Она подтягивает колени к груди и прячет свое лицо.
— Боже, это звучит так по-детски, — ее голос приглушен. Она пытается встать, сдувая волосы с лица. — Здесь реально очень жарко. Тебе жарко?
Она бьет по выключателю на стене, и пламя умирает внезапной смертью.
— Так что, все то время, — я встаю, — все фотографии и все то, что вы делали с Бруксом... Это все было сделано для меня?
Правой рукой Деми хватается за левый локоть и перекрещивает ноги в лодыжках, смотря в сторону.
— Это кажется смешным и нелепым, когда я сказала это вслух, — говорит она.
— Я думал, что ты была счастлива. Предполагал, что ты живешь дальше, — я напряг челюсть. — Вот почему я так долго оставался в стороне. Я бы не делал этого, если бы знал...
— Не пойми меня неправильно, я имею в виду, — говорит она, — Брукс и я… Нам, в принципе, было хорошо. У нас были хорошие времена. Когда я сказала ему, что люблю его, я это и имела в виду. Просто не такой же любовью. Это... Это просто не чувствовалось так же, как когда я сказала это тебе. Но я любила его достаточно.
— Ты любила его... достаточно?
Деми смотрит вниз на ногти, переступая с ноги на ногу.
— Ты знаешь, что во всем этом самое забавное?
— Что именно?
— Мы практически незнакомые люди, и я более честна с тобой сейчас, чем была честна с собой все эти годы.
— Я бы не назвал нас чужими, — я приближаюсь к ней, прикасаясь к ее щеке, и наши взгляды встречаются. — У нас есть общая история, — говорю я, — этого у нас никто не сможет отнять. Независимо от того, что случилось в прошлом, независимо от того, что происходит сейчас, это не отнимет все те хорошие моменты, которые произошли с нами. Ты была моей первой любовью, Деми. Ты получила всего меня.
— И ты бросил меня.
Деми смаргивает слезы, отворачиваясь, словно стыдится плакать передо мной. Если бы она только знала, как ошибается.
— Иногда я чувствую себя так глупо, — говорит она. — Словно мы дети, Ройал. Мы ничего не знали о любви. Мы не знали, что делали и говорили. Подросткам нет никакого дела до обещаний друг другу, ты знаешь? И вот я, взрослая женщина, которая провела несколько лет своей жизни, фантазируя о том дне, когда ты вернешься, и зная о том, черт побери, что этого никогда не произойдет.
Она кладет руку на мою, когда я большим пальцем провожу по ее нижней губе.
— А потом ты появился. У моей двери, — вздыхает она. — И часть меня хочет, чтобы мы продолжили с того места, где остановились. Часть меня хочет прыгнуть в твои объятия и поцеловать, почувствовать твой запах, потерять себя в тебе. А другая часть ненавидит тебя. Потому что ты разрушил для меня любовь, Ройал. Я никогда никого не смогу полюбить, как любила тебя, а я хочу. Очень. Сильно. Я хочу чувствовать себя также, как чувствовала себя, находясь рядом с тобой... С кем-либо, кроме тебя. И я попробовала. И не смогла. И ненавижу тебя за это.
У нее начинает дрожать подбородок, и одна слезинка скользит вниз по щеке. Не медля, я притягиваю ее к себе, скользя руками по ее волосам и прижимая к своей груди.
Я долгие годы ждал, чтобы снова держать Деми в своих объятиях.
— Прости меня, Деми.
Она тихо плачет у меня на груди, а не кричит полупьяным ором. Я даю столько времени, сколько ей нужно, и шум вокруг нас стихает, слышится только наше дыхание. Мы не двигаемся. Мы стоим на месте, в то время как я держу ее в своих объятиях. Она пахнет розмарином и мятой — запах того самого шампуня, которым она пользовалась в средней школе — и им веет от ее волос, он переносит меня обратно в те беззаботные летние дни, прежде чем наша жизнь приняла другой оборот.
Деми приподнимает голову, крепко цепляясь за меня руками.
— Я до сих пор люблю тебя, Деми, — я чувствую потребность сказать ей это прямо сейчас, потому что не уверен, что когда-либо еще получу шанс, ведь это не тот случай, когда ты можешь просто ляпнуть эти слова в любое время, когда захочешь, не выглядя при этом как сумасшедший человек. — И никогда не переставал. И все то, о чем ты говорила… я чувствую то же самое. Только я не ненавижу тебя. Ты ничего плохого не сделала. Все это был я. И я ненавижу себя за это.
Глаза Деми так близко, и я вижу, как мои слова тонут в каждой открытой ране ее души. Она облизывает нижнюю губу язычком, и я чувствую ее дыхание на себе. Это ощущается также, как в старые времена, только лучше. Перезаряжает. Обновляет. Я мог бы стоять здесь вечно, никогда не позволяя ей уйти.
Ее тело прижимается ко мне, уничтожая весь мой самоконтроль. Она единственная, кого я когда-либо хотел, и ее совершенные в форме сердца губы в сантиметре от моих.
К черту это.
Эти губы принадлежат мне.
Всегда принадлежали.
И всегда будут.
Глава 17
Деми
Его губы теплые.
На секунду я убеждена, что это сон.
Этот поцелуй. Его губы на моих. Мне это снится.
Дрожь пробегает вниз по моей спине, когда я принимаю его язык, вторгающийся в мой рот. Пальцами он впивается в мою кожу, посылая искры в затылок и ниже, к пояснице, и я растворяюсь в нем.
Каждый поцелуй вдыхает в меня новую жизнь.
Мою грудь сжимает. Да так крепко, что мне кажется, что она может разорваться.
Это реально.
Это действительно, действительно, действительно реально.
Его губы мягкие, а исходящий от него запах земли и металла наполняет мои легкие. Аромат одеколона смешивается с едва уловимым запахом краски и машинного масла.
И я люблю это.
Он оттягивает мои волосы, дергая их вниз, чтобы найти идеальный угол, который позволит углубить очередной поцелуй. Его поцелуи не изменились за последние семь лет. Он по-прежнему обладает той силой, благодаря которой я способна чувствовать себя невесомой и парящей, силой, способной заглушить мои мысли и заменить их светом, той силой, которая способна заставить внешний мир исчезнуть в небытие.
Свободной рукой держа меня за спину, Ройал тянет меня назад, пока мы не натыкаемся на диван. Наш поцелуй прерывается.
Ройал падает.
Я падаю на него.
Я сажусь к нему на колени, и он руками начинает блуждать под моей рубашкой, доходя до чашечек бюстгальтера, отчего лямки спадают с моих плеч.
Он трется об меня своей твердой выпуклостью, чертовски возбуждая. Каждое прикосновение его пальцев посылает по моей коже электрический ток.
Ройал стягивает с меня рубашку и приступает к крючкам на бюстгальтере. Губами я впиваюсь в него. Он целует меня снова и снова, и каждый раз я умираю, но в хорошем смысле. Я словно летаю высоко над всем этим, наблюдая за происходящим.
Я без рубашки, голая, пальцами дергаю край его футболки, пока его точеная грудь не предстает на обозрение в моей темной гостиной. Он в своих рабочих засаленный штанах сидит на белом диване, как бы говоря Бруксу «пошел на хрен», и той дерьмовой жизни, которую он создал для нас.
Я никогда не хотела интерьер в белом цвете.
На этом настаивал Брукс, ни о чем не заботясь, ведь не ему приходилось все отмывать и чистить.
Я надеюсь, что мы чертовски сильно испортим этот диван.
Ройал ладонями накрывает мою грудь и прижимается губами к моей ключице. Мои соски возбужденно выпирают, и я начинаю ерзать бедрами. Я не могу больше терпеть. Я хочу большего. Мне нужно большее.
Этого недостаточно.
Семь лет я ждала его не ради жесткого петтинга.
Сползая с колен, я опускаюсь у ног Ройала и дергаю молнию на его штанах, пока моя рука не задевает его твердость. Мой рот наполняется слюной при мысли взять его, и я невольно задерживаю дыхание, когда освобождаю его от оков темно-синих боксеров.
Ройал стонет, когда я беру его толстую эрекцию в руки и, поглаживая, подношу к своим губам. Лаская языком вокруг головки, я снова и снова беру его в рот настолько глубоко, насколько могу. Сладко-солоноватая на вкус смазка стекает по моему горлу, и я с удовольствием проглатываю ее, желая большего.
Он собирает мои волосы в хвост, держа их подальше от моего лица, когда я лижу и сосу его.
— Черт, Деми... — стонет Ройал. Упираясь локтями в его бедра, я чувствую, насколько он напряжен. Он тянет меня вверх, освобождая мой рот, и расстегивает пуговицу на моих джинсах.
Я слабая.
Я запуталась.
Вероятно, я буду сожалеть об этом утром.
Но меня это не заботит.
Я должна ненавидеть его. Должна заставить его остановиться. Но происходящее ощущается чертовски великолепно.
Ройал тянет меня к себе на колени, снимая с меня последнюю часть одежды. Его джинсы сползли вниз достаточно, чтобы моя чувствительная плоть оказалась против его. Я трусь об него, чувствуя, как его член прижимается ко мне теснее, и знаю — нужно лишь одно ловкое движение, чтобы он оказался внутри меня.
И черт, как же я хочу его внутри себя.
Больше, чем когда-либо думала, что захочу.
Одной рукой он сжимает мою шею, а сам тем временем оставляет дорожку из поцелуев вдоль моего плеча. Я ерзаю на нем, намекая, подталкивая, убеждая его, что пора сделать следующий шаг. Другой рукой Ройал путешествует между моих бедер, скользя пальцами между моими складочками и толкаясь глубоко внутрь меня. Сначала одним пальцем, потом вторым, а большим пальцем кружит над клитором. С нужным мне давлением.
Он был первым мальчиком в средней школе, который когда-либо трогал меня, и я прячу свою улыбку в изгибе его шеи, чтобы он не смог увидеть головокружительную ностальгию, отображающуюся на моем лице.
Это живая история — он и я.
Увядшая память играет в режиме реального времени.
И это делает меня необоснованно счастливой.
Пальцы Ройала похоронены во мне, он немного сгибает их, нежно поглаживая. Но этого недостаточно. Еще раз, я хочу большего.
Наши взгляды встречаются в тусклом освещении гостиной.
— Ты так чертовски сексуальна, Деми, — его голос похож на рычание, вырывающееся из глубины груди.
Я краснею, потому что он не сводит с меня глаз. Он наслаждается каждым сантиметром моего тела, взглядом блуждая от моих глаз к губам, затем к груди, наблюдая, как она подпрыгивает с каждым движением моих бедер.
Когда он смотрит на меня так, словно владеет мной, я забываю как дышать.
Он выскальзывает из меня пальцами, перемещая свои руки на мои бедра. Поднимает меня со своих колен и кладет обратно на диван. Опустившись между моих бедер, он забирается на меня сверху.
Мое сердце бьется с такой силой, словно у меня случилась паническая атака — обычно так себя чувствуешь, находясь на самом верху американских горок.
Это происходит.
О, Боже, это происходит.
Головка его члена задевает внутреннюю часть моего бедра.
Он по-прежнему тверд как скала.
Для меня.
Вытащив свой бумажник из кармана, он вынимает блестящий квадратный пакетик. Я ничего не говорю. Я не хочу знать, всегда ли он носит их с собой, или принес сегодня, потому что в глубине своего сердца знал, что это должно было случиться.
Я стараюсь не думать, потому что, в конце концов, это не имеет значения.
Ройал Локхарт собирается трахнуть меня.
И я собираюсь позволить ему сделать это.
А с последствиями буду иметь дело потом.
Он притягивает меня ближе, сжимает основание члена, поглаживая кончиком клитор и складочки, и одним мощным толчком наполняет меня.
Ногтями я впиваюсь в кожу его рук, за которые крепко держусь. Я не помню, были ли его руки настолько большими раньше. И его вес давит на меня сильнее. То, как он чувствуется сейчас, напоминает мне, что он теперь мужчина.
Одной рукой он сжимает мою правую ягодицу, в то время как другой удерживает себя надо мной; Ройал притягивает меня ближе, толкаясь сильнее. Входя в меня, он с каждым толчком продвигается глубже. Клянусь, мое сердце пропускает удар после каждого толчка. Я смотрю в знакомые глаза этого незнакомца — эту версию Ройала мне еще предстоит узнать — и ненадолго проваливаюсь в забытье.
Глядя в его глаза, Ройал чувствуется таким родным, словно дом.
Или, может быть, это похоже на предчувствие конца.
В любом случае, это не будет длится долго.
Я сосредотачиваюсь на его губах, на его левом трицепсе, как он сгибается с каждым толчком. Но ничто из этого не отвлекает меня от тревожного ощущения, что он снова оставит меня.
— Ты снова уйдешь, не так ли? — спрашиваю я.
Ройал останавливается, хмурясь, его член похоронен глубоко внутри меня.
— Деми, что, черт возьми, ты говоришь?
— После этого, — ладонями я скольжу по его спине, останавливаясь прямо над его совершенной, упругой задницей. — Ты снова исчезнешь.
— Никогда, — он целует меня глубоко и жестко. Наши губы сливаются в танце, в то время как бедрами он толкается в меня снова и снова. — Я никогда не оставлю тебя снова, Деми. Я люблю тебя.
Когда мы были моложе, когда он впервые признался мне в любви — это был первый раз, когда он говорил эти слова кому-либо вообще. Тогда признаться в этом было нелегко для него, но я не знаю, как дались ему эти слова сейчас, я не знаю этого Ройала.
Ройал трахает меня, его толчки глубже, сильнее, будто он хочет, чтобы я почувствовала его любовь. Я обхватываю его лицо ладонями и притягиваю к своим губам, смакуя его вкус.
Я не собираюсь говорить, что люблю его.
Нет необходимости и дальше все усложнять.
Кроме того, Ройал, которого я любила, был девятнадцатилетним, харизматичным, милым и смешным. Я не совсем уверена, что тот парень и этот мужчина — один и тот же человек. Во всех смыслах я занимаюсь сексом с незнакомцем. Таинственный, красивый, соблазнительный, сексуальный незнакомец с родным взглядом, отчего мой желудок совершает кульбит.
И человек, которого я люблю — по которому безжалостно тосковала в течение последних семи лет — его больше не существует.
Сейчас другой на мне, внутри меня, вокруг меня. И сочетание его сломленной, поврежденной души с моей, тянет меня вниз, не давая уплыть.
Глава 18
Деми
Я принимаю душ, после чего встаю у зеркала, вглядываясь в отражение, которое совершенно не признаю.
Меня до сих пор лихорадит, и если быть честной, я могла бы сбежать обратно вниз, забраться на Ройала и приступить к новому раунду.
Чувство вины лежит тяжким грузом, но я принимаю решение игнорировать его. По крайней мере, сейчас.
Я умываюсь, мысленно перечисляя причины, почему секс с Ройалом совершенно оправдан.
У меня никого нет. Технически.
Брукс — мошенник.
Брукс — жулик.
Брукс — лжец. И придурок. Любитель командовать. Сукин сын. Последнее можно вычеркнуть. Бренда не сука. Отнюдь нет. Она — единственное хорошее, что связано с Бруксом.
Тихий голос в глубине сознания стыдит меня за то, что ищу отмщение человеку в коме, но я его не слушаю. Просто потому, что кто-то ничего не осознает сейчас, не означает, что он застрахован от последствий того, что совершил раньше, например, трахал женщин, когда был в сознании.
Бегло осмотрев себя, я решаю собрать волосы в пучок, но мне нравится этот уставший вид после секса с запутанными волосами. Это почти мило. И мне не хочется, чтобы было заметно, что я ничего не пыталась поправить, потому что тогда Ройал может расценить это неправильно.
На данный момент это был только секс. Один раз. И сейчас у меня нет сил выяснять, означает ли это что-то большее.
— Эй, — говорю я, возвращаясь в гостиную.
Он сидит на краю дивана, полностью одетый, и листает автомобильный журнал Брукса, который взял с журнального столика.
Губы Ройала растягиваются в ухмылке, когда он замечает меня, и мне становится легче от понимания, что нам не будет неловко. Я присаживаюсь рядом с ним, подгибая под себя ноги, и он кладет ладонь мне на колено.
— Боже, как я скучал по тебе, Деми. Я чертовски скучал по тебе, по нашим поцелуям, по совместному времяпровождению… — он наклоняется, пальцами цепляет прядь волос у моего лица и заправляет ее за ухо. Его губы находят мои, и мне снова становится трудно дышать.