Возвращение под небеса - "Зетт Катэсса"

Алексей Орлов закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он всеми силами попытался унять дрожь и взять себя в руки, но страх не отпускал его, ужас по-прежнему держал его сердце в ледяных когтях.

В старых коридорах на верхнем этаже снова послышалась стрельба, вскоре сменившаяся криками и каким-то грохотом. Здесь, в этой маленькой комнатушке, где они спрятались от налётчиков, у них не было достойного средства, чтобы защитить себя -- только один старый пистолет Ярыгина. У входа в комнату, где маленький пятачок у двери был освещён синевато-серым светом, стояла молодая женщина в истёртом медицинском халате. Её тёмные волосы, обычно аккуратно собранные на затылке, теперь растрепались, светлые глаза хранили усталость и молчаливый страх.

Замерев в напряжении, Ольга Миронова сжимала пистолет в руках так сильно, что костяшки её пальцев казались белыми.

Тот же страх, что так ясно искрился в глазах Мироновой, блестел и в глазах светловолосого юноши в квадратных очках, стоявшего в глубине комнаты и сжимающего в дрожащих руках папку из грязно-бежевого картона. Юношей был ученик Орлова, Андрей Спольников. В папке, которую он так крепко прижимал к себе, ещё вчера были собраны результаты всех последних исследований Орлова. Теперь же они были безвозвратно утеряны. Спольников изо всех сил пытался сохранить бумаги, когда на них напали, но ему это так и не удалось.

Приоткрыв рот, Орлов с присвистом втянул в себя воздух. Сейчас, когда они все были на грани жизни и смерти, это всё перестало быть важным. Сегодня утром никто из команды Орлова и представить себе не мог того, что их ждёт, когда день закончится, и настанет эта страшная ночь.

Кто-то сдал его команду. Сдал их всех. Лёша не знал, кто это мог быть, но это точно был тот, кто знал все доступы к этой лаборатории: все инструкции, все коды, все лазейки. Орлов закрыл глаза.

Уже две недели он со своей командой учёных из Купола находился на территории Звенигородской биологической станции МГУ, где они искали полезные образчики, необходимые для работы над их проектом.

Алексей Орлов руководил этой экспедицией, и именно он отвечал в команде ученых Купола за самое главное: за разработку и синтезирование НетРадена - сыворотки, о создании которой мечтал, пожалуй, каждый из ныне живущих людей.

Эти налётчики как-то узнали про его, Лёши, экспедицию на биостанцию МГУ. Они узнали, какое количество офицеров из военных отрядов Купола будет сопровождать его команду, и хорошо подготовились к захвату.

Кем же они были, эти налётчики? Орлов задавал себе этот вопрос каждый раз, когда слышал звуки выстрелов. Нет, это точно были не мародёры. У тех, кто напал на биостанцию, было слишком много оружия, слишком хорошо они умели им пользоваться. Нет, не мародёры, не банда мелких преступников....

Кто-то серьёзнее и опаснее.

Зашуршала ткань, и Алексей почувствовал, как его руку сжала ослабшая ладонь его жены. Орлов резко открыл глаза и подался вперёд, глядя на такое любимое им, бледное лицо, усыпанное горящими крапинками веснушек.

Как же она была прекрасна, его Наташа. Даже в эти последние мгновения своей жизни она была бесконечно красива. Её густые медные волосы растрепались, бледно-голубые глаза были прикрыты. Они болезненно сверкали в полутьме этой душной кладовки. Серое платье в белый цветочек, которое так любила Наташа, было перепачкано в крови.

Алексей опустил взгляд. Какая роковая случайность: Наташа так редко сопровождала его в экспедициях, но именно в этот раз оказалась рядом с ним. Она так радовалась тому, что они уже завтра утром должны были, наконец, покинуть биостанцию и отправиться обратно в Купол. Наташа тосковала по дочери и без устали повторяла, как сильно, должно быть, Машенька соскучилась по ним, по своим родителям. Орлов знал, что Наташа очень мучилась из-за долгой разлуки с Машей. Он понимал её, потому что мучился не меньше жены, скучая по дочери и мечтая побыстрее оказаться дома.

Чёртовы боевики ворвались в основной зал первого корпуса, когда большинство из команды Орлова были как раз там. Там был и он сам с женой. Там же была и Оля Миронова.

Пальба началась почти сразу. Бойня была страшной, Орлов даже боялся вспоминать те жуткие картины, которые теперь навсегда засели в его памяти: его погибшие друзья с бледными измученными лицами, кровь, забрызгавшая стены, разбитое стекло в ворохе рассыпанных бумаг...

Это недоразумение случилось как-то нелепо. Они вчетвером с Андреем, Наташей и Ольгой уже почти убежали в подвальные помещения, уже даже приблизились к темной лестнице, уходящей вниз, но один из налётчиков настиг их и пустил ту страшную пулю. Ольга прострелила преследователю ногу из этого самого пистолета, что был сейчас в её руках, но было уже поздно: Наташу ранило в живот.

Какая страшная рана...

Орлов донёс раненую жену до старой подсобки в подвале, где они и укрылись. И теперь... Теперь всё. Они либо умрут здесь, либо смогут переждать всё то, что началось несколько часов назад.

Алексей с болью посмотрел на свою измученную жену и крепче сжал её руку. Лёша вдруг подумал, что не сможет пережить то, что сейчас происходило.

Его Наташа, его Наташенька... Его любимая жена умирала, и ничто не могло этого изменить. Он больше ничего не может сделать для неё. Орлова резко выкинуло из мыслей, когда неожиданно Наташа вырвала руку из ладони мужа и схватила его за накрахмаленный рукав медицинского халата. Алексей дёрнулся вперёд с такой силой, что стул под ним, громко проскрипев, прокатился по полу.

-- Наташа! -- срывающимся голосом позвал Лёша, понимая, что почти охрип от жажды.

Наташа глухо застонала от боли, закашлялась и сильнее потянула рукав мужа на себя. Она вдруг глубоко вздохнула и, дрожа от озноба, посмотрела на Алексея.

-- Алёша... Алёша, -- проговорила она очень тихо, едва в силах произносить слова. -- Пожалуйста, береги Машу... Береги нашу дочку... Нашу Машеньку... Береги её...

-- Ты не умрёшь, -- отчаянно прошептал Орлов, наклоняясь к Наташе. Он поцеловал её в нос и приложился лбом к её лбу, влажному от проступившего пота. Лёша чувствовал трепетную дрожь жены, слышал её порывистое дыхание, и горе всё сильнее рвало его на части. -- Ты не умрёшь. Пожалуйста... Наташенька, только не умирай. Не оставляй меня одного...

Глядя на Орловых, Миронова прикрыла рот ладонью. Слёзы хлынули из её глаз, когда она почувствовала горькое сожаление от осознания происходящего.

Наташа вдруг едва заметно улыбнулась мужу, собираясь что-то сказать ему, однако она не нашла для этого сил и, тяжело дыша, лишь приоткрыла губы. Со слезами на глазах Орлов приподнял жену и прижал к своей груди.

-- Всё будет хорошо, Наташенька.... Мы вернемся домой. Мы спасёмся... Ты только не умирай, -- хрипло шептал Алексей, ощущая, как его сердце разбивается на тысячи осколков. -- Только не умирай...

***

"Она умерла".

Это была одна из двух мыслей, которые бесперебойно гремели в голове Орлова, когда они выбирались с территории биостанции.

"У Маши остался только я".

Это была вторая мысль. Она ещё громче гремела в голове Орлова, когда они с Ольгой, Андреем и ещё несколькими из выживших ребят пробирались через высушенные войной лесные просторы: темные и опасные. У них с собой был лишь один низкочастотный передатчик, который мог схватить связь только с дороги на Звенигород, никак не дальше.

Искать аппаратуру для связи на биостанции после бойни было слишком опасно: боевики могли вернуться. Хуже: они всё ещё могли быть где-то там.

"Наташа умерла. У Маши остался только я, поэтому я должен выжить".

Вот что думал Алексей, крадучись, направляясь через лес к дороге. Там им, наконец, удалось передать сообщение Соболеву.

Их вытащили. Они спаслись. Они -- да, Наташа -- нет.

***

Орлов скользнул напряженным взглядом по старому резному столу из красного дерева. Узорная резьба всё ещё хранила свою особую стать.

Лёша остановил взгляд на открытой книге, лежащей на столе, в её страницы было вложено письмо. Даже отсюда Орлов мог с легкостью различить подпись Сергея Сухонина, архонта подземного города-государства Адвеги. Подпись стояла под знаком щита, на котором была выведена ровная буква А.

Алексей приблизился к столу, коснулся чистых листов бумаги, что покоились у книги с вложенным в неё письмом, и закрыл глаза.

Как тихо здесь было...

Эта комната, как и вся усадьба, сохранила красоту старинных времен -- зыбкую, уже почти полностью забытую этим умершим миром. Кабинет Соболева всегда казался Орлову светлее и уютнее многих других помещений. Наверное, за счет золотистых стен и трёх высоких окон с каждой стороны комнаты. Алексей посмотрел в сторону того окна, в стекло которого уже давненько стучали ветки дерева из усадьбинской рощи. Пыльные тюли мягкими волнами спадали к стёртому паркету и слегка покачивались от сквозняка, как и тяжёлые жёлто-зелёные шторы.

Здесь всё было великолепно. От грани до грани. Здесь -- в Куполе, в городе-государстве, расположенном под Звенигородом на территории усадьбы Введенское.

Этот город был основан здесь через двадцать шесть лет после начала войны. Лютой зимой две тысячи сорок четвёртого года Михаил Соболев привел своих людей сюда, в, пожалуй, самое прекрасное для жизни место в этом обезображенном послевоенном мире. Среди пришедших в Введенское были и он, Орлов, и его будущая жена Наташа. За то долгое и мучительное время, что они шли за Соболевым к своему новому убежищу, пересекая опасные и безжизненные пустоши, Орлов ни разу не усомнился в том, что Михаил приведет их всех в надежное место. Однако сказать про Введенское просто "надежное" даже сейчас Орлову показалось недостаточным. Оно было восхитительно. Было, остаётся и останется. И Алексей не переставал благодарить Бога за то, что эта усадьба стала их домом.

Многие тогда задавались вопросом: откуда Соболев знал об этом месте? Откуда знал, что здесь никого не будет, когда они придут?

Михаил никогда никому не рассказывал об этом, а Алексей так и не решился задать ему свои вопросы. Тогда главной проблемой была дорога до Звенигорода. И всё же лидера и защитника лучше Михаила Орлову сложно было представить. Соболев был суров, но справедлив. Его не пугали ни трудности, ни убийцы, ни радиация. Он обещал привести своих людей под Звенигород. И он их туда привёл.

Когда они пришли в Введенское, там и правда никого не было. Многим показалось это странным, но никто ничего до сих пор так и не спросил у Михаила. Все и без того прекрасно понимали, что он знает то, чего не знают остальные.

Уже позже Соболев немного рассказал про саму усадьбу. За десять лет до начала войны, Введенское решено было сделать одним из объектов для важнейшего проекта, целью которого были разработки, дающие возможность пережить ядерную войну и её последствия. Под землёй на территории усадьбы был выстроен бункер, где сейчас располагалась лаборатория Купола, ближе к границам участка за пару лет до войны возвели несколько массивных строений, необходимых для оборудования и лабораторий. Все здания были выстроены строго по границам территории и не нарушали изначальную композицию усадьбы. К тому же, как и было задумано, архитектура новых строений практически не отличалась от архитектуры старинных зданий в Введенском.

Главной чертой проекта был купол, возведенный вокруг всей территории. Этот купол строили из какого-то биоматериала, похожего на слюду: тонкого, абсолютно прозрачного, но очень прочного. Предполагалось, что этот материал не будет пропускать радиацию и защитит от взрывной волны всё, что под ним находилось.

Проект не был завершен. Купол был почти полностью достроен, когда началась война, но всё же они не успели закончить его до конца. К счастью, разрушения почти не тронули эти места. Усадьба Введенское осталась величественной и прекрасной, несмотря на страшные пережитки времени, и теперь, через годы после войны, она стала самым известным на подмосковных пустошах городом-государством.

В жизни тех, кто жил здесь, было много светлого. Алексей Орлов знал это, потому что он прожил в этом городе одиннадцать лет. Именно здесь, в Куполе они с Наташей поженились. Именно здесь родилась их дочь Маша.

Его Машенька.

Лёша едва заметно улыбнулся, вспомнив про дочь. Он любил её больше всего на свете. К счастью, она едва ли помнила те страшные времена, когда в её жизни всё так резко изменилось. Девочке было всего два года, когда Наташи не стало. А теперь... теперь и жизнь самой Маши в опасности.

Орлов сжал губы, всеми силами держа себя в руках -- нет, Маше он не даст умереть.

-- Хорошо, что ты здесь. Нам надо многое обсудить, -- произнес громкий голос у Орлова за спиной.

Скрипнула дверь, Алексей обернулся и увидел заходящего в кабинет высокого, широкоплечего мужчину. Мужчина был одет в длинный плащ из поношенной серой ткани, что был накинут поверх свитера с высоким горлом, и в тёмные брюки, заправленные в высокие сапоги.

"А вот и Соболев...", -- подумал Лёша, кивая архонту в знак приветствия.

Михаил Соболев был архонтом Купола уже двадцать шесть лет, с самого начала основания города. И все эти годы Соболев относился к своим обязанностям с максимальной ответственностью и вниманием.

Статный, в хорошей физической форме, с аккуратно зачесанными седыми волосами, тонкими усами и небольшой бородкой, такими же седыми, как и волосы, Михаил Соболев напоминал какого-то великого русского генерала давних времен.

-- Я так понимаю, что тебе уже разболтали о весточке, которая пришла нам из Адвеги? -- спросил Михаил, уверенным шагом приближаясь к своему столу.

-- Да...

Алексей кивнул, пронаблюдав за тем, как Соболев берет со стола пачку сигарет и усаживается в кресло, местами разодранное на спинке.

-- Сухонин написал, что возьмёт только её. -- Михаил закурил мятую сигарету и нахмурился, устремив взгляд на Лёшу. -- Больше никого.

-- Нет, я поеду с ней, -- уже на автомате произнёс Орлов фразу, которую повторял про себя с тех пор, как узнал о решении Сухонина взять в Адвегу только одну Машу. -- Я поеду с ней, и мне плевать на то, что он там сказал. Я не буду лишним в Адвеге. У них только два нормальных врача на весь город. Я им понадоблюсь...

-- Либо она поедет одна, либо не поедет вообще, -- отрезал Михаил. -- Сухонин не пойдет на компромисс. А в случае тебя он скорее отгрызёт себе что-нибудь, чем второй раз впустит тебя в Адвегу. Ты прекрасно знаешь их правила. Они такие же строгие, как и у нас. В Адвегу никого не берут просто так. За всё своё правление Сухонин взял под своё крыло только одного человека извне -- Андрея Спольникова, который был твоим учеником и помощником. Теперь же он готов взять в свой город ещё одного человека -- твою дочь. Но только её, никак иначе.

Алексей нахмурился, впиваясь взглядом в Михаила.