- Черт, – порывисто оборачиваюсь, но вдруг понимаю, что позади меня черная стена.
Я угодил в ловушку из угольных прутьев, и я ни черта не вижу перед глазами.
Мне ничего не известно о панике. Но сейчас нечто извне подчиняет рассудок. И мне
становится так паршиво, что поперек горла подскакивает вопль, оборачиваюсь, взмахиваю в
темноте руками, пытаясь наткнуться хотя бы на какую-то преграду, и выплевываю:
- Ну же, – панически оглядываюсь, – это просто склеп, просто склеп.
Но в этом мире не бывает просто склепов. Именно поэтому в следующую секунду на
расстоянии вытянутой руки от меня появляется человек в рваной накидке. Воздух, словно
кулаками заталкивают в мою глотку. И я не понимаю, откуда появляется тусклый свет, не
понимаю, откуда появляется этот незнакомец.
И не понимаю, почему на его лице отсутствуют глаза, губы, нос, брови. Нет ничего.
- Твою мать, – я стремительно отхожу назад, – черт, черт. Черт!
Демон или существо, не знаю, что это за чудовище, двигается ко мне, неестественно
выгибая спину. Его движения дерганные, рваные. Я слышу, как он шаркает ногами.
- Не подходи, – рявкаю я, выставив перед собой ладони, – я сказал...
«Добро пожаловать, Мэттью Нортон», – внезапно возникает голос в моей голове, и я
ошеломленно примерзаю к месту, округлив до рези глаза. Существо замирает, а его голова
наклоняется в бок, но на лице так и не появляются очертания.
Дерьмо. Какое же дерьмо. Я громко сглатываю и прищуриваюсь:
- Что ты за тварь?
«Чтобы пройти дальше нужно заплатить, Мэттью Нортон».
- Что?
«Переступив порог чистилища, ты потерял часть себя. Какую часть?»
Что происходит? Я ничего не понимаю, я до боли стискиваю зубы и подаюсь вперед, борясь
с дикой паникой, бурлящей где-то между висков. Кровь так и стучит в голове! Бум, бум, бум. Это
сводит с ума. Заставляет дрожать от ужаса.
- Что вам от меня нужно?
«Ты должен заплатить».
- Я не собираюсь платить.
«Ты заплатишь или умрешь».
Умрешь. Он сказал, что я умру. Судорога прокатывается по спине, и мне на редкость
становится трудно дышать. Я не планировал сегодня умирать. Существо дергается ко мне, а я
сжимаю в кулаки пальцы. Пусть только подойдет, я разом его вырублю.
«Ты потерял часть себя», – повторяет безликий монстр. «Какую?»
- Что вы имеете в виду? Я не понимаю.
«Заплати. Все платят».
- Но чем заплатить?
«Удача. Любовь. Покой. Интерес. Радость. Выбирай».
- Если я выберу, что произойдет?
«Ты потеряешь это навсегда. Выбирай, Мэттью Нортон».
- Но я не могу.
«Выбирай или умри», – существо подходит так близко, что я замечаю кожу, которая
полностью обтягивает его лицо, будто лицо манекена. Желудок валится вниз. «Выбирай».
У этого монстра нет глаз. А у меня такое ощущение, будто меня пронзают насквозь. Я
импульсивно отворачиваюсь и зажмуриваюсь, пытаясь соображать, пытаясь понять, что в моей
жизни играет меньшую роль. Удача, любовь, покой, интерес, радость. Что? Что для меня
неважно, что можно выкинуть? Любовь, я не хочу любить, это больно. И я открываю рот, чтобы
навсегда со своего пути убрать это отвратительное чувство. Чтобы всегда быть в состоянии
контролировать свои поступки, контролировать свои мысли. Но я оказываюсь невероятным
слабаком. Я застываю с широко распахнутыми глазами и поникаю.
- Нет, – качаю головой, – я не смогу.
«Выбирай. Выбирай прямо сейчас! Выбирай!»
- Покой, – шепчу я, подняв подбородок, – я согласен навсегда избавиться от покоя.
Существо выпрямляется и поднимает руки с невероятно длинными пальцами.
«Да будет так».
Внезапно его руки вонзаются в мою грудину грубыми движениями. От боли я ору и
закидываю назад голову, и я смотрю в пустоту и не вижу ничего. Возможно, я уже мертв.
Но боли приходит конец. Копаясь в моих внутренностях, монстр издает гортанные и
нечленораздельные звуки, а затем резко отпихивает меня от себя, и я со всей силы влетаю
спиной в какую-то преграду. Ноги подкашиваются. Я валюсь вниз. И я жду, что этот зверь вновь
накинется на меня, но ничего не происходит.
Когда я поднимаю голову, я оказываюсь в совсем другом месте.
Я оказываюсь посреди широкой дороги, подземного туннеля. Позади меня возникает дверь,
ведущая обратно на кладбище. Выходит, я лишь переступил через порог, и все, что я видел, происходило только в моей голове.
- Черт возьми, – прокатываюсь ладонями по вспотевшему лицу и выдыхаю, – черт.
Ну, и дерьмо творится в этом мире. Интересно, неужели я и, правда, лишился покоя?
- Ты как? – От голоса Джейсона я отшатываюсь в сторону.
Он усмехается, а я недовольно закатываю глаза.
- Не подкрадывайся ко мне больше.
- Прости. Ты в порядке?
- Да.
- Ты бледный.
- Мы в чистилище, – прохожусь рукой по мокрой шее и бесстрастно киваю. – Тут все такие.
Не обольщайся, ты выглядишь еще хуже.
Джейсон кривит губы, изучая меня любопытным взглядом, а я отмахиваюсь. Пусть в глаза
Норин так смотрит. Мне жалости не нужно.
Оказывается, каждому из нас пришлось заплатить. Джейсон продал удачу. Норин же
избавилась от радости. Не знаю, чем руководствовались эти двое: удача нам сейчас весьма
кстати, а жить без радости – разве это вообще возможно?
- А как ты планируешь жить без покоя? – Интересуется Монфор и покачивает в такт моему
сердцебиению головой. – Ты так молод, мальчик.
- О чем вы?
- Как ты насладишься радостью, любовью, счастьем, если никогда не успокоишься?
Что за глупый вопрос. Мы идем вперед по широкому туннелю, освещенному яркими
факелами, но я почему-то не вижу дороги под ногами. Вижу грустный взгляд Норин.
- Сомневаюсь, что наша жизнь вообще может быть спокойной.
- Когда-то приключения подойдут к концу.
- Думаете?
- Да, для многих из нас данное испытание станет прошлым. Но для тебя оно навсегда
останется настоящим, мой мальчик. Мне очень жаль.
Норин поглаживает меня по спине, а я свожу брови. Она не понимает, что говорит. Я уверен,
она просто не понимает, и тут мне вдруг становится страшно: что, если терзания в моей груди,
никогда не прекратятся?
Я будто тону все глубже и глубже. Глубже и глубже. Почему никто не вытащит меня на
поверхность? Я как никогда нуждаюсь в близком человеке. Мне нужна помощь.
Вскоре мы оказываемся перед ярко-красной дверью, на которой нарисована золотой краской
пентаграмма. На фоне каменной стены дверь выглядит довольно странно. Что мы за ней
увидим? Куда мы попадем? Джейсон откашливается и переводит на меня взгляд.
- Мы на месте.
- Но что за порогом?
- Что бы ни случилось, просто иди за мной, – наставляет мужчина, нахмурив лоб. – Я
внятно выразился, мальчик?
- Ты не ответил на мой вопрос.
- Ты на мой тоже.
- Джейсон хочет сказать, что мы должны держаться вместе, - вмешивается Норин и с
волнением изучает меня бирюзовыми глазами. – Никто из нас еще не был в чистилище. И мы не
знаем, с чем нам предстоит столкнуться. Лишь одно ясно.
- Что именно?
- Что ничего хорошего за этой дверью нас не поджидает, – кивает напарник. – У тебя в
голове бардак. Я чувствую. Разберись с этим, Мэттью. Что бы ни сводило тебя с ума, ты должен
взять это под контроль.
- У меня и так все под контролем, – холодно отвечаю я.
Мужчина кивает, но вряд ли он мне поверил.
Норин собирается пойти первой, но Джейсон опережает ее, вырвавшись вперед.
- Да что с вами сегодня, – хрипит он, мотнув головой. – Я иду впереди, я говорю, что мы
будем делать. – Он прожигает нас недовольным взглядом. – Ваше желание покончить с собой
невероятно раздражает меня, поэтому, будьте добры, успокойтесь.
- Но...
- Вы меня услышали? Отвечайте. Иначе мы прямо сейчас вернемся обратно.
- Кто дал тебе право так разговаривать? – Возмущается Норин, правда, неуверенно и как-то
беззащитно. Пожалуй, она тоже ощутила ярость, что волной исходит от оборотня.
- Я вас сюда привел. И я вас выведу. Думайте, прежде чем совершать поступки.
- Сколько можно думать? – Рявкаю я, отвернувшись.
- Думать нужно всю жизнь, мальчик. Я думал, ты в курсе.
Разочарование в его голосе отдается во мне, будто пинок под дых. Я вновь перевожу на
Джейсона взгляд, но он уже отворачивается. Он решительно хватается за ручку и тянет дверь на
себя. В ту же секунду мощный поток воздуха врезается в наши лица. И мы вдруг оказываемся
посреди широкой улицы, ведущей к огромному, безумной красоты зданию.
Я ошеломленно вскидываю брови и замираю, оказавшись рядом с Монфор.
- Боже мой, – шепчет она. Норин так же, как и я не может оторвать глаз от изящного, величественного сооружения, выполненного в эклектическом стиле. Чистилище Дьявола – это
невысокое здание, горизонтальной посадки, с множеством прямоугольных окон. Окна
подсвечены желтыми лучами, отчего мне кажется, будто строение движется.
На улице шумно и многолюдно. Незнакомцы в броских, необычных костюмах идут к
главному входу Чистилища Люцифера. Лица незнакомцев прикрыты масками, потому я не могу
понять, кто проходит мимо: человек или чудовище.
Ловким движением я тоже надеваю маску, а затем оглядываюсь и замечаю огромное
количество рыночных ларьков, расположенных вдоль улицы. Странно.
Возле каждого из ларьков толпятся люди, они дерут глотки и вскидывают руки, едва не
бросаясь с кулаками друг на друга. Что именно их так привлекает? Что сводит с ума?
Я невольно отхожу от Джейсона и Норин, часто дыша под плотной маской. Меня так манит
невидимая тяга, что я не могу сопротивляться, я не знаю, что со мной. Мысли разом
спутываются. Я бреду к ларьку, отталкиваю толпу зевак и прорываюсь в первые ряды.
- Что здесь такое, – голос совсем сиплый, – что происходит.
- Осторожно!
- Отойди!
- Это мое место!
Обезумевшая толпа набрасывается на меня, как на свежий кусок мяса, она упрямо не
подпускает меня ближе, сжимает в тисках, не дает дышать, а я слышу:
- Второй шанс! Последняя склянка! – Женщина в длинном, рваном платье поднимает руки и
хищно улыбается. – Кому достанется второй шанс? Кто готов заплатить?
Что? Второй шанс?
- А, может, вам нужна щепотка смелости? Капля страсти?
- Закупоренные смертные грехи! – Кричит мужчина с соседнего прилавка.
- Уколы вдохновения! Муза не оставит вас, если вы сделаете всего одну инъекцию!
- Деньги в обмен на совесть! – Восклицает позади худощавая женщина. – Вы отдаете нам
свою совесть, а мы обеспечиваем вам безбедное существование! Не проходите мимо!
Голова идет кругом; я ошарашено изучаю дикие лица людей и продавцов, и я толком ничего
не понимаю. О чем они говорят? Неужели можно продать совесть? Только сейчас я замечаю, что
на лицах покупателей нет масок. Это обычные люди с красными от злости и ярости глазами и
трясущимися руками. Люди рвутся к ларькам, будто голодные собаки. Я вижу, как молодая
девушка сидит за столом, а над ней нависает болезненно худой старик. Он вкалывает в ее вену на
руке какую-то золотистно-красную жидкость. Лицо девушки не кажется мне здоровым, оно
бледное, блестящее от пота, а веки подрагивают от судорог. Я невольно подаюсь к ней, потому
что знаю, что должен помочь, но внезапно кто-то хватает меня за локоть и резко вытаскивает из
образовавшейся толпы.
Я не сопротивляюсь, потому что понимаю, что это Джейсон. Я послушно выбираюсь из
океана безумия и останавливаюсь только рядом с Норин Монфор. Она шумно вздыхает.
- Ты не должен был отходить.
- Я просто услышал... и сопротивляться сложно. Я не хотел.
- Может, мне привязать тебя? – Резко бросает Джейсон, на что я щурюсь.
- Попробуй.
- Прекратите. Сейчас не время выяснять отношения.
- Что здесь происходит? – Я смахиваю пот с подбородка и поправляю маску. – Здесь
продают немыслимые вещи. Совесть, смертные грехи. Не понимаю.
- Ярмарка соблазна, – задумчиво протягивает Норин, – о ней ходят легенды.
- Но как сюда попали все эти люди? Я имею в виду... это просто люди. Обычные.
- А как сюда попал ты?
- Я – другое дело.
- Везде случаются исключения, мальчик, – раздосадовано хрипит Джейсон.
- Это не исключение. Это чистой воды безумие.
- Давайте не терять времени, ладно? – Норин пристально смотрит на меня и кивает, у нее
удивительная способность глядеть не на человека, а внутрь него. – Потом поговорим.
Она права. Мы обмениваемся взглядами и бредем за толпой в Чистилище Люцифера,
которое напоминает гигантский театр. И я, наконец, вспоминаю, зачем пришел сюда. Мне
становится немного легче, ведь у меня есть цель. Когда есть цель, ты можешь предугадать
конечный результат, а, значит, тебя не страшит неизвестность. Я стараюсь даже не думать о том, где я, и каким образом в склепе Мефистофеля оказалась целая улица и сооружение, размером с
городскую мерею. Все это вполне обычно для мира, в котором я нахожусь. Это единственное, что имеет значение. Я должен абстрагироваться и на несколько часов стать человеком, который
не подозревает, что за статуей Ангела Смерти есть иной мир.
Мир обычных людей.
Мы проходим в чистилище и оказываемся в вестибюле перед золотой лестницей. Я с
удивлением притормаживаю. Выложенный мрамором разных цветов, вестибюль вмещает
двойной пролёт лестницы, внизу у подножия лестницы стоят два бронзовых торшера – это
женские фигуры, их лица, искореженные гримасой боли, овиты колючей проволокой. Над
головами плавают яркие сгустки лучей. Я с интересом слежу за ними и невольно замечаю, что
на расписанном потолке изображены различные музыкальные аллегории. По воздуху витают
звуки стонущей скрипки.
Мы идем дальше, неспешно поднимаемся по лестнице и проходим в главный зал, где
мозаикой выложен мраморный пол. Под музыку кружатся пары, люстры витают в воздухе без
каких-либо приспособлений, просто плавают ярко-желтые шары, отчего позолоченные стены
сверкают и слепят глаза. Я замечаю в конце зала три громоздких кресла, в одном из кресел
восседает Меган фон Страттен со скучающим видом.
- Смотрите, – говорю я, толкая Джейсона в бок, – фон Страттен.
Оборотень напрягается, отчего на его лице выделяются скулы. Однако я не вижу его глаз.
Они скрыты под черной атласной маской.
- Ей претит это веселье, – рабочим тоном подмечает Норин, – отлично.
Я дергаю уголками губ. Осматриваю танцующие пары и почему-то нахожу опасным то, что
их лица скрыты под масками: я должен видеть лица врагов, должен знать, с кем мы имеем дело.
Меня невероятно раздражает неизвестность. Мне вдруг кажется, что, едва все эти люди снимут
маски, я окажусь посреди зала, переполненного уродливыми монстрами.
Что, наверняка, полная правда.
Я сосредоточенно оглядываюсь в поисках Ариадны, но внезапно натыкаюсь на свое
отражение. Справа от меня стоит громоздкое, высокое зеркало, я его уже видел.
Это Верумское Зеркало. Зеркало Правды.
Я бы с удовольствием отвернулся, если бы в моей голове не вспыхнуло осознание: я
полностью отражаюсь в зеркале, а полностью отражаются в нем лишь бездушные твари.
- Ты чего? – Спрашивает меня Джейсон, подходя ближе. – Мэтт?
- Это Верум.
Мужчина следит за мной взглядом, видит зеркало и замирает.
Его очертания едва заметны. Контур размыт. Джейсон – хороший человек. Да, не без грехов,
конечно. Но хороший. А я – нет. Он вновь глядит на меня, а я отмахиваюсь:
- Наплевать.
- Это ничего не значит.