– Нет, ты откуда-то узнала эту дорогу, значит, сможешь сюда вернуться или, что еще хуже, привести кого-нибудь.
– Что вы, я просто путешественница, я никого никуда не приведу, я, кажется, вообще заблудилась, – я обернулась, решив сбежать назад, на главную дорогу, но увидела за своей спиной второго мужчину. Он вскинул мешок, зажатый в руках, и мир вокруг меня погрузился во тьму, пахнущую старой сухой травой. – Что вы делаете?! – завопила я, пытаясь отбиваться, но меня мгновенно схватили за обе руки и куда-то потащили.
– Отведем тебя к нашему лидеру, пусть он решает, заблудилась ты или нет, – ответил мне голос.
– Я говорю правду! – заверещала я, упираясь ногами в землю и мотая головой, надеясь сбросить с себя грязный мешок. Я ничего не видела сквозь него, а в глаза насыпался какой-то мелкий мусор, и они начали печь и резать.
– Не рыпайся! – меня дернули за руки вверх и снова потащили дальше. Я спотыкалась о какие-то препятствия, но крепкие мужские руки меня неизменно подхватывали и выпрямляли, продолжая тянуть куда-то дальше, туда, куда я не знала дороги. Теперь Маркус меня точно не найдет. Да никто меня не найдет!
Когда я уже, было, отчаялась сопротивляться, я почувствовала под ногами твердый пол и услышала хлопок двери.
– Она шла по заброшенной дороге, – произнес один из моих сопровождающих, и с головы сорвали мешок. Меня ослепил свет магических светильников, лениво летающих под потолком небольшой комнаты с деревянными стенами.
– Да отпустите! – воскликнула я, наконец, выдергивая одну из рук и начав отчаянно тереть глаза, прочищая их от мусора.
– И зачем вы ее привели? – спросил третий голос, глубокий и уравновешенный. Проморгавшись, я подняла взгляд на широкую спину рослого мужчины с короткими каштановыми волосами.
– Так ты сам говорил, кого увидим, того и приводить!
– Я говорил приводить подозрительных, а не женщин, – утомленно вздохнул лидер, поворачиваясь ко мне. Он замер и удивленно вытаращил глаза, пялясь на меня. Я подозрительно посмотрела по сторонам, затем незаметно окинула себя взглядом, потому что мужчина глядел на меня так, будто у меня было три головы, и минимум одна из них – волчья.
– Фиалка? – наконец подал голос мужчина, и я вздрогнула. Меня так довольно-таки давно не называли, и я нахмурилась, рассматривая своего собеседника. Однозначно я видела его впервые в жизни. Не помнила среди своих знакомых высоких молодых мужчин с треугольным лицом, правильными чертами и чуть сплюснутым носом. Хотя глаза глубокого коричневого цвета, напоминающего блестящий бок каштана, были смутно знакомы. Только вот могучее телосложение сбивало с толку.
– Ты что, не узнаешь меня, Фиалка? – мужчина залился звонким смехом, и я недоверчиво произнесла:
– Медведь? Это ты?..
– Ну наконец-то! – мой друг детства подошел ко мне и подхватил за пояс, поднимая в воздух. Он со смехом закружил меня по комнате, разгоняя светильники под потолком, под удивленные взгляды мужчин, что меня привели к нему.
– Джон, поверить не могу, что это ты! – рассмеялась я в ответ, держась за его плечи. – Сколько лет я тебя не видела!
– Почти 4 года, Фиалка!
– Да, именно! Тогда ты сбежал из города, никому ничего не сказав, даже мне! – я перестала смеяться, вспомнив все те обиды и волнения, что я испытала из-за его побега. Джон бережно поставил меня на пол и кивнул своим людям, отпуская их. Те молча покинули комнату, оставив нас наедине.
– У меня были на то причины, – серьезно произнес он.
– Ты так изменился, – удивленно прокомментировала я, отступая на шаг и рассматривая своего друга. Не хотелось заострять сейчас внимание на старых обидах.
– Да, есть такое, – Джон усмехнулся, запуская пальцы в каштановую шевелюру. – Зато ты стала еще красивее, чем я тебя помнил.
Я заметила в его взгляде оценивание, точно такое же, как бывало у Маркуса, когда он на меня смотрел. Оценивание взрослого мужчины взрослой женщины как возможного партнера. Я смущенно заморгала, отводя глаза. Все же мы оба повзрослели, но видеть своего друга таким было совершенно непривычно. Мы провели с Джоном-Медведем все детство вместе, пока он внезапно не исчез из Вайона. Мне тогда было всего 16, а ему – 18.
Еще лет в 6 я выбрала его своим другом и сделала все возможное, чтобы он обратил на меня внимание и начал со мной общаться. В целом, я просто ходила за ним хвостиком, следовала в чащу леса, когда ему взбредало в голову, лазила к соседям воровать яблоки вместе с ним, участвовала в рыбалке, и он не выдержал моего молчаливого присутствия, согласившись дружить. Мы были не разлей вода, и все время, которое я не была с Милой, я проводила с Джоном. Мама считала, что он до добра меня не доведет своими мальчишескими шалостями и пакостями, но я была неотступна в желании с ним дружить. К тому же, мама никогда не успевала следить за мной, потому я могла позволить себе делать, что хочется. Мы помогали друг другу и доверяли как самим себе. И называть Джона Медведем было позволено только мне, ведь так я подтрунивала над ним из-за его лишнего веса, что начал стремительно появляться, как и у всего нашего мужского населения, где-то в подростковом возрасте, от чего не спасали даже наши регулярные вылазки на охоту. В ответ, только ему можно было величать меня Фиалкой из-за моих сиреневых волос. Теперь же он выглядел совсем по-другому, стал таким статным, что от него было глаз не оторвать.
– А где я сейчас нахожусь? – поинтересовалась я, стараясь в открытую не рассматривать Джона.
– О, это… – он повернулся ко мне боком и незаметно закусил уголок губы. Я мгновенно вспомнила этот жест, означавший, что сейчас Медведь начнет выкручиваться, придумывая небылицы, лишь бы не сказать мне правду.
– А ну рассказал мне быстро, что здесь происходит! – я топнула ногой, и Джон удивленно оглянулся. – Что это за люди, которые называют тебя лидером и ловят безобидных путников на дороге? Я не присматривала за тобой каких-то 4 года, и что я вижу? Ты сколотил шайку? Это разбойничье логово?!
– Нет, нет! – взволнованно замахал на меня мужчина. – Никаких разбойников, ты что!
– Тогда что происходит, Медведь? Не пытайся выкручиваться, я тебя насквозь вижу! – настаивала я.
– Не сказал бы… – тихо ответил он.
– Что?
– Ничего, – он дернул уголками губ и нахмурился. – Ты слышала про перебежчиков?
– Ох, больше, чем хотела бы слышать. – Я закатила глаза, внезапно вспомнив про Маркуса.
– Когда я ушел из города, я набрел на них, и примкнул. Их идеология не придерживания никакой стороны и уважение всех людей вне зависимости от того, по какую сторону границы они родились, мне импонировала. И я остался с ними, в этом селении. А со временем стал их лидером, заменив предыдущего, у которого больше не было сил защищать и управлять людьми из-за возраста. Так что ты в скрытом селении перебежчиков, в котором я, по сути, главный.
Джон замолчал. В его взгляде я увидела напряжение и надежду. Ему все так же было важно мое мнение. Я ободряюще ему улыбнулась и села на один из грубых деревянных стульев у такого же грубого стола из темного дерева.
– Ну, все не так плохо, как я думала. – Мне показалось, что Медведь тихо выдохнул, расслабившись. Неужели он боялся не оправдать моих ожиданий, даже спустя столько лет? Он сел напротив меня, готовый выслушать. – Я, знаешь ли, тоже придерживаюсь таких взглядов. – Я сняла куртку, повесив ее на спинку стула, и закатала рукав рубашки. Я нажала на правое предплечье, как это когда-то делал Маркус, и лампочка снова зажглась, как и глаза Медведя, когда он это увидел.
– Ты имплантировала чип? Как?!
– Секрет, – мило улыбнулась я. Не хотелось посвящать Джона во все беды, что со мной приключились в последнее время.
– Не хочешь остаться у нас? – по-мальчишески выпалил Джон, наклоняясь ко мне через стол. – Если ты, как и я, считаешь, что люди вправе быть равны, то тебе будет у нас хорошо. Нас около сотни человек, и технеры, и магики. Некоторые даже создали смешанные семьи. Неслыханное событие для остального мира, но здесь нет никаких подобных глупых правил!
– Я не знаю, Джон, у меня много планов на ближайшее время, – осторожно произнесла я. Из-за Кредиториума мне нельзя было надолго нигде задерживаться, чтобы не дать им меня нагнать.
– Ясно, – разочарованно произнес мой друг, сразу же сникнув. – Но раз ты к нам попала, хотя бы расскажи, как у тебя дела, куда ты шла?
– О, я просто заплутала! – захихикала я. – Понятия не имела, куда я иду.
– Не удивительно, эта дорога несколько лет как никем не хожена, о ней знаем только мы, и пользуются ей люди из нашего селения, чтобы ездить за провизией. Тебя поймали часовые, я дал им указание следить за подозрительными личностями, которые могли бы навредить нам, но они, видимо, решили слишком рьяно выполнять свою работу, притащив тебя ко мне.
– Ничего страшного. Я всего чуть испугалась, – я улыбнулась. – Но зато повидала тебя! – Я протянула руку и коснулась ладони Джона, лежащей на столе.
– А… я… тоже… – Медведь внезапно начал заикаться, глядя на наши ладони.
– Что – тоже? Тоже испугался, увидев меня? Думал, потащу тебя домой силком? Или, может, что начну вываливать всякие истории из твоего детства, компрометирующие великого и важного лидера перебежчиков? – Я громко расхохоталась, и Джон последовал моему примеру. Все же, я по нему соскучилась. Столькое хотелось с ним обсудить, и столькое рассказать. Кроме последних нескольких дней, конечно…
Нас прервал стук в дверь. Джон мгновенно поднялся с места и собрался, превратившись из моего старого знакомого в настоящего Лидера. Я даже невольно засмотрелась на него, любуясь той невероятной внутренней мощью, которая в нем откуда-то взялась за то время, что я его не видела.
Дверь распахнулась, и дозорные опять затащили кого-то с мешком на голове.
– Сегодня что, день экскурсий? – недовольно процедил сквозь зубы Джон. Я заметила, что оба вошедших мужчины были порядком измяты, а у одного был подбит глаз.
– В этот раз мы точно по делу! – прокряхтел тот, который разговаривал со мной первым. – Он сопротивлялся как ненормальный, даром, что раненый!
– И удар поставленный… – проворчал мужчина с подбитым глазом. – Точно или разведчик, или связан со стражей какого-то города.
Они стянули с головы пленника мешок, и я испуганно скривилась, увидев Маркуса. Резко захотелось спрятаться под стол до того, как он меня увидит, но он вскинул голову, и сразу же уставился на меня. Его разбитые в кровь губы чуть дрогнули в улыбке.
– Вот ты где, Никки…
– Ты его знаешь? – спросил меня Джон. Я нервно поднялась на ноги, и он подошел ко мне, полубоком прикрывая от Маркуса, словно тот мог причинить мне вред даже будучи связанным.
– Еще как знает, – усмехнулся Маркус недоброй улыбкой. – Верно, птичка?
– Что происходит? – Джон заметно напрягся, и я положила ему ладонь на плечо, успокаивая.
– Это… просто знакомый, – пролепетала я, чувствуя, как горят уши. Как Маркусу удалось меня найти?
– Ага, знакомые по постели, дружим телами, – дерзко ответил Маркус, и я вспыхнула уже до самых корней волос. – А это кто? – спросил он, глядя мне в глаза. – Примкнула к разбойничьей шайке? К этому дикарю ты так спешила? Варвары тебе ближе по духу?
Его поток вопросов был прерван ударом под дых тем дозорным, у кого уже почти заплыл глаз под синяком, и Маркус согнулся пополам, задохнувшись. Я заметила, что его руки были связаны грубой веревкой за спиной.
– Так… понятно… – прорычал Джон. Он подошел к своим людям и что-то тихо им сказал. Те покивали, и он сказал уже вслух: – А пока, в погреб его.
Глава 16. Еще одна ночь.
– Так ты мне не расскажешь, что это за наглый страхолюд, который еще и утверждает, что знает тебя… так близко? – спросил Джон. Я поджала губы, не желая вдаваться в подробности этих сложных отношений, в которых я совершенно запуталась.
– Это просто недобритый страхолюд, увязавшийся за мной следом, – частично соврала я. В который раз я прикидывала, сколько времени понадобилось Маркусу, чтобы меня практически догнать. Наверно, порошок на него подействовал не так, как я ожидала, и он пришел в себя быстрее. Но раз он проиграл всего лишь двум невооруженным мужчинам, рана его наверняка ослабила. Ему нужно было возвращаться в город и искать лекаря. Упрямый болван.
– Почему? – прервал мои размышления Медведь.
– Что почему? – повернулась я к нему.
– Почему ты назвала его упрямым болваном? Что происходит, Фиалка?
Я испуганно забегала глазами. Вот же проклятье, я умудрилась произнести это вслух, совсем задумавшись. Нет, Медведю точно не стоит знать, что произошло. Но что мне было делать дальше? Если я скрою тот факт, что Маркус – капитан стражи, назову его своим другом, то его отпустят, и он запросто приведет сюда людей, чтобы накрыть всю группу перебежчиков. Так я подставлю Джона. Но если я расскажу все, как есть, то зная Медведя, он просто свернет Маркусу шею, защищая меня и своих людей, тем более он сейчас не в состоянии сопротивляться.
– Не обращай внимания, – пробормотала я, сосредотачиваясь на тарелке с мясным угощением, которое предоставил мне Джон, правильно решив, что я проголодалась с дороги. – Он просто увязался за мной в одном из городов, и сколько бы я ни говорила, что нам не по пути, упрямо шел следом – вот и все. А тут я ушла пораньше, надеясь, что он наконец-то меня потеряет из виду, но он снова умудрился меня найти, даже в вашей глуши.
Медведь задумчиво потер ладонью подбородок и указал на меня:
– А синяки от пальцев у тебя на шее тоже от его упрямства?
Я инстинктивно схватилась за шею. Я и не знала, что Маркус оставил на ней отметины. Неужели он вправду так сильно сдавил мое горло?
– Тебе нужна помощь? – настаивал Джон. О нет, его неуклюжей медвежьей помощи мне не хотелось.
– Я же сказала, что все нормально! – воскликнула я. – Чего ты заладил: помощь, помощь, кто такой, что да почему? Я в состоянии справиться с любой проблемой самостоятельно!
– Да-да, – засмеялся Медведь, – помню, ты говорила то же самое, когда застряла в дыре в старом баке и гордо провисела там целый час, убеждая меня, что скоро похудеешь и вылезешь сама, пока я тебя не вытащил.
– Мне тогда было десять! – возмутилась я. – Я уже вдвое старше, а значит и вдвое умней!
Джон с ухмылкой покачал головой, словно показывая мне свои сомнения на этот счет, и поднялся из-за стола.
– Нам пора идти.
– Куда? – поинтересовалась я, с готовностью вставая следом и вытирая рот рукавом.
– Увидишь, – криво улыбнулся он. Почему-то эта ухмылка мне не понравилась.
Мы вышли на улицу, и я оглянулась на дом. Это был добротный одноэтажный сруб, стоящий между двух высоченных хвойных деревьев, прикрывающих его сверху своими вечнозелеными лапами.
– Ты живешь здесь? – поинтересовалась я, идя следом за Джоном куда-то. Мимо нас проходили люди, каждый приветливо с ним здоровался, и он благодушно кивал им в ответ.
– Да, у нас здесь несколько домов, мы стараемся быть неприметными. Этот – мой, здесь я и живу, – в его голосе зазвучала гордость. Меня разобрало любопытство, и я осторожно спросила:
– Один?
Медведь заинтересованно покосился на меня:
– А почему ты спрашиваешь?
Я пожала плечами.
– Я так давно не видела тебя. Стало интересно, как у тебя сложилась жизнь.
– Один, – коротко ответил Джон.
Я промолчала, почувствовав какое-то напряжение, исходящее от моего друга. Наверно, ему было и так сложно справляться с обязанностями главы селения, а тут я полезла со своими вопросами, есть ли у него отношения. Надеюсь, у него было время хотя бы спать. Чтобы отвлечься, я начала рассматривать домики вокруг нас. Они все были совсем крошечные и деревянные, ни одного двухэтажного. У некоторых были соломенные потемневшие крыши. Между ними земля была очищена и притоптана ногами жителей, постоянно занятых выживанием в сложном для них, но свободном от предрассудков и ограничений мире. Мимо нас пробежал маленький мальчик, лет трех от роду, и скрылся в одном из таких домиков.