— Сейчас сложно им и так, а тут жена еще. Да о тебе еще и заботиться надо больше — слабая все же. Его группа планировала семьи на следующий год перевозить, если удастся со всем справиться, — объяснил Руенз.
— Сложно в каком смысле? Работы много? Или жить там тяжело, потому что не готово все? — допытывалась я, пытаясь лучше понять ситуацию.
— Нет, жизненные условия — это ерунда, они поначалу там едва не снаружи ночевали, так что сейчас уж точно лучше, но вот работа… И обязательства поджимают. Мало их, а замахнулись серьезно. Вот и выкладываются сейчас, всего неделя осталась, а не успевают. И с долгом на следующий год уходить не хотят. Ведь распределительная гильдия межгалактического содружества юлить начинает: то проценты потом вырастают до непосильных, а то и вовсе — сделаешь всю разработку, самое сложное отладишь, процесс запустишь и оказываешься ни с чем — патента лишают. Сколько так уже случалось. Вот Дитор тот же — не может теперь вырваться из зависимости. А все почему? Потому что не свое! Пока право на собственность не обретешь, все и всем должен будешь. А какое же это стабильное будущее? Так и выйдет, что от пищевика до пищевика перебиваться будешь… — Старх погрустнел.
— Руенз, — уточнила я, — Рид и стархи с ним сейчас работают в оплату долга?
— Да, ведь начали только. Давно он все это обдумывал, пока здесь вот так же жил и работал. Нашел единомышленников, и вместе они решили уйти и отдельно обживаться. Но начинают все одинаково: патент на разработку определенного участка Иволона в гильдии получают в счет определенного объема гелия-3. А гильдия не смущается, они там столько запрашивают… И кому какое дело, что с нуля начинают: надо еще шахту прорубить, добычу руды обогащенной начать, оборудование завезти, установить, отладить, процесс запустить. А год не резиновый. Редко кто успевает. А на второй год если с долгами уходишь, и все, там договор по патенту такой грабительский, что себе дороже выходит. А еще ресурсы для жизни нужны, а цены на все, что привозят, кошмарные.
Сглотнув, я замерла, размышляя о ситуации. Вот тебе и постоянный дом, и стабильное будущее. И жена моему старху сейчас нужна как звездолету мазутный дизель. Сил и времени отнимает много, а пользы — никакой. Зачем все же женился? Пожалел? Решил от смерти спасти? Но что он вообще в изоляторе делал? Опять же времени сколько на себя отнимаю — вынужден каждый день в убежище ездить. Еще и комнату мне делает. Эх, знать бы, я бы и в одной с оленями пожила недолго. Это все ерунда в сравнении с возможностью получить ту собственность. Понятно, почему муж рано уходит. И быть ему такой обузой совсем не хочется.
— А… — запнулась я в волнении, — они много не успевают? Еще и на обустройство мне комнаты отрываются…
— Много. С комнатой пока никак, Рид поначалу намеревался, но потом решил, что лучше ты неделю у меня поживешь, а с комнатой уже потом разберутся, после прилета пищевика от гильдии и всех взаиморасчетов. Они всемером работают, не прерывая процесс ни на минуту, спят по очереди, но минимум трое всегда у компрессоров. Руды достаточно заготовили, и надо успевать гелий извлекать, сжижать его и готовить для транспортировки. А компрессоры от постоянной работы не выдерживают — раскаляются, внутри же постоянный синтез идет, и тепловой энергии высвобождается колоссально много. Рид и так там уникальную систему охлаждения создал, но боится, что не выдержит оборудование работы в таком режиме. — Пожилой старх покивал своим мыслям. — Оно и не выдержит.
— А они сами как? — поразилась я. — Если там такая жара?
— Так мы регулируем температуру тела своего, подстраиваемся и к жару, и к холоду, — отмахнулся Руенз.
— Может быть, мне тогда лучше здесь остаться? А Риду эту неделю не ездить? — попросила совета я. — Он мне свой скеш дал, так что теперь…
— Ты Дитора не знаешь, а мы знаем, — грустно вздохнул Руенз. — И что скеш? Много ты им отобьешься? Рид не пойдет на это, он побоится тебя на неделю без защиты оставить, а возможности приезжать нет. Потому и забирает. Вот и говорю: не капризничай там, потерпи уж.
Я кивнула, вновь принимаясь за сортировку моруса. Со скешем я — грозный противник, хотя откуда им об этом знать. Да и глупо недооценивать этого Дитора, раз его так побаиваются. Но ситуация с добычей топливного гелия очень обеспокоила.
— А нельзя никого к ним в помощь, из тех, что тут работают? — спросила я некоторое время спустя.
— А платить чем? Все, что им удалось за год добыть, уйдет в счет оплаты патента. Что было накоплено, потратили на запасы, до следующего поступления денег год ждать. Те, что с ним сейчас, на постоянную работу пришли, там уже о другом сотрудничестве речь — они сразу оплату требовать не станут. Да и им важнее год прожить, стабильно процесс отладить, чтобы семьи перевезти. А со стороны приглашать — платить надо сразу, а нечем. — Руенз многозначительно пожал плечами.
Мне сразу вспомнился и душ на звездолете, и натуральная еда, и немалая пошлина, уплаченная в изоляторе… Ведь неспроста же он не каюту себе взял, а спальную дешевую кабинку. На душе потяжелело.
— Чего хмуришься? Разочаровалась в муже? — настороженно уточнил старх.
— Нет, в себе, — честно призналась я. — Он потратился на меня очень. И при… встрече, и во время полета.
— Об этом не переживай. Жена не пустое место — как не обеспечить, знал же, куда везет. А с Зулом, капитаном рейсовика, они давние знакомые. Так что о тех тратах вообще не думай, — уверенно успокоил старх. — Главное, сейчас ему проблем не добавляй.
Я была очень благодарна пожилому старху за то, что подготовил меня, позволив избежать в дальнейшем многих ошибок. До самого обеда и после него занималась разбором корнеплодов, намереваясь завершить начатое до отъезда, и думала, думала, думала… Очень хотелось им помочь, но как — я не представляла.
ГЛАВА 10
К вечеру у меня было все готово: постиранная одежда высушена и сложена в мешок, матрас скатан, меховую одежду, наоборот, вытащила и приготовила для облачения. Даже похлебкой Кривоны наполнила герметичный контейнер, одолженный у Руенза, в который за неимением другого места положила и отварное мясо. Разбирать морус закончила. И главное, я твердо намеревалась уговорить Рида не ждать завтрашнего утра, а отправиться в наш будущий дом прямо сегодня.
Руенз мою идею поддержал и заодно пообещал поспособствовать в убеждении Рида.
— Мы же увидимся еще? — уточнила я у расположившего к себе за последние дни старха.
— Конечно. Рид часто приезжает, когда свободен, — все же новости у меня собираются. А в день прилета пищевика будет большая ярмарка, это как праздник на Иволоне, так что и с другими жителями познакомишься, хотя не так уж и много их здесь, — с улыбкой уверил пожилой старх.
Как и накануне, Рид явился раньше, я сразу вскочила с лавки и поспешила ему навстречу.
— Давай прямо сейчас отправимся? Пока ты еще не разделся. У меня все готово: вещи собраны, и даже похлебки отложила. Только оденусь быстро и готова идти, — протараторила я.
Рид озадаченно в меня вгляделся.
— Я ей рассказал про патент, не хочет отрывать тебя от работы, — пояснил подошедший за мной Руенз.
Муж задумался и… кивнул.
— Иди одевайся, — сказал он, и я шустро убежала готовиться к переезду.
Быстро натянув вязаные носки и меховые чулки-сапоги, надела свой меховой костюм и шапку. Ботинки запихала в мешок и затянула его тесемками у горловины. Подошедший Рид подхватил наш матрас с ширмой и понес на склад. К его возвращению я была полностью готова и уже чувствовала, как становилось невыносимо жарко в теплой одежде. Коротко попрощавшись с Руензом до новой встречи, Рид подхватил наш мешок, шкуру и, кивнув мне на входную дверь, решительно двинулся вперед. Я тут же поспешила следом, не обращая внимания на расстроенный вид Кривоны и редкие любопытные взгляды окружающих стархов.
Быстро преодолев коридоры, вышли в зал, где среди прочих стоял и наш терг. Судя по всему, в этот раз пробежка непосредственно «по улице» мне не грозила, но Рид, открывая проход внутрь этого прозрачного транспортного средства, предупредил:
— Маску на лицо и меховой намордник надень, не повредит.
Спорить я не собиралась и сделала все, как было сказано. Меж тем Рид активировал терг и направил его к подъемнику на поверхность. Опять коридор за коридором, разделенные поднимающимися дверями. И вот мы уже на площадке подъемника возносимся вверх. Рид молчал, задумчиво наблюдая за значками на табло, а я, пока еще не заиндевевшими и не ослепшими от холода глазами наблюдала за окружающей породой, которая была видна сквозь прозрачные стены. Практически на середине подъема муж активировал те зеленоватые тепловые «вены», испещрявшие стены кабинки терга. Но в шкуру я все же завернулась, поскольку даже с этим обогревом ощущение значительной прохлады присутствовало. Но все-таки не обжигающий мороз.
Поверхность Иволона была такой же, как мне запомнилась, — темной, ледяной и безжизненной. Хотя нет, сегодня дул ветер… И он даже в терге пробирал, казалось, до костей. Сильные порывы хлестали по прозрачной поверхности кабинки, скользящей куда-то в темноту Иволона, разбегаясь невидимой волной по стенам и ощутимо качая терг из стороны в сторону. Обшивка странно позвякивала от ветра, заставляя волноваться, что ужасающий мороз вот-вот ворвется внутрь.
— Ветра начинаются, — сосредоточенно следя за маршрутом, прокомментировал Рид. — Самое страшное время на поверхности планеты. Через пару недель наступит сезон ветров, тогда наверх месяца два, а то и три никто не поднимается. Даже старха такой ветер продует и заморозит.
Зябко передернувшись, я наблюдала за тем, как очередной порыв, ударив в наш терг, оставил снаружи кабинки морозный узор. И это несмотря на работающий обогрев… Страшное место, на самом деле убийственное!
Ехали мы около двух часов, и, когда терг замер на месте, я поняла, что сейчас нас ждет погружение под землю, вниз к своему дому. Опускались мы дольше, чем в убежище, еще отметила более узкие коридоры-тоннели, а дверей по ходу движения было всего две, но какие!
— Титанаровый сплав? — Не веря своим глазам, я задрала голову вверх, чтобы лучше рассмотреть отъехавшую после манипуляций Рида с пультом мощную дверь. — Толщиной сорок сантиметров?!!
— Дом должен быть надежным, — спокойно пояснил Рид, — чтобы я мог, не опасаясь, оставить там семью и не волноваться, что на них нападут или захватят в плен.
Да уж, этот сплав использовали для обшивки передовых кораблей межгалактического флота. Эта дверь не то что взрывы плазмодисков выдержит, ее прямыми попаданиями межгалактических ракет не сдвинешь! А если учесть глубину залегания, то дом должен быть очень надежным! Я даже не представляю, что могло эту надежность и основательность поколебать. Как и ее хозяина. Но…
— А если взорвут вход? Обвалят породу в районе подъемника?
— Есть запасной выход изнутри, о нем знаю только я. Покажу тебе, — деловито пообещал Рид. — Внутри есть система визуального наблюдения, всегда смотри, кому открываешь, прежде чем поднять дверь. У нас за последнюю дверь в дом пускают только родных и близких знакомых. Любого путника, желающего найти место для отдыха, вполне устроит пространство между первой и второй дверью. Это считается гостеприимным. И к таким путникам, если меня нет рядом, никогда не выходи — достаточно пообщаться через визуальную связь. Это так же принято.
— Конечно, — пообещала я, осматриваясь.
За первой дверью после небольшого тоннеля увидела довольно большой зал, в котором стояло еще два терга. Рядом остановились и мы. Выбравшись наружу, почувствовала тепло и стянула шапку с маской. Рид забрал мешок с вещами и шкуру из терга и направился к видневшейся в противоположной стене двери.
— Многое не готово еще, будет непросто пока. — В его тоне мне почудились стыдливые ноты, поэтому поспешила возразить.
— Все хорошо, мне так гораздо спокойнее. Я же не привыкла к мягким перинам и стерильным интерьерам, так что не беспокойся об этом. Главное — не замерзну, а все остальное вполне посильно. И твое время тратить бесцельно не хочу, а если можно, то и помогу?
— Вряд ли это в твоих силах. Из моей группы можешь никого не опасаться — все проверенные и надежные ребята, — вынимая из кармана пульт от двери, предупредил Рид. — Но бытовые условия все еще плохие.
За второй — не менее впечатляющей — дверью тоже Оказался зал, не такой большой, как в убежище, с корявыми, необработанными и неровными стенами и потолком. По последнему причудливыми ветвями разбегались похожие на уже виденные мною в терге белесые искристые «вены», которые служили приличным источником освещения. Откуда оно в убежище, я так и не разобралась, а вот тут стало очевидно. Других жилых помещений не заметила, только четыре ниши в одной из стен, которые впоследствии скорее всего планируется углубить до отдельных помещений. Тут же с одного края на полу располагались спальные тюфяки, а в противоположном — нечто вроде кухни.
— Витара, — попросил Рид, положив наш мешок возле одного из тюфяков, — достань похлебку. Я поем и пойду работать, а тебе Гриф все покажет. Здесь ничего не бойся.
Муж начал быстро раздеваться, а я торопливо достала приготовленную для него еду. С контейнером он прошел на «кухню», взял ложку и, присев на один из стоявших там ящиков, принялся есть холодный суп.
Я тоже поспешила раздеться, аккуратно сложила наши меховые одежды стопочкой на его тюфяке и осмотрелась. В дальнем конце зала заметила проем еще одного помещения. И именно оттуда появился горбатый и прихрамывающий старх. «Гриф», — сразу догадалась я.
— Что там? — спросил его муж.
— Раскалились оба компрессора, — угрюмо пробормотал горбун. — Тин и Зогал остались, все вместе пытаются охладить их, обливая водой.
Сердце сжалось, а Рид, быстро вскочив и на ходу стягивая свитер и рубашку, стремительно исчез в том же проеме, откуда вышел Гриф. Похлебка так и осталась недоеденной.
— Теса Тшехар? — развернувшись ко мне, приветственно кивнул Гриф, с некоторым сомнением поглядывая на меня.
Лучше сразу дать понять, что глупых истерик закатывать не намерена.
— Вы Гриф, да? — уточнила я. — Мне Руенз про вас говорил. Если не отвлеку, покажите мне, где тут что, а также скажите, чем вам помочь, хотя бы по хозяйству?
Старх испытал очевидное облегчение.
— Тут, по сути, только самое необходимое сделано. В этом помещении мы спим и готовим, а там, — он махнул рукой в направлении проема, — все остальное.
Вслед за призывно махнувшим мне стархом отправилась осматривать «все остальное». Там обнаружилось еще одно помещение, в одном углу которого двумя поперечными деревянными балками были отгорожены олени, стояло несколько контейнеров с кормом и водой для них. А сбоку был еще один вход.
— Туалет и дальше место для помывки и стирки, — махнул в его сторону Гриф и тут же указал на вход в противоположном конце, поясняя: — Там склад, таяльня для воды и спуск в шахту с гелием.
В общем, хорошо или плохо, но жить тут вполне можно. И чего бы Риду меня сюда сразу не привезти? И сам бы время не терял, и Диторов никаких, случайно заходящих, не было бы. Это как с едой на пассажирском звездолете — я вполне могла бы и типовыми обедами питаться, но кормил он меня натуральными продуктами. Получается, в отношении всего своего явно исповедует принцип «надо беречь». Пусть дом еще не достроен, но одна дверь уже говорила о том, каким жилье будет, так и в отношении со мной. Пусть я его и не знала, но вот такие обыденные мелочи давали понять, что видит во мне полноправную жену. А ради перспективы такой жизни я горы свернуть готова!
— Спасибо, постепенно освоюсь. Вы не тревожьтесь, я все понимаю и к трудностям готова, — заверила я сопровождавшего меня старха и представилась: — Я — Витара.
Вернувшись в жилое помещение, сняла свитер и теплую рубашку, натянув взамен поверх футболки легкую водолазку с высоким горлом, сдернула меховые сапоги, вязаные штаны, теплые носки и переобулась. Теперь я была готова к любому делу.
— Что вы мне поручите сделать? — подошла я к гремящему посудой старху.