— Не волнуйся. Мы обо всём договорились. Кстати, где сапфир Мелодии? — в первую же секунду встречи поинтересовался Макс.
— Он у Улька. А Ульк уже в вашей комнате, сидит и ждёт, как и подобает воспитанному ребёнку. Кстати, Ромалия, тебя твоя наставница искала, сказала, что не чувствует твоего присутствия в этом мире, мы, если честно, даже испугались за ваши шкуры. Ульк сказал, что в доме Льётера были воры. Это правда?
— Да, какая-то шайка сумасшедших. Не бери в голову, всё в порядке, как с нами, так и с гостями ювелира.
Поднявшись на второй этаж, мы с Максом зашли в нашу с ним комнату и обнаружили, что огневик сейчас мирно сопел в две дырочки на кровати, даже не подозревая ни о чём. Я-то думала, что он действительно переживал о нашем скорейшем возвращении, а как оказалось, ему важнее было просто выспаться. Вряд ли он так со стрессом справлялся. Сапфир в это время он держал у себя в руках, крепко сжимая ладонь.
— Твой раб совсем распоясался. В моё время они себе такой наглости не позволяли. Я могу его проучить…
— Не стоит. Пусть уж спит, раз уснул. Забери у него сапфир и приступай к поискам Мьяро. Мы итак слишком много времени потратили в пустую, пока ждали аукцион у Льётера. Начинай, а я приму душ. В одном ты был прав, мой внешний вид оставлял желать лучшего.
— Иди, а после я подумаю, как правильно распорядится оставшимся временем с пользой для нас обоих, — Макс явно намекал на любовные игрища, однако у меня сейчас не было ни сил, ни какого либо желания заниматься чем-то кроме самого обычного сна. Вот за поспать я всегда была ногами и руками, особенно в данный момент.
— Ну лучшее время для этого, Макс. Сначала Мьяро, а потом я подумаю, можно ли подпускать тебя ближе положенного.
— Стерва, — с какой-то даже любовью произнёс дамнант, а я лишь улыбнулась ему в ответ.
— Никогда этого и не скрывала, — и пошла в ванную, прихватив сменную одежду и поставив ёжика-цербера на пол.
Теперь у нас было всё, чтобы найти и схватить Бога Войны, а после отправить его домой. Покончив с этим заданием, я была уверена, что Боги дадут более сложное и опасное, однако это приближало нас к выполнению миссии. Я, признаваясь самой себе, была очень рада, прямо предвкушала, когда Макс станет смертным и никто из пантеона не будет пытаться его угробить при любом удобном случае. Защита смертных была приоритетом, и даже сами Боги не могли изменить этот священный закон невмешательства.
Вода смывала с моего усталого тела грязь, пот и остатки магического сражения. Я чувствовала, как мыло медленно очищало меня — снаружи и изнутри, словно я была неправильной и грешной перед всеми Богами Харога. Но это не так. По их меркам мне удавалось быть даже вполне послушной жительницей этого мира и не особо всем усложнять жизнь или смерть.
Переодевшись в большого размера вязаную кофту и облегающие брюки длиной до щиколоток, я вышла из ванной и увидела довольного и предвкушающего Макса и сонного Улька, который явно был не в восторге от принуждённого пробуждения и того, что его держали за ворот кофты в подвешенном состоянии.
— Ты нашёл его, — утвердительно произнесла я, видя, как огнём предвкушения загорелись глаза дамнанта. — Он всё ещё в Лаге?
— Он даже ближе, чем ты думаешь, Ромалия. Эй, божок, не хочешь поздороваться со своей госпожой, а, Мьяро? — Макс чуть встряхнул парня, но тот смотрел на алхимика, так, словно тот тронулся остатками разума и сейчас был не в себе.
Я же просто застыла в шоке, совершенно не представляя, что Ульк и Мьяро могли быть одним и тем же человеком, то есть богом. Посмотрев на огневика внимательнее, я не заметила в его глазах даже искру возможного божества, однако кристалл на карте указывал точно на это место, а сапфир горел, как звезда, и именно рядом с Ульком.
— Да этот камень сломанный, он сразу так горел, как только я в комнату вошёл.
— Это лишь доказывает моё предположение, мелкий. Как долго собирался скрываться, Мьяро? И зачем вселился в такое отбитое тело? Неужели ничего лучше не смог найти?
— Макс, мне кажется, что он действительно не понимаем о чём ты говоришь, — с опаской отозвалась я, подходя к дамнанту. — Отпусти его, немедленно, — и алхимик разжал пальцы, отчего мой призрак рухнул, как мешок свеклы на пол, отбивая себе задницу. — Ульк, ты понимаешь, что именно сказал Макс?
— Нет и понимать не собираюсь. Я Ульк де Шавол, у меня даже старший брат есть. Простой стихийнник, можешь проверить, если такой тупой!
— Сапфир реагирует только на Мьяро, этот камень был создан специально для него и из его крови. Он не может признать кого-то ещё.
— Тогда у нас проблемы, ведь наш Бог Войны забыл кто он на самом деле, да ещё и вселился в тело одного из наследников знаменитой семьи. Зови Али, она как ламия сможет больше информации показать.
Это было последнее, что я ожидала от этого дня. Ульк и Мьяро — одно тело, две сущности или же одно тело и раздвоение личности?
15 глава
Пятнадцатая глава
— Он? — с издёвкой и неверием спросила Алисандра. — То есть этот мальчишка и есть великий Бог Войны Мьяро? — ламия даже ткнула в руку огневика, чтобы убедиться в том, что он настоящий и не галлюцинация. — Да вы шутите.
— Али, а, похоже, что мне весело? — с сарказмом поинтересовался Макс, и выяснять его эмоциональное состояние в данный момент как-то всем резко перехотелось, особенно Али, которая посмотрела на дамнанта с опаской.
— Не злись на меня, Макс, я просто пытаюсь понять, как именно Мьяро оказался в теле этого эм… ребёнка и как давно он в этом теле. Бог Войны пропал, если мне не изменяет память, около трёхсот двадцати лет назад, а Ульку в лучшем случае лет двадцать.
— Девятнадцать, — поправила я женщину и она продолжила.
— Девятнадцать лет, Макс и он из семьи потомственных стихийнников, как ты себе представляешь жизнь Мьяро в теле ребёнка? Это звучит, как бред сумасшедшего.
— Возможно, но ты ведь и сама знаешь, что сапфир Мелодии создан из крови Бога Войны и поэтому он реагирует только на своего хозяина. Ульк, возьми камень в руку и покажи, как он светится, — приказал Макс, однако мой призрак так и продолжил стоять и дуться на мужчину, как мышь на крупу. Он смотрел на алхимика таким взглядом, что в нём без труда можно было прочитать желание придушить и раздражение, которое парень испытывал сейчас.
— Хорошо, ладно, каким-то мифическим способом Мьяро вселился в тело Улька и при этом был подавлен изначальной душой, став чем-то вроде подсознания. Однако, как нам теперь вытащить Бога Войны на поверхность, его ведь нужно разговорить и выяснить как именно он туда залез и как теперь покинет тело ребёнка.
— Эй! Я не ребёнок, — единственное, с чем был не согласен Ульк, так это с отношением к нему, как к младенцу. Однако, среди нас он был самым младшим и именно ребёнком, о котором мы все заботились последние три дня. Пусть кто-то делал это с неохотой и противоречием, однако все мы чувствовали потребность в общении и чтении лекций юному огневику.
— Вообще-то я думал, что ты как ламия способна разговорить этого юнца? Он всё-таки мужчина, а ты женщина, да и Бог Войны тоже не девочка. Вот как-то с общей помощью и выясни причину переселения в Улька.
— Ты идиот, Макс? Мои способности ламии изжили себя лет так сто тридцать назад, к тому же как ты себе представляешь соблазнение несовершеннолетнего огневика? Это вообще-то законом запрещено!
— Так мы никому и не скажем, попробуй.
— Нет, не буду, потому что тут нужна другая связь и другая магия. Божественная магия, Макс, если ты до сих пор этого не понял. У тебя есть на примете падший божок или просто тот, кто способен достучаться до сущности Мьяро в теле Улька.
— Ребят, не хочу вас расстраивать, но во мне живёт только одна душа, моя и никто, даже сам Бог не будет копаться в моём теле. Это ясно? — огневик был недоволен всем происходящем, но ещё больше он был напуган. Он ведь всю свою жизнь считал себя обычным, нормальным стихийнником, а в итоге в один день выяснилось, что внутри него живёт сам сбежавший Бог. Я бы на его месте тоже, наверное, стала нервной и агрессивной. Проблема была в том, что до Мьяро нам достучаться было просто необходимо.
— Тебя, призрак, никто и не спрашивал. Если я захочу, то разрежу тебя, но выясню в какой из частей твоего щуплого тела, затесался Мьяро, — Макс был настроен решительно, чем пугал не только Улька, что резко побледнел от слов дамнанта, но также и нас с Али, ведь мы знали на что был способен алхимик, когда чего-то хотел. А сейчас он хотел вернуть потерянного брата Райха домой и выполнить это дурацкое задание.
— Макс, — одёрнула я своего господина, посмотрев на него с угрозой и строгостью. — Ты не можешь запугивать Улька, потому что не получил желаемое моментально, как привык. И ты не имеешь никакого права вести себя, как последний козёл в этой ситуации. Мы все расстроены и все напуганы, особенно огневик и если тебе нечего больше сказать, кроме как угрожать всем вокруг себя, то на этом разговор окончен.
Али и Ульк явно чувствовали себя немного некомфортно в комнате, учитывая, что сейчас был серьёзный, на повышенных тонах разговор между мной и Максом. Я понимала, что проклятый хотел поскорее покончить со всеми этим заданиями и стать смертным, защищённым от нападок Богов, однако вести себя так, что его хотел прибить всем присутствующим он не имело никого права.
Ульку сейчас страшно, учитывая, что в его теле мог сидеть Бог Войны — спящий и неконтролируемый никем и запугивать бедного мальчика было последним делом в сложившейся ситуации.
— Ромалия, ты слишком много себе позволяешь, — теперь недовольство великого дамнанта вызвала я. Ну и пусть, у меня хотя бы опыт есть в решении этих конфликтов, в то время как все остальные были на неизведанной дорожке.
— Возможно, но ты был прав в одном, Ульк мой раб, а не твой и только мне решать, кто и что будет с ним делать. Вызывай Райха, он единственный кто сможет помочь нам сейчас.
— Почему ты постоянно думаешь о других — о Райхе, Ульке, даже о брошенной кошке, которую ты два назад пристроила в семью, но не обо мне, Ромалия?
Так, это ещё что за крик души и эго? Только этих обвинений мне и не хватало.
— Али, уведи Улька и накорми его.
— Ага, щас. Я такой спектакль не пропущу, — но ламия почуяла драку и гнев, которые так сильно возбуждали и притягивали всех представительниц её расы. Вот только было не время и не место, а ещё не те актёры на сцене, что были готовы на всё, чтобы получить овации публики.
— Алисандра покинь комнату и уведи Улька, немедленно, — процедила я сквозь зубы свой приказ, стрельнув пылающим взглядом в сторону ламии. Она явно впечатлилась, её зрачки вытянулись, напоминая змеиные, и чуть выдвинулись острые клыки из-под верхней губы. Женщина схватила огневика за руку и вывела его из нашего с Максом номера гостиницы.
— И чего ты этим добилась?
— Макс, чего ты от меня хочешь? Чего добиваешься своей истерикой, которую может себе позволить Ульк, но никак не тысячелетний мужчина, — я устало провела рукой по своим волосам, словно это могло чем-то помочь. Но не могло. — Я не понимаю твою агрессию, твоё желание вытравить Улька отсюда. Он ничего плохого тебе не сделал. Я просто не понимаю.
— Стоило ему появиться, как всё твоё внимание стало полностью в его распоряжении — ты защищаешь его, помогаешь, пусть и не показываешь этого, но он тебе по своему дорог. Ромалия, тебе хватило всего трёх дней, чтобы сблизиться с этим… огневиком, а я устанавливал связь почти тридцать лет. Я постоянно искал пути к тебе, а ты лишь язвила или вообще не замечала, — Макс был взбешён, но мы оба понимали, что это не истинная причина его действий и слов. Мы оба знали, что Ульк лишь разменная монета, объект негодования, но семена этого гнева были посеяны слишком давно.
— Я хочу услышать правду, Макс. Хочу знать, почему ты стал ненавидеть Улька и не пытайся убедить меня в том, что это простая ревность к ребёнку. Он ребёнок, а не мужчина. Поэтому скажи правду, а не прячься за собственной гордостью и злобой.
— Это Мяьро, Ромалия, — выдохнул Макс. Казалось, что он сдался, его руки повисли вдоль тела, словно два каната. Мужчина подошёл к кровати и сел на неё, зарываясь пальцами в растрёпанные светлые волосы. — Это он придумал моё наказание, проклятие, которое заставило прожить тысячу лет содрогаясь от ночных болей и голосов трёх сотен обречённых на страдания душ, — его руки чуть дрожали, я видела это и просто растерялась, не зная что именно делать в такой ситуации. Он впервые был таким подавленным, хрупким и слабым, впервые показал мне, что тоже живой, что может чувствовать, бояться или сожалеть.
— Поэтому ты так сильно хочешь встретиться с Мьяро. Решил врезать ему пару раз, пока он в теле смертного? — я села рядом, неуверенно касаясь бицепса Макса. Обвив свою руку вокруг талии дамнанта, я прижалась лбом к его плечу, вдыхая замах мужского тела. — Тебе нужно понять, что Ульк и Мьяро это два разных человека и первый не виноват в том, что натворил второй.
— Я знаю, но это такой соблазн — не просто отправить Мьяро домой, а отомстить ему, причинить боль, которую он заставил ощущать меня все эти столетия.
— В таком случае, нам нужно вызвать Райха и заставить того пробудить своего брата. Ты сможешь поговорить с Богом Войны и всё выяснить, а после мы вытащим его из тела Улька и отправим к отцу. Всё просто и без жестокости. Потом ему отомстишь, когда не будет риск загреметь в тюрьму за убийство огневика. Можно, например, с помощью алхимии покрасить его кожу в зелёный или сделать импотентом. Как вариант.
— Жестокая ты женщина, Ромалия, но мне нравится ход твоих мыслей. Хорошо, вызовем Райха, а дальше будем разбираться с проблемами по мере их поступления.
— Вот и молодец, и Макс, больше не угрожай Ульку, иначе тебе не понравятся последствия, которые за этим последуют, — я говорила чётко и раздельно, без угрозы и была уверена, что дамнант меня услышал и понял. Он знал, что иногда я могла быть милой и отзывчивой, но чаще являлась стервой и собственницей, которая остро реагировала, когда подвергали опасности её авторитет и силу.
— Разумеется, Ромалия, я знаю, что ты можешь сделать, — Макс не испугался. Он знал, что был сильнее, мудрее и старше меня, вот только его чувства ко мне сыграли с ним злую шутку. Теперь он не мог быть такой занозой как раньше.
Райха было решено вызвать в полночь. Не потому что у нас появились более важные дела перед этим, и времени не хватало, а потому что только в полночь можно было спокойно и без препятствий вызвать Бога Тьмы. Он ведь тёмный и это естественно, что его появление должно сопровождаться лунным светом и отсутствием солнца на небе.
— Ты принесла семена чёрного дерева и пепел? — спросил Макс, явно не особо довольный ситуацией. Он был немного дёрганным, и выражал крайнюю степень раздражения.
— Разумеется, Макс. Ты считаешь, что я тупая, или что? К чему каждый раз спрашивать об этом? — Али тоже была недовольна, она постоянно ругалась с алхимиком, словно это могло как-то им обоим помочь.
— Нет, я считаю, что должен перепроверять твои действия, чтобы быть уверенным в их правильности, Али.
— То есть, ты считаешь меня тупой. Знаешь, Макс, иди ты к Райху, потому что твоё поведение сегодня допекло уже абсолютно всех, начиная с Ромалии и заканчивая посетителями моей гостиницы. Ты их всех расшугал своей мрачной миной.
И такая ругань продолжалась уже несколько часов подряд. Мы с Ульком сначала пытались вмешаться, но ничего не изменилось. Они лишь бросили в нас несколько гневных реплик и продолжили собачится. В итоге, мы с огневиком сдались, молча наблюдая за перепалкой двух сильных магических созданий.
— Ну, хватит, вы оба. Ведёте себя, как дети малые. У нас тут вообще-то дело, а не пикник при луне, — в итоге не выдержал именно Ульк, хватаясь за голову, предварительно выплюнув зубочистку в сторону Макса. Специально или нет, решила не узнавать. — И если никто не забыл, то это у меня в теле сейчас засел Бог Войны и лучше бы меня не злить, а то мало ли…
— Действительно, мы ведь даже не подумали о том, может ли Мьяро влиять на магию Улька в своей странной спячке.