С этими словами я вынула из золы прутик с нанизанными на него запеченными улитками: эти еще не подались на зимовку, под иными лопухами можно было набрать десятка два покрупнее...
Марон сглотнул и отодвинулся подальше, когда я принялась выковыривать улиток из скорлупы.
- Да уж, теперь точно ясно, что ты из голодных краёв, - пробормотал Вител.
- Ну-ка, дай попробовать, - протянул руку Чарим, и я охотно поделилась. - Хм... Нет, жареная саранча вкуснее, хрустит! Эти жесткие, как подметка...
- Матушка рассказывала, - произнесла я, прожевав, - где-то далеко на юге водятся улитки размером с мужской кулак. Не мой, конечно, а вот как у Мака. Их нарочно откармливают сочными листьями, а потом запекают или жарят в масле с душистыми травами, и это считается деликатесом, вот.
- Лучше уж змеи, - искренне сказал Марон.
- Да брось ты! Будто никогда речные ракушки не собирал? - встрял Мак. - Они и сырые вкусные! А на морском побережье, я слышал, они не махонькие, как в реке, а во-от такие, с тарелку! За них большие деньги платят, а ещё кое в каких жемчуг попадается...
- Про жемчуг я знаю, в речных он тоже бывает, только мелкий и неровный, но вот есть этих гадов... бр-р!
- А там едят и нахваливают. И ракушки эти, и всяких... забыл...
- Многоногов, - подсказал Вител. - Я раз пробовал - хороши! Но их надо уметь готовить, а то выйдет вроде этих улиток - не вдруг разжуешь. А есть ещё твари вроде пиявок, но с руку длиной. Вот эти вкусны, особенно копченые...
- Словом, всё полезно, что в рот полезло, - заключил Чарим и добавил справедливости ради: - И обратно не вылезло.
- Это уж точно. Помню я, как ты меня этим вашим тухлым кобыльим молоком попотчевал...
- Не тухлым, а квашеным, понимал бы что!
- Да уж, придумают же люди, - пробормотал Марон, выскребая миску. - Где-то, я слыхал, нарочно плесень на сыре растят, где-то вообще рыбу гнилую едят и нахваливают...
- Да пусть едят, что хотят, - пожал плечами Мак. Они были похожи, как братья, даже удивительно. - Пока мне такое насильно в глотку не засовывают, то и ладно, всяк волен сходить с ума по-своему, я так думаю.
- Ага, это ты об их вот законах гостеприимства не знаешь! - услышал Вител и кивнул на Чарима. - Всю родню обойди, у каждого выпей плошку этой мерзости, иначе обидишь... Ух! Я всё на свете проклял, думал, помру...
Они принялись вспоминать, кому в какую историю приходилось попадать, а я потащила котел к ручью, отмывать. Даже хорошо, что мне досталась такая работенка: руки мои, те самые, что предписывалось холить и лелеять в безделье (собаку не моги погладить!), уже не походили на девичьи. Размером, конечно, они все равно уступали юношеским, но зато были исцарапаны, ободраны, местами даже обожжены, а обломанные, не слишком чистые ногти довершали картину.
«Кто так узлы вяжет, ну совсем как девчонка!» - покрикивал на меня первое время Вител. Я и сама замечала, что двигаюсь по-другому, действую иначе, нежели мужчины, и старалась перенять их манеру. Не знаю, показалось мне, или же маска помогала, но уже через пару дней на меня перестали орать дурниной за то, что неправильно запрягаю (седлать я научилась, но с упряжными животными прежде дела не имела).
И даже Чарим одобрительно хмыкнул, глядя, как я помогаю Маку управиться со строптивым волом: был в обозе такой, красавец и силач, и воз тянул без понуканий, и вожжей слушался лучше некуда... если сумеешь его запрячь. Иногда это удавалось легко и просто, а иногда разыгрывалось целое представление... Ну а я припомнила, что мне рассказывали на перевале: многие звери почему-то не любят одну душистую траву. Точно такой же я не нашла, перепробовала разные и, наконец, добилась своего: могучий вол негодующе фыркнул, учуяв резкий запах, замычал, попятился, наклонил тяжелую башку... и оказался пленен.
Маска... Мне казалось, она в самом деле подстраивается под то, что я вижу вокруг себя, и как-то переделывает меня. Я даже в седле теперь сидела иначе, подражая Чариму! А просто так переучиться не выйдет, на это не пара дней бы ушла, а пара недель... И от этого становилось тревожно: сумею ли я снять маску, если захочу? Или так и останусь до скончания дней своих Ленни Тором, и то лишь на лицо?
Увы, даже ночью я не рисковала проверить, не приросла ли серебряная личина намертво: никогда не угадаешь, кому приспичит до ветру! Это вот, к слову сказать, было самой серьезной из всех моих проблем: мужчины-то друг друга не стеснялись, иной раз ленились даже с воза слезть, чтобы справить малую нужду, а мне приходилось отставать и скрываться в кустах. (По-моему, и тут маска как-то действовала на меня, во всяком случае, обычно удавалось терпеть до темноты.) Тут уж шуточки сыпались градом: дескать, это матушка тебя научила стесняться, как девицу? И я честно отвечала: да, матушка считала, что негоже светить своим хозяйством на всю округу. Нет, кому хочется им похвастаться - это сколько угодно, а поскольку мне особенно гордиться нечем, особенно в сравнении с вами, мужчинами могучими, я уж лучше в кустики отбегу...
Хорошо еще, стояла промозглая осень, а не лето: речушек и ручейков по пути попадалось достаточно, как тут не искупаться, если тепло? А не в одежде же в воду лезть... Но сейчас мысль о холодной воде вызывала не радостное предвкушение, а разве что мурашки по коже!
10
- Опять в воду глядишься, прямо как девица? - захохотал у меня над ухом Марон, но я не вздрогнула, потому что заметила его отражение.
- Смотри, по-моему, немножко подросли, а?
Это я удачно придумала, как объяснить то, что непременно хоть раз в день да погляжу на свое отражение в луже ли, в котелке ли с водой или даже в лезвии ножа: усы у Ленни Тора толком не росли, и это страшно его огорчало! Три волосинки, и только...
- Да не позорься ты, Ленни, сбрей всё начисто, потом гуще расти начнут, - в который раз посоветовал Вител и почесал заросший подбородок. - Лет через пяток, если доживешь, ещё и порадуешься, что за ночь щетиной не покрываешься!
- Нет, я хочу настоящие усы, - стояла я на своем. - Ну скажи, дядя Вител, немножко же подросли, а?
- Угу, во-от настолько, - вздохнул он, показав кончик ногтя, и ласковым подзатыльником направил меня к кострищу. - Иди, стряпай, только без змей, слышишь?!
- Ага, ага...
- Гляди-ка, а распогодилось, - сказал Мак, выбравшись из-под воза. - Солнышко проглядывает.
- Так-то оно так... А раз прояснилось, могут заморозки ударить, - задумчиво ответил Чарим. - Вот тогда нам надо будет ходу прибавить: грязь схватится, и мы живо до перевала доберемся! А то что это за дело: колеса по ступицу увязают, и это мы ещё пустые идем!
- Хорошо бы, - кивнул Вител. - Несколько дней бы такой погоде продержаться, тогда б мы успели проскочить до настоящих холодов, а то на перевале сейчас, сам знаешь, каково...
- А что там такое, дядя Вител? - встряла я, кроша в котел луковицу. - Матушка рассказывала, дорога на ту сторону гор только одна, ну, если кружной не считать, а потому хозяин перевала - человек шибко важный! Так или как?
- Так... - протянул он, глядя в сторону, - только теперь у перевала хозяина нет.
- Это почему же? - поразилась я.
- Да просто прежний помер, а наследников не осталось, - пояснил Марон. - Поэтому...
- В том-то и дело, что не просто так он помер, - оборвал его Чарим. - Не своей смертью. Будто ты не проезжал мимо развалин! Это сейчас их подразобрали, но прежде...
- Сказали ж, молния ударила, - пробормотал тот.
- Какая молния, дурья твоя башка! - разозлился Чарим. Он вообще был очень вспыльчив, но и отходчив. - Никогда, слышишь, никогда молнии не били в замок! А тут раз - и только груда камней осталась... Небывалое дело!
- Может, этот... Сайтор, да? Вдруг, он чем-то прогневал Создателя? - шепотом спросила я. Мне было до дрожи любопытно, как же объясняют люди гибель нашего замка, но спросить напрямую я никак не могла. - И тот послал гром небесный... Матушка говорила, что...
- Да отстань ты со своей матушкой! - взвыл Вител. - Не могло такого случиться, понимаешь? И Создатель тут ни при чем!
- А кто ж тогда? Разбойники?
- Какие же разбойники до основания замок разрушат? Нет... - он примолк, потом продолжил: - Дело нечисто, но теперь уж не доискаться, что да как случилось. Мы вот одно знаем: прежде ждали перевала, как праздника, едешь - дорога сама тебе под ноги стелется! А если непогода, так или на замковом внешнем дворе, или там в поселениях на ночь приютят, накормят, обогреют, а поутру дальше отправят с провожатым...
- Угу, а теперь идешь - только и думаешь, как бы скала тебе на голову не обрушилась. И оползни кругом. А уж если дождь да возы груженые... - Чарим выразительно схватился за голову. - А в прошлом году волки у нас двух вьючных лошадей зарезали и уволокли, только кровавые следы на камнях остались.
- Ничего себе волки... - пробормотала я, подумав, что чутконосые сильно обозлились на людей, и это не к добру.
- Там и похуже кое-кто водится. Сам не видел, врать не буду, но от надежных людей слыхал... - Вител снова умолк. - Многое там встречается, вот что. И пока жив был рыцарь Сайтор, ни одного путника, который вел себя достойно и не нарушал заведенного обычая, на перевале никто не тронул. Теперь же идешь и не знаешь, доберешься ли живым на ту сторону, хоть десять раз принеси дары и попроси о помощи!
- А он колдун был, этот рыцарь? - спросила я с нарочитым жадным любопытством.
- Не знаю. Вряд ли... но знал и умел многое, это уж как пить дать. Без такого с его хозяйством поди управься!
- Неужто у него никакой родни не осталось?
- Все погибли, - тяжело вздохнул Чарим и привычно подергал себя за ус, как делал от злости или беспокойства. - И семья, и все домочадцы, и прислуга... Скверное дело! Нет покоя их духам, а от того и на перевале неладно сделалось.
- Что-то я уж не хочу туда идти, - пробормотала я.
- Нанялся, так не отлынивай, - был ответ. - На ту сторону мы тебя не тащим, а здесь уж изволь работать, как договаривались!
*
На нашу удачу, дождь все-таки прекратился, а вот заморозков пока не случалось, хотя по ночам было очень холодно. Упряжные животные приободрились и пошли быстрее, когда грязь немного подсохла. Вител, завязывая травинки сложными узелками, чтобы не сглазить, говорил, что если опять не польет, то к перевалу мы, глядишь, успеем и до заморозков - по всем приметам, их в ближайшее время быть не должно.
Если б спросили меня, я бы ответила, когда именно ударит первый ночной мороз... ну, не так точно, как если б дело было в горах, но ошиблась бы на день-другой, не больше. Но меня, ясное дело, не спрашивали, а я не вылезала со своим мнением - не по возрасту и не по чину.
- Скоро обсохнем и отогреемся, - вскорости сказал Вител, - тут обитель в полудне пути, заночуем, заодно припасов купим, а то в дальних деревнях поди угадай, то ли есть что на продажу, то ли нет, а если и имеется, так продадут ли...
- Угу, недаром обители первыми грабят! - кровожадно ухмыльнулся Чарим. - Там всегда найдется, чем поживиться!
- А ты уймись, - оборвал его Вител, - первый раз, что ли? Знаешь же, что эти парни вовсе не разбирают, всерьез ты или шутки шуткуешь! Забыл, как тебе чуть не накостыляли?
- Забудешь такое... - пробормотал тот и почесал спину между лопаток. - Но не накостыляли же!
- После того, как я откупился. Ну да ладно, кто старое помянет... - махнул рукой Вител и повернулся ко мне. - И ты язык прикуси, а то как ляпнешь что-нибудь про свою матушку...
- Между прочим, - обиженно сказала я, - она была достойнейшей женщиной, а то, что много знала и учила этому меня, так разве плохо?
- Хорошо, - заверил он, - только держи эти знания при себе, договорились?
- А что, там так строго, дядя Вител? Я слышал... не от матушки, нет, по дороге! В общем, в обители все живут очень просто, а ещё все время работают и молятся... Так или как?
- Кому положено, тот работает, а кто главный... сам понимаешь, - хмыкнул Чарим. - Но что молятся непрестанно - это правда.
- А зачем?
- Думают, что чем больше слов, тем надежнее, наверно. Мне-то почем знать? Я уж по-своему, запросто, чай, не обидится Создатель, - серьезно сказал Вител. - Да и не по пустякам прошу, а по делу. А если каждый день с утра до ночи бубнить одно и то же... Это как зуд комариный: сперва раздражает, а как привыкнешь, так и замечать перестаешь.
- Вон оно что... - протянула я. Сама я придерживалась того же мнения. - А мне сказали, люди там сплошь достойные и порядочные. Я думал, если до зимы так и не доберусь до Данвора, попрошусь в обители перезимовать. Не задаром, конечно, работать-то я могу, сами видели! А у них там наверняка и лошади есть, и вообще скотина всякая, я б справился...
- Ну ты и дурак, Ленни, уж прости! - покачал головой Вител.
- Чего это я сразу дурак?
- А того, что вот так попасть - хуже не придумаешь. Приютить приютят, как пить дать, только обратно не выпустят.
- Да почему же?!
- А потому, что за зиму ты со своим конем слопаешь больше, чем наработаешь, - пояснил Чарим. - Там своих тружеников хватает, да таких, которые задарма трудятся и черствой коркой сыты, а что ты, что конь твой - прожоры, каких поискать. И скажи спасибо, если по весне у тебя за долги только коня заберут, а не оставят самого отрабатывать...
- Ой... Так сбежать же можно!
- Угу, сбежишь ты, как же, особенно на своих двоих да после зимы впроголодь. Учти, вещи-то у тебя, скорее всего, тоже забрали бы, зачем они тебе в обители? Да и припасов с собой не возьмешь, это тебе не на мамкиной кухне пироги воровать, - ухмыльнулся Чарим. - Один наш возчик попытался как-то к ним в кладовую забраться, едва не попался.
- А зачем он туда полез? - удивилась я.
- Жрать захотел посреди ночи, а на столе за ужином такой окорок был - пальчики оближешь! И от него больше половины осталось, - пояснил Вител. - Вот этот дуралей и решил поживиться потихоньку. Еле удрал. Хорошо, шум на каких-то странников свалили, они как раз ночевали там, а то мне и за этого бы платить пришлось!
- Вон оно как... - я почесала в затылке.
Все это совпадало с историями Мадиты, и я в очередной раз порадовалась, что не угодила в обитель! Я была бы там почетной гостьей, но это лишь означало, что следили бы за мной неусыпно и неустанно, о каком же побеге может идти речь? В самом деле, коня не уведешь, припасами не разживешься... Если только затеряться между убогими странницами, но они ведь сразу заметят лишнюю и мгновенно ее выдадут! И маска бы не помогла: лицо лицом, но Мадита говорила, у странников есть свои словечки, свои приметы, которых человек со стороны не знает и угадать не сможет, но по которым они с легкостью отличают чужаков.
- Что-то ты у нас закудрявился, - сказал вдруг Мак, присмотревшись.
- Это у меня от сырости лохмы пообвисли, а теперь сохнут, - пояснила я, скосив глаза на выбившуюся из хвоста прядь. Она в самом деле немного завилась на конце. Ну надо же! А как Мадита мучилась с моей прической... - А как совсем высохну, вообще на барана похож сделаюсь.
- Да ты и так похож, особенно умишком, - сделал мне комплимент Чарим, и они дружно загоготали, а я сделала вид, будто обиделась. Пускай смеются, от меня не убудет...
Обитель показалась вдалеке, когда солнце уже клонилось к закату, и выглядела она мрачной и негостеприимной. И, право слово, иной замок был хуже укреплен, чем это место!
К стенам обители лепилось десятка полтора домишек, и кто уж там жил, не знаю. Наверно, пришлые люди, которым больше некуда было деваться, но которые не захотели уходить в обитель насовсем или даже на время: если верить Вителу, это было почти одно и то же.
- Вон там остановимся, - сказал он, кивнув на берег узенькой речушки, - а я съезжу, разузнаю, что к чему.
- А почему сразу туда не поехать? - тут же спросила я.
- Потому что ворота закрыты, - мрачно ответил Вител, - а до ночи еще далеко. Не к добру это.