- Может, мне с тобой съездить? - спросил Чарим.
- Нет уж, ты за главного оставайся. Мак! Давай ты со мной, а вы не лодырничайте, делом займитесь!
- Так каким делом-то? - нахмурился Марон. - Распрягать, не распрягать?
- Погодите пока, - подумав, решил Вител. - Но вы что, дела не найдете? Оси проверьте, упряжь...
Вернулся Вител скоро, и по его мрачному лицу стало ясно: дела обстоят скверно.
- Чего там такое? - первым спросил Чарим. - Никак зараза какая-нибудь?
- Ага, подъехал бы я тогда к вам с наветренной стороны, - буркнул Вител, спешившись и передав повод Маку. - Не зараза там, слава Создателю. Но в обитель никого не впускают, только гонцов ну и своих, ясное дело. И припасов не продадут, так что затягивайте пояса... К тебе, Ленни, особенно относится!
- А чего сразу я-то?.. - обиженно пробормотала я.
Моя прожорливость попутчиков страшно забавляла, а я... Вроде бы в княжеском замке я довольствовалась положенным, от голода не страдала, да и вообще могла позабыть об ужине, если Мадита не напоминала. А теперь... Наверно, вольный воздух был тому причиной, а еще работа. Не такая уж тяжелая, но жечь костер, ворочать котел, таскать воду и запрягать-распрягать волов - это все же не иголку с шелковинкой двумя пальчиками держать! Да ещё и верхами день-деньской напролет: вроде не сама идешь, конь везет, но ты же не мешок, который как поперек седла кинули, так он и лежит... Дома-то, точно помню, как нагуляешься за день, тоже метешь со стола всё подряд, и уговаривать не нужно!
Конечно, молодому парню, последнее время жившему впроголодь, и полагалось есть всё, что не приколочено, особенного удивления это не вызывало, а шуточки... да пёс с ними! Опасалась я только одного: как бы не обзавестись выдающимися девичьими округлостями, ведь тогда притворяться Ленни Тором станет намного сложнее... Впрочем, с такой походной жизнью не раздобреешь, и на том спасибо.
- Так в чем дело-то? - повторил Чарим.
- Не говорят толком, - помотал головой Вител. - Но там у ворот странники толклись и просто нищие, вот я краем уха услыхал - голод.
- С чего вдруг?! Нет, урожай не ахти какой, вон, на продажу не хватило, но был же! Люди жаловались, но вроде как кору и гнилую солому есть не собирались, до весны бы протянули...
- Я не больше твоего знаю, - буркнул наш предводитель. - Говорят, гонец прискакал дня за три до нас, и как раз после того ворота заперли и двойную стражу выставили. И то, ты верно сказал, в обители припасов с избытком, а если и впрямь голод...
Он не закончил фразу, но и так было понятно: если дома плачут голодные дети, а закрома обители набиты по самую крышу, даже мирные крестьяне возьмутся за вилы и топоры, и ворота вынесут, как пить дать.
- Странно это, - пробормотал Чарим. - Может, дело в другом?
- Кто его знает... Ладно. Небось, доберемся до дома, - Вител угрюмо посмотрел на нас. - Но пайку придется урезать. Людям, само собой, так что... Ленни!
- Чего?
- Кидай в котел хоть змей, хоть лягушек, разрешаю. Не до жиру, быть бы живу!
- Найду - кину, - согласилась я. - Но вот грибы и коренья, если что, сами разбирайте, я здешних не знаю.
Он кивнул и уставился в костер.
Прочесть мысли Витела было проще некуда: до перевала уже рукой подать, и он рассчитывал дать людям и животным передохнуть немного перед сложным переходом. Раньше-то об этом можно было не так заботиться, на землях рода Сайтор путника всегда бы приютили и обогрели, но теперь... Теперь оставалось рассчитывать только на удачу. Если бы я умела, я бы поворожила, но увы - всё, что я могла, так это состряпать что-нибудь и не лезть с вопросами, а то так вот попадешь под горячую руку...
Мы уже обиходили животных и сели ужинать, когда к нашему костру бочком-бочком подобрался незнакомец.
- Люди добрые, - завел он дрожащим голосом, - не дайте скитальцу пропасть, поделитесь хоть глоданой косточкой, хоть горелой корочкой, век благодарен буду...
- Ты столько не проживешь, - фыркнул Чарим. - Чего тебе возле обители не сидится? Все странники там, иди, подожди, может, вынесут вам чан помоев!
- Прогнали меня оттуда, господин, - ответил тот и чихнул, обхватив себя за плечи. И то, вечер выдался на редкость холодным, а одежонка на страннике была - заплата на заплате. - Слишком много болтаю, значит. Такого, чего они слушать не желают... Обещали побить, если вернусь, а я и так уж хромаю и рука не подымается...
- Садись к огню, убогий, - мрачно сказал ему Вител. - Ленни, там осталось чего-нибудь в котле?
- Ага, на донышке.
- Выскреби ему. Сам обойдешься, а то знаю я тебя: как котел мыть пойдешь, так, небось, вылизываешь!
- Будет вам над сиротой измываться... - пробурчала я, накладывая в миску остатки нашей трапезы. - Держи, странник.
- Благодарствую, добрые люди! - отозвался он и накинулся на немного пригорелую кашу. Похоже, этот человек уже давно не ел досыта.
- Ты жуй, да заодно рассказывай, что приключилось, - сказал Чарим. - Мы уже которую неделю в пути, всё вроде шло, как обычно, а тут будьте-нате, ворота заперты, о голоде говорят... В чем дело-то? Еще неделю назад ни о чем таком и слуха не было!
- Не было, правда ваша, - покивал странник, выскребая миску пальцами и с причмокиваньем их обсасывая.
Если б у него голова в эту миску вошла, он бы ее точно вылизал. И ещё три раза по столько съел, это точно, но увы, ничего не осталось. Разве что сухари и вяленина, но без приказа я не собиралась развязывать тюки.
- Но ты что-то да знаешь? Давай, выкладывай, - сказал Вител. - Тогда, может, я тебе еще сыру отрежу и хлеба краюху дам.
- Угу... - странник вытер заросший подбородок рукавом, шмыгнул носом и сел поудобнее.
Лицо у него было, насколько удавалось рассмотреть при свете костра, самое заурядное: длинный кривой нос, видно, не раз сломанный, впалые щеки, густые брови, хитрые блестящие глаза, давно не стриженные волосы непонятного цвета, клочкастая борода да уши лопухами, одно больше другого.
- Стало быть, я сюда зимовать шел.
Чарим покосился на меня и хмыкнул, а странник продолжил:
- Я так который год спасаюсь, потому как весной и летом бродить в радость, ну и дела полным-полно, хоть где кусок хлеба да заработаешь... Осенью то же самое, нанимают на подмогу, а я не жадный, на пропитание бы хватило, и ладно! Ну а зимой совсем скверно, так я в обитель иду. Там тоже кормят, с голоду не помрешь, это точно. Работать велят, само собой, но... - он ухмыльнулся, - кто не первый год так перебивается, тот знает, как особенно не утруждаться!
- Ты к делу давай, - сказал Вител.
- А я по делу говорю, - с достоинством отозвался странник и, отвернувшись, высморкался, зажав одну ноздрю. - Простыл все ж таки, вот напасть... Стало быть, добрые люди, пришел я сюда, как обычно, ан в обитель никого не пускают! Нашел пару знакомцев - те тоже ничего не понимают. Они пораньше моего пришли, так ворота, считай, прямо у них перед носом закрыли. Ну, я побродил, там послушал, тут расспросил, в общем... Правду вам сказали. Голод будет и, похоже, небывалый...
- Да почему?! - вскричал Чарим. - Ведь был урожай, пусть и скверный!
- Был, да сплыл, - ответил странник. - Вернее, в распыл пошел.
- Это как?
- А так. Один странник сказал, своими глазами это видел. Он как раз нанялся на одно подворье на пару дней, хлев чистил. Говорит, услышал крики, выскочил, а хозяева вокруг амбара бегают и голосят... Решил, что пожар, но ни дыма, ни огня... только пыль какая-то кругом, как от телеги на дороге в самую-то сушь, - он вздохнул. - Заглянул, говорит, в амбар, а тот вовсе не пустой был, это уж он прежде видел... И обомлел. Ничегошеньки там не осталось, только пыль эта самая. В уголке, сказал, еще стоял мешок с зерном, и тот на глазах истаял!
- Однако... А ему не померещилось?
- Я тоже спервоначалу не поверил, а потом другие подошли, слухи принесли. Не примерещилось, добрые люди. По всей округе этак вот: что этой осенью собрали, всё в пыль обратилось.
- А в обители, стало быть, что-то осталось? - нахмурился Вител.
- А иначе с чего б им ворота запирать? Может, еще с прошлых лет запасы есть. А что с летошними случилось, разве скажут... - странник снова хлюпнул носом. - И неведомо, везде так или только в этих краях.
- И почему это приключилось? Об этом что говорят? - спросил Чарим, дергая себя за ус.
- Да как обычно... валят всё на злое колдовство, но вот чьё, почему вдруг, того никто не может сказать. Хотя... - он почесал переносицу, - кое-что болтают.
- Ты рассказывай дальше, - подбодрил Вител. - И глазами-то по сторонам не стриги, не стриги! Сказано - угощу, значит, угощу, но только если по делу говорить будешь. И не выдумывай, а то знаю я вашу братию: сейчас как наплетешь семь возов небылиц с небыличкою, а мы уши-то и развесим!
- Не, дядя Вител, он покуда не врал, - не удержалась я, - по нему хорошо видно.
- А тебе почем знать?
- А он, когда думает, соврать или нет, за нос хватается, - пояснила я.
Примечать такое меня еще кормилица учила, да и отец об этом упоминал. Что там! На моем же примере и объясняли, когда я выдумывала очередную байку и пыталась подловить взрослых. И матушка кое-что рассказывала о языке тела, который у многих очень похож: люди, сами того не осознавая, выдают себя жестами. Достаточно внимательно приглядеться, куда и как человек смотрит, как держит руки - свободно или скрестив на груди, теребит ли вещи или пальцы, и можно понять - лжет собеседник, скрытничает или говорит правду, спокоен или взволнован, а если так, то именно этим разговором или же его беспокойство имеет другую причину... Конечно, до высот такого искусства мне было далеко, но уж очевидные вещи и я различить могла.
- Если чешет, значит, не врет, а просто задумался - рассказывать или лучше язык прикусить. А если этак вот за кончик дергает, значит, либо чего-то не договаривает, либо на ходу сочиняет. Ну а если ещё и в сторону смотрит, тогда точно врёт, - добавила я, и Вител переглянулся с Чаримом.
Тот только брови поднял, мол, надо же, не ожидал от дурачка Ленни таких познаний!
- Ну что, странник, угадал наш малой? - спросил Чарим.
- Угадал, - нехотя ответил тот и покосился на меня. - Дело такое... не всякому о нем говорить стоит, побить могут. Но вы вроде не из этаких...
- Не хватало еще руки об тебя марать, - буркнул Вител. - Если что, так возьму за шкирку, разверну да коленом под зад дам, и будет с тебя... Говори уже!
- Слух ходит, - произнес странник, - мол, эта напасть приключилась потому, что князь решил жениться.
- Приехали! - присвистнул Чарим. - А как это связано-то?
- Так он не абы кого захотел в жены взять, - пояснил тот.
- Колдунью, что ли?
- Бери выше, - ухмыльнулся странник, - горную ведьму.
11
- Да ну, - после паузы произнес Вител, - выдумки. Сколько через перевал ходим, ни разу никаких ведьм не встречали. Водится там, конечно, всякое, но...
- Ну так они ж не говорят, мол, здравствуй, путник, я горная ведьма, заходи в мой дом, гостем будешь, - серьезно сказал странник. - Ты, может, и видел какую, а то и не одну, да от человека отличить не смог. Когда надо, они распрекрасно людьми притворяются!
- Ну это-то ладно, пока нас не трогают, пусть хоть кем прикидываются, - махнул рукой Чарим. Судя по тому, как он хмурился, новость ему очень не понравилась. - Ты по делу говори! Ну, захотел князь на ведьме жениться, и что с того? Хоть бы и на козе, его дело... Дальше что? Свататься поехал, а ему от ворот поворот дали?
- Да если бы... Так-то, может, ничего и не случилось бы, да понимаешь, добрый человек, он силком ее в жены взять решил. А это...
- А как можно ведьму принудить? - удивился Вител. - Если ей что не по нраву придется... Фьють - и нет ее, ищи-свищи!
- Вот этого не знаю, - честно сказал странник. - Пересказываю, что от других людей слышал.
- Может, обманом в гости заманил и как-то удержал, слыхали, может? В сказках о таком говорится, - подал голос Мак.
- Что ж, князь ухитрился это устроить? - покачал головой Марон.
- Да не знаю, говорю же! Где он ее нашел, как удержал, никто и гадать не пытается... В сказках так: если у ведьмы, лесной ли, горной или речной отобрать что-нибудь важное, она никуда не денется, будет жить с человеком и это... как его... всяческие блага ему приносить, вроде того, и даже детей рожать. Ну, это пока не догадается, что ее обдурили, не вернет украденное и не освободится. А вот тогда жди беды! Хорошо, если она просто так ускользнет, а не отомстит...
- Так это, значит, ее рук дело? - нахмурился Вител, но странник только развел руками.
- А и я о свадьбе слышал, - подумав, сказал вдруг Бурин, третий наш возчик, пожилой грузный мужчина.
Он был молчалив до крайности, разговаривал обычно только с волами, а на приказы хозяев кивал или мычал что-то себе под нос. Признаюсь, я порой о нем забывала, а вспоминала, лишь когда он протягивал миску за своей долей похлебки.
- Это когда?
- Когда Керриск миновали. На ярмарке.
- Да скажи толком, что слышал-то? - рассердился Чарим. - Или ты уже говорить разучился?
- Не разучился. А болтать попусту не люблю, - буркнул тот, сел поудобнее и погладил седоватую бороду. Он ее расчесывал на две стороны, и выглядело это забавно. - Так матушка завещала.
Чарим с Вителом переглянулись и заржали, как два жеребца.
- Еще один... - выдохнул Вител, отсмеявшись. - Рассказывай уж, молчальник!
- Служанки, значит, сплетничали. Мол, князю девицы-красавицы прохода не дают, а он отцу, когда тот помирал, поклялся жениться на его воспитаннице, - сказал Бурин, помолчал и пояснил зачем-то: - В смысле, старого князя воспитаннице.
- А кто такова? Никогда не слыхал! - удивился Чарим.
- Никто не слыхал. И не видал до последних лет.
- Прятали ее, что ли? А зачем?
- Мне откуда знать? Служанки эти говорили еще, что у девицы глаз дурной. И как бы не она старого князя извела, чтобы поскорее замуж за молодого выйти и княгиней стать. И еще нескольких девиц со свету сжила, чтоб не зарились на чужого жениха.
- А уж не она ли ведьма и есть? - задумчиво произнес Вител. - Может, ее никто не обманывал, а она своей волей к людям пошла? Молодой князь-то парень хоть куда...
- Не, то вряд ли, - покачал головой Бурин. - Ту воспитанницу, служанки говорили, еще девочкой во дворец взяли, лет пять не то шесть назад. Оно, конечно, ведьма и ребенком прикинуться может, только на кой ей мальчишка? Ему тогда сколько было? Годков пятнадцать?
- Да кто разберет, что ей в голову взбрело? Хотя и верно, зачем ей у людей взаперти сидеть? Подождала б, пока княжонок возмужает, тогда б и явилась на готовое, ведьмам наши годы - как дни, так они долго живут.
- А ну как его отец успел бы сговорить?
- Так ведьма она или кто? Уморила бы невесту, да и дело с концом!
Я слушала их оживленную болтовню, а по спине у меня бегали ледяные мурашки. Вот, значит, какие слухи ходят...
- Но князь до сих пор не женат, - сказал вдруг странник. - Срок траура не вышел еще.
- Может, потому ведьма и лютует? - предположил Чарим. - Дескать, вот чего я устроить могу! Всё пожгу-поморожу, пылью по ветру пущу, если женишься на той девице, а не на мне!
- А что, и впрямь похоже, - согласился Вител. - Или, может, князь ей наобещал всякого-разного, надеялся, что отец передумает насчет воспитанницы-то, ан нет, не передумал... Тут и гадай: или последнюю родительскую волю не исполнить, или ведьму разозлить? Поди знай, что хуже?
- Угу, оказался парень меж двух огней, - вздохнул Бурин.
- Ты еще скажи, всё зло от баб, - фыркнул Чарим. - Нет, тут, похоже, князья сами чего-то накрутили-навертели. Отец одной слово дал, сын - другой, кто разберет, какие у них там расклады, у высокородных-то? Вот сами и запутались. А мы теперь хлебай полной ложкой, знай, не обляпайся...
- Да, верно говорят: князья дерутся, а у простого люда хребты трещат. Эти, правда, не дерутся, а... - Вител ввернул крепкое словцо, - да нам от того не легче.