— Вы знаете, если людям что-то нужно, то они играют грязно и не считаются ни с чем. В книге, которую Вы, думаю, прочли, описана едва ли пятая часть возможных… неприятностей. Хотите Вы или не хотите, но Ваши неприятности начались сегодня.
— Но что им нужно? — не удержалась я.
— Пока не знаю точно. Если выясню что-либо для Вас полезное, сообщу, — лицо лорда снова стало мраморно-отчужденным. — Нам пора вернуться, мы и так отсутствовали слишком долго.
Я не стала спорить.
Все оставшееся до окончания бала время просто бродила по залу и старалась не подходить близко к Нэймару. Он был в ярости, это я чувствовала даже на большом расстоянии. Я боялась, что если окажусь в его поле зрения, то он не сможет справиться с магической энергией, которую и так почти не умеет контролировать. А тут люди…
Мы встретились только в самом конце вечера, когда король, снова поднявшийся на тронное возвышение, велел кавалерам подойти к своим дамам и снять маски. К этому времени Нэймар, благодарение небесам, немного остыл, но рядом с ним мне было страшно даже дышать. Мы, как и другие пары, подошли к королю, с поклоном поблагодарили его за великолепный вечер и поехали домой.
В дороге Нэймар ни разу не посмотрел в мою сторону, заговорил лишь один раз, — велел мне молчать, когда я попробовала выяснить, в чем дело. С прислугой он бы вежлив, с мэром и его семьей весел, меня игнорировал. Когда мы остались одни в наших комнатах, он, заперев дверь на ключ, запустил в камин сгусток пламени. Я замерла, прижавшись к стене и глядя на неистовые языки дьявольского огня и черный силуэт Нэймара, мечущегося туда-сюда перед камином. Погруженный в свои мысли муж, случайно увидел меня, хоть я старалась не шевелиться. Глухо рыкнув, он подхватил низкий пуфик и швырнул его в камин, бросив вдогонку еще один сгусток пламени. Пуфик рассыпался прахом, не успев даже упасть в камин.
Спустя полчаса хождений и еще десяток огненных всплесков Нэймар упал в кресло. Его лицо словно окаменело, застыв маской боли. А я боялась подойти, окликнуть. Решилась лишь, когда он погладил Тирея, ткнувшегося носом ему в руку. Я сделала к Нэймару несколько шагов, он глянул на меня, на лице отразилась неприязнь. Сильная, всепоглощающая, казалось, еще немного, и он испепелит меня взглядом. Я даже обрадовалась, когда муж отвернулся. Сев в кресло напротив, заговорила.
— Нэймар, в чем дело?
— Молчи, — процедил он, подчеркивая каждое слово. — Я не хочу даже слышать твой голос.
— Милый…
— Не смей! — он вскочил. — Так! Называть! Меня!
Благодарение небесам, он не кричал, а шипел. У нас же в доме чужие люди. Эреа, помоги ему держать себя в руках!
— Нэймар, — снова попробовала я.
Он выругался и бросил в камин еще один сгусток пламени.
— Успокойся! Немедленно! — отчеканила я, тоже вставая. — Сядь!
К моему огромному удивлению муж сел обратно в кресло.
— Объясни мне, в чем дело, — попросила я.
— А ты, несчастная овечка, не догадываешься, — оскалившись, ответил он. — В твоих 'танцах' с королем.
— Ты прекрасно знаешь, что я не могла ему отказать! — возмутилась я. — Ты после первого танца вполне мог перехватить инициативу. Но ты этого не сделал! Я вообще не знаю, где ты был все это время!
— Что? — Нэймар снова подскочил. — Что? Я стоял за дверью и все слышал! И ты имеешь еще наглость меня, — меня! - в чем-то обвинять?
— За какой дверью? — опешила я.
— За дверью кабинета короля! — припечатывая каждое слово, ответил муж.
— Я полчаса танцевала с ним на глазах уймы людей! О чем ты вообще говоришь? — я в совершенной растерянности смотрела на Нэймара.
— Я видел, как он повел тебя сквозь толпу. Видел, как вы поднялись по лестнице на второй этаж, пошел за вами, — голос мужа осип и стал срываться, будто каждое слово давалось с трудом. — Он завел тебя в кабинет. Сказал, что желает тебя. Сквозь неплотно закрытую дверь я видел, как ты бросилась ему на шею, как целовала его. Слышал, как ты называла его 'милым' и 'желанным'. Конечно, я не смотрел, что происходило дальше. Я вернулся в зал…
Нэймар рухнул в кресло, обхватил голову руками. От него веяло отчаянием и болью, а без того тихий голос стал похоронным.
— Если бы ты хоть словом, хоть жестом показала, что не желаешь его. Я бы не посчитался с тем, что он король. Я бы его сжег… В тот же миг, когда он посмел коснуться тебя. Но ты… Ты участвовала во всем этом добровольно. Ваши ауры были яркими и вспыхивали от наслаждения… Тебе нет смысла отпираться.
О, Эреа, какой кошмар… Горло сдавил болезненный комок, а в глазах защипало. Я понимаю, что он чувствует… Но как он мог подумать обо мне такое? Как?
— Любимый, — он вздрогнул, услышав мой голос. — Нэймар, посмотри на меня, пожалуйста.
Он не поднял голову. Я подошла к мужу, присела на пуф рядом с креслом, заглянула в лицо, погладила его по плечу. Отстраняться он не стал.
— Я не знаю, что ты видел. Но я этого никогда не делала и не сделаю.
— Чем же ты занималась все это время? — его голос прозвучал глухо и безнадежно.
— Танцевала с королем на глазах пары сотен людей. И он не позволял себе вольностей даже в намеках.
Нэймар горестно вздохнул.
— Я мечтаю тебе верить, но я видел другое…
Холодная долгая пауза, как будто между чужими. Молчание затянулось.
— Понимаю, — разочарованно сказала я. Встала, поправила платье, отошла на пару шагов. — Давай ложиться спать. Сегодня был долгий день.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Мирэль, мне кажется, мы еще не договорили.
— Отчего же? По-моему, разговор получился вполне завершенным. Мы выяснили главное, — ты мне не доверяешь. Поэтому все дальнейшие разговоры бессмысленны.
— Я люблю тебя! — выпалил муж, вскакивая.
— Если любишь, должен доверять! Или хотя бы рассуждать логически! Думать головой! — теперь я все больше и больше распалялась. — Если бы тебе вчера сказали, что я возжелаю короля, ты бы поверил? Или сказал бы, что это невозможно?
— Я бы выбрал второе, — признался Нэймар.
— Тогда почему, почему ты поверил в невозможное сегодня? — я закусила губу, чтобы не расплакаться, но по щекам все равно покатились слезы.
— Я не знаю! — он был в отчаянии. — Не знаю! Я люблю тебя так, что от ревности теряю голову, стоит кому-нибудь только посмотреть на тебя! Мирэль, прости!
Он бросился ко мне, но не решился прикоснуться.
— Я не знаю, что это было, не знаю, что видел, но ты права! Я не имел права в это поверить! Прости меня!
Я обняла Нэймара. Он целовал мои губы, щеки, шею… Я беззвучно плакала, отвечая на поцелуи. Если это начало неприятностей, то что будет дальше?
Спустя пару часов, нежась в постели, мы говорили о прошедшем вечере. Ловко же все это обставили. Вот только хотелось знать точно, кто и зачем. Король, ясное дело, замешан. Не обошлось и без придворного волшебника. Мы решили, что Нэймару показали фантомов. Очень качественных, мастерски выполненных, он признался, что не усомнился в их реальности ни на миг. Единственным отличием были очень яркие наносные ауры. Неестественную яркость аур замаскировали под страсть, а сам факт колдовства — под украшение зала. Хороший ход, — подчеркнуть то, что невозможно скрыть. Волшебник, с которым мы имели дело, был сильным, опытным и умным. Осталось только выяснить его личность и цель.
— Мы разберемся со всем, — прошептал Нэймар, погладив мою щеку. — Разберемся вместе.
— Конечно, — вздохнула я.
— Прости, я вел себя сегодня, как последний осел, — в который раз покаялся муж.
— Я тебя понимаю, — прижавшись к нему, ответила я. — Даже не представляю, каково тебе было… Но ты зря беспокоишься. Я не предам тебя, не причиню боль. Нэймар, я люблю тебя и буду любить, что бы ни случилось.
Он приподнялся на локте, вгляделся в мое лицо и серьезно, даже торжественно сказал:
— Я люблю тебя, Мирэль, и буду любить всегда. Где бы мы ни были, что бы ни происходило. Мы едины, я никогда не предам тебя.
Он сделал небольшую паузу и добавил:
— Клянусь своей жизнью пред ликом Великой.
Я, глядя в глаза любимому, эхом повторила:
— Клянусь своей жизнью пред ликом Великой.
Он наклонился ко мне, короткие черные волосы приятно щекотали лицо. Я улыбнулась, он тоже. Поцелуй, скрепивший клятву, был нежным и страстным… А спустя время я была готова назвать эту ночь одной из лучших в жизни.
Наслаждаться морозным свежим утром пришлось в компании двух сотен людей. Но хотя бы в этот раз они не скрывали лиц. Удивительно, но яркая многолико-безликая толпа, оказывается, очень раздражает. Маскарад вначале казался хорошей идеей, потому что мы не хотели привлекать к себе внимание. Побывали, отметились и уехали. Но, вспоминая вчерашний вечер, я поняла, что инкогнито не соблюдалось. Слишком многие обращались ко мне, используя титул.
Приятной неожиданностью стала встреча с Киргамом. Я знала, что большую часть времени он проводит в родовом поместье, что ему, как и нам, не нравится Бербург. Но, видимо, он тоже не мог отклонить королевское приглашение. Так же, как не смог отказаться сопровождать виконтессу Бьянку Корми. Молодая женщина казалась поразительно бесцветной. Светлые волосы, невыразительные глаза, бледное лицо… Я пыталась запомнить хоть какую-нибудь деталь ее облика, но зацепиться было не за что, совершенно ничего примечательного. Не зря говорят, заурядность — лучшая из масок.
Киргам передал привет от Майанис и Кириаса. Немного поговорили о Бербурге, о вчерашнем бале, о планируемых мероприятиях. Его спутницу совершенно не интересовала ни одна из тем. Она со скучающим видом смотрела куда-то мимо меня и молчала. Оживилась только, когда речь зашла о нашем секретаре. Оказалось, ее отец был тем самым покойным графом, у которого служил Бенноус.
— Анор Бенноус, он такой… надежный, — высказалась женщина, сделав ударение на последнем слове. — На него можно положиться.
— Я заметил это, — согласился муж. — Думаю, нам с ним повезло.
Виконтесса как-то странно то ли скривилась, то ли улыбнулась, но ничего не сказала. Постепенно все нейтральные темы закончились, и разговор сошел на нет. Киргам, хмуро покосившись на спутницу, распрощался с нами и повел даму к террасе, на которой были расставлены столы с горячими напитками и закусками.
Мы гуляли по зимнему снежному дворцовому саду, раскланивались со знакомыми. Недалеко от террасы у одной из беседок заметили лорда Кадруима. Эльф что-то спокойно говорил тому самому гоблину, которого я видела вчера. Собеседник Посланника казался расстроенным, но, заметив нас, гоблин сделал вид, что ничего особенного не происходит.
— Ах, леди Мирэль, лорд Нэймар, — эльф улыбнулся нам. — Рад встрече. Позвольте познакомить вас с послом Его Величества Сероха, Повелителя гоблинов. Перио Баркем, — указав на нас, лорд продолжил: — Герцогиня и герцог Аверские.
— Рад знакомству, перио. Это большая честь для нас, — с поклоном поприветствовал посла Нэймар. Меня смутило это обращение по имени, но потом выяснилось, что 'перио' — титул. Буквально это слово переводилось как 'советник'.
Голос гоблина был приятным и мелодичным. От представителя народа, уделяющего такое внимание звукам, я и не ожидала иного. Перио был вежлив, но долго разговаривать с нами не захотел. Сказав лишь пару общих фраз, раскланялся и отошел. Взяв на террасе чашку горячего чая и пару пирожных, посол не пожелал остаться в толпе, а попытку маркизы де Марсо заговорить с ним пресек на корню. Я заметила, что гоблин, устроившийся на ближайшей скамейке, то и дело посматривал в нашу сторону. Очевидно, единственным, с кем он хотел в тот день общаться, был лорд Кадруим. Судя по серьезности и задумчивости Баркема, тема была неприятная.
— Я видел, вы уже познакомились со Змеей, — начал Посланник.
— Со Змеей? — переспросил Нэймар, нахмурившись.
— Виконтесса Бьянка Корми очень любит разнообразные яды, — пояснил лорд. — И умело ими пользуется. Вы слышали о смерти ее отца?
— Очень немного, — осторожно ответил муж.
— А многого никто и не знает, — чуть улыбнулся лорд. — Просто в один прекрасный день граф Корми получил посылку от дочери. Кажется, это были какие-то сладости. Попробовав подарок, граф ушел в свой кабинет. Через час потребовал сильно протопить помещение, жалуясь на жесточайший холод. А еще час спустя нестарый здоровый граф совершенно безболезненно отправился к праотцам.
— И против нее не ведется дело? — удивилась я.
Посланник, склонив голову на бок, хитро улыбнулся:
— Нет. Конечно, можно сказать, что в смерти графа виноваты сласти. Но маркиза де Марсо и Его Величество считают, что это простое совпадение.
— Какая интересная позиция… — пробормотал Нэймар.
— Воистину, — согласился лорд Кадруим.
— Виконтесса не унаследовала титул? — после недолгой паузы спросил Нэймар.
— Пока нет, — покачал головой Посланник. — Но только пока. Ведь ее старший брат, граф Корми, умер лишь три месяца назад.
Мы с мужем переглянулись. Он был встревожен, а меня такие новости испугали.
— Тоже яд? — коротко уточнил Нэймар, снова повернувшись к собеседнику.
— Конечно, — губы лорда искривила ироничная усмешка. — Конечно. Хотя говорили, что молодого человека задушили. Даже подозревали одну служанку, якобы убившую графа из ревности. Не думаю, что хрупкая девушка смогла бы задушить сильного крепкого молодого мужчину. Кроме того, доказательств ее вины не было. Виконтессу все чаще стали называть отравительницей, кто-то из ныне опальных вельмож даже спросил у короля, почему ей так и не предъявили обвинение. Но тут отрицавшая все служанка призналась в убийстве, ее арестовали и осудили.
— Интересно, — хмыкнул Нэймар.
— Дальше лучше, — заверил Посланник. — На следующий день после вынесения приговора девушка исчезла, а в деле не сохранилось ни единого описания ее внешности. А еще через неделю из суда пропали все документы по этому делу.
— Чудесно, — покачал головой Нэймар. — Чудесно… 'Мешок со змеями'…
— Прекрасное определение, — согласился лорд Кадруим.
— А какая роль в этой истории отводилась секретарю? — спросила я, вспомнив слова женщины о Бенноусе.
— Секретарю? — лорд удивленно приподнял бровь. — Не знаю. В этом мире слишком много неслучайных совпадений, не хотелось бы, чтобы ваш секретарь оказался одним из них.
После полудня ставили пьесу. Все-таки у Его Величества тяга к переодеваниям. За три часа, которые шло представление, монарх, игравший главную роль, менял костюмы четыре раза. Сюжет постановки был незамысловатым, но, тем не менее, пьеса получилась очень познавательной. Ведь на сцене оказались самые важные лица людского королевства. Маркиза де Марсо играла добродетельную сестру отважного рыцаря-короля. Ее муж, хранитель тайной библиотеки, был опекуном прекрасной девы — возлюбленной рыцаря. Камилла О?Нори, привлекательная рыжеволосая женщина, исполнявшая роль девы, уже четыре года была фавориткой короля. Верного спутника и помощника рыцаря играл Аджер де Марсо, монарший племянник. Вместе положительные герои боролись за счастье со злодеями. Как пояснил позже лорд Кадруим, все вельможи, игравшие отрицательные роли, были в немилости. Степень опалы соотносилась с тем, насколько злодейской была роль.
Во втором акте появился еще один положительный персонаж. Волшебница. К моему огромному удивлению ее играла отравительница-виконтесса. Если королевская семья ей так симпатизирует, то почему Змея еще не стала графиней? Сомнений в том, что Бьянка скоро получит вожделенные титул и права на земельный надел, у меня не было. Но тревожное ощущение, что все это будет еще и наградой за какую-то услугу короне, возникло.
После пьесы были танцы, ужин, множество разговоров и новых знакомств. Выяснилось, что милейший 'павлин', вчерашний кавалер Виолетты, был Аджером де Марсо. Казалось, он увлекся девушкой, по крайней мере, старался от нее ни на шаг не отходить и всячески проявлял расположение. Виолетте и госпоже Сольде это очень льстило, они уже строили планы, хотели подольше задержаться в столице… Конечно, мы разрешили им погостить в доме и после нашего отъезда. Но если в искренность непосредственной девушки я верила, то чувства Аджера казались мне больше показными. Было в нем что-то алчное и подсознательно неприятное, как в его матери. Но вмешиваться я не собиралась, надеясь остаться просто сторонним наблюдателем.