то же время аккуратна. Она нажала несколько кнопок на планшете.
Ничего.
Дин встал.
— Либо они вне предела действия, либо что-то блокирует сигнал.
Учитывая то, что недавно открывшаяся фирма Томаса Уэсли специализировалась на системах безопасности, я была готова поставить на второе. Я попыталась отправить Стерлинг сообщение, но ничего не вышло.
— Мобильный сигнал тоже заблокирован, — сообщила я.
— Знаете, — сказал Майкл, и нехороший огонек блеснул в его глазах, — Я не против прогуляться. Возможно, даже в сторону «Пустынной Розы»?
— Нет, — отрезал Дин. — Стерлинг и Бриггс и без нас могут справиться с Томасом Уэсли.
Лия накрутила прядь волос на указательный палец.
— Джадд ушел за едой, — сказала она. — И я слышала, что в «Пустынной Розе» самый большой крытый комплекс бассейнов в мире.
— Лия, — скрипнул зубами Дин. — Мы останемся здесь.
— Конечно, останемся, — сказала ему Лия, похлопывая его по плечу. — И я совсем не собираюсь пойти туда, не смотря на всё, что ты мне скажешь, потому что я ведь всегда делаю, что велено. Все ведь знают, что я вовсе не люблю принимать собственные решения, — разглагольствовала она. — Особенно, когда приказы раздаешь ты!
Мы пошли в бассейн.
Слоан решила остаться в номере. Учитывая то, как сильно она ненавидела оставаться одна, я решила, что найти ответ на вопрос Бриггса было для неё куда важнее.
— Неплохо, — провозгласила Лия, укладываясь на шезлонг и глядя на нарисованное на потолке небо. Огромный комплекс бассейнов «Пустынной Розы» был переполнен людьми — там было много семей, но некоторые люди отгородились в зоне «только для взрослых» — а ведь время ещё даже не перевалило за полдень.
Дин смерил Лию оскорбленным взглядом, но ничего не сказал, продолжив осматриваться в поисках потенциальных угроз. Я заняла соседний от Лии шезлонг.
Томас Уэсли сказал, что из его номера открывается отличный вид на бассейн. Я окинула взглядом выходящие к бассейну балконы, и потянулась спрятанному под моими волосами наушнику. Я сделала звук тише, чтобы не оглохнуть от шума — но я всё ещё слышала одни лишь помехи.
— Ты расстроена.
Я подняла взгляд и заметила, что Майкл смотрит на меня.
Он сел на шезлонг по другую сторону от Лии. Он коснулся руками нижнего края рубашки, словно собирался снять её. Но затем он передумал, провел ладонью по волосам, позволяя другой руке свеситься с шезлонга. Он выглядел непринужденно, абсолютно расслабленным.
Я собрала всю силу воли, стараясь не представлять синяков на его животе и груди.
— Не смотри на меня так, — тихо произнес Майкл. — Только не ты, Кэсси.
Я не знала, что именно он увидел на моём лице. Что меня выдало — мои глаза, губы или напряжение моей шеи?
Он знает, что я знаю, почему он не может снять рубашку.
— Как так? — переспросила я, заставляя себя откинуться на шезлонг и закрыть глаза. Майкл отлично умел притворяться, что вещи — и люди — не имели значения. Я не была таким экспертом, как он, но я не собиралась заставлять его со мной разговаривать.
Теперь мы с ним вообще не слишком много разговариваем.
Майкл прочистил горло:
— Ладно, что-то интересное.
Я распахнула глаза. Майкл кивнул в сторону зоны «для взрослых» у бассейна. Дэниел де ля Круз. Профессор. Подозреваемый номер два. Я узнала его за миг до Лии. Несколько секунд она наблюдала за ним, а затем встала с шезлонга, перебрасывая свой длинный хвостик через плечо.
Лия направилась в сторону зоны для взрослых и поднырнула под веревку заграждения, Дин пробормотал что-то подозрительно похожее на «плохая идея», а я вспомнила обо всём, что мы знали о Дэниеле де ля Крузе. Напряженный. Педант. Но вот он здесь, держит в руке стакан с чем-то спиртным ещё до полудня.
Ты не пьешь, — подумала я, понимая это после нескольких секунд наблюдения за де ля Крузом. Этот мужчина точно знал, как его воспринимают другие — и знал, как манипулировать этим восприятием. Он встретился взглядом с сидящей неподалеку женщиной.
Она улыбнулась.
Для вас всё — алгоритм. Всё можно предсказать наперед, — не знаю, что именно заставило меня подумать об этом — его купальный костюм? Внимательность в его глазах? — У вас докторская степень в математике. Что за профессор такой в свободное время играет в профессиональный покер?
Прежде чем я успела ответить на собственные вопросы, Лия натолкнулась на де ля Круза. Он поймал свой стакан за миг до того, как жидкость пролилась бы на неё. Хорошие рефлексы.
Я буквально слышала, как Дин скрипит зубами за моей спиной.
— С ней всё будет в порядке, — пробормотала я, продолжая думать о нашем Н.О., «Последовательности Фибоначчи» и заботе, с которой были запланированы два первых убийства.
— О, с ней-то всё будет хорошо, — пробормотал в ответ Дин. — А вот у меня будет сердечный приступ.
— Что я тебе говорил, Джонатан? — мои мысли нарушил резкий голос. Слева от меня мужчина с идеальной прической и недовольным выражением лица подошел к маленькому мальчику лет семи-восьми. Что бы ни ответил мальчик, мужчине это не понравилось. Он сделал ещё несколько шагов навстречу ребенку.
Каждый миллиметр тела Майкла напрягся. Буквально через секунду он снова был так расслаблен, что мне пришлось гадать, не было ли его напряжение лишь игрой моего воображения. Он лениво поднялся на ноги, стряхивая невидимые пылинки с рубашки, и направился в сторону мужчины и мальчика.
— Дин, — взволновано позвала я.
Дин уже встал.
— Я присмотрю за Лией, — сказа ему я. — Иди.
Майкл сел за столик неподалеку от мальчика и его отца. Он мило улыбался, глядя на бассейн, но я знала наверняка, что такое местоположение было не случайным. Умение читать эмоции стало для Майкла защитным механизмом против перепадов настроения его, на первый взгляд, идеального отца. Он ненавидел гнев в любом виде, но гнев, скрывающийся за масками членов якобы идеальных маленьких семей?
Такой гнев сносил его с катушек. Он был часовой бомбой.
Дин сел за занятый Майклом столик. Майкл забросил ноги на свободный стул, словно ему было плевать на всё.
Стараясь сдержать данное Дину обещание, я сконцентрировалась на профессоре и Лие.
— Кажется, вы много знаете о нашем расследовании.
Я не сразу поняла, что аудио в моём наушнике снова заработало. Голос Бриггса прозвучал четко, а вот ответ заглушили помехи. Наклонив голову так, чтобы волосы упали мне на лицо, я сделала звук громче.
— …знать — моя работа. Первая девушка умерла на моей вечеринке, а Камилла была кем-то вроде моего друга. Человеку вроде меня всегда стоит быть в курсе дел его друзей.
Я оглядела ближайшие балконы. Вон там, наверху, я различила три силуэта. На двоих из них были костюмы. Стерлинг и Бриггс.
Не только я заметила их. Сидящий по другую сторону бассейна профессор тоже не отводил взгляда от Уэсли и агентов. Вы замечаете всё, профессор. И вы этим гордитесь.
Я поймала взгляд Лии и несколько секунд просто глядела ей в глаза. Она сказала что-то де ля Крузу, а затем направилась в мою сторону. Плавным, изящным движением она стянула резинку с волос, позволяя черным, как смоль, прядям каскадом упасть на её спину. Сев на соседний от меня шезлонг, она вернула на место свой наушник.
— Насколько я понимаю, нам не удастся уговорить вас рассказать нам, откуда вы знаете столько о деле Камиллы? — спросила агент Стерлинг. Было странно слышать её голос, видя один лишь силуэт на балконе.
— Скорее всего, нет, — спокойно ответил Уэсли. — Но Джеймс с радостью ознакомит вас с моими алиби на каждый из четырех последних вечеров.
Судя по выражению лица Лии, она сомневалась в том, что ассистент Джеймс с какой бы то ни было радостью станет помогать ФБР. Я обернулась, надеясь привлечь внимание мальчиков, но ни Майкла, ни Дина не было за столиком, где они сидели всего несколько секунд назад.
Как не было рядом, — вдруг поняла я, — и маленького мальчика с его отцом.
Пока я оглядывала толпу, агент Стерлинг продолжала говорить.
— Вы — умный человек, — сказала она Уэсли, подыгрывая его эго. — Как считаете, что произошло с Камиллой Холт?
Я, наконец, увидела Майкла. Он стоял, облокотившись спиной на стену небольшой кафешки. В нескольких футах от него мальчик и его отец стояли в очереди у кафе. Я огляделась в поисках Дина и увидела, что он пытался пробиться к Майклу через перегородившую дорогу толпу из где-то сорока женщин.
— Как я считаю? — произнес в моём наушнике Уэсли. — Я считаю, что, будь я на вашем месте, я был бы очень заинтересован в довольно уникальных навыках Тори Ховард.
В нескольких шагах от Майкла мальчик потянулся за рожком мороженого. Он улыбнулся своему отцу. Отец улыбнулся в ответ.
Я выдохнула с облегчением. Дин, наконец, пробрался сквозь толпу и приближался к Майклу.
В один миг произошло сразу две вещи. Я услышала, как агент Бриггс попросил Томаса Уэсли пояснить свои слова о навыках Тори, а у кафешки мальчик споткнулся, и его мороженое полетело на землю.
Мальчик замер, и мир стал двигаться, словно в замедленной съемке. Отец схватил сына, сжимая ладонь на его руке и грубо дергая мальчика в сторону.