Впереди простиралась степь. Высохшие стебли высоких трав шумели на ветру, словно морской прибой. Сходство отдаленное, но приятное слуху. А где-то вдалеке, там, где, наверное, заканчивалось небо, темнела странная полоса.
— Ночью будет ливень! — сказал Шаккар, глядя вдаль.
Я изловчилась и повернулась, взглянув на лицо своего мужа.
— Вон та черная полоса — грозовые облака! — принц чуть улыбнулся. — Дождь нужен. Земля изрыта трещинами и стонет от засухи! — проговорил он тихо.
Я огляделась. Сарнай чуть приотстала и теперь ехала позади нас на достаточно отдаленном расстоянии. Может, не хотела мешать, а может, ей было неприятно видеть, как наш муж прижимает меня к себе. До сих пор именно она всегда находилась на первом месте для принца и то, что он неожиданно предпочел мою компанию ее сопровождению, могло задеть воительницу.
— Мой повелитель! — произнесла и не узнала собственного голоса. От волнения он дрожал.
— Что, вторая жена? — поинтересовался Шаккар.
— Я бы хотела… — запнулась, не решаясь говорить дальше.
— Что?
— Я бы хотела, чтобы ты пришел сегодня ночью ко мне! — сказала и зажмурилась от собственной наглости.
— Что хочет моя принцесса? — в его голосе проявился интерес.
— Только сделать приятное моему мужу и повелителю! — ответила, краснея.
Сильная рука потянулась к моему подбородку, обхватила его пальцами и чуть запрокинула вверх. Шаккар посмотрел мне в глаза, чуть прищуренным взглядом, а затем, неожиданно улыбнулся.
— Хорошо! — ответил он. — Жди меня после первых звезд. Я приду! — и отпустил.
Я отвела глаза. Сердце с силой билось в груди. В какой-то момент, когда его пальцы легли на мой подбородок, я понадеялась, что мужчина поцелует меня. Более того, я сама хотела этого поцелуя и потому, стоило Шаккару отпустить меня, как чувство глубокого разочарования разлилось в душе.
«Он придет!» — сказала себе. И именно это и было важно. Если я хотела занять определенную нишу в сердце принца, мне стоило заставить его увлечься собой и, судя по реакции Шаккара, пока я могла это сделать. Он казался заинтересованным. И вот теперь, надевая на ноги и кисту рук бубенчики, я ждала человека от Аббаса, а скоро должен был прийти и мой повелитель.
«Главное, чтобы меч принесли раньше, чем Шаккар войдет в шатер!» — подумала я, чувствуя, как горит лицо от одной только мысли о том, что мне вскоре предстоит сделать.
Впервые я буду по собственному желанию соблазнять мужчину.
«Всегда бывает в первый раз!» — сказала себе и стала ждать.
На мое счастье, первым появился сам Аббас. Я была удивлена, когда стражник, что стоял к входа в шатер, заглянул ко мне и попросил «госпожу» выйти наружу.
Откинув полог ступила на сухую траву, взглянула на того, что пришел ко мне, сдержав слово. Но почему сам? Почему не прислал кого-то из воинов?
— Повелительница Майрам! — Аббас шагнул ко мне и поклонившись протянул какой-то сверток. Я едва взглянула на спрятанный под тканью меч, как все поняла и лишь улыбнулась в ответ.
— Спасибо! — потянулась к свертку, взяла в руки, прикидывая вес.
Как и обещал Аббас, меч оказался легким. Даже удивительно легким, особенно, если сравнивать его с оружием Гнура.
— Я всегда буду рад помочь моей госпоже! — Аббас улыбался. В его глазах светилось нечто непонятное. То ли, мужчина был доволен тем, что сделал доброе дело, то ли еще что. Мне некогда было разбираться в сути его улыбки и поступка. Небо уже потемнело настолько, что я стала различать яркие точки звезд на его полотне, а значит, скоро должен прийти Шаккар! Тучи медленно приближались. Совсем скоро, поняла я, небосвод спрячется за грозовыми облаками.
— Я благодарю тебя, Аббас, брат моего повелителя! — сказала вежливо. — Если я могу как-то отблагодарить тебя за услугу…
— Не стоит, — он покачал головой. — Я сделал это для вас, госпожа! — и с поклоном удалился, оставив меня стоять на пороге шатра.
Я проводила взглядом его высокую фигуру, а затем подняла полог и вернулась внутрь. Подошла к ложу и, опустившись на колени, развернула ткань.
Клинок был великолепен. Даже не знаю, где его раздобыл молочный брат Шаккара? Тонкая серебристая сталь с инкрустацией иероглифов. Рукоять украшена дорогими камнями. А вес…он почти ничего не весил, хотя лезвие показалось мне весьма прочным.
«Что это за клинок такой?» — задумалась я и провела пальцами по эфесу, а затем услышала голоса за пологом и тот час же вскочила на ноги, неловко зазвенев бубенчиками, привязанными к запястьям и лодыжкам, успев перед этим засунуть меч под подушки, так что наружу торчала только дорогая рукоять. Застыла, глядя, как медленно поднимается полог, и в ожидании посмотрела на того, кто вошел в шатер.
Шаккар снова оделся нарядно. Новый халат, еще более дорогой, из темной парчи, расшитый золотом и изображавшим звезды…На его ногах красовались мягкие туфли тех же цветов, что и халат, подпоясанный широким поясом с толстыми золотыми кисточками.
На мгновение забылась, глядя на мужа. В его глазах сияли веселые искорки и ожидание.
— Мой повелитель! — опомнилась и поклонилась, опустив голову.
Шаккар оглядел меня и мой наряд и остался доволен.
— Я и сам хотел попросить тебя снова станцевать для меня, как тогда… — сказал он и шагнул вперед. — Только как ты сделаешь это без музыки? — спросил он и сделал еще один шаг, приближаясь ко мне.
— Мой господин, — я отвела взгляд, — иногда музыка может звучать отсюда! — и приложила ладонь к своей груди в области сердца, что сейчас стучало не тише барабанов. Затем мягко, стараясь пока не звенеть колокольчиками, шагнула к мужу и в несколько кошачьих шагов сократила то расстояние, что было между нами, пораженная собственной смелости. Затем протянула ладонь и прикоснулась к груди принца, туда, где в унисон с моим, билось его собственное сердце.
— Майрам! — выдохнул он.
Я провела руками по сильной мужской груди, скрытой тканью, а затем осмелела настолько, что взяла Шаккара за руки и потянула за собой, увлекая к ложу. Туда, где находился меч, принесенный Аббасом.
Принц не возражая последовал за мной, и даже позволил усадить себя среди подушек, при этом улыбаясь в предвкушении того, что последует дальше. Я скользнула руками по гладкому покрывалу и быстро вытащила из-под подушек спрятанный там клинок. Лицо Шаккара вмиг изменилось, но он не дернулся за мной, а лишь подозрительно прищурил темные глаза.
Отступив на шаг назад, подняла оружие, глядя прямо в глаза мужа. Заметила, как его взгляд потемнел, а брови чуть насупились. Он определенно не был доволен, увидев у меня в руках меч. И тогда я встряхнула руками. Звон колокольчиков наполнил шатер серебряными переливами прохладного ручейка в самый жаркий день. Затем переместилась с пятки на носки, звякнув бубенцами на лодыжках и медленно подняла руки вверх, занесла серебряный клинок над своей головой.
Шаккар выдохнул и откинулся на локти. Теперь он лежал глядя на меня, а я, призывно качнула бедрами, как когда-то учили меня учителя, и улыбнулась. Жена всегда должна доставлять удовольствие мужу и теперь, когда мой первый страх перед мужем прошел, я была готова к должной покорности. Шаккар должен стать для меня не просто мужчиной, с которым я сплю, или который спит со мной, нет. Он должен стать мне опорой во всем, и чтобы добиться желаемого результата, мне стоит быть мягче и уступчивее.
Я подняла меч над головой. Его легкость оказалась так кстати, а затем, одним плавным движением, положила плашмя на голову, прямо на макушку темных волос и повела плечами, качнулась вперед, позволяя колокольчикам проиграть свою веселую мелодию, в такт моему движению.
Шаккар улыбнулся, а я, осмелев и приободрившись этой его улыбкой и взглядом, что разгорался с каждым мом вздохом, начала свой танец.
Плавное движение рук и бедер. Ноги расставлены, но при этом одна впереди, а вторая заведена назад, словно я замерла в шаге. Плечи задвигались, колокольчики еще молчат, но я уже слышу в своем воображении, как они сейчас начнут вторить моим движениям, даже моему дыханию. Танец с мечом сложный и я не могу позволить себе опозориться перед своим повелителем и уронить меч.
Плечи зажили своей жизнью, затем я начала двигать руками, и уже закончила круговыми движениями кистей — вот тогда-то и полился перелив. Мои ноги двинулись вперед. Я то шагала на Шаккара, то уходила назад, словно море, что набегает волной на берег, только для того, чтобы снова улизнуть с бездонную пучину.
«Это песня моего сердца!» — пытаюсь мысленно сказать своему повелителю. Услышит ли он мое сердце? Пришло ли время, чтобы я оказалась настолько близка ему?
Я стараюсь. Взглядом показываю все то, что творится в глубине моей души. Тонкие руки взлетают, словно крылья морских птиц, бедра взбивают в воздух ткани моих прозрачных штанов, грудь вздымается и опадает от дыхания, а взгляд Шаккара разгорается еще сильнее, если только подобное возможно.
Я встряхиваю головой. Сталь скользит по длинным густым волосам, а руки, заведенный за спину, ловят рукоять. Опасный маневр. Меч может скользнуть в сторону и есть вероятность, что я схвачусь за лезвие, но не для того я отрабатывала когда-то этот танец. Память тела не подводит. Меч в моей руке и я выбрасываю его вперед, вскидываю вверх, прижимаю к груди и проворачиваюсь вокруг собственной оси, а затем прыгаю вперед, прямо на Шаккара, подобно морской волне во время сильного шторма.
Принц не выдерживает, тянет ко мне руки, с твердым намерением схватить и повалить на ложе. Я со смехом ускользаю и прогибаюсь назад — клинок уже лежит на груди. Холод стали холодит через ткань и соски отзываются болезненным набуханием. А я продолжаю прогибаться назад, при этом стараясь, чтобы меч находился на своем прежнем месте. Изворачиваюсь, словно змея и чувствую, что на какое-то мгновение просто превращаюсь в пресмыкающееся. Мое тело будто лишилось костей. Задравшаяся ткань оголяет живот и пупок. Я не вижу реакции Шаккара, но в воздухе просто пахнет возбуждением.
Медленно поднимаюсь назад. Меч снова в моей руке и теперь поднимаю его над головой, начав вертеть тазом. Поворачиваюсь к мужу спиной и продолжаю качать бедрами, при этом колокольчики на лодыжках звенят заливаясь. К этому звону добавляется звон с моих запястий — бубенцы словно смеются, весело, задорно. Я больше не море, я — ветер, что шумит в листве, и мои движение легкие, словно дуновения воздуха.
Меч снова в моих руках. Несколько взмахов вокруг собственного тела, и я отчего-то вспомнила, как танцевала с Аббасом Тахира в день моей свадьбы. Мне не сравнится с ней в ловкости владения холодным оружием. Она — воин, сталь в ее руках несет смерть. Я — жизнь. Меч в моих пальцах, сама песня.
Замираю неожиданно. Ткань еще шевелится, сердце в груди сходит с ума и, кажется, пытается вырваться наружу. Я опускаю медленно свое оружие и чувствую, как за спиной появляется мой повелитель. Шаккар дышит тяжело и жарко, словно пробежал по степи долгий путь. Сейчас наши сердца бьются в унисон, и мы оба хотим одного и того же…По крайней мере, мне хочется так думать.
Огромные горячие ладони ложатся на мои бедра. Обжигают раскаленными углями. Я стою и просто жду, что последует за этим дальше, не шевелюсь и только дышу часто-часто… Волнение и запоздалый страх тревожит сердце, что почти успокоилось.
«Майрам! — думаю я. — Да что это с тобой?» — и ощущаю, как руки моего мужа и повелителя поднимаются выше, чтобы обхватить холмики груди, чуть сжать. Большие пальцы касаются сосков, которые и так уже затвердели, как морские камешки, но от его прикосновения им почти больно. Только вот боль эта почти сродни сладости. Мучительная, пронизывающая!
— Моя принцесса! — обжигает до мурашек по телу шепот Шаккара и я изгибаюсь спиной ему на встречу, прижимаюсь к твердому телу, чувствую его желание, такое твердое, пьянящее лучше всякого вина.
Ладони мужчины скользят вниз, задерживаются на плоском животе, а затем ныряют ниже и начинают гладить меня между ног, и я со стыдом ощущаю, как начинаю влажнеть.
«Бесстыдница Майрам!» — говорю себе.
Руки Шаккара неутомимы. Он гладит, надавливает в нужным местах, массирует с нежностью, и моя голова идет кругом.
«Неужели так у нас будет всегда?» — спрашиваю себя, но пока не нахожу ответа. Не думала, что близость с мужчиной окажется для меня столько желанна.
Тут принц чуть отстраняется. Мне становится пусто без его тепла, и я инстинктивно пячусь, но меня останавливает его ладонь. Шаккар заставляет меня прогнуться вперед, а затем одним рывком срывает тонкие штаны. Я даже слышу треск рвущейся ткани, но не протестую. Понимаю, что заставило его сделать именно так.
Опускаюсь на колени, вздрагивая всем телом. В голове закружились сумбурные мысли.
«Неужели он это сделает ТАК?»
Шаккар в этот раз входит одним толчком. Времени на игр пальцами не оставляет ни себе, ни мне. Я чувствую, как его огромный орган наполняет меня до краев.
— Моя Майрам! — хрипит мужчина и кладет свои тяжелые ладони на мои бедра, начинает двигаться, наращивая темп. Сперва его движения спокойные, легкие. Член скользит, плавно погружаясь в мое лоно, но постепенно он словно срывается. Проникает все глубже, притягивая мои бедра себе на встречу. Он управляет нашей страстью. Его рукам сегодня подвластна я.
Нарастающая волна наслаждения грозит затопить остатки разума. Зачем-то впиваюсь взглядом в меч, что позабытый, лежит на ковре. Шаккар делает еще несколько сильных толчков и замирает внутри меня. Остается только бешеная пульсация нашей плоти. Мы кровь друг от друга. Мы плоть друг от друга!
— Моя принцесса! — ласково касается пальцами кожи ниже лопаток и проводит вниз, пока мое тело еще вздрагивает в сладострастии, а затем мы вместе падаем на ложе. Шаккар прижимает меня к себе, зарывается уже почти привычно в волосы, дует на мокрый от пота завиток у виска.
Сама не помню, как уснула. Кажется, принц убаюкивал меня в своих руках, что-то шептал, но слов я не понимала. Это был его язык, не общий. Но слова казались очень нежными.
Глаза слипались. Сказывалась усталость и сутки, проведенные в пути. Когда я провалилась в темноту, то все еще слышала голос мужа, шепчущий непонятные, но такие красивые слова.
Отгорел закат над морем. Небо украсили золотые звезды и Тахира отошла от окна, думая о своей новой жизни, оказавшейся совсем не тем, к чему она привыкла, к чему стремилась. Приставленные Ширин рабыни выполняли каждый каприз молодой госпожи. То и дело предлагали принять ванну, откушать сладостей или прогуляться в саду на женской половине дома, но Тахира отказывалась. Она ждала только одного — когда к ней придет Акрам.
Прошлая ночь принесла принцессе неприятную новость, о том, что оказывается, у ее мужа есть наложница. Нет, внутренне Тахира понимала, что это естественно и Акрама нельзя винить за то, что делают все мужчины. Вспомнив брата, девушка вспомнила так же многочисленных женщины, что были у Шаккара, даже после того, как он женился на Сарнай. У мужчины должны быть женщины, и не одна, прежде чем он постигнет искусство любви. Но почему-то, узнав о наличии любовницы у принца, Тахира разозлилась. Она и сама не знала, что именно ее вывело из себя — наглость Дилии или тот факт, что никто не удосужился предупредить молодую госпожу о присутствии наложницы в жизни ее мужа.
Но она поняла, когда немного поразмышляла… Ей просто не нравится сам факт существования этой Дилии. Теперь она даже стала понимать Сарнай… Да и участь принцессы Майрам проявилась в ином свете.
Тахира призналась себе, что пока подобная проблема не коснулась лично ее, она смотрела на это несколько иначе. Теперь все изменилось.
«Нам с Акрамом надо поговорить!» — сказала себе принцесса.
И тут, словно угадав мысли Тахиры, в покои с поклоном вошла рабыня.
— Моя госпожа! — начала она тихо.
Тахира бросила на вошедшую взгляд.
— Его Высочество, принц Акрам просит вас принять его сегодня ночью! — сказала девушка.
Брови Тахиры медленно поползли вверх.
«Получается, он будет спрашивать разрешения, чтобы посетить меня, свою законную жену?» — удивилась она. А затем поняла, что пора приглашать в покои учителей. Чем дальше она остается один на один со своим невежеством, тем хуже.