— Мне говорили, — я немного кокетливо взмахнула ресницами, — что я похожа на эту вашу Синюю звезду, это правда?
Взгляд его стал пристальнее и я успела даже испугаться — а ну как сейчас опознает? Хотя… и что с того? Кроме того, если дело дойдёт до выяснения, у меня есть практически железное алиби — биологически мне двадцать шесть, это легко проверить, а Синей звезде уже должно быть тридцать… Так что, все совпадения — совершенная, досадная случайность, и ничего больше. Так-то.
— Некоторое сходство есть, — важно, с видом эксперта кивнул Астэр, и я еле сдержала смешок. — Но ты — гораздо красивее! — с жаром выдал он вполне ожидаемую фразу. Ну конечно, кто признается девушке, которую кадрит, что она не так уж и красива, по сравнению с другими?
— Это, наверное, потому что её Вы на плакатах видели, а меня вживую, — предположила я. За себя молодую было обидно.
— О, — придвинулся он ближе. — Уверяю тебя, вживую я тоже на неё насмотрелся, во всех видах и ракурсах.
Я напряглась, ожидая, что продолжение мне не понравится, и точно.
— Она была влюблена в меня, как кошка, — похвастал этот подлец. Теперь-то я уже точно не могла этого так оставить. Он что же, все пятнадцать лет каждой своей пассии рассказывает обо мне? Дескать, смотри, какой я ценный экземпляр, сама Синяя звезда по мне убивалась!
— Не может быть! — сказала я. И добавила, лукаво улыбаясь. — Это, наверное, все симпатичные мужчины в Конфедерации такое говорят!
— Говорят, может, и все, — ничуть не смутился мой бывший возлюбленный — и где только глаза мои были? Хотя, глаза-то как раз были — выглядел этот гад хорошо до сих пор, хотя сейчас ему, страшно сказать, уже под сорок. А вот мозг, где был мой мозг? А он тем временем продолжил. — Но она и ушла-то из-за меня!
— Да Вы что! — поражённо прошептала я. Тут даже и притворяться не пришлось. Хотя, наверняка, его версия будет отличаться — не будет же он хвастать собственным двуличием? — Расскажите!
— Если разрешишь себя проводить, — не терял времени даром этот подлец.
Пусть проводит, — решила я. В конце концов, что в этом такого?
— Как я уже сказал, — смакуя каждое слово начал рассказ Астэр, — она была в меня влюблена. Увы, но я не отвечал ей взаимностью…
Да-да, так не отвечал, что предложение сделал. И только подслушанная сцена помешала мне его принять. Ну и ещё то, что я тогда считала, что сразу соглашаться — это не для принцесс, и горделиво обещала подумать, хотя мысленно уже примеряла подвенечное платье. И фату.
— … и честно ей об этом сказал. Но она не пожелала принять отказ, и всячески пыталась привлечь мой внимание. Характер-то у неё, если честно, гниловатый был… подленький…
Не знаю, как я его не ударила. Несмотря на свой «гниловатый» и «подленький» характер. Вот уж воистину — по тому как человек говорит о своих бывших, неважно даже о ком именно — начальстве, жене, любовнице, сразу видно какой он. Жалко только, что это понимание приходит с опытом. Ну змеёныш… ну, держись!
Не догадываясь, насколько бурный отклик находят его слова в моём сердце, Астэр продолжал:
— Она пакостила тем, за кем я пытался ухаживать, причём, делала далеко не безобидные вещи…
Ну, подумаешь, подложила жабу в кровать своей соседке. Тогда я и понятия не имела, что этот кобель за ней ухлёстывает, она меня просто своим характером бесила… А так даже смешно получилось. Тогда. Теперь мне стало стыдно — лягушек она действительно сильно боялась… но всё же вряд ли это можно назвать многочисленными и далеко не безобидными пакостями.
— А чем она Вам не нравилась-то? — перебила я, побоявшись, что не выдержу. И на самом деле сделаю какую-нибудь далеко не безобидную пакость.
— Она была слишком молода ещё… сущий ребёнок, — всё тем же снисходительным тоном сказал он, и тут я с ним была согласна. Это самой себе в шестнадцать лет кажешься взрослой и самой умной. А в двадцать пять — Астэру было тогда именно столько — уже понимаешь, каким ты сам был ещё ребёнком в то время, и на окружающих шестнадцатилетних смотришь уже тоже как на детей. Сама испытала это с близнецами. А он всё не унимался. — Да и характер, как я уже сказал… Так вот, я просто поговорил с ней довольно-таки жёстко, сказал, что между нами никогда и ничего не сможет быть, и что я люблю другую и женюсь на ней, и она взбесилась. Словно с цепи сорвалась. Чуть не убила меня, потом пыталась покончить с собой…
Вот что за чушь! Что-что, а жизнь я всегда любила… Тут, к счастью, перерыв закончился, и Астэр вернулся на своё место, так и не закончив свою безумную и насквозь лживую историю. Причём, по тому, как он её рассказывал, чувствовалось — это далеко не первый раз. Вряд ли он репетировал дома перед зеркалом все четырнадцать лет, чтобы потом пересказать её одной единственной имперке. Так что, приходится признать, что репутацию он мне изрядно подмочил… по крайней мере, среди своего круга общения в Конфедерации.
На следующем перерыве я моментально убежала в женский туалет и просидела все двадцать минут там, а в конце дня приложила максимум усилий, чтобы улизнуть домой в одиночестве, и мне это удалось. Вот только Астэра это, кажется, лишь раззадорило.
Вечером, лёжа без сна на огромной кровати в огромной, пустой квартире, я думала о Нике. И об Астэре. И снова о Нике. Я даже не постыдилась напрямую их сравнить. Итак, Ник. Пожалуй, единственный недостаток теперь, когда он остался без невесты, — излишняя молчаливость. Я до сих пор почти ничего о нём не знаю, и он как-то не торопится рассказывать, как и выпячивать свои богатства, связи и положение в обществе. А всё это, судя по квартире и моим документам, у него есть. Астэр же, помню, всячески подчёркивал свою обеспеченность — он был тоже из состоятельной семьи, а также своё родство, весьма дальнее, но всё же, с кем-то из Правительства. Поведение Ника мне нравилось, надо признать, куда больше. Но вот информации о нём не хватало. Как и о моём статусе в его жизни.
Кстати, Ник мне не писал. И не звонил. И я ему тоже — в моём видеофоне просто не было его номера. Конечно, можно было бы спросить у Рэми. Но неуверенность в собственном статусе мешала. Я не хотела навязываться, да что там, я боялась оказаться навязчивой, и даже уже иногда жалела, что поцеловала его сама. Если я и от Ника когда-нибудь услышу что-то о своих «слюнявых поцелуях», боюсь, это будет слишком для моей слабой психики. Но как же понять, что мужчина в тебе действительно заинтересован?
Я дошла до того, что встала и полезла искать вопрос в интернете. Подруг у меня здесь не было, собственный опыт сводился, в основном, к ухаживаниям Астэра — он заваливал меня цветами каждый день. И тогда мне казалось, что это показатель любви, мне и окружающие девушки завидовали, дескать, любит, балует… ага. Не удивлюсь, если ему вообще возмещали деньги потраченные на цветы для меня. И уж точно он не выбирал их сам каждый день, как мне мечталось. Ник же… подарил мне один маленький цветок. И то несерьёзно. Правда, ещё открыл счёт и положил туда кучу денег, а так же поселил в шикарной квартире… и вообще очень помог. Но ведь он бы сделал это, наверное, и для друга? Может быть, спросить у него напрямую? Нет, это невозможно… вон и интернет говорит, что мужчины боятся прямых вопросов об отношениях. Может, спросить у Рэми? Но он может и не знать. А позориться просто так не хотелось.
Интернет меня не порадовал. Основная мысль сводилась к тому, что если вопрос в принципе возник, значит, не так уж мужчина и заинтересован… эх.
Астэр же… после Ника думать об Астэре не хотелось, но не думать я не могла — его рассказы обо мне ещё больше раздразнили и так ущемлённое самолюбие. Хотелось как-то отыграться. И просто дать ему по лицу — явно недостаточно. Кроме того, мне ещё некоторое время с ним учиться, вряд ли он так просто отступится.
Интересно, кстати, переучивался ли Ник? Вряд ли он мог успеть так быстро — за неделю… с другой стороны, может он из-за своей виренской крови изначально учился летать на кораблях без кхамира? Так что теперь ему куда проще.
Астэр действительно не угомонился. Он поджидал меня у входа, с огромным букетом красных роз.
— Прекраснейшая девушка, чьего имени я не знаю! — окликнул он меня, когда я собиралась, отведя взгляд, проскочить мимо. Причём, окликнул так громко, что заоборачивались все прохожие. Вот же… позёр. — Это тебе! — протянул он мне букет, глядя сияющими глазами, когда я всё же вынужденно на него посмотрела.
Букет я взяла, тут же уколов палец. Да, я вроде слышала, что розы с шипами — это нынче особый шик, редкий сорт, но, чёрт, больно же!
— Я не спал всю ночь! — воодушевлённо сообщил мне Астэр, хотя его бодрый вид совершенно не вязался с этим утверждением.
Какое совпадение, — язвительно подумала я, но вслух ничего не сказала. И почему-то не прогнала.
Глава 13
Кажется, у меня развилась мания преследования — я даже несколько раз вспоминала Ника и тот допрос, который он учинил мне на той, полной кхамира, планете. И начинала его понимать — мне вот стало казаться, что Астэр опять обхаживает меня по какому-то заданию. И теперь я терялась в догадках.
Может быть, он меня всё-таки узнал? Или просто хочет завербовать какую-нибудь гражданку Империи? А может, это всё мои страхи и сомнения? Или совесть — если я ему искренне нравлюсь, то, выходит, я поступаю не очень-то хорошо? Хотя нельзя сказать, что я как-то особо к нему благоволила или поощряла его. Но не гнала. И теперь он провожал меня. И каждое утро встречал с цветами — вся квартира уже была в цветах. И рассказывал какие-то смешные истории — надо признать, что развлечь он всегда умел. Иногда мне даже было с ним приятно. Пока он не начинал брать меня за руку, или как-то ещё прикасаться. Тут я стандартно шарахалась, не знаю уж, что он обо мне думал, но его прикосновения были мне неприятны, и терпеть их я не собиралась. Мстить или нет я так и не определилась.
Видимо, это меня и подвело. Жизнь не любит колеблющихся, застывших в пассивном ожидании, прячущих голову в песок, не решаясь сделать выбор между уязвлённой гордостью и порядочностью.
Астэр обычно провожал меня до входа в дом, делал традиционную попытку меня поцеловать — я уворачивалась, и уходил, получив уже тоже традиционный отказ продолжить вечер. Вот и в этот раз всё шло вроде бы так же, но тут я увидела Ника и, встретившись с ним глазами — он подходил к дому с другой стороны, упустила момент, когда надо было уклониться. В итоге Астэр меня поцеловал, на глазах у Ника. Причём так, словно он делает это каждый день. А я так растерялась, что даже не подумала почему-то влепить ему пощёчину. Скомкано попрощалась, думая уже только о Нике, стыдно было ужасно. Теперь мне настолько неважным казались все эти детские попытки кому-то что-то доказать…
— Итак, — сказал Ник, заходя в лифт первым, — друг всё же существует?
В руках у Ника я заметила букет и мне стало совсем грустно. Я мучительно пыталась найти слова, которые можно было бы сложить в одну короткую, всё разом объясняющую фразу. Слова не находились.
— Нет, — сказала я. И добавила, в худших традициях неловких ситуаций. — Я всё объясню.
— Это вовсе необязательно, — сказал Ник. Вроде бы дружелюбно. И даже с лёгкой полуулыбкой. Но у меня было отчётливое ощущение захлопнувшейся перед моим носом двери. А мне уже хотелось туда, за эту дверь.
— Это мне? — спросила я, показав глазами на букет. И с ужасом представляя, что мы сейчас зайдём в квартиру, а там везде букеты от Астэра, как памятники моим глупости и тщеславию. Вот ведь дура я. Верно говорят: не умеешь — не берись.
— Тебе, — кивнул Ник. — Но если твой друг будет возражать, можешь не принимать, — добавил, не спеша протягивать букет.
Мы остановились у двери в квартиру, и я практически силой забрала у него цветы. Прижала к груди.
— Ник… — севшим голосом начала, понимая, что надо бы пригласить имперца в квартиру. Но нельзя, вдруг многочисленные букеты станут последней каплей?
— Рина, не надо, — сказал этот упрямый тип. — Ты ничего не должна мне. Абсолютно ничего. И имеешь полное право встречаться с тем, кто тебе нравится.
— Он мне не нравится, — попыталась я донести главную мысль, но ничего не вышло.
— И с тем, кто не нравится — тоже, — улыбнулся Ник, обращая всё сказанное мной в шутку. — Мне пора. Рад, что у тебя всё хорошо.
Не хорошо. У меня всё было нехорошо. Теперь вот даже, скорее, плохо. Но Ник уже ушёл.
И не приходил. Прошла ещё неделя, а он не появлялся. Я не выдержала и позвонила Рэми. Букеты Астэра я выбросила в тот же день, и мне словно даже стало легче дышать, а букет Ника — какие-то синие, невероятно нежные и хрупкие цветы, всё ещё стоял. Я смотрела на него, засыпая, и, когда просыпалась, первым делом тоже находила его взглядом. И меня то съедали стыд и отчаяние, то, наоборот, захлёстывало надеждой.
Отделаться от самого Астера оказалось труднее. Он, кажется, вбил себе в голову, что уже почти у цели, и никакие решительные «Нет», демонстративное игнорирование и отказ от цветов не помогали.
— Рэми… — сказала я, набрав всё ещё единственный в моём видеофоне номер. — Адрес Ника, умоляю!
Надо отдать ему должное, Рэми ни слова не сказал, что уже в общем-то первый час ночи, не спросил зачем… и даже «кто это?» тоже не поинтересовался. Вероятно, мой номер у него тоже был. Я даже ощутила некую обиду — об этом Ник подумал, а о том, чтобы дать мне свой номер — нет.
К счастью, продиктованный адрес оказался совсем рядом, буквально в паре домов. И не откладывая, — а вдруг утром моя решимость испарится? я отправилась примерять на себя амплуа незваного гостя.
Решение далось мне нелегко. Во-первых, я не была уверена, что Нику это всё действительно интересно. Мало ли по какой причине он принёс мне букет? Во-вторых, признаваться в своих не очень-то благородных помыслах было боязно и стыдно. А вдруг он во мне разочаруется? Я ведь собиралась поступить так же, как Астэр. И даже хуже. У него был приказ, он, наверное, даже верил, что это необходимо, что действует на благо Родины. А я собиралась поиграть его чувствами просто так, ради личной мести, чтобы потешить самолюбие. И чем я лучше?
Ещё я боялась, что Ник мне не поверит. У него, похоже, пунктик на том, что я чувствую себя обязанной и излишняя благодарность не даёт мне жить спокойно и встречаться с кем хочется. Возможно, он и инициативу перестал проявлять поэтому? Тут он, должна признаться, здорово переоценил моё благородство. Или меркантильность.
Я даже начала жалеть, что закрыта теперь для телепатии, как ещё мне доказать Нику, что меня интересует именно он?
Все эти мысли крутились в моей голове, пока я быстро собиралась и почти бегом преодолевала путь до указанной Рэми квартиры. Так что к тому моменту, когда я в очередной раз скатилась к тому, что ничего не выйдет, я буду выглядеть глупо, потому что Нику это вообще неинтересно, я была уже на месте. И уходить теперь было бы совсем странно, тем более, что позвонила в дверь я сразу, не давая себе одуматься.
Ожидание было мучительным. Особенно первые секунд тридцать, потом стало легче. К концу пятой минуты я уже вполне спокойно нажимала кнопку звонка, понимая, что не откроют. Потому что его нет дома. Или он занят с какой-нибудь менее замороченной красоткой, — подала голос деструктивная часть моей натуры.
Я растерялась. А если Ник вообще уехал? Но, наверное, Рэми бы мне об этом сказал? Или он сам не знал? А если ночует где-то в другом месте? Я ведь больше не смогу заставить себя сюда прийти, если сейчас вот так вот, несолоно хлебавши, развернусь и уйду.
И я решила ждать, решив про себя, что даже если Ник придёт не один, а весь увешанный полуголыми красотками, я всё равно скажу, что собиралась. Просто чтобы закрыть этот вопрос для себя, и не мучиться, что я сделала не всё, что могла.
Но он пришёл один.
— Рина? Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Ник, оказавшись как-то совсем рядом. Я, углубившись в чтение материалов с лекций в видеофоне, совершенно не заметила, как он появился.