— Жить буду, — бросил он, — по крайней мере, пока не выполню свой долг.
Клер тяжело сглотнула:
— Андре, оставь это. Сколько еще смертей тебе нужно?
— Только одна, — мрачно и зло ответил Андреас.
Клер выдержала его тяжелый взгляд.
— Что ты будешь делать, если окажется, что Вильгельм невиновен?
— А что ты будешь делать в противном случае?
Клер ничего не ответила. Андреас направился к столу, она отступила, предоставляя ему возможность изучить содержимое компьютера, визитные карточки и квитанции, которые она высыпала из ящика на стол. Андреас открыл почту Рота и стал просматривать переписку, хотя сам не знал, что конкретно ищет: некий ключ к делам Рота, его контакты, намек, где сейчас он может находиться, — словом, любую информацию, которая могла, быть для него полезной.
Андреас заставил себя сосредоточиться на цели визита в офис, а не на стоявшей рядом Клер. Ее близость и тепло притягивали внимание и туманили мозг. С большим трудом он заставлял свое тело не откликаться, пока просматривал карточки на столе, и все же только с третьего раза он заметил нужную — серебристую из веленевой бумаги с черным элегантным шрифтом.
Он взял карточку в руку и прочитал, хотя и без того знал, чье имя и адрес на ней указаны, — он знал их наизусть. Он ожидал найти ее у Рота, и тем не менее сердце у него сжалось.
— Что ты нашел? — спросила Клер, почувствовав, как он напрягся. Она подошла ближе и посмотрела на карточку в его руке. — «Афродита». Что это?
— Есть такой клуб в Берлине, — ответил Андреас. — Эксклюзивный и очень дорогой бордель.
Он посмотрел на Клер как раз в тот момент, когда любопытство на ее лице сменилось неловкостью.
— Вильгельм никогда не страдал от недостатка женского внимания, и он бы счел ниже своего достоинстве платить за развлечения подобного рода. То, что ты нашел у него эту карточку, ничего не значит.
— Это значит, что он там был, — резюмировал Андреас. — Я знаю это и без карточки. Владелица «Афродиты» и я… мы были близки. Я всецело доверял Хелен.
Клер на мгновение отвела взгляд:
— Я слышала, что у тебя отношения со смертной женщиной. Насколько я понимаю, она была одной из многих. Андреас воздержался от комментариев, но был удивлен тем, что Клер осведомлена о его амурных делах. Да, действительно, у него было много случайных связей с женщинами, но это не то, чем стоило гордиться. Особенно сейчас.
Однако Хелен была особенной, он уважал и ценил ее. Она стала его доверенным лицом, настоящим другом, хотя и ничего не знала об огненном проклятии, которое он на пряжением воли держал глубоко в себе.
— Хелен была очень хорошей женщиной. Она знала, что я вампир, и хранила эту тайну. Благодаря ей я был хорошо осведомлен о том, что происходит в клубе. Несколько месяцев назад я узнал от Хелен, что одна из ее девушек завела романс состоятельным и очень влиятельным мужчиной. Она не раз приходила в клуб со следами укуса на шее. А вскоре эта девушка бесследно исчезла. Я попросил Хелен собрать информацию и в итоге услышал имя — Вильгельм Рот.
Брови Клер сошлись на переносице.
— То, что эта девушка проводила с ним время, еще не значит, что он ее убил.
— Он на этом не остановился, — сквозь зубы процедил Андреас. — В тот момент, когда я отлучился по делам, Хелен ночью неожиданно пришла в мою Темную Гавань. Ей открыли дверь, не подозревая, что это ловушка. Пока меня не было в Берлине, Хелен сделали миньоном. Ее хозяин и провел ее в мой дом с отрядом ликвидаторов. Они уничтожили всех, Клер. Хладнокровно расстреляли всех, кто был в доме. Даже детей.
Медленно качая головой. Клер в ужасе смотрела на Андреаса.
— Нет, это был взрыв. Был ужасный пожар…
— Да, был пожар, — кивнул Андреас и сжал ее плечи. В этот момент огненная сила, потревоженная воспоминаниями и злобой, дала о себе знать. — Я поджег дом после того, как вошел и увидел кровавую картину, после того, как в одной из комнат Хелен, забрызганная кровью моих родственников, набросилась на меня с ножом. Клер, в последний момент она сказала мне, кто ее хозяин… Мне пришлось положить конец ее жалкому существованию и поджечь дом со всеми оставшимися в нем телами погибших.
Карие глаза Клер, полные нежности и сострадания, заблестели от навернувшихся слез, но она ничего не сказала — не стала выражать недоверия к его словам, не стала отрицать вины Рота.
— Андре…
Ей не следовало к нему прикасаться, — ощущение ее теплой ладони на груди окончательно выбило почву из-под ног. Андреасу с трудом удавалось держать себя в руках с самой первой минуты, как он увидел ее после тридцати лет разлуки. Если быть до конца честным, с самой первой минуты, как он впервые ее увидел.
Андреас обхватил ее за шею, притянул к себе, наклонился и поцеловал. Не было смиренной робости первого поцелуя — как только их губы встретились и страстно соединились, все стало естественным, хорошо знакомым и… запретным.
«Клер».
«О господи».
Он почти забыл, как это — держать ее в объятиях, целовать, чувствовать, как желание обжигающей лавой закипает внизу живота. Тело мгновенно вспомнило все. От возбуждения кровь закипела, и эрекция не заставила себя долго ждать. Андреас забыл, что он ранен и что в жизни у него только одна цель — месть.
Ему было безразлично, что Клер принадлежит другому мужчине — его злейшему врагу. Сейчас существовало только тепло ее тела и ее нежные, страстные губы.
Он хотел большего.
Хотел ее всю. И от этого тиски голода сжимались еще сильнее. Желудок сводило судорогой. Клыки максимально удлинились, кончики подрагивали от каждого соприкосновения с ее губами.
Он хотел попробовать ее, раствориться в ней.
Она должна быть его. Поцелуй говорил, что Клер по-прежнему его — вопреки закону Рода и кровным узам, связывавшим ее с другим мужчиной.
Она изначально и навсегда принадлежит только ему…
«Нет!»
Андреас зарычал и прервал поцелуй, дрожащими руками грубо отстранил Клер. Сквозь выступавшие клыки он дышал тяжело, с шипящим свистом. Раненое плечо обжигало, а голод превращал его в дикого зверя. Казалось, в офисе жарко и невыносимо душно. Ему требовалось немедленно остыть, иначе он окончательно потеряет над собой контроль.
Клер, прижав руку к губам, смотрела на него расширенными глазами, словно не знала, кричать ей или плакать.
— Мне нужен свежий воздух, — глухо произнес Андреас. — Было большой ошибкой приходить сюда с тобой. Я должен немедленно уйти.
— Андреас, — окликнула его Клер, когда он направился к двери. Она догнала его. — Куда ты идешь? Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой.
Андреас не остановился, надеясь, что ему удастся выйти. Он хотел, чтобы Рот заплатил за то, что он сделал, но не желал вовлекать Клер в их поединок. Эгоизм убеждал, что неплохо было бы получить в награду еще и подругу Рота. Месть будет абсолютной, если он уничтожит врага и возьмет его женщину.
«Господи».
Он этого никогда не сделает.
Каким бы соблазнительным это ни казалось.
Тридцать лет назад он спас Клер от того чудовища каким стал, и разве сейчас вернулся для того, чтоб уничтожить ее?
— Андреас, пожалуйста, не уходи. — Голос Клер долетел до него, когда он был уже у двери. Она рассмеялась — горько, с презрением. И снова заговорила с явным осуждением: — Черт с тобой! Как ты можешь вот так переворачивать во мне всю душу после стольких лет разлуки? Пропади ты пропадом за то, что оставляешь меня сейчас! Пропади ты пропадом за то, что вернулся тогда, когда я смирилась с твоей гибелью и наконец, готова была тебя забыть.
Жажда мести гнала Андреаса вперед, требуя не обращать внимания на Клер, но он остановился. Она даже не понимала, насколько он сейчас опасен. Хотя, может быть, и понимала, но находилась в смятении и была слишком раздражена, чтобы проявить благоразумие.
Клер тяжело вздохнула, так что он ощутил теплую струю воздуха, и сказала:
— Пропади ты пропадом, Андре, за то, что стоишь здесь и заставляешь меня сомневаться в том выборе, который я сделала.
Андреас повернулся лицом к справедливым обвинениям, которыми его осыпала Клер. Он взглянул на нее, и жажда судорогой пробежала по его телу. С безнадежностью он осознал, что даже прохлада ночи не остудит ее, смешанную с плотским желанием. Клер была такой красивой и сильной. Такой чистой. И в такой священной ярости от его поступков, что сердце ее учащенно билось — он видел это по пульсации жилки на ее смуглой шее.
Райхен не мог отвести взгляд от пульсирующей жилки.
Он ощущал огненные толчки, рана болела, сил контролировать жажду не осталось — она поглотила всю его волю. Двигаясь к Клер, Андреас плохо отдавал себе отчет в том, что делает. Он был вампир и мужчина — и только.
— Почему ты тогда ушел, ничего не сказав и ничего не объяснив? — спросила Клер, когда он остановился перед ней.
Андреас заворчал, втягивая в себя аромат ванили, присущий ее крови и исходивший от ее нежной, гладкой кожи:
— Чтобы защитить тебя.
Клер недоуменно нахмурилась:
— Отчего?
— От чудовища, что живет во мне.
Она медленно покачала головой:
— Андре, я никогда тебя не боялась. И сейчас не боюсь.
— Черт возьми, ты должна… фрау Рот.
Андреас обнажил клыки и полыхнул на нее янтарным огнем глаз — угроза, достаточная, чтобы заставить ее отступить, ударить его или закричать. Клер даже не подозревала, чего стоило ему это предупреждение. Он подошел вплотную, навис над ней, убеждая себя, что огонь не выжег в нем дотла человеческое начало, что у него еще осталась честь.
Но он себя обманывал.
Надежда рухнула в то самое мгновение, когда клыки впились в горло Клер. Она вскрикнула и уперлась руками ему в грудь. Прижимая ее к себе, Андреас чувствовал ее напряжение, шок и выброс адреналина в первом глотке крови.
Вначале он пил с безумной жадностью. Делал глоток за глотком, чтобы утолить физический голод. Но даже сквозь туман не насытной жажды он вдруг ощутил нечто особенное…
Вкус ее крови наполнил его сладчайшим дурманом. Учащенное биение ее пульса эхом отзывалось в его собственной крови. Чувство собственности крепло в нем, мрачное и опасное. Он сжимал Клер в объятиях, наслаждаясь вкусом ее крови, ощущая, что в нем просыпается иная жажда — чувственная, дикая.
Ее пальцы впились ему в спину, дыхание сделалось мягким и поверхностным. Он впитывал ее, сила втекала и рокотала в каждой клетке его тела. Проникала в самую душу.
Клер была первой Подругой по Крови, чью кровь он попробовал, и отныне она будет для него единственной до конца дней. Все, что было в нем от представителя Рода, вдруг ожило, словно до этого он всю жизнь спал, острое осознание этой женщины наполнило его. Кровная связь установилась навечно.
И только смерть одного из них способна разорвать эту связь.
— Андреас.
Боль в тихом голосе Клер полоснула его, словно ножом. Райхен, в ужасе от того, что он с ней сделал… с ними сделал, оторвался от ее шеи и лизнул проколы языком, закрывая их. Он отстранился от Клер. Ее щеки пылали темным румянцем, она шумно дышала, приоткрыв рот и потрясенно глядя на него. Вид у нее был крайне несчастным. Таким же несчастным чувствовал себя и Андреас. Отныне все эмоции, что переживет Клер, он будет переживать как свои собственные.
— Андре, — прошептала Клер, поднимая руку и прикрывая следы укуса, — что ты натворил?
Он отступил, чувствуя смущение и стыд.
Клер принадлежала другому мужчине, не ему. Она отдала себя Роту, нравится это Райхену или нет. Она была связана с Ротом священными кровными узами, и Андреас осмелился посягнуть на них.
Взяв кровь Клер, он связал себя с нею навсегда.
Отныне он будет чувствовать ее постоянно и следовать за нею повсюду. Это сакральный дар, который Подруга по Крови преподносила представителю Рода. И он его взял — украл — из одного лишь низменного эгоистического побуждения.
— Клер, прости меня, — пробормотал Андреас. Изнемогая от желания обладать ею, он попятился к двери. — Пожалуйста, прости меня.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Андреас, подожди.
Он не стал ждать. Даже в глаза ей посмотреть не мог. Молниеносно развернулся — незаметное движение для человеческого глаза — толкнул дверь и вышел.
— Андре…
Он оглянулся через плечо — взгляд дикий, огненный, блеснули кончики огромных клыков. Клер до сих пор кожей ощущала их остроту. Живи она вечно, не смогла бы забыть шокирующей и возбуждающей боли этого укуса. Боли или наслаждения?
Обжигающее, волшебное, как чудо, наслаждение ощущать губы Андреаса, пьющие ее кровь.
Это стало проклятием для них обоих. И они оба знали об этом. Это было написано на искаженном лице Андреаса, отразилось в его огненных глазах, когда он на мгновение застыл в свете уличного фонаря.
Она не может ему принадлежать, — Клер пришлось напомнить себе об этом, но ноги непроизвольно несли ее к Андреасу. Пусть не любовью, но узами крови и клятвой она связана с другим мужчиной.
И Райхен почувствовал бурю ее эмоций, пережил как свою собственную. По законам Рода нарушение кровных уз считалось самым страшным прегрешением.
Когда Клер подбежала к двери, Андреас уже исчез в темноте ночи. Ощущение пустоты заставило ее осознать, что она не просто предала святость кровных уз, но совершила еще более тяжкий грех — связала себя кровными узами и клятвой с одним мужчиной, в то время как любила другого.
Тридцать лет назад ей едва исполнилось двадцать, она была молодой и наивной, ничего не знала о мире, тем более о существовании иной расы живых существ, скрывавшихся под покровом полночи и питавшихся кровью; они имели человеческий облик, но по сути сильно отличались от людей.
Она была студенткой, впервые оказалась за границей одна и вот в этом самом районе столкнулась с вампиром. От укуса ее спас его собрат, но совершенно не похожий на свирепого зверя, напавшего на нее из темноты, — высокий, светловолосый, с утонченными манерами. Его звали Вильгельм Рот.
Он привел ее в свой дом — как она потом узнала, такие дома назывались Темными Гаванями, — и предложил ей защиту на то время, пока она будет находиться в Гамбурге. Клер понравился Вильгельм Рот и его подруга Ильза — застенчивая молодая женщина со странным родимым пятнышком на щиколотке. У Клер было точно такое же, но на шее. За несколько недель, что она провела в доме Рота, Клер многое узнала о Роде, более того, влюбилась в одного из его представителей — Андреаса Райхена.
Вместе они провели четыре месяца, а потом Андреас вдруг исчез, оставив ее в полном смятении и депрессии. И снова Вильгельм Рот оказал ей поддержку. И так случилось, что вскоре Вильгельму потребовалась ее помощь, когда Ильза погибла в результате нападения отверженного. Уже тогда Клер понимала, что сострадание и любовь — это не одно и то же. Но, казалось, Вильгельма Рота не особенно смущало, что ее сердце все еще принадлежит Андреасу Райхену, когда он год спустя настоял, чтобы она стала его Подругой по Крови. Уже через неделю после того, как они связали себя кровными узами, Вильгельм перевез ее в загородный дом, а сам остался в Гамбурге.
Какую глупую… ужасную ошибку она совершила. Сейчас Клер отчетливо это поняла. Горький урок. Ее голова полнилась сомнениями о порядочности Вильгельма, а сердце вновь рвалось к Андреасу.
В этот момент у входа в офис, взвизгнув тормозами, остановился черный седан. Двое вооруженных агентов вылезли из машины и направили ей в лицо ослепительно-яркий свет фонарика.
— Фрау Рот? — удивился один из них. — Сработала сигнализация в офисе. С вами все в порядке?
Клер не осознавала, ответила она что-то или нет. Она находилась в прострации, — слишком много событий произошло за такой короткий промежуток времени.
— В здании есть еще кто-нибудь? — спросил второй агент.
— Вы здесь одна, фрау Рот? Как вам удалось спастись от сумасшедшего, который вторую ночь подряд все вокруг огнем выжигает?
УКлер не было для них ответа. Ей хотелось одного: бежать за исчезнувшим в темноте Андреасом. Но двое агентов — высокие, крепкие, вооруженные до зубов — оттеснили ее назад в офис и принялись быстро осматривать помещение.