— Хочешь сказать, ты не задирал ей юбку и не трахал её?
Красные щёки были ей ответом, но он всё же выпалил:
— Конечно, мы выражали нашу привязанность в физической форме. Но там было больше любви, чем в этом.
— Да? Ладно, какой был её любимый цвет?
— Я не знаю, но она носила много голубого.
Раздраженная его длительной защитой этой другой женщины, мертвой женщины не более, Кети засыпала его вопросами.
— Любимая еда? Цветок? О чём она мечтала? Как планировала назвать своего первого ребёнка? Какой десерт заставлял её закрывать глаза и стонать?
Его рот захлопнулся.
— Ты не знаешь ничего из этого, и всё же утверждаешь, что любил её, эту мёртвую женщину, которая, вероятнее всего, была всё это время в Аду и даже не потрудилась найти тебя. Ты идиот.
— А ты больная.
— Да лучше быть больной, чем тупой. И думать, что я позволю тебе жить.
— Кети, — он вздохнул ее имя и потер своё лицо, — я не хочу бороться с тобой. Предполагалось, что ты никогда этого не увидишь.
— Почему? Потому что я не была достаточно хороша, чтобы принести меня домой и трахнуть? Не такая хорошенькая, как твоя Роксана? — выплюнула она, ненавидя слёзы в её глазах. — Я знала, что должна была убить тебя.
— Ты можешь остановиться и дать мне объяснить?
— Объяснить что? Что ты обманул меня, заставив думать, что для тебя что-то значу? Всё это время ты просто использовал меня, использовал моё тело, а сам думал о ком-то другом. Я ненавижу тебя. — Она прерывала свои слова метанием ножей и, когда он увернулся, она бросилась бежать.
Слёзы струились по щекам, она сбежала к единственному человеку, который когда-либо дарил ей комфорт. Единственный человек, которому она могла доверять. Люцифер.
Несясь через его вестибюль, она проигнорировала крик его секретарши: — Стоп! — И ворвались в его офис.
— Мне нужно разрешение убить его, — воскликнула Кети, прежде чем увидела, что происходит. Шлёпнув рукой по лицу, она завопила: — Мои глаза. Я ослепла. Помогите мне! Проклятье!
Ее вскрик встретило хихиканье, естественно Геи. Люцифер, чьи загорелые ягодицы приветствовали Кети, прорычал:
— Не смешно.
— Еще как смешно, — ответила Мать-природа, все еще хихикая. — Поэтому мне нравится Кети. Она не трепещет перед тобой и говорит напрямую.
Услышав шелест ткани и звук застегивающейся молнии, Кети раздвинула пальцы и посмотрела сквозь них.
— Все безопасно? Полушарий нет?
— Нахальный ребенок.
— О, замолчи, взрослый задира, — Гея хлопнула Люцифера по руке
— Я? Черт возьми, это мой офис. Неужели измерение разрушится, если парень трахнет свою девушку на столе и его никто не прервет? Почему не постучаться?
— О-о, можно я отвечу?! — Кети подняла руку, но не стала дожидаться разрешения и, понизив голос, произнесла. — Стучатся те, у кого есть манеры. А мы все знаем, что я не из таких.
Гея расхохоталась, и Кети присоединилась к ней, пока Люцифер брюзжал на них обеих.
— Вот вообще не смешно, — произнес он сквозь стиснутые зубы.
— Но дорогой, она права. Ты все время это говоришь.
— Быть может, но когда говорю я, звучит более величественно.
— Как скажешь, босс, — согласилась Кети. Они с Матушкой Землей еще немного похихикали, а Люцифер вздохнул.
— Ладно, то есть ты прервала мое утреннее танго, чтобы высмеять меня?
Тут же успокоившись, Кети вспомнила причину ее появления в офисе босса.
— Мне нужно разрешение убить его.
— Кого? Вы нашли подонка, похитившего дракона? Можешь. Или пытай. Черт, да можешь даже притащить его сюда для этого. Мне нужен новый мешок для битья, я случайно старый погубил.
Иногда Люцифер мог вести себя очень глупо.
— Нет, нет и нет. Я хочу убить придурка, которого ты мне в напарники назначил.
— Ксафана? Что он сделал? Неужели его ворчливость надавила на последний нерв?
— Нет. Кусок дебила начал мне нравиться.
— Нахал! — вскрикнула Гея.
— Знаю, — протянула Кети. — Я не выдержу.
— Ух, притормози-ка. То есть, он тебе начал нравиться, и поэтому ты хочешь его убить. А не стоит ли начать праздновать? Ты с нетерпением ждала этого последние пятьдесят с чем-то лет.
— Ксафан не мой принц на белом коне.
— Ты же сказала, что он тебе нравится. Да и доктор сказал, что тебе нужно излечиться.
— Да, но Ксафан же сделал мне больно! Он должен умереть
— Дорогая, как он сделал тебе больно? Иди и расскажи Матушке Земле, что натворил большой, плохой демон.
Люцифер фыркнул.
— Разве это не входит в число женских предположений о поступках мужчин? Тебе не приходило в голову, что виновата Кети? Она — сумасшедшая.
Когда на него упали "ты это серьезно?" взгляды двух женщин, Люцифер раскинул руки и пошел прочь, бормоча о том, что хочет оказаться в желанном мире.
Гея похлопала по креслу рядом, в мягкой коже которого Кети поспешила утонуть.
— Дорогуша, мы теперь одни. Расскажи, что стряслось.
— У нас был секс.
— Голыми?
— Да.
— Впечатляюще. Он никогда не раздевается, даже после заданий. И так как никто никогда не видел Ксафана без кожанки, должна спросить, какое у него тело?
— Идеально сексуальное. У парня телосложение бога.
Гея усмехнулась.
— Я так и знала. Ну, давай, рассказывай. Значит, у тебя был потрясный секс, и что дальше?
— Мы обнимались. — Кети передернуло от этих слов.
— Ты? С Ксафаном? — Гея выпучила глаза. — Ладно, должна признать, я такого не ожидала. Хорошо, ты подпустила кого-то к себе. И что случилось потом?
— Ну, мы вроде как занялись сексом еще несколько раз. А утром вместе поели пончики, после чего он ушел к себе домой переодеваться.
— Но у меня сложилось впечатление, что это не конец.
— Нет. Я решила сделать ему сюрприз и пришла к нему. Ты знала, что у придурка есть алтарь, посвященный женщине, которую он любил? Долбаный алтарь!
— О, Боже.
— Точно, — отрезала Кети. — Я разорвала его картину и ни капли об этом не жалею.
Подавшись вперед, Гея внемли каждому слову Кети.
— Что он сделал?
— Утверждал, что все не так, как выглядит. Ну, я спросила, любит ли он ее, а он ответил, что дал клятву больше никогда никого не любить. Он ждет, когда она найдёт его
Матушка Земля поморщилась.
— Ой. Понимаю, почему ты хочешь убить его.
— Абсолютно заслуженно, да?
— Да. И нет. Ты должна понять, Ксафан дал эту клятву давно. Очень давно. А когда давал, больше думал головкой, а не головой. И это не его вина. Он — мужчина, а мы обе знаем, куда приливает кровь во время возбуждения.
Мысль, что Ксафана возбуждала другая женщина, бесила Кети.
— Ну и что, что он дал клятву, когда у него встал? Очевидно, что он заботился о той женщине. Он говорил, что не трахал никого уже триста лет. Или это тоже ложь?
— Нет, в этом он не солгал. Ксафан и его обет сводили Люцифера с ума. Особенно, учитывая, что он дал клятву женщине, которая не была образцом добродетели, как думал Ксафан.
— Она не на Небесах, да?
Опешив, Гея открыла рот.
— Что заставило тебя так думать?
— Не меня. Его. Он сказал, раз Роксана не нашла его в Аду и не освободила от клятвы, чтобы жить долго и счастливо, значит она в раю. — Кети закатила глаза. — Если бы.
— Ну да, как бы ни так. Эта проститутка даже близко к раю не подошла. Ксафану это должно быть известно, особенно, что она еще до венчания задрала для него юбки, и он был у нее не первым.
— Так что она одурачила его. Но это не меняет того факта, что он всё ещё любит её. — Даже просто произносить это вслух вызывало у неё боль в груди.
— Ты в этом уверена?
— Конечно, уверена. Как ещё ему удалось сохранить алтарь?
— Но он нарушил клятву, переспав с тобой.
— Да? — На мгновение Кети обрадовалась. Затем вновь поникла. — Но этого не достаточно, он ведь не пошел домой разрушать алтарь. Ксафан должен умереть.
— Не будем спешить. Вы нашли дракона?
Кети помотала головой. Как можно вообще думать о задании, когда каждый атом ее тела и души жаждет мести?
— Почему бы немного не подождать? Найдите карапузика, верните его домой до появления моей внучки, а затем посмотрим. Может Ксафан пояснит всё или загладит вину. Иногда, нужно дать шанс извиниться тому, кто тебе небезразличен, чтобы помириться. Поверь, во мне говорит опыт. Люк не самый лучший парень.
— Но Ксафан сделал мне больно. — В ее тоне появились нотки жалости, что совсем расстраивало
— Знаю. Думаешь, я никогда не общалась раньше с болью? Мой парень — самый страшный бабник всех времен и народов. Лишь то, что сейчас у нас период счастья, не значит, что таких моментов не было. Люцифер очень часто делал мне больно. Но и я ему мстила. Что же теперь нам не быть вместе? Или я должна его убить? Нет, хотя иногда очень хочется.
— Но я не ты. Я не могу прощать. — "Я хочу его убить. Сделать ему больно так же, как он мне".
— Кети, ты не можешь убивать каждого, кто стал тебе близок. Дай Ксафану шанс. Кому это повредит?
— Мне. — Какой слабый прием.
— Вот что я скажу, если он на самом деле сделает тебе больно — и я подразумеваю здесь нечто иное, чем порочная порка — тогда я сама его буду держать, чтобы ты могла вырвать его сердце.
— Обещаешь?
— Обещаю.
После клятвы на мизинчиках и объятий, Кети почувствовала себя, если не лучше, то спокойнее. Хотя, намерения прощать Ксафана у нее не было, но решила, что хочет услышать его жалостливое объяснение, прежде чем убить.
Глава 9
Сметая то, что когда-то было алтарем, Ксафан орудовал метлой, словно оружием. Дверь в квартиру распахнулась, но Ксафан расслабился, узнав своего босса.
Затем напрягся от сурового взгляда, направленного на него. Каждый раз, как из ушей Люцифера идет дым, кому-то достается… а еще этот кто-то может поджариться. В любом случае, никто удовольствия не получает.
— Что ты натворил? — пророкотал его босс. Злобный Люцифер — в отличие от обыкновенно снисходительного — был похож на покрасневшего Халка в костюме тройке от Армани, потому что дьявол, несмотря на грубость, всегда одевался хорошо.
Первое правило Ада: Никогда ни в чем не сознавайся.
— Натворил? Можно поподробнее?
— Кети ворвалась в мой кабинет, прервав наш утренний секс с Геей. Будто бы посиневших яиц мало, так Кети с Геей пнули меня из кабинета. Меня! Из моего же кабинета! Так что спрошу снова, прежде чем вырву тебе конечности, что ты натворил?
Правило два: когда поймали, вали все на другого.
— Не вини меня. Я просто воспользовался твоим советом.
— Дерьмо. Именно этого я и боялся. — Люцифер стал меньшего размера и плюхнулся на диван. — Какому именно?
Конечно, рассказывать о любовных связях против самого существа Ксафана, но если дело касалось Люцифера, увиливание ведет к пыткам.
— Я отказался от клятвы и соблазнил Кети. Или она меня соблазнила. Детали немного размыты. Я как бы был немного пьян, во время первого раза.
— Первого? Так у вас был не один раунд?
— На самом деле шесть. — И да, он хвастался с широкой улыбкой.
Люцифер рассмеялся.
— Черт побери. Я знал, что в тебе что-то есть. Должно быть, ты ей и вправду понравился, раз ты еще дышишь.
— Ну, у нас был один неприятный момент с ножом, но я ее отговорил. — Он все так же думал, что она его не убьет. Может, покалечит. Пустит немного крови, но — и он был в этом уверен — последний, контрольный удар она не нанесет.
— Если все так хорошо, как у нас с Геей, почему же Кети такая злая ворвалась в мой кабинет? — Люцифер огненным взглядом пришпилил Ксафана к месту.
Избегая этого пронзительного взгляда, Ксафан мялся и хотел избежать прямого ответа
Но куда демону бежать и где прятаться, когда сам дьявол сидит на его диване?
— Ну, хм. Ух. Она вроде как увидела мой алтарь Роксане.
Люцифер вскинул брови, выглядя почти комично. Но Ксафан не смеялся, казалось, сейчас не время.
— Он все еще у тебя? Ты больной? Кто в здравом уме позволяет женщине, с которой только что потрахался увидеть стену, посвященную другой?
— Я планировал избавиться от него, но пока был в душе, Кети все разбила. Она взбесилась, прежде чем я смог объяснить, так что, скорее всего, у нее неверное представление, — пояснил Ксафан тихим голосом под гнетом воспоминаний. Он только что нашел счастье и потерял его из-за идиотской клятвы, которую и давать то не должен был. Оглядываясь назад… клятва добила демона, лежащего без сознания.
— Ну, это многое объясняет. Парень, да ты по-королевски облажался. Да и вообще, какого хрена у тебя был алтарь шлюхи-Роксаны? Она никогда не была тебе верна.
Вновь начавший подметать, потому что хотел занять руки, чтобы не пробить ими стены, Ксафан замер и посмотрел на Люцифера.
— О чем ты говоришь?
— Вот только не говори, что не понял. А я думал, что у тебя есть голова. Ты никогда не задумывался, когда Роксана впервые задрала для тебя юбки, почему она не девственница?
— Она утверждала, что это из-за прогулок на лошадях, поэтому она и боялась планов отца выдать ее замуж. Боялась, что муж, узнав, что она не чиста, потребует развода.
Люцифер фыркнул.
— Ха! Не могу поверить, что ты повелся на эту нелепую отмазку. Она уже не была девственницей, потому что раздвигала ноги каждому мужику с мечом. В ту ночь, когда ты спас ее от кабана, что, по-твоему, она делала со стражником? Или все женщины, на которых напал кабан, бегают с порванным лифом платья, демонстрируя титьки?
Ксафан нахмурился.
— Я об этом не думал. — А еще это объясняло, почему стражник не обнажал меч, и почему на Роксане не было следов укусов. Великолепно. Теперь он чувствовал себя еще глупее прежнего.
— Ты о многом не думаешь, по крайней мере, не головой.
Он ведь не мог так ошибаться?
— Но она говорила, что любит меня. Говорила, что мы могли бы быть вместе, если бы не необходимость выйти замуж за старика, как приказывал отец.
Напыщенный индюк, окруженный стражниками. Ксафану не удалось бы самому их всех одолеть, поэтому продал душу Люциферу за шанс прикончить стареющего лорда и освободить Роксану. Освободить, чтобы они могли быть вместе. Но все сработало не так
— Черт, а ты доверчивый. Напомни мне, потом рассказать тебе о земле, которую хочу продать, что же на счет любви Роксаны, — Люцифер что-то пробубнил тихо, — не было ее. Она не хотела выходить за старика, да, но только потому что положила глаз на другого лорда. Ты не задумывался, почему она не пришла в темницу? Почему никто не поговорил с тобой и не попросил изложить свою версию событий до казни?
Казнь, которую он проглядел, потому что в ночь смерти за ним явился Люцифер и отвел в новый дом в Аду.
— На самом деле, я над этим никогда не задумывался.
Он полагал, что отец удерживал Роксану, словно монашку в монастыре. Что касается того, что не было допроса, Ксафан настолько погряз в жалости к себе, что даже не думал об этом. Он знал, что виноват, и казалось логичным, что и все остальные в курсе.
— Твоя драгоценная Роксана указала на тебя. Мало того, что она рассказывала всем и каждому о том, как ты хладнокровно убил лорда прямо у нее на глазах, но и то, что ты насильно ее взял и погубил.
Ксафан отступил назад, и, несмотря на жару в квартире, кровь застыла в его жилах.
— Что она сделала? Она не могла.
— Могла и сделала. И плакала крокодильими слезами на плече отца, рассказывая, как ты угрожал ей молчать.
"Твою мать!"
Она вертела им, как хотела. И натянула, как шлюху без смазки.
Бедная стена квартиры перенесла напор гнева Ксафана, но, несмотря на огромную дыру, лучше не стало.
— Почему ты раньше мне об этом не рассказывал? Почему позволил страдать три сотни лет из-за ничего не значащей клятвы?
— Потому что ждал, что ты сам поймешь, насколько глуп был. Конечно, я не рассчитывал, что у тебя уйдет столько времени. Я даже сумасшедшую к тебе подослал, чтобы хоть как-то тебя расшевелить. Но ты и ту облажался. Я хочу сказать, ну кто держит алтарь бывшей в своей квартире? Я собственноручно должен убить тебя за умственную отсталость.