Настал мой черёд озадаченно скрести затылок. А ведь и правда, Димыч и Веник, конечно, товарищи активные, быстрые и сильные… Но против команды ОМОНа пасовали и более серьёзно настроенные личности. Да и потом, неспортивно как-то получается. А что если…
— Саныч, а ты как к байкерам относишься? — заинтересованно вскинутые брови были самым лучшим ответом. Саныч ко всему относился положительно, если это не несло вреда здоровью и давало возможность погонять подчинённых в хвост и в гриву. — Один момент! Тогда надо уточнить список приглашённых на такое мероприятие лиц…
И недолго думая вытащила телефон, набирая номер Эльзы и попутно выискивая среди бардака на столе ту самую бумажонку с данными по неопознанному трупу с травмой головы и богатой одежонкой. Жмурик, зараза, всё-таки умудрился засветиться в журнале учёта по недосмотру трёх санитаров и одного патологоанатома. Но мне то простительно, у меня тут между прочим цельный стресс был. А вот остальным я это ещё припомню, при случае.
При каком именно случае я домыслить так и не успела. Эльза ответила на звонок, Эльза была в недовольном настроении и причиной её недовольства были… Ну кто бы сомневался, что байкеры! Так что через пять минут взаимной пикировки, обмена любезностями и прочих милых сердцу расшаркиваний компания друзей-мотоциклистов сами того не ведая подписались на квест по выживанию в условиях крайнего севера…
В смысле на скачки по лесополосе в попытке уйти от команды азартно улюлюкающих омоновцев. Страшное зрелище, я вам скажу. Страшное и захватывающее. Надо будет не забыть с собой камеру взять. Когда я ещё такой компромат нарыть смогу?!
— Уговорила, шельма? — беззлобно поддел меня омоновец, выудив откуда-то из многочисленных карманов куртки небольшой свёрток, в обычной такой, упаковочной бумаге. И так же как шоколадку, ни говоря ни слова, сунул мне его в руки, продолжая всё так же безмятежно улыбаться.
Если бы меня спросили, как выглядит человек, познавший свой внутренний Дзен, не глядя ткнула бы в Саныча. Его добродушие, непробиваемое спокойствие и мягкая улыбка доводили порою до белого каления. А учитывая, что именно с таким вот выражением лица доблестный страж правопорядка прививал любовь к прилежному поведению и соблюдению закона…
— А то, — тихо хмыкнула, разворачивая подарок и удивлённо присвистнула, разглядывая кожаный браслет.
Широкий, из выдубленной, вытертой кожи. На руке он крепился двумя узкими ремешками, пришитыми по краям основы. А в центре этой красоты — лисица. Шикарная, с чёрно-серебристым мехом, живыми тёмно-синими глазами и пушистым хвостом. Она свернулась в клубок, но один глаз всё же нет-нет, да следил за происходящим. Всё остальное свободное пространство заполняли растительные мотивы.
И чем темнее они были, тем ярче выделялась дремлющая лиса, готовая в любой момент отразить возможное нападение.
— Это… Мне? — недоверчиво переспросила я, продолжая пальцами водить по маленьким заклёпкам, впившимся в тёмно-коричневую кожу. Погладила острую лисью морду и коснулась кончиком указательного пальца инициалов мастера, выбитых чуть ниже рисунка.
— Ага, — Саныч заулыбался ещё шире и фыркнул, как большой такой, добродушный пёс. Лёгкая повышенная лохматость на голове только усиливало схожесть. — Иль думала ребята забудут про твою днюху? Не, краса моя, мы может и не обременены интеллектом… Но кое-что запомнить в состоянии.
— Тьфу на тебя, Саныч, — недовольно поморщилась, вспоминая наше первое и очень даже фееричное знакомство. На даче у Араньевых. Я, Эльза, Саныч с ребятами и сатанисты.
Надо ли говорить, кому на Руси в тот день не очень-то хорошо жилось?
— Ладно, краса кладбищенская, — хмыкнув, омоновец поднялся и потянулся, с удовольствием хрустнув шеей. Меня от этого садистского звука передёрнуло от отвращения. — Погнал я тогда ребят радовать и готовится к мероприятию. Когда оно будет?
— А сегодня что? — мельком глянув на календарь, только вздохнула тяжело отмечая что уже собственно, как ни странно, пятница. — Так-с… Пятница-развратница, жаль мне после ЧМТ пить нельзя… — это я пробормотала себе под нос, но Саныч всё равно сощурилась, вновь внимательно меня оглядывая. Только вопросов задавать не стал, за что я ему была очень даже благодарна.
Если уж от расспросов Эльзы в дрожь бросало, а врать становилось почти невозможно. То этот мастер допросов с пристрастием одним своим добродушием мог заставить меня сказать всё как на духу. И плевал он на мои принципы с той самой колокольни, да…
— В субботу, Саныч, — весело улыбнувшись, я довольно потёрла руки, стараясь тем самым скрыть нервную дрожь. — Место встречи тебе известно, время Эльза обещала скинуть тебе лично. Я надеюсь, ты отомстишь всем этим нехорошим личностям за наши потраченные почём зря нервы?
— А ты сомневаешься? — и вновь добродушное фырканье, так не вязавшееся с общим видом мужчины. Махнув на прощание, Саныч торжественно покинул морг, оставив меня один на один с презентом, невесёлыми мыслями и осознанием того, что я не просто дура.
Я прямое проявление окончательного кретинизма во всей его красе. Потому что вместо того, что бы пользоваться связями по дружбе и по знакомству делаю что? Правильно. Пытаюсь решить всё сама, как взрослый самодостаточный человек. И ведь не вылечить же…
Тут, как в том анекдоте, исключительно трепанация черепа на живую! И то не факт, что поможет.
— Ну и рожа у тебя, Шарапов… — не к месту вдруг вспомнился непревзойдённый Глеб Жиглов и я всё-таки вернулась к бумагам, пробормотав себе под нос ещё одну фразу из любимого фильма. — Кофелёк, кофелёк… Какой кофелёк?!
Бумажка, так старательно спрятанная от шефа, на8шлась на самом краю стола, в дальней стопке, погребённая под ворохом невесть откуда взявшихся отчётов за последние года так два. И судя по датам и пометкам рукою шефа, просрочены они были ещё до своего появления в стенах нашего морга.
Я прямо даже не знаю, и кого же мне стоит поблагодарить за такой подарок-то?
Потерев лоб, ещё раз глянула на предстоящее поле бурной деятельности. И искренне, от всей своей чёрной души позавидовала собственным пациентам. У мёртвых ведь, какая забота? Что бы патологоанатом, взявшийся за вскрытие, оказался без извращённых и криминальных наклонностей. Что бы в гроб положили в полной, исходной комплектации, без всяких там усовершенствований и недостачи особо памятных частей тел и внутренних органов. Да что бы посмертие спокойное было, угу.
А на всё остальное, им глубоко и откровенно плевать, извиняюсь за мой кривой французский. Вот мне бы так, честное слово. Но увы и ах, мечтать оно ведь, как известно, совсем не вредно…
Приступ острой жалости продержался ещё целых три минуты, после чего я встряхнулась, включила переносную магнитолу, тут же найдя любимый трек. И, подвывая непревзойдённому Лебединскому с его вечным «Я убью тебя, лодочник», принялась за крючкотворство. А именно: бумажную волокиту, бюрократическую заковыку и старую, добрую фальсификацию документов.
Да, УК РФ не одобрит. Ещё как не одобрит! Но, по-моему, ни одна сфера деятельности, особенно связанная с просроченными отчётами не обходится без этого. А если у некоего, не будем показывать пальцем у которого именно, патологоанатома есть ещё и личная корысть в изменении предоставляемых данных…
Нет, ну в самом деле, не описывать же мне то, как три санитара, желая побыстрее добраться до закуски и выпивки, пытались контрабандой провести мимо дежурного по моргу неопознанный труп мужчины лет двадцати пяти-тридцати? А застуканные на месте преступления поспешили спихнуть неучтённое (ну, почти) тело опешившей от такой наглости девушке. И тело, вот так сюрприз, оказалось не то чтобы не совсем мёртвым, оно оказалось совсем-совсем не мёртвым!
Больше того. Это тело имело счастье оживить в самый подходящий момент и пропустить ту милую сцену с вскрытием на живую. Но что-то мне подсказывает, что моё начальство вряд ли оценит такую приятную, пикантную и полную нехороших, совершенно не красящих морг подробностей историю в официальном отчёте. Поэтому сейчас девочка Женя вспоминает, как вытравливала чернила из дневника и что?
Правильно, берёт все необходимые реагенты из соседских запасов и удаляет ненужные сведения, подделывает подписи и страстно сожалеет о том, что все весёлые, приятные сердцу и глазу развлечения подпадают под какую-нибудь статью в том самом Уголовном Кодексе. А как же порою хочется…
Что мне там хочется я благоразумно додумывать не стала. Просто крутанулась на стуле и отправилась на дело, напевая себе под нос мелодию из старого доброго фильма «Миссия невыполнима». Я, конечно, не Том Круз, но и судмедэксперты на мировое зло пока что не шибко тянут, так что — сработаем и без ненужных спецэффектов.
Логово страшных и опасных экспертов сегодня было открыто нараспашку. И из этих открытых металлических дверей раздавался по-настоящему дикий, просто нечеловеческий ор. «Олух» пытался доказать «Лоху», что тот категорически не прав. Это могло означать только одно.
Товарищи неразлучники опять не сошлись во мнениях и, признав полную деструктивность идеи выяснить, кто прав с помощью силы, а дипломами меряться гордость не позволяет, перешли к стадии «кто кого переорёт!». Судя по громовым раскатам, пока побеждала Сова, но Винни, который Опух не был намерен сдавать своих позиций.
Мысленно перекрестившись и пожелав отделу судмедэкспертов всё-таки выжить после очередного спора парней, по стеночке прошмыгнула дальше, в сторону склада. И воспользовавшись истинным жлобством и одесской прижимистостью шефа, открыла дверь ключом от родной раздевалки. Захарыч сэкономил на замках, тем самым позволив собственным подчинё1нным совершать вылазки во вражеский стан за разными интересными штучками.
Чему я искренне радовалась, отсыпав в небольшую колбу сульфит натрия, и так же незаметно выскользнула обратно в коридор. Но, не удержавшись, всё-таки заглянула к товарищам экспертам, деланно поинтересовавшись у шумной парочки:
— Что за шум, а драки нет? Ну… — тут я скептически глянула на готовых сойтись в рукопашном бою Артемия и Данилу. — Пока нет. Так в чём причина столь дикой и громкой дискуссии? У меня клиенты бастуют, требуют обещанный вечный покой и тишину!
То, что вопрос прозвучал зря… Ну мне стало ясно минуты через три, когда мозг вскипел от странных терминов, а в глазах потемнело от мельтешения парочки, прыгавшей по своему кабинету как обезьяны по клетке. Пришлось срочно делать ноги, пока меня же не привлекли к решению спорных моментов и только у поворота к своему любимому залу вспомнила. О той крайне интересной мысли, что постигла мою светлую голову пару дней назад.
— Дура, — коротко и ёмко охарактеризовала себя, поставив колбу на подставку, и хлопнув себя по лбу, мрачно уточнила. — Склеротичная дура. Да-а-а, Харон, сотрясение даром не прошло, явно…
Вздохнув, чертыхнулась и развернулась, обиженно пыхтя и упрямо шагая обратно к неразлучникам. Те моего ухода даже не заметили, продолжая выяснять отношения. И улучив момент, когда оба выдохлись и прервались на небольшую передышку, я всё-таки поинтересовалась:
— Ну-ка, братцы-кролики. Колитесь, как Павлик Морозов на допросе! Как звали того виртуоза, что хакерством промышлял? Вы мне про него все уши прожужжали как-то.
— А? — на меня уставились два круглых от удивления и совершенно невменяемых взгляда.
— Мда, Хьюстон… Похоже, у нас проблемы, — глядя на закипающую химическую реакцию неизвестного происхождения на одном из лабораторных столов, я недовольно цокнула языком, скрестив руки на груди. Чувствует моя пока ещё не отбитая суровым отечественным криминалом печень, сейчас прольётся чей-то мозг…
Потому как этот детский, невинный, ничего не понимающий взгляд, в исполнении двух здоровых лбом, смотревших то на меня, то на внезапные последствия собственного опыта, ясно намекал на то, что тараканы устроили бунт, а разум взял долгосрочный отпуск.
И кстати, результат опыта только что проплавил дыру в металлическом лабораторном столе. Прям даже интересно, что эти алхимики-недоучки умудрились намешать в этот раз и каким опусом отделаются от собственного начальства и упёртого, угрюмого завхоза?
***
— Когда я жаловался на скуку, я вообще-то не это имел в виду, — озадаченно протянул Жмур, разглядывая двух одиозных личностей, валявшихся в бессознательном виде на полу в коридоре. Машинально потерев саднящий кулак, он задумчиво окинул взглядом лёгкий беспорядок, учинённый незваными гостями, и раздражённо вздохнул, слегка пнув одного из грабителей. — Слушайте, господа воры… Я понимаю, что русский народ деньги может спрятать много где… Но это ж какими путями ходила ваша фантазия, что бы додуматься выковыривать крем для обуви из банки? Вы там что, истину в последней инстанции искали или так, кайф ловили по-быстрому? Ну? Я кого спрашиваю, токсикоманы доморощенные?!
От удара ногой в живот один из парней шевельнулся и умоляюще замычал, глядя на мужчину жалобным взглядом. И только тогда до раздражённого бывшего трупа дошло, что грязный носок во рту помогает сохранить происходящее в тайне от соседей…
Но совершенно точно мешает проводить экспресс-допрос в домашних условиях. И кажется, близкое знакомство с некоторыми патологоанатомами негативно влияет на его манеры. Незваных гостей, почему-то, совершенно не тянуло вежливо спросить, что они тут забыли.
Зато хотелось проверить, насколько разговорчивыми могут стать люди, если к ним применить психологический прессинг в стиле старых, добрых девяностых. Нет, ну почему бы и нет?
Тряхнув головой, Жмурик тихо фыркнул и вытащил телефон, с комфортом устроившись на втором неизвестном и ласково улыбнувшись тому, что пришёл в себя. Улыбка, видимо, впечатлила. Повторный обморок был жутко симулирован, парень для достоверности издал приглушённый полузадушенный хрип и подёргал ногой. Для большей убедительности, видимо.
— Я прям даже верю, — хмыкнув, доверительно сообщил ему бывший зомби и уже куда серьёзнее поинтересовался у собеседника. — Александр, у тебя не найдётся пара свободных ребят? Тут у меня гости объявились…
— Дорогие? — Спивак не выказал ни удивления, ни недовольства.
— Ты просто не представляешь насколько, — мельком глянув на часы, Жмур оценил, сколько у него есть времени до появления хозяйки квартиры. — Надо бы поинтересоваться, кто это и что ж им надо от бедной, одинокой девушки.
— Насчёт бедной и одинокой я бы поспорил, — сухо усмехнулся Александр, зашуршав бумажками и коротко отдавая приказы кому-то из своих подчинённых. — У неё в гостях сегодня был такой впечатляющий экземпляр, что мои парни только озадаченно присвистнули. Но судя по тому, что после его ухода в морг не нагрянул отряд быстрого реагирования, твоя подопечная или дура, или слишком гордая… Или и то и другое вместе.
— Поверь, она с этим даже не спорит, — Жмур на такую критику в адрес Женьки не обиделся, хотя слышать её было несколько неприятно. Как и упоминания очередных кадров рядом с ней.
Где она их находит-то только? Её вообще можно оставить без присмотра?!
Скептично глянув на двух воров, полировавших собою потёртый линолеум, он вынужден был признать, что нет. Оставлять Харон одну и без присмотра чревато. Язык за зубами она держать не очень-то умеет, а вот неприятности находит только так.
Причём, кажется, без особых усилий со своей стороны.
— Парни будут через полчаса, — вздохнув, Спивак вновь зашуршал бумагами. — Ещё что-то?
— Пока нет, — задумавшись на пару минут, Жмур хлопнул себя по лбу и осторожно спросил. — Цветы подарили?
— Это всё, что тебя волнует? — искренне удивился Александр и чему-то усмехнулся, явно забавляясь. — Да. Судя по вдохновенным, но не очень цензурным словам на лилии у неё аллергия. Так что подарок оценили по достоинству… Когда прочихались.
И Спивак на этой ноте отключился, оставив недо зомби сидеть, уткнувшись лицом в ладони и усиленно кусать губы…
В вялой и абсолютно провальной попытке не заржать. Господи, с ней хоть что-нибудь будет так, как надо? Нормально, а не непонятно куда и как?!