Мне надо успокоиться. Успокоиться, усыпить бдительность Максима и сбежать. А душу из него я выну потом, когда буду в состоянии делать тонкие хирургические операции. Сейчас основная задача не поседеть.
Вдох на четыре счета, задержать дыхание и выдох. Повторить. И еще разок. Добавить дыхание дракона. При этом забыть, что на животе вольготно расположился в общем и целом привлекательный мужчина, который ни разу в жизни не был ко мне так близко. И не вспоминать, что несмотря на все его выходки, он мне симпатичен с той самой первой встречи, когда не побоялся подойти за мячиком.
Эдакий солнечный мальчик. Любимое дитятко, которому все приносят на золотом подносе прямо в кровать. Красавчик, собирающим у своих ног ковер из женских тел. Душа компании, одним присутствием поднимающий настроение и градус. Я ненавидела его за это и за то, что в список покоренных им высот он всегда хотел включить меня - завоевать и повесить, как новогоднюю звезду на верхушку елки.
- Лазаров, чего ты хочешь?
- Правильнее спросить, чего я не хочу, - мужчина переполз через меня и растянулся справа у стенки. - Все просто: я не хочу, чтобы ты выходила замуж за Седова.
- Не выйду. Доволен? А теперь отпусти меня.
Максим поводил пальцем перед моими глазами и коснулся носа. Глаза против воли скучковались у переносицы.
- Ты думаешь я тебе поверю? Нет, Птица, забудь, - он слегка надавил на кончик носа. - Даже если так, то Седов не отступаться. Видишь, ли он вбил себе в голову, что ты его идеал. А если Юра себе что-то в голову вбил, то ничто и никто из его головы это не выбьет, поэтому я вижу только один выход...
Интересно какой? Убить, микроволновку на шею и в труп в Москва-реку? До весны проблема будет решена, а дальше как повезет!
- Какой? - внутри все сжалось от нехорошего предчувствия.
- Я сам женюсь на тебе.
- Ты идиот?! - напускная способность мгновенно с меня слетела.
- Это уже не важно, - приподнявшись на локте Лазаров очаровательно улыбнулся.
- Важно! Браки с недееспособными недействительны! Как ты вообще представляешь себе нашу свадьбу? Потащишь меня в ЗАГС вместе с кроватью, приставишь нож к горлу регистратора и заставишь ее расписаться нас? А мой паспорт ты откуда возьмешь, умник? - я откровенно глумилась, почувствовав себя в безопасности. А играющий в голове свадебный марш... Мелодии бывают такие навязчивые! Еще и безымянный палец чешется...
- Паспорт, - мужчина откинулся на спину, закрыл глаза и помассировал веки. - Почему я об этом не подумал? - голос был очень расстроенным.
Подумал? Паспорт? Но это означает, что...
- Ты обо всем остальном договорился?
Ооо... я была на волосок от... замужества!!! И как он только умудрился такую аферу провернуть?
Лазаров скрытничать не стал и щедро поделился информацией. У одного из его 'друзей', который помогал составить 'гениальный' план', нашлась знакомая в подмосковном ЗАГСе. Проникнувшись слезливой историей о нелегкой судьбе влюбленных (о, да история рискует превратиться в трагедию!), она согласилась расписаться их заочно, лишь бы необходимые документы принесли и приехали подпись где надо поставить.
Еще у 'друзей' нашлась свободная дача, недалеко от города, где живет и работает романтично настроенная сотрудница ЗАГСа. Дача и стала моей временной тюрьмой. Ровно до следующего понедельника, ибо работать все же надо, а теперь Максу еще и семью кормить!
Кстати, о семье...
И корме...
- Кушать не хочешь?
Я хотела. Лазаров ушел, а осталась переваривать информацию. Макс не закрыл дверь, из комнаты, где я находилось, слышала грохот посуды, шипение раскаленного масла и звук льющейся воды. Вскоре нос ощутил запах яичницы с колбасой, зеленью и помидорами.
Готова убить за кусочек. И не только за него - счет к господину Лазарову вырос до неимоверных размеров. Одним кусочком он от меня отделается!
В комнату вплыл Максим, держа на деревянной доске чугунную сковороду с ароматной едой. Рядом лежал нарезанный обсыпанный зернами хлеб, стоял майонез и лежали две вилки. Мужчина буквально светился от гордости.
- Ну, как? - спросил он.
- Еще не знаю, - буркнула. Кстати, а как я есть буду, если руки за головой прикручены?
Доска разместилась на моем животе. Лазаров взял в руки вилку, подцепил кусочек яичницы и поднес ее к моим губам.
- Птица, откроешь клювик? - я машинально разинула рот. -Умничка! - и мужчина потянулся за следующей порцией. На сей раз вилка ткнулась в плотно сжатые губы. - Не понравилось? - светлые брови взлетели вверх.
- Ты меня кормить собрался? - процедила.
- Всегда мечтал это сделать, - глаза Лазарова светились маньячным блеском. - Дввай, за маму... - вилка, описав круг, остановилась у рта. - А за папу? - огорчился мужчина. - А за братика? - огорчился Макс.
- У меня нет брата! Развяжи меня, Лазаров. По-хорошему прошу.
- Именно поэтому ты останешься на привязи. Иначе по-плохому точно будет, а провести наш медовый месяц в реанимации меня не привлекает: провода мешаются, тишину соблюдать необходимо, да и свидетели, пусть не много, но они есть. Кроме того, я не уверен, что ты мне просто по голове настучишь, а рисковать самой нужной в первую брачную ночь частью тела я не намерен. Что сделать, чтобы ты покушала?
- Танец маленьких утят станцевать, - я закрыла глаза. Есть хотелось неимоверно. Яичница своим видом и запахом раздражала вкусовые рецепторы. И в тайне я надеялась...
- Нет, я перед кем изгаляюсь? Господи, он танцевал! Выворачивал локти, приседал и ходил гусиным шагом... И это взрослый адекватный человек?! Я не выдержала и рассмеялась. Лазаров заржал вслед за мной. - Насть, а Насть? - он развалился на полу. - Один день. Дай мне всего один день и если в наших с тобой отношениях ничего не изменится, то я оставлю тебя в покое.
- Обещаешь? - хмыкнула я.
- Клянусь!
Угу, а то я не вижу в зеркальной двери шкафа его скрещенные пальцы, но выбора у меня нет, поэтому... остается только сделать этот день поистине фееричным!
Восемнадцатый полет
Лазаров был вне себя от гордости.
Да-да, он именно гордился собой: умом, смекалкой, находчивостью и способностью убеждать. И разве есть косу какое дело, что из всех вышеперечисленных качеств в деле поимки Птицы он проявил всего одно и то последнее? Главное, же верить в себя, а остальное приложится: подельники, подручные и козлы отпущения.
А Птица согласилась.
Согласилась?
Согласилась!
Моя на кухне грязную посуду мужчина пританцовывал от радости, одним глазом приглядывая за допотопной газовой плитой и старым чайником, грозившем развалиться на глазах.
А хотелось... запрыгнуть на стол, ударить себя кулаками в грудь и издать вопль альфа-самца джунглей. Останавливало одно - Настя, если что, его быстро с небес на землю спустить каким-нибудь метким ядовитым плевком в душу. Если бы была в Олимпийских играх такая дисциплина, то первое место надо было бы за Птицей на веки вечные зарезервировать.
Чайник вскипел. Лазаров заварил чай, бросил по три кусочка сахара в каждую чашку, размешал, положил на блюдечко зефир в темном шоколаде и за две ходки перенес завершающую часть трапезы в спальню.
- Ну, за нас? - отсалютовал чашкой мужчина.
- Ты развязать обещал, - напомнила Настя.
Между бровей складочка, носик сморщен, верхняя губа дрожит... Она сдерживается, но на грани превращения в монстра. Отвязать? Не отвязать? Ай, он столько от нее синяков получил, что одним больше, одним меньше... На всякий случай отставив обе чашки с чаем подальше, Максим освободил руки и ноги Птицы.
И...
- Зефир дай, - девушка потянулась, спустила ноги с кровати, но агрессии не проявляла. Лазарову поневоле вспомнился плотный костюм для дрессировки собак. Вот бы ему такой сейчас! - Ку-ку, дома кто есть? - маленький кулачок коснулся лба. - Зефир дай и чай, - девушка показала на пол.
- Ага, - не сводя с Птицы влюбленно-настороженного взгляда Максим нащупал угощение и подал его Насте.
Девушка с урчанием взгрызлась в зефир. Яичницы, бедняжке, явно не хватило.
Лазаров пил чай. В голове крутились шарики-ролики. Он думал о том, чем заниматься с Птицей. Увы, первое, что лезло в голову было не осуществимо. Тут бы до поцелуя доползти, а не обо всем остальном мечтать! И то дело необходимо романтично обставить...
Например, яркие разноцветные фонарики, небольшой столик, свечи, кастрюлька свежего глинтвейна с запахом корицы. Она опирается на перила. Она приобнял ее левой рукой. Их взгляды встретились...
- Эй, злой разбойник Бармалей, чем займемся? Будем зайчиков на брелки распускать или с обезьянками в от ними банан поиграем?
Тьфу! Он, понимаешь ли, о высоком думает, а она? Зайчики, обезьянки... эдак Птица ему ведерко с глинтвейном на голову оденет. Нет, для начала стоит ограничиться менее травматичными способами развлечения.
И они отправились гулять!
Но сперва...
- Я это не одену! - Птица стояла в позе готового атаковать бультерьера. Лазаров держал перед ней телогрейку с рваными карманами и вылезающей ватой. - Почему ты забыл захватить мою куртку, а на чучело должна быть похожа я? Ты мне еще ушанку предложи! - клацнула зубами девушка.
Ушанка была вторым предметом гардероба, которым Максим хотел предложить Насте.
- На улице минус пятнадцать, - терпеливо намекнул Лазаров. Ну, хоть этот аргумент заставит Птицу сложить крылышки и дать себя запеленать в неказистую, но теплую телогрейку!
- Нет! В ней трое померли и я не собираюсь четвертой быть! Так пойду, - девушка увернулась от протянутой одежки.
- Минус...
- Догоняй! - хлопнула дверь.
Ругнувшись, Максим накинул на плечи куртку, схватил шарф и побежал за Настей. Благо ботинки он успел надеть раньше.
А она уже умчалась к воротам и ждала его, подпрыгивая на месте. Недовольно скривилась, махнула рукой и помчалась дальше. Лазаров вынужденно последовал за ней, гадая какое шило в симпатичной попе активизировалось.
Через пять минут в боку закололо.
Через десять дорогие ботинки захлюпали носом.
Через пятнадцать мужчина был готов умереть добровольно.
- Стой... - прохрипел Максим, согнувшись в три погибели. - Стой...
- Лазаров, ты сам хотел гулять, так в чем дело?
- Гулять, а не сдавать норматив КМС по бегу на длинные дистанции!
- А, извини, но без куртки при минус пятнадцати гулять только так можно, - Птица ободряюще хлопнула спутника по спине.
Удар получился сильным. Он едва не свалил Макса на колени, заставив закашляться. А девушка, воспользовавшись слабостью Лазарова, слепила рыхлый, но большой снежок и запустила им в мужчину.
Бах!
Мокрые комья снега упали за шиворот и капельками холодной воды потекли по спине. Максим вскинулся, но тут же согнулся - боль в левом подреберье вцепилась в него с новой силой.
Ах так...
На полусогнутых ногах он метнулся к Птице, обхватил ее за талию и повалил в снег. Руки сами собой потянулись к россыпи холодных хлопьев...
- Пусти! - визжала девушка, отбрыкиваясь от заслуженного наказания.
- Что, не нравится? А меня, значит, снежками бросать можно? - Лазаров продолжал экзекуцию, засыпая Птицу снегом.
- Так что в тебя снежком, а ты меня в снег! Это разве справедливо? - и она в ответ умудрилась зарядить плотным комком прямо в лоб.
- А игнорировать все мои попытки поухаживать за тобой нормально?
- Так вот, что это было, а я, дура, думала, ты меня со свету сжить пытаешься! - отшутилась девушка.
- Иногда - да!
- Например, ты попросил меня испытать изготовленную на труде табуретку?
- Я же не знал, что ты на ней прыгать станешь.
- Угу, и ножки ты не подпиливал... Или когда на химии не те ингредиенты смешал?
- Один из них ты сама мне дала.
- Но я же не думала, что ты его в колбу сунешь! А биология и твой прелестный гербарий из болиголова и ему подобных ядовитых растений?
- Как истинный рыцарь я планировал на руках отнести тебя к медсестре!
- Угу, а то, что к ней весь класс во главе с учителем на четвереньках поползет, ты даже не предугадал?!
- Но ты все же прокатилась на мне!
- Два метра и то на спине, - сопротивление девушки утихло.
Ее лицо было близко-близко.
И когда он успел наклониться к ней?
А губы такие сочные, что, наверное, к черту романтику...
- Сейчас я готов предоставить в твое распоряжение любую часть тела на выбор, - широко улыбнулся Лазаров. Он поддерживал игру, не желая спугнуть птицу. Мужчина чувствовал себя охотником, сдающим экзамен. Его сердце бешено колотилось. Каждый его удар отзывался болью.
'Надо было все же отдышаться...' - мелькнула и пропала мысль.
- Пошляк! - возмущенно прошептала Настя.
- Я сказал на выбор, а что-то определенное ты выбрала сама, испорченная девчонка.
- Я?
- Ты! - последнее слово Лазаров выдохнул Птице в губы.
Ну...
Ну!
О да...
И Максим глухо застонал сначала от удовольствия, а затем от скрутившей его невыносимой боли...
Девятнадцатый полет
Когда Макса скрутило, первое что пришло в голову - я вот прямо сейчас вместе с ним окочурюсь... Сердце оборвалось. Душа рванулась вон из тела, трепеща белоснежными крылышками и утираясь нимбом.
А ведь Лазаров говорил, что его в гроб вгоню... Похоже, того... вогнала... пока только мордой в снег, но он упорный, он доведет дело до логического конца!
Все, Птица, отлеталась. Сейчас кто-нибудь выйдет, а тут я. И труп.
Бежать?
Или не дать Лазарову погибнуть смертью храбрых во цвете лет?
Я схватилась за голову и побежала к ближайшей калитке. Постучать в нее не успела. Со двора вышел дед в ушанке с сигаретой в зубах.
- Случилось что, дочка?
- Ага, случилось, - выдохнула я, - там человек... того... - мазнула рукой от недостатка чувств.
- Представился?! - охнул дед, выглядывая в указанном направлении.
- Еще собирается. Мне бы скорую вызвать, а?
- Да она в нашу глушь два часа ехать будет, проще на трассу и до Москвы. За час доберетесь, в там за кольцевой сразу направо госпиталь будет. Лошадка-то есть?
- Лошадка? - я задумалась, вспоминая стояло ли во дворе какое-нибудь транспортное средство или Макс меня сюда на крыльях любви притащил? - Есть! Трехсот пятидесяти хватит? - перед домом была припаркована прокаченная черная пятерка BMW.
Пока я бегала за машиной, дедуля вызвался посторожить трупик. Мало ли на него кто позарится или сам в лес помирать побежит, повинуясь инстинктам. Автомобиль завелся с пол-оборота. Взвизгнув шинами, я вылетела из ворот направо, доехала до дедка, собравшего вокруг себя любопытствующих и с огромным трудом выцарапала бессознательного Макса из лап доморощенных Гиппократов. Они уже собрались ему лопухи в уши засовывать и глаза рябиной засыпать! А кое-кто за ботинками тянулся, мол надо по пяткам палкой от того кровь к ногам пойдет, глядишь легче станет!
Я погрузила Максима на заднее сиденье и уже собралась закрыть дверь, как Лазаров открыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом.
Нервы не выдержали. Слезы неконтролируемым потоком хлынули из глаз. Я влезла в машину, схватила мужчину за лацканы куртки и выкрикнула:
- Только посмей это сделать! Слышишь? Только умри у меня на руках и я, клянусь, всю свою оставшуюся жизнь над твоим трупом глумиться буду. Не видать тебе покоя, как своих ушей, милый! - пальцы разжались...