Все взгляды устремлены на Брукса.
И тогда он начинает моргать. Один раз.
— Отлично, отлично, — говорит доктор. — Можете ли вы сжать для меня кулак? Хорошо, хорошо. Можете ли вы поднять большой палец вверх? Отлично. Теперь следуйте взглядом за кончиком ручки. Я хочу, чтобы вы отследили движение. Отлично.
Бренда прикрывает рот руками, улыбаясь. Она плачет. Она выглядит так, словно находится в двух секундах от взрыва.
И я ей завидую.
Я хочу быть счастливой в этот момент. Хочу праздновать и смеяться, плакать и целовать его руки, говорить с ним.
Но мой образ о нем разрушен. Сломан и не подлежит ремонту.
Врачи удаляют трубки изо рта, и первое слово, которое он произносит: «Вода».
Все смеются, как будто это весело.
Доктор Сандерсон поворачивается к Бренде и поднимает ей большой палец вверх. Это первый раз за всю неделю, когда я вижу его улыбку. Предполагаю, что ради таких моментов он и живет, по крайней мере, в профессиональном смысле.
Остальная часть дня не будет посвящена слезливым поздравлениям для Брукса. Мы не будем сидеть и сплетничать здесь. Остальная часть дня будет предоставлена докторам. Для испытаний и процедур. Для тестов и оценок.
Они толкают меня, все они роются и топчутся вокруг его кровати. Все больше людей в халатах мечутся по комнате. Планшеты. Ручки. Смех. Вопросы. С каждым новым лицом я продвигаюсь ближе к двери.
Я не смею их прерывать. То, что они делают — важно. Я машу Бренде, и она машет рукой в ответ, а потом поворачивается к своему сыну. Я ловлю намек и ухожу.
К тому времени, как я прихожу в зал ожидания, Афтон бросает последний взгляд на журнал и встает на ноги. Ее брови приподняты.
Я останавливаюсь, делаю глубокий вдох и говорю ей:
— Он очнулся.
Она сжимает руки. Может быть, она в восторге от новой детали для ее статьи. Может быть, она одна из тысячи людей в этом городе следит за его историей, потому что та влияет на нее гораздо больше. Или, может быть, она рада, потому что человек, которого она любит, не умер, в конце концов.
Я не знаю.
И я не хочу быть здесь, чтобы выяснять это.
Я пробегаю через автоматические двери и приветствую холодный ветер, ласкающий мою кожу, и направляюсь на стоянку. Я вернусь позже, когда ажиотаж утихнет. Я сыграю свою роль и буду там для него, несмотря на то, что он по-крупному меня обманул.
Но сейчас я не могу находиться здесь.
Я не хочу идти домой. И не хочу видеть Далилу или своих родителей.
Я не совсем уверена, чего мне хочется прямо сейчас.
Садясь в свою машину, я включаю радио. Песня, которая начинает играть, напоминает мне о танцах в старшей школе, о вечерах около костра и о Ройале.
Я воспринимаю это как знак.
Глава 23
Ройал
— Эй, Ройал, здесь какая-то дамочка хочет тебя увидеть.
Я сижу на корточках, работая над нижней частью винтажного «Мустанга», когда замечаю изношенные кроссовки Дэрила рядом с собой.
Я стягиваю маску с лица.
— Какая-то дамочка?
— Да. Никогда не видел ее раньше.
Я ставлю распылитель в сторону и выхожу в фойе. С того места, где я стою, мне видна Пандора, которая сжимает зубами один конец жевательной резинки, а другой наматывает вокруг пальца, затем убирает ее, и все это время она метает ножи в сторону кого-то, кто сидит на одном из гостевых стульев.
— Деми, — я вижу ее, как только выхожу из-за угла. — Что ты здесь делаешь?
Пандора закатывает глаза.
— Надеюсь, это нормально, что я зашла, — она встает, накидывая ремень сумки на плечо. — Я была здесь поблизости.
— Ты была в Саут-Форке? — смеюсь я. Никто не приезжает в Саут-Форк по своему желанию.
Деми пожимает плечами и борется с улыбкой.
— У тебя есть минута? Когда будет обеденный перерыв?
— Через несколько часов, но я могу устроить его сейчас.
Она отмахивается рукой.
— Все нормально.
— Нет, нет. Ты пришла сюда. Подожди, — я проскальзываю в кабинет Рода и получаю одобрение, достаю свои ключи из кармана и веду ее к боковой двери.
Уверен, что Пандора зашипела на меня, когда мы проходили мимо стойки регистрации, но я проигнорировал ее.
— Все в порядке? — спрашиваю я, когда мы садимся в мою машину. Это первый раз, когда она сидит в ней, и на мгновение это чувствуется неправильно... Из-за всех тех вещей, которые я вытворял с другими женщинами на заднем сиденье на протяжении многих лет.
— Да, да.
Я ей не верю, но не любопытствую. Я просто благодарен, что из всех мест, куда Деми могла бы пойти сегодня, она пришла ко мне. Это должно что-то да значить.
— Я хочу посмотреть твою квартиру, — она открывает окно, опуская стекло до самого низа. Дует достаточно холодный воздух, и я улавливаю аромат шампуня, которым пользуется Деми, и на мгновение мне хочется запустить свои пальцы в ее волосы.
— Моя квартира в Глиддене, — говорю я. — Полчаса туда, полчаса назад.
— О, — она опускает взгляд на руки, сложенные на коленях.
— Думаю, успеем, если поспешим, — не люблю видеть ее разочарованной. — Я могу задержаться немного дольше сегодня. Мой босс не будет возражать.
Я не знаю этого наверняка. Но она этого стоит.
Деми поворачивается ко мне и кивает.
— Да, здорово. Покажи мне место, где ты живешь.
***— Итак, это здесь, — я ударом открываю дверь в свою студию.
Деми делает пять шагов и уже находится посреди комнаты. Если бы моя кровать была опущена, она была бы уже на ней.
— Здесь хорошо пахнет, — говорит она.
— Спасибо, — не то чтобы это моя заслуга.
— И здесь уютно, — Деми подходит к окну и смотрит вниз на движение по главной улице. — И тепло.
— Дом, милый дом, — я плюхаюсь на двухместный диван у стены. Когда моя кровать опущена, то едва хватает места, чтобы пройти. Иногда мне нравится делать вид, будто эта комната на самом деле является гостиной, и что спальня находится в другой части квартиры. Глупо, но от этого я иногда не чувствую, будто живу в обувной коробке. — В любом случае, почему ты хотела увидеть это место?
Деми шагает по маленькому ковру передо мной и пожимает плечами.
— Я не знаю. Думаю, просто хотела пойти куда-нибудь, где никогда не была прежде, — она берет локон темных волос и закручивает его вокруг пальца, а затем дает волосам упасть на плечо. Она смотрит на меня, и на мгновение наши взгляды встречаются. — Я чувствую, словно заполняю пробелы.
— Пробелы?
— Да, — она осторожно подходит ближе, а затем садится на вторую половину дивана на расстоянии вытянутой руки от меня. Деми подбирает ноги под себя, а потом скрещивает.
Трудно не прикоснуться к ней, когда она так близко. Мои пальцы дергаются, когда я думаю об изгибе ее верхней губы или о том, как пропускаю пальцы через ее шелковистые волосы.
— Я хочу знать, что ты делал последние семь лет. Где жил. Где работал. Какой была твоя жизнь, — говорит она. — Возможно, это смешно и глупо, но я чувствую, что это могло бы помочь мне понять тебя лучше.
Я смеюсь и прислоняюсь спиной к подушке дивана, отказываясь отпускать Деми из виду. Я никогда бы не смог устать от этого — от нее, сидящей в моей квартире рядом со мной.
— Единственное, что тебе нужно знать о моей жизни за последние семь лет, — говорю я, — это то, что это было ужасно. Это было ужасно. И ничто не имело значения, потому что у меня не было тебя.
Я слышу, как она вздыхает и задерживает дыхание, не отводя взгляда от моих глаз. Не думая, я беру Деми за руку и сажаю ее к себе на колени. Будь я проклят, если не воспользуюсь текущим положением.
Убрав волосы с ее красивого лица, я опускаю руки на ее бедра.
— Что ты делаешь, Ройал? — шепчет она едва слышно.
— А по-твоему, что я делаю?
Она убирает волосы с лица, заправляя их за ухо.
— Играешь с огнем.
— Не притворяйся, что ты невиновна во всем этом.
Обхватив ладонями ее лицо, я притягиваю ее к своим губам и краду поцелуй. И еще один. Деми выдыхает и скользит руками по моим плечам. Ее тело плавится напротив моего, она трется бедрами о мои штаны достаточно, чтобы заставить мой член пульсировать.
Я должен следить за временем, но к черту его.
Руками скольжу под ее рубашку, продвигаясь по обнаженной коже вверх, пока не достигаю чашечек бюстгальтера. Беру в руки ее идеальную грудь и закусываю ее нижнюю губу между своими зубами. Деми стонет, когда я оттягиваю ее дерзкие соски своими пальцами.
Стягиваю рубашку над ее головой, затем снимаю с нее бюстгальтер, пока она не остается голой. Деми поднимается на колени, пока ее розовые бутоны не оказываются рядом с моим ртом. Она теребит пальцами мои волосы, в то время как мой язык ласкает ее возбужденные соски. Мой член ноет, пульсирует и увеличивается в размере.
Пальцами Деми зарывается в мои волосы, захватывает их, оттягивает и выпускает. Опустив бедра, она прижимается своими губами к моим, и наши языки сплетаются друг с другом.
Я не хочу возвращаться на работу.
Хочу остаться здесь, с Деми, наверстывая упущенное время.
Но мне нужна работа.
Черт.
— У нас мало времени, — я ненавижу, ненавижу, что должен прекратить это.
Деми прекращает двигать бедрами, и ее полуоткрытые, горящие страстью глаза округляются.
— Сколько времени у нас есть? — спрашивает она.
Я проверяю свои часы.
— Ты можешь по-быстрому? — она соскальзывает с моих ног и опускается на колени, ладонями скользит вверх по моим бедрам и устремляется к ширинке. Спустя несколько секунд она уже облизывает языком кончик моего члена и массирует его руками.
Я окутан теплом и влажностью, мои пальцы в ее волосах, и ее язык облизывает каждый сантиметр моего члена.
— Боже, Деми... — спустя минуту я начинаю стонать, желая бороться с этим, но знаю, что не могу. Она сосет меня сильнее, трет быстрее, подталкивая к самому краю. Когда я кончаю, она глотает все и, легко улыбаясь, поднимается на ноги.
Я хочу, поцеловать ее, но…
— Мы должны идти? — она накидывает сумку на плечо, будто ничего только что не произошло.
— Да, дай мне секунду, — я вытираюсь в ванной комнате и когда я выхожу, то нахожу Деми прислонившейся к кухонной стойке. Мое сердце останавливается.
Письмо.
Письмо от Комиссии по условно-досрочному освобождению.
Я оставил его на стойке прошлой ночью.
— Готов? — она поворачивается с теплой улыбкой на лице, и я выпускаю сдерживаемое дыхание.
Она не видела его.
Слава Богу.
Когда мы сидим в машине несколько минут спустя, Деми крутит радио. Если бы это был кто-то другой, то я бы ему что-то сказал, но мне это нравится. Ощущается как в старые времена. Когда я выезжаю на шоссе обратно в Саут-Форк, Деми останавливает свой выбор на ужасной поп-станции.
— Что ты делаешь сегодня вечером? — спрашиваю я, когда мы останавливаемся на стоянке у «Автомастерской Паттерсона». Я, несомненно, опоздал, но она того чертовски стоит.
Деми поворачивается в мою сторону, проводит ладонями по своим бедрам и начинает рвано дышать через свои совершенные губы.
— Брукс очнулся сегодня утром.
От ее слов я начинаю задыхаться, и провожу минимум минуту, пытаясь восстановить дыхание.
— Деми, — я кашляю. — Что? Он очнулся? Почему ты пришла сюда? Зачем ты...
— Я не знаю, Ройал, — она прячет свое красивое лицо в ладонях. — Я не знаю.
Посмотрев в сторону автомастерской, я замечаю, что Пандора наблюдает за нами со своего места за стойкой. Она больше стреляет взглядом, чем смотрит, на самом деле. Как только я окажусь внутри, то сделаю то, что должен был сделать давно. Пандора должна понимать, что она никогда не была моей. А я никогда не был ее.
Я всегда был Деми.
Я тянусь к ее левой руке и отодвигаю подальше от ее лица. Деми поворачивается ко мне, но не плачет. Ее лицо перекошено, глаза страдальческие и затуманенные. Я представляю, какая война ведется внутри нее, и она, определенно, не готова к бою.
— Не расстраивайся из-за произошедшего сегодня, хорошо? — я заставляю свой голос звучать тихо, передвигаясь к ней как можно ближе, настолько, насколько позволяет машина. — Ты проходишь через такие испытания. К черту всех, кто тебя судит.
Она смотрит на надпись «Додж» на моем бардачке и моргает.
— Я рад, что ты пришла, — добавляю я. Да. Действительно рад. — Мне нужно вернуться на работу, но я заеду сегодня вечером по дороге домой с работы. Мы можем побольше поговорить.
Я подстроил свой график с часами посещения в больнице, поэтому не пропущу Деми, когда она вернется домой.
— Нет, — говорит она. — Не думаю, что это хорошая идея.
Прежде чем я успеваю возразить, она выходит из машины, осторожно закрывает дверь и уходит к своей «Субару». Деми чувствует себя виноватой. Это в стиле Роузвудов. Но она не должна этого делать. Брукс Эбботт — гребаный сукин сын, с каким мне когда-либо приходилось сталкиваться, и это при том, что некоторое время я провел за решеткой. Он затмил их всех. Он эгоистичный и самовлюбленный. Он в первую очередь не заслуживает Деми, и я чертовски уверен, что сделаю все, чтобы он не получил ее после всего, что сделал.
Глава 24
Ройал
— Ты опоздал, Ройал, — Пандора скрещивает руки на груди, когда я возвращаюсь с обеда.
— Впервые за все время.
— Тебе повезло, что я не скажу папе.
— Я останусь допоздна сегодня, чтобы компенсировать это, — я засовываю пальцы в петли на поясе джинсов. — На прошлой неделе я отработал десять часов сверхурочно. Сильно сомневаюсь, что у нас возникнут проблемы из-за того, что я воспользовался дополнительными пятнадцатью минутами к обеду.
Она дуется, и я знаю этот взгляд. Она пытается начать выяснение отношений, потому что видела, как я сбежал с Деми.
— Кто эта богатая сучка, которая пришла сюда в поисках тебя? Новая подружка? — Пандора склоняется над прилавком, ее сиськи выпадают из расстегнутой майки. Я не смотрю на них и уверен, что это бесит ее.
— Не новая, — отвечаю я.
— Старая подруга? — Пандора фыркает.
— Да.
Я проверяю часы на компьютере рядом с ней и поворачиваюсь, чтобы уйти, когда ногтями она впивается в мое предплечье.
Кряхтя, я поворачиваюсь к ней лицом.
— Она знает? — спрашивает Пандора, выгибая тонкие брови дугой. — Она знает, кто ты?
Паника пронзает меня настолько быстро, что это причиняет боль. Деми не должна узнать все от кого-то, вроде Пандоры; это не входило в мои планы. В первую очередь они никогда не должны были пересекаться. Я совсем не рассчитывал, что Деми появится в Саут-Форке.
— Она знает все, — лгу я. У меня нет выбора. Будь я проклят, если позволю Пандоре чем-то шантажировать меня, особенно моим прошлым.
Тот факт, что Деми пришла ко мне сегодня, говорит о том, что мы делаем успехи. Если Пандора разводит мня…
Она поворачивается ко мне спиной.
— Хреновый из тебя лжец, Ройал.
Глава 25
Деми
— О, Боже мой. Где ты была? — Далила хлопает дверью автомобиля, когда садится внутрь с пассажирской стороны, и дергает ремень безопасности. — Я звонила тебе все утро, как только узнала.
— Мой телефон разрядился, — я указываю на выключенный телефон и подсоединенный к нему белый провод автомобильного зарядного устройства. На самом деле он не разрядился, но это оправдание срабатывает. И это проще, чем говорить ей, что я действительно делала.
— Ты была в больнице? Как Брукс?
— Он был с врачами в течение всего дня. Они проводили кучу тестов, и я не могла остаться, так как юридически не являюсь членом его семьи, поэтому ушла.