- Что вам здесь нужно?! – вернул Пашу к реальности строгий мужской голос за спиной.
Обернувшись, он увидел у дверей статного мужчину в белом халате, с суровым выражением лица. Он брезгливо рассматривал Пашу, демонстрируя всем своим видом превосходство. Ухоженное лицо, дорогой костюм, начищенные до блеска ботинки, очки в тонкой оправе, осанка выдавали в нем человека того же круга, что и Всеволод Игнатьевич. Паша стушевался и почувствовал что краснеет.
- Дело в том, - начала Паша тихим голосом, - Что мы с Всеволодом Игнатьевичем…
- Я знаю, кто вы, - перебил его мужчина. – И ваше присутствие здесь оскорбительно!
Паша словно получил удар под дых. Никогда он не чувствовал себя более униженно. Ему впервые пришло в голову, что его не захотят здесь видеть. В конце концов, он всего лишь мальчик по вызову, и что происходило между ними, никого не интересует. И пусть его чувства хоть триста раз искренни, ему не забудут указать на свое место такие, как этот человек. Паша с тоской оглянулся на любимого профессора и глухо пробормотал:
- Я понимаю.
- Если бы понимали, то не заявились, - бросил мужчина в халате. – Сюда придут его близкие друзья, коллеги! Он уважаемый человек, хотите его опозорить?!
- Нет, - опустил голову Паша.
- Он вам должен денег? – не унимался мужчина.
- Нет, - уже чуть ли не плакал Паша. – Я просто хотел…
- Убирайтесь немедленно! И не смейте даже приближаться к его палате!
Паша вылетел из палаты как пуля. Не разбирая дороги, он пробежал по этажу, чуть не сбил с ног медсестру и какого-то врача, сам еле удержался на ногах, перепрыгивая ступеньки лестницы, и, только когда его схватили за руку, остановился. Слезы застилали глаза, он даже не мог разглядеть человека перед собой, только узнал по голосу, что это Сергей:
- Паша, что стряслось?
- Сереж, пойдем отсюда скорей, - потянул он его за руку.
- Я не понимаю, - пробормотал Сергей, но глядя на рыдающего парня, не стал больше задавать вопросов.
Паша старался не рыдать в голос, но носом хлюпал с завидной регулярностью. Он низко опускал голову, пытаясь скрыть свое состояние. Сергей сжимал его ледяную ладошку в руке и вел на выход к машине. Андрей ему в деталях поведал о состоянии профессора и событиях ночи. Зная отношение Паши к профессору, Сергей ожидал, что в больнице они проведут как минимум час, но никак ни пять минут. Усадив рыдающего парня на переднее сиденье, Сергей уселся за руль, завел двигатель, но с места не тронулся. Досчитав до десяти и сжав руки в кулаки, он постарался подавить раздражение. Придал голосу тепла и осторожно поинтересовался снова:
- Паша, что случилось, пока меня не было?
- Да, ничего особенного, - проревел парень. – Просто мне там не место.
Снова, возведя глаза к потолку машины, Сергей сделал глубокий вдох и попытался убедить себя, что нянчится с ним исключительно из интересов бизнеса, а не как воспитатель детского сада или института благородных девиц.
- Почему ты так решил?
- Ну, мало ли кто к нему может прийти? Коллеги, например. А тут я такой. Не хочу опозорить профессора.
- Так-так, - протянул Сергей.
Прекрасно понимая, что сия блестящая мысль вряд ли могла поселиться в Пашиной голове с бухты-барахты, вывод напрашивался сам – кто-то его надоумил. И этот кто-то, сейчас, находится в больнице, и это явно не профессор. Еще раз, обругав себя за мягкосердечность, Сергей выбрался из машины и потопал обратно. Душевное состояние одного его мальчика могла повлиять и на остальных, а это чревато долгоиграющими соплями, рефлексией и новыми комплексами неполноценности. Поднялся на нужный этаж, вошел в палату к профессору и обнаружил у его постели надменного сноба с проплешиной на седеющей голове. Сложив два и два, Сергей понял, где собака зарыта, и кто виноват в размазывании соплей по его любимой дорогой машине. Сноб, в белоснежном халатике, накинутом на плечи, надменно поднял бровь и выпрямился в кресле. Зная какой эффект может произвести, Сергей медленно прошелся взглядом с головы до облаченных в дорогие ботинки ног, прикинул в уме примерную стоимость сего субъекта на рабовладельческом рынке и скривился. «Субъект» возмущенно округлил водянистые глазки и гордо поднял подбородок. Этот маневр повеселил Сергея, отразившись на лице издевательской улыбкой.
- Чем обязан? – процедил «субъект».
- Засунуть в задницу свой снобизм, а еще лучше вообще свалить, - тоном светского льва проговорил Сергей, чем поверг оппонента в полуобморочное состояние.
- Да как Вы смеете разговаривать со мной подобным тоном?! Вы хоть знаете, кто я?!
- Полагаю тот человек, который всегда боялся своих желаний и делал только то, что предписано правилами и обществом.
- Как тонко подмечено, - раздалось хриплое с постели.
Сноб подскочил со своего места, расплылся в улыбке и кинулся к Всеволоду Игнатьевичу. Сергей же, не выпуская его из поля зрения, продолжал стоять посреди палаты, словно зверь готовый к прыжку.
- Как ты, Сева, - елейным голосом поинтересовался друг профессора.
- Херово, Марк, - отозвался Всеволод, чем поверг Марка в шок, и перевел глаза на Сергея. – Где Паша?
- В машине, - ответил Сергей.
- Я не позволю этому отбросу присутствовать здесь, - выплюнул Марк.
- Меньше пафоса, - ответил на это профессор, от чего Марк как деревянный опустился в кресло. – Извинись перед ним Сереж и приведи ко мне.
На лице Марка отразилась горечь с нотками отчаяния. Проведя ладонями по лицу, он тяжело вздохнул и прошептал:
- Что же ты творишь, Сева? Ты выдающийся человек, а ведешь себя неподобающе и тратишь себя на непонятно кого. Им ведь нужен не ты, а твои деньги.
- Всю жизнь ты меня мучил, Марк, и себя заодно. Подобающее поведение, правила. Да кому они нужны, если умирая, я не могу почувствовать удовлетворения? Я всю жизнь любил тебя и тебе это известно, а ты загнал нас обоих в угол своим страхом осуждения обществом, которому, по большому счету, на нас всегда было плевать. И ты не посмеешь запретить мне, в последние минуты, быть рядом с человеком, который помог мне снова дышать полной грудью и почувствовать свободу.
К тому времени, как Сергей спустился к машине, Паша уже успокоился, лишь покрасневшие глаза и нос говорили о случившейся истерике. Заходить в палату, в присутствии Марка, он отказался, но как только тот скрепя зубами вышел, Паша бросился к своему любимому профессору и долго ругался, что тот утаил от него правду. Сергей деликатно оставил их одних, а проходя мимо Марка к кофейному автомату, намеренно сверкнул хищным оскалом перед его носом, в очередной раз повергая в бессильную ярость.
С той минуты Паша не проронил не слезинки в присутствии Всеволода Игнатьевича, всегда был бодр и весел. К профессору действительно потянулись коллеги и ученики. Поначалу Паша смущался и норовил сбежать, но профессор не позволял, заверив, что об их отношениях знает только Марк. Представили его как сына покойной сестры, которого он любил с рождения и только недавно уговорил переехать к нему. Интеллигентные коллеги, хоть и с подозрением, но приняли неизвестного парня, со временем привыкнув к его постоянному присутствию у постели больного. Да и Марк, видя теплые отношения между ними, сменил гнев на милость и извинился за свое поведение.
Всеволод Игнатьевич умер ровно через две недели, держа за руки любимых Пашу и Марка. На похоронах присутствовали многие, начиная учениками и заканчивая чиновниками города и выдающимися музыкантами-выпускниками профессора. Пашу пришли поддержать Олег и Артем. Они тихой скорбной тенью следовали за ним по пятам, своей внешностью привлекая внимание присутствующих. Безукоризненные манеры и поведение, а так же покровительство Марка, не поставили под сомнение принадлежность ребят к высшему обществу. Оставшись загадкой для присутствующих, они незаметно удалились, чтобы дома напоить безутешного, убитого горем, Пашу успокоительными и уложить спать.
Еще через две недели, когда жизнь вернулась в прежнее русло, на Пашиных щеках вновь заплясал румянец, а на улице уже во всю хозяйничала весна, явился Сергей, и, в приказном порядке, велел Паше собираться.
- Зачем это? – поинтересовался Паша, дожевывая печенье.
Они как раз заканчивали поздний завтрак, сидя на кухне, а Сергей, по своему обыкновению, проводил ревизию холодильника. В строгом темно-синем костюме и при галстуке, он выглядел достаточно необычно и солидно, в отличие от сонных растрепанных ребят в разноцветных пижамах. Огромный лохматый Пушок, уже кастрированный, но по-прежнему безумный, проскакал по спинке дивана в гостиной, на секунду замер, разведя черные уши в разные стороны, сорвался с места, процокал по ламинату и скрылся в комнате Кота. Сергей проводил его взглядом, слегка приподняв бровь, и задумчиво произнес:
- Возможно, будет иметь смысл подливать ему в молоко успокоительное.
- Сереж, - обратил на себя внимание Паша. – Куда мы едем?
- Завещание будут зачитывать, потребовали твое присутствие.
- А я тут причем?
- Вот и поехали выяснять.
Обалдевший Паша потопал одеваться, а Сергей обратил внимание на содержимое тарелок ребят. Вернее на две пустых и одну полную, к которой не притронулся Олег. Янтарные глаза просканировали худого парня, попивающего чаек, заставив того отставить чашку.
- Что? – поинтересовался Олег.
- Ты почему не ешь?
- Он вообще ничего не ест, - вставил Тёма и захрустел печеньем.
- Я ем, просто с утра не охота.
- Не верь ему, он только чай пьет целыми днями.
Олег тихо зарычал и пнул под столом Артема. В этот момент вышел из комнаты Паша, облаченный в строгий костюм с тонким галстуком. На его лице читалось явное волнение вперемешку с прежним недоумением.
- Следи за его питанием, - бросил Сергей Артему. – Не хватало еще гастрит заработать.
Проходя мимо Олега, он невзначай провел по его спине рукой, поманил за собой Пашу и скрылся в недрах подъезда. Этот жест остался незамеченным ни кем, а вот сердце Олега пропустило удар, и щеки покрыл легкий румянец.
У подъезда их ждал блестящий на солнце темно-синий Dodge Сергея, а в нем – незнакомый представительный мужчина. Это оказался юрист Даниил. Он лишь мельком взглянул на Пашу, когда их друг другу представили, но и этого было достаточно, чтобы понять – шутки с ним плохи. Он был одним из тех людей, которых трудно запомнить: средний рост, русые волосы, невыразительное лицо. Такие как он, наверно, раньше работали в КГБ – сливаясь с толпой, они видели и слышали все, скрупулезно собирали информацию, обрабатывали и докладывали начальству. Но как бы там ни было, в его присутствии Паша почувствовал себя спокойно и уверенно.
Они подъехали к безликому современному офисному зданию, с зеркальными поверхностями стен, каких в городах пруд пруди, прошли металлоискатель в холе, поднялись на десятый этаж и оказались в просторном кабинете с длинным переговорным столом, с почтенным мужчиной во главе. Это был поверенный усопшего профессора, и с Даниилом явно был знаком, судя по вытянувшейся физиономии. Помимо него, в кабинете присутствовали: Марк, приветствующий вошедших кивком головы, дородная женщина с крашеными в темный цвет волосами и пергаментным лицом, ее адвокат: рыжая женщина с хищным выражением лица и тонкими ярко-красными губами и светловолосый парень, примерно одного с Пашей возраста, с надменным выражением лица. Пашу усадили между Сергеем и Даниилом, и поверенный приступил к прочтению завещания.
Дородная женщина оказалась сестрой покойного, которую он признал усопшей прежде себя, а светловолосый парень – ее сыном. Они с все возрастающим недоумением слушали завещание, а под конец просто кипели от негодования. Дело в том, что профессор оставил свой загородный дом Марку, а квартиру и весь капитал – Паше. Помимо завещания он успел оформить на них и дарственные. А вот ближайшим родственникам, о которых никто не знал, досталось лишь письмо.
Пока Паша удивленно хлопал глазами, а Марк, Даниил и рыжая адвокатша проверяли документы, профессорская сестра прочитала письмо и вперила злобный взгляд в Пашу. Ее губы изогнулись подобно змее, и она противным голосом зашипела:
- Да, кто ты такой, мальчишка?! И какое право имеешь посягать на то, что тебе не принадлежит?!
Пашу обдало жаром, воротничок рубашки мгновенно стал узким и блокировал доступ кислорода в легкие. Женщина перед глазами начала подозрительно расплываться. Пока он пытался взять себя в руки и вымолвить хоть слово, на плечи легли теплые ладони и успокаивающе сжали, а ровный уверенный голос произнес:
- Все документы оформлены в соответствии с законом. Если у вас есть претензии, вы в праве их выразить через суд. Но должен предупредить, что судебные тяжбы со мной обойдутся вам недешево.
- Судебные тяжбы?! – брызгала ядом сестра покойного. – Я сделаю так, что не только этот проходимец не получит ничего, но и вы попрощаетесь с карьерой!
Паша внутренне похолодел, а из глубины души начала подниматься злоба. Рыжая адвокатша бросилась успокаивать разъяренную родственницу, поверенный протирал платочком взмокший лоб. Сергей со скрипом отодвинул кресло, выпрямился в полный рост и замер каменным изваянием подле Даниила. Марк хмуро осматривал собравшихся.
- Мне ничего не надо, - уверенным голосом сказал Паша, заставив замолчать всех разом.
- Не смей прятаться в кусты! – строго заявил Марк, в упор глядя на Пашу. – Я обещал Севе присматривать за тобой, и я сдержу слово!
Снова все пришло в движение: Пашу буквально выдернули из кресла и подтолкнули к выходу, родственники вновь завопили о несправедливости, поверенный шустро принялся складывать документы. Даниил выудил из внутреннего кармана визитку и протянул адвокату оппонентов:
- Отныне все вопросы, связанные с наследством, будут решаться только через меня. Всего доброго.
Покинув офис, он обнаружил в коридоре своих подопечных. Сергей подпирал стену и изучал узор на потолке, делая вид, что происходящее его не касается, Марк, яростно жестикулируя, обещал заняться воспитанием и образованием Паши, а сам наследник, совсем хмурый и подавленный, смотрел в пол и повторял, что ему ничего не надо. Даниил оттеснил плечом академика, взял парня за плечи и слегка встряхнул, заставив посмотреть на себя. Паша поднял свои серебристые, словно зеркальная гладь, глаза и адвокату показалось, что он увидел в них свое отражение. Мгновенно забыв, что намеревался сказать, он проглотил образовавшийся ком и прошептал:
- Доверься мне. Все будет хорошо.
Темные тонкие брови сошлись домиком, на щеках проступил румянец смущения, а губы тронула легкая улыбка. Паша опустил глаза и кивнул. Даниил тоже улыбнулся, сам не зная почему, легонько хлопнул парня по плечу, и они покинули холодное офисное здание.
========== Глава 9. ==========
Ничего в этом мире не стоит на месте. Весна расцвела и показала себя во всей красе: новой зеленью, пением птиц и свежим воздухом, какой может быть только весной. На смену зеленой красавице пришло лето и порадовало обилием фруктов и овощей. Июнь выдался как никогда жарким. На протяжении нескольких недель солнце нещадно палило город и заставляло жителей прятаться в зданиях с кондиционерами. Прошедшие несколько раз дожди с сильными грозами только ухудшали ситуацию чрезмерной влажностью.
Обливаясь потом, Тёма сидел в одних трусах на диване и пытался настроить новенький кондиционер на нужную температуру. Изможденный Пушок раскинулся на кафельном полу кухни на мокрой тряпке и тяжело дышал, высунув розовый язык. Олег, так же в одном нижнем белье, копался в гардеробе, выискивая самую легкую одежду для предстоящего вечера. Музыкальный центр тихо наигрывал веселую современную мелодию.
- Готово! – выкрикнул Тёма и стал прямо под кондиционер.
Олег оторвался от своего занятия, подхватил вялого Пушка и встал рядом с сожителем. Все трое блаженно закрыли глаза, наслаждаясь прохладой. Не хватало в этот момент только Паши. Месяц назад, под неусыпным надзором Марка, после убедительных увещеваний Даниила и хорошего пинка под зад от Сергея, Паша переехал жить в квартиру профессора. Нет, сестра покойного, не отдала жилплощадь просто так, она подала в суд и мелкими глотками пила кровь из Даниила. Но тот оказался крепким орешком и знатоком своего дела – шустро оформил квартиру на Пашу, пока тот хлопал красивыми глазками, и прописал в ней. Кот и Тёма видели его пару раз, и сразу поняли, каким человеком надо быть, что бы все в жизни получалось. Да и где Серега подцепил свой коронный пронзительный взгляд, тоже стало ясным. А самого Даниила прозвали «Пашин кэгэбэшник».