Усмирив свои бьющие через край гормоны, двадцать пять юношей и девушек сделали умные лица и приготовились слушать нудную лекцию о будущем учебном годе, ЕГЭ, поступлении в ВУЗы, безобразном поведении, естественно, «набедренных повязках», именуемых юбками - для девочек, джинсах с дырами, футболках с Че Геварой, Бобом Марли и Миньонами – для мальчиков, а завершило лекцию известие о новом молодом учителе английского языка.
- Только не говорите, что его для нас специально выписали из Америки, - вставила яркая высокая девушка с огненно-красными волосами.
Одноклассники одобрительно заржали, Нелли Михайловна подняла правую руку, вынуждая замолчать гомонивших, и продолжила:
- Он учился в Англии, так что для вас он пример того, чем нужно заниматься после школы, Воронин, - сделала упор на фамилии болтавшего ученика классная руководительница.
- Ага, - закивал головой Воронин Андрей, отрываясь от уха своего соседа по парте.
- Ему отдали все одиннадцатые классы. Так что он будет готовить вас к ЕГЭ.
Эту новость дети восприняли равнодушно – одним учителем больше, одним меньше, будь он хоть англичанин, хоть немец, хоть сам Папа Римский. Погомонив еще около часа, ученики всем составом отправились гулять в парк, а Нелли Михайловна перебазировалась в учительскую, где и обнаружила нового молодого учителя с философским выражением лица глядящим в окно на разбегающихся детей.
- Алексей Анатольевич, - позвала она. – Ну как вы? Привыкаете?
- Да. Нормально, - ответил новоиспеченный учитель, отрывая взгляд карих глаз от окна.
Леша натянул на лицо улыбку и попытался влиться в суть беседы учителей вокруг, но за внешним спокойствием скрывался ужас от происходящего. Ему казалось, что это просто сон, странный, но страшный. Такое количества спиногрызов он видел только когда сам был таким же. Выходить из учительской категорически не хотелось, а уж войти в класс на занятие он сможет только в изрядном подпитии для храбрости.
Месяц назад Леша благополучно перебрался в маленький городишко с населением чуть более двухсот тысяч человек. Директор школы, Ольга Юрьевна Кислицына, с распростертыми объятиями встретила нового учителя и свою племянницу, которая не могла отпустить парня одного из страха, что он на полпути струсит и умотает в неправильном направлении. Поселили его, как Леша и предполагал, в старой хрущевке на четвертом этаже, с новой сантехникой, но деревянными окнами с огромными щелями, из чего вывод напросился сам собой – зимой будет холодно. Ладно он додумался под бдительным взором родителя захватить зимнюю одежду.
Отец так и не смилостивился над сыном, на слезный рассказ о захолустье и школьном учителе только язвительно ухмылялся и закатывал глаза. Безутешная мать, высокая ухоженная женщина с соломенного цвета волосами и большими карими глазами, заламывала пальцы, но не могла противостоять намерениям мужа. Друзья так же помочь ничем не смогли - отец Леши обзвонил всех родителей и велел ни под каким предлогом не брать отпрыска на работу даже уборщиком. В организациях же, не посвященных в родословную Алексея Аверина, молодого человека без опыта работы не брали даже с таким блестящим образованием. Время поджимало, деньги утекали как вода - так он и позвонил Кире.
Девушки не упустили возможность поехидничать на счет неудачливого «мажора», но быстренько уладили все вопросы и под белы рученьки, пока голова на место встала, Алешу затолкали в старенький Форд со всеми пожитками и увезли за двести километров (и это они назвали пригородом!) на новое место жительство.
Ольга Юрьевна, тоже педагог со стажем, по испуганным, бегающим карим глазам оценила размах трагедии, шустро оформила все документы и препроводила бедолагу в новое жилище. Кира и Ирина заявили, что не так все страшно, как кажется на первый взгляд, напоили Лешу коньяком, чтобы тот не сбежал повторно, распаковали вещи, отшлифовали бутылкой виски, а на утро умотали, оставив Лешу одного наедине с головной болью, сухостью во рту, парой бутербродов в холодильнике и нарастающей паникой в душе.
За август ему умудрились рассказать примерный учебный план, втюхать учебники, образцы для будущего ЕГЭ, списки учеников. Зелененькими кружочками были обведены фамилии отличников, красненькими – двоечников, розовым – детей обеспеченных родителей. Уже было собравшийся с мыслями Алексей явился первого сентября в с трудом наглаженном придуманным еще в прошлом веке, но модифицированным в настоящем, утюгом, дорогом костюме и белой рубашке, и быстро растерял весь боевой настрой еще на подходе к школе. От такого количества разновозрастных, громко орущих и хаотично движущихся детей у него начинала болеть голова, а желудок от месячного нерегулярного приема пищи подозрительно сжимался.
Но лиха беда начало – ему почему-то решили отдать все девятые и одиннадцатые классы, половину десятых и седьмых. Начальной школой занимались другие учителя, и на том спасибо. Его выход намечался уже второго сентября. Перед первым уроком у него тряслись поджилки как никогда в жизни. Ему казалось, что проще войти в клетку ко льву - от того хоть знаешь, чего ожидать.
Молодящаяся учительница постбальзаковского возраста Ирина Викторовна заметно пыталась привлечь внимание бледного молодого учителя, предлагая горячего чая с печеньем, невзначай клала руку ему на плечо и смущенно улыбалась, как девочка. Леша не реагировал на ее поведение, пытаясь сосредоточиться на первом в его жизни учительском опыте, да и позволить себе большее учительница явно не посмела бы в присутствии своих коллег.
- Вы не переживайте так, Алексей Анатольевич, - промолвила изящная учительница истории Наталья Владимировна. – Им главное не показывать своего страха, иначе загрызут.
Леша с несчастным видом выдавил благодарную улыбку. Ирина Викторовна, пытаясь вернуть внимания Леши себе, уселась перед ним, загородив коллегу.
- Я тоже в первый раз безумно боялась, но все удалось как нельзя лучше.
Слова Ирины прозвучали двусмысленно, но Леша не стал заострять на этом внимание, мысленно отсчитывая последние минуты перед началом урока как перед восхождением на эшафот. Холодные ладони начали потеть, мысли в голове путались, а щебет окружающих училок сливался в единый фоновый гул. Он постарался вспомнить, что ему нравилось в своих учителях, чего он терпеть не мог, на каких урок ему было интересно, а на каких хотелось волком выть. Но эта совершенно обычная школа, без интерактивных досок, с меловыми тряпками и спаренными партами, без профильных классов, разительно отличалась от той, в которой учился он.
Прозвенел звонок. Гул в коридоре возрос в разы, ученики добегали свои последние спринтерские метры и устремлялись в кабинеты. Учителя с деловым видом, а кто-то и с задумчивым, покидали учительскую, что пришлось сделать и Леше. Преодолев два лестничных пролета, он замер перед дверью, за которой слышались громкий смех, суматоха и непонятное дребезжание. Решительный выдох, и Алексей Анатольевич вошел в кабинет и тут же пригнулся от летевшего в его сторону бумажного самолетика. Ребята отметили появление постороннего в их обители, но особого значения не придали, продолжая заниматься своими делами. Мальчики, собравшись кучкой возле одной из парт второго ряда, что-то живо обсуждали, девочки, рассыпавшись по классу, занимались тем же. На учительском столе восседал худощавый черноволосый парень и качал ножкой, заглядывая в тетрадь ученика напротив.
Алексей Анатольевич прошел к своему столу, переступив через оставленное посреди классной комнаты ведро с водой, и остановился возле парня. Тот взглянул на него с интересом, продолжая сидеть на месте, видимо решив, что вошедший не может быть учителем.
- Привет, - сказал Алексей Анатольевич.
- Здрасте, - ответил тот, активно пережевывая жвачку. – Вы кто?
- Ваш новый учитель, - объявил Алексей так, чтобы могли расслышать все гомонившие. – Брысь.
Удивленный парень перестал работать челюстью, спрыгнул со стола и бочком засеменил к своему месту. Леша уселся на его место лицом к классу, ожидая, пока займут места все остальные. У всех в глазах сквозил интерес к высокому стройному брюнету в дорогом костюме, с уложенными волосами и цепкими карими глазами, вальяжно расположившемуся на учительском столе. А Леша в свою очередь рассматривал затихающих ребят. Из двадцати пяти его подопечных он не выделил ярко выраженных ботаников, так же как и лидеров, основная масса состояла из суматошных заводил и весельчаков. Насчитал десять человек, которых хлебом не корми, только дай над чем-нибудь посмеяться, еще восемь – массовиков-затейников (включая и девочек, которых оказалось на три меньше, чем мальчиков), остальные – просто за компанию. Сидели все вразнобой, одеты кто в лес, кто по дрова, но без особого стриптиза, зато у всех задорный блеск в глазах, а у девочек еще и милые улыбочки, предназначенные учителю.
- Доброе утро, класс, - спокойно, как показалось Леше, поприветствовал он. – Меня зовут Алексей Анатольевич. Как вы уже поняли, отныне и до конца учебного года я буду терроризировать вас, пытаясь подготовить к единому экзамену.
Леша замолчал, оценивая реакцию. Ребята молчали, продолжая на него глазеть. В горле встал ком, по спине снова потекла знакомая струйка пота, он понятия не имел, о чем говорить дальше. Начинать урок или еще что-то рассказать. Его спасла поднятая рука на последней парте второго ряда. Он подбадривающе кивнул парню с внешностью обезьянки.
- А когда вопросы задавать?
- Можно начинать, - ответил Леша.
- Вы правда в Англии жили?
- Шесть лет. И еще десять до этого в Швейцарии.
По классу пронесся восхищенный ропот.
- Вас что, родители не любили? – Язвительно спросила девушка за первой партой третьего ряда, единственная сидевшая с мальчиком.
- Наоборот, - ничуть не смутился Леша, хотя в десять лет сам задавал себе этот вопрос. - Слишком сильно.
- А сколько вам лет? – Спросила рыжеволосая девушка с первого ряда, улыбаясь во все зубы и подталкивая локтем подругу, сидящую рядом.
Нечто подобного Леша ожидал, улыбнулся, явив миру ровные зубы, многолетнюю работу брекетов, и честно ответил:
- Двадцать девять.
- Вы женаты? – Второй ряд, первая парта (две кучерявые девушки, одна блондинка, вторая брюнетка).
- Значит так, - совсем развеселился Леша от пристального внимания женской половины аудитории. – Мой рост 186 сантиметров, вес – 78 килограмм, глаза карие. Не женат, никогда не был, детей нет. Единственный ребенок в семье. Все?
- А больше вы нам никакие параметры не дадите? – Снова ехидна с третьего ряда.
- Ах да, - сделал ангельское выражение лица Леша. – Сорок три.
Ребята в недоумении замерли, пытаясь применить эти данные к его телу.
– Если вы о размере ноги, - добавил Леша, чем вверг ребят в пучину веселья, а ехидну на третьем ряду – в краску. – План действий такой, - слез со стола учитель и задумчиво посмотрел на свой стул с тремя еле заметными кнопками на мягком сидении. – Я вас не знаю и потому для начала мне нужно оценить уровень вашей подготовки. – Леша взял учебник в руки, открыл на нужной ему странице, вложил в него подготовленный список учеников и снова поднял голову. – Будем по очереди читать текст на двадцатой странице, - зашелестели страницы учебников. – Начнем с тебя, - ткнул пальцем в нос парню на первой парте. – Представляемся, читаем предложение и сразу переводим. Следующий, - ткнул пальцем в его рыжего соседа Леша. – Соответственно, читает дальше по той же программе и так далее. Понятно?
- А можно пользоваться словарем? – Поинтересовались девочки хором с последней парты первого ряда.
- Нет, нельзя. Мне нужны ваши знания, а не словаря.
В классе поднялся возмущенный гул. Начали напоминать, что на экзамен словари можно брать, а если нельзя, то они все равно пронесут. Леша, ожидавший и подобной реакции, примирительно поднял руку и положил учебник на стол, ребята снова затихли.
- Хотите правду? – Дружное кивание. – Плевать я хотел на ваши знания. В университете нам говорили так: хотите знать и уметь, мы вам поможем, не хотите – валите на все четыре стороны, - в кабинете воцарилась задумчивая тишина. – Я на полном серьезе предлагаю сейчас же проваливать тем, кому это не нужно и вы уверены в своих знаниях. Будете приходить только на контрольные, потому что оценки вам в любом случае нужно зарабатывать.
Естественно, все дружно молчали и не собирались уходить. Один парень покрутил головой в поисках соратников, но таковых не нашлось, и он успокоился. Последовал дружный грустный вздох, а Алексей Анатольевич снова взял в руки учебник и так же спокойно продолжил:
- Буду оценивать по десяти бальной шкале, где один – хуже, чем хреново, а десять – знания вашего прошлогоднего учителя.
- А у вас знания на двадцатку? – Ехидна с третьего ряда.
- А у меня разговорный и литературный английский, французский, немецкий, итальянский и иже с ними, - ребята восхищенно молчали и Леша кивнул: - Поехали. И не забываем следить друг за другом, чтобы не потерять смысл текста.
Ребята представлялись по очереди, читали предложения и переводили по мере возможностей. Уже на третьем ученике Лешины уши свернулись в трубочку, а мозг начал пульсировать. Четвертый ученик, судя по записям, являлся круглым отличником, и Леша оторвал взгляд от текста и посмотрел на мальчика. Худенький, со светлыми, чуть длинными прямыми волосами, торчащими ежиком, маленькими аккуратными ушками, курносым носиком, тонкими губами и приятным голосом. Да только когда этот голос начал читать английские буквы, Леше захотелось постучать себя по голове учебником. Правый глаз подозрительно задергался. И это называется отличник! То ли еще будет ой-ой-ой! Звали «отличника» Роман Егоров, рядом восседал его друг Сергей, следом – хохотушки Наташа и Маша. Обезьянкообразный оказался Ворониным Андреем с другом-портфелем на соседнем стуле. Ехидна на третьем ряду – Яна Колесниченко.
За пятнадцать минут до конца урока Леша стряхнул-таки кнопки со стула, проверил его на прочность и сел, положив голову на стол и прикрыв ее руками. Если точно так же дела обстоят и в других выпускных классах, дело труба. Добрая половина ребят абсолютно не понимала, о чем они читают, если это вообще можно назвать чтением. На другую половину еще была надежда.
Ребята грустно переглянулись. Ближе всех сидящий Юра, приподнялся со стула, наклонился к учителю и тихо поинтересовался:
- Совсем так плохо?
Леша поднял голову с грустными карими глазами и подпер ее рукой. Из-за Юры выглядывал Роман, но встретившись взглядом с Лешей, покраснел и снова спрятался.
- Только потому что в школе нельзя ругаться матом, я отвечу «да». Но тут больше бы подошло слово на «п».
- Это которое заканчивается на «ц»? – Уточнила одна из кудряшек на первой парте второго ряда.
Леша покивал, грустно улыбнулся и поднялся со стула. Ребята все как один огромными глазами следили взглядом за учителем. Тот прошелся вдоль доски. Остановился перед дверью, зарылся рукой в волосы. Вернулся к столу, забрал журнал и пробормотал:
- Посмотрим, как дела у остальных, а уж потом решим, что с вами делать, - снова пошел к двери и остановился на полпути, взглянув на ребят. – А водку в этом заведении тоже не отпускают?
Ребята покачали головами. Андрей же с задней парты поведал, что после ремонта осталась синяя краска и ее можно только понюхать, хотя при большом желании можно и съесть. Класс дружно заржал, с надеждой на возвращение хорошего настроения, глядя на Алексея Анатольевича. Леша усмехнулся и велел всем сидеть тихо до конца урока. Уже за дверью к нему вернулся оптимизм, в конце концов, нет ничего не возможного.
На проверку дела оказались не такими плачевными. Классы «А» и «Б» были подготовлены лучше, а вот «В», как и «Г» разделились. Что наталкивало на определенные мысли, коими он и поделился с директором Кислицыной.
- Как это разделить? – Вытаращила она водянистые глаза неопределенного цвета. Даже очки надела, чтобы лучше рассмотреть Алексея Анатольевича.
- А вот так. Поделим классы на более сильных и слабых. У них все равно английский в один день с химией. Я уже проверил. Одна половина отправится на химию, вторая – ко мне. Потом поменяются.
- Нельзя делить детей на сильных и слабых! – Уверенно постановила директриса.
- Но я не смогу заниматься с ними по одной программе. У них разный уровень подготовки, но даже ваши хваленые отличники просто не смогут ответить на тестовые вопросы на экзамене. И как вы сможете выдать им после этого золотые медали?
- Алексей Анатольевич, возможно, вы и знаете английский как родной язык, но если вы не заметили, в классах всегда были более сильные и более слабые. Что же нам, на всех предметах их делить?
- Я просто предложил рациональное решение, - поднял лапки кверху, дабы не искушать судьбу, Леша. – Можно поднять этот вопрос на педсовете, поговорить с классными руководителями, проголосовать.