- Это, уже ни в какие ворота не лезет! – заявил Олег и снова вышел из комнаты, намереваясь поставить чайник, ведь сегодняшней ночью поспать ему не удастся. – Я, между прочим, плачу за коммунальные услуги, как и все, в этой квартире и имею права на нормальный сон! – бормотал себе под нос Олег, когда из комнаты вышли ребята.
Сонный Артем взобрался на высокий барный стул и потянулся за печеньем в вазочке. Паша примостился рядом и сладко зевнул. За стеной послышалось размеренное постукивание, подсказывающее, что секс переместился на стол, где располагались игрушки Олега. Котик замер с чашкой в руках, его бледная от природы кожа побагровела от злости.
- Ты прав, - нахмурился Паша. – Надо Сереге звонить.
Олег первый схватил телефон и набрал номер, несмотря на два часа ночи. Ответил ему достаточно бодрый мужской голос. Олегу стало интересно, когда он вообще спит.
- Привет, Сереж, - затараторил Олег. – Извини, что так поздно звоню.
- Что случилось, Олег? – в голосе Сергея прозвучала тревога.
- В принципе, ничего страшного. Просто, у нас здесь Костя, - Олег задумчиво посмотрел на сонных ребят, обнимавших чашки. – Концерт по заявкам устроил.
- Если потороплюсь, успею?
- Угу.
Разговор закончился, и ребята принялись ждать Сергея, переместившись с чашками, к так и не проснувшемуся Пушку на диван. Артем разлегся на плече Олега, Олег на груди у Паши, но заснуть они даже не пытались. Через пятнадцать минут пришел Сергей, встречал его, как самый пострадавший, Котик. Сергей, со свойственным ему спокойствием, оценил обстановку и, посмотрев на Олега в упор, спросил:
- Это ведь не первый раз? – Котик потупился. – Почему раньше не позвонил?
- Не хотел тебя расстраивать, - пробормотал Олег и поднял на него свои бездонные глаза.
На лице Сергея промелькнуло удивление и сомнение. Его брови сошлись на переносице, глаза бегали по поднятому к нему сонному личику в поисках подвоха, но не находили его. Он осторожно сжал тонкую ладошку в своей руке, лоб разгладился, в глазах промелькнула улыбка. Сергей стряхнул с себя наваждение и взглянул на часы на руке:
- Засекаем время.
Ребята на диване притихли, наблюдая за парочкой в коридоре. Тёма тыкал острым локотком Пашу в бок, тот тыкал Тёму в ответ. Они оба затаились в ожидании продолжения, но к общему разочарованию его не последовало. Сергей прошел в гостиную и плюхнулся рядом с Артемом на диван, придавив черный пушистый хвост, торчащий из-под пледа. Последовало возмущенное мяуканье и ворчание, черная лапа не заставила себя долго ждать и ударила по ноге обидчика. Олег взобрался на диван с ногами и протянул свою чашку Сергею.
Чем больше времени проходило, тем больше мрачнели ребята, понимая, что «концерт» затянется надолго. Тёма заполз Паше на грудь и тихо посапывал. Паша откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза. Пушок перебрался на руки к Олегу. Они недолго возились, устраиваясь под пледом, и, в конечном итоге, свернулись в клубок возле теплого бедра Сергея. Сергей же, единственный, кого не свалил сон. Он скинул с себя пиджак и развалился в центре дивана, прислушиваясь к звукам, доносившимся из комнаты. С самого детства, в суматохе большого города, за отсутствием времени и вечной нехватки денег, он привык спать мало. Даже когда дела пришли в норму, ведь помимо развлекательного бизнеса, у него было несколько ювелирных магазинов, он не избавился от привычки спать по минимуму. А когда выдавались спокойные вечера, которых, к слову, появлялось все больше, он страдал бессонницей. И если бы дома он почитал очередного классика, больше в образовательных целях, чем для удовольствия, то в темноте, рядом с тихо дремавшими ребятами, он мог только смотреть в потолок.
Его давно перестало удивлять и ставить в тупик поведение людей. Он не искал им оправданий, не пытался понять, а просто принимал как данность. Поэтому он не привязывался к людям, видя их, как нечто временное. Так и сейчас. Поведение Кости он не воспринимал как предательство, он ничего к нему не чувствовал. Его волновали лишь его клиенты и трое мальчиков, которые могли подхватить от Кости что угодно.
Сергей почувствовал, как Олег рядом беспокойно зашевелился, а затем резко дернулся, видимо переходя в стадию глубокого сна. Цепкие пальцы схватили его бедро, а белокурая голова завертелась. Сергей придержал Котика за плечи, чтобы тот не свалился с дивана, и прошептал:
- Все нормально. Спи.
Олег успокоился, переместился Сергею на живот и, обхватив руками, снова засопел. Сергей долго держал руку навесу, не решаясь прикоснуться к теплому Котику. Из всех его мальчиков, только он вызывал в нем странное чувства теплоты и потребность защитить от всего мира. Вот и сейчас он затаил дыхание, прежде чем прикоснуться к его тонким плечам. Другой рукой он зарылся в мягкие волосы на затылке, от чего Олег повел головой и удовлетворенно вздохнул. Ему явно подходило прозвище, не хватало только умения мурчать. Сергей увереннее обнял его и прижал к себе. От приятного чувства неги его отвлекла тишина. Затем послышался звук открываемого замка и возня в коридоре с тихой руганью. Костя вышел провожать гостя, а Сергей, тем временем, освободился от теплого плена и направился к арке гостиной. Растрепанный Костя, в расстегнутой рубашке и трусах, уставился на него как на привидение. Гость ушел, громко хлопнув дверью. Костя на это даже не отреагировал, продолжая с ужасом смотреть на Сергея. Но мгновение спустя, он взял себя в руки: его лицо разгладилось, а в глазах появилось самодовольство.
- Папочка пришел меня наказать? – громко поинтересовался Костя, чем перебудил ребят в гостиной.
- Я вижу, дела у тебя идут в гору, - констатировал Сергей ледяным голосом.
- Не волнуйся, я с тобой поделюсь…
- Покажи руки, - перебил его Сергей.
Карие глаза Кости забегали. Он судорожно одернул рукава рубашки и выдавил из себя:
- Зачем это?
- Мне самому закатать тебе рукава?
Красивое, смуглое лицо Кости исказила злоба. Он выкинул руку вперед и продемонстрировал средний палец, но не ожидал, что Сергей заломит эту самую руку ему за спину и прижмет к стене. Свободной рукой он сорвал расстегнутую рубашку, явив миру исколотые до синевы руки. Сергей брезгливо поморщился, отпустил его и сделал шаг назад. Спокойным голосом, словно до этого ничего не происходило, он приказал:
- Собирайся немедленно.
- Да, пошел ты! – брызнул слюной Костя.
- Выметайся отсюда. Я не буду с тобой нянчиться! У тебя пять минут. Время пошло, - и демонстративно посмотрел на часы.
Костя знал, что церемониться с ним никто не будет, и его выбросят на мороз, в чем мать родила. Он метнулся в комнату, заметив краем глаза испуганных ребят в гостиной, выглядывающих из-за спинки дивана. Кто доложил Сергею, сомневаться не приходилось, но сожаления, жалости к себе, и уж тем более виноватым, Костя себя не чувствовал. В его душе плотно засела злоба и ненависть к окружающим его лицемерам. Все эти надежды и мечты в светлое будущее, которыми щедро потчевали себя ребята, вызывали в нем приступы брезгливости. Он не позволял себе подобного, стараясь быть реалистом. Никому ты не нужен в этом мире. Любовь и дружбу придумали идиоты. И если выгоду невозможно получить в одном месте, то ее нужно искать в другом. Костя быстро покидал в сумку необходимые вещи, выгреб все свои деньги, прихватил пару планшетов Котика, оделся и ушел, громко хлопнув дверью, даже не посмотрев ни на кого. Когда-нибудь он отомстит. Но сейчас на повестке дня стоял вопрос о ночлеге, что не казалось сложным с многочисленными знакомыми и друзьями.
Ребята на диване так и сидели, не говоря ни слова, глядя на Сергея испуганными глазами. Ледяным голосом им велели ложиться спать, а в четверг идти на внеплановую проверку к Андрею. Входная дверь захлопнулась еще раз, и ребята тихо разошлись по комнатам, сожалея о своем поступке, но тут же одергивая себя, уверяя, что все сделали правильно.
========== Глава 7. ==========
- Это великолепно! Нет. Это гениально! И я гениален! – выкрикивал Герман, бегая вокруг мольберта с изображением очередной яркой абстракции в белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, галстуке, трусах и белых носках. – Это искусство, которое ты больше нигде не увидишь за всю свою жизнь, Котяра. Тебя трахает гений, запомни это!
Олег сидел на кожаном диване, посреди полупустой студии, в одних джинсах и наблюдал за метаниями «гения» вокруг непонятной картины собственного производства. Сам Олег любил сюрреализм и импрессионизм, из современного – только стрит- арт, а такие направления как концептуализм, трансавангард, нео-, гео-, оп-, поп- и прочий «алле гоп» он не понимал и откровенно признался в этом Герману. Но тому было до лампочки. Он восхвалял только себя любимого, а если кому-то не нравились его работы, он откровенно посылал их на три буквы. Его картины, во многих европейских галереях, пользовались успехом, чего нельзя было сказать о фотографиях. Это искусство осталось за гранью его понимания, но он упорно продолжал мучить своих моделей, в том числе и Кота, заставляя изгибаться в неестественных позах, обнажаться или напяливать на себя нелепые костюмы.
Прошел месяц, с тех пор, как Костя съехал и заставил ребят вздохнуть с облегчением, хотя и с ноткой горечи. В комнате, которой Олег теперь был единственным хозяином, сделали перестановку. Костину кровать занимали мягкие игрушки, которые прибавлялись с астрономической скоростью. Тёма даже предложил сдать их какому-нибудь детскому дому, что и решено было сделать, когда их накопится побольше. Андрей их тщательно обследовал и не нашел никаких заболеваний, правда, уже через две недели, Олег прибежал к нему с огромными глазищами, полными ужаса, и потребовал немедленного внимания.
- Что случилось, объясни толком? – потребовал Андрей, откладывая телефонную трубку.
- У меня хрень какая-то, - чуть ли не подвывая заявил Олег и задрал футболку, прямо посреди кабинета главврача. – Вот!
А беда действительно приключилась, правда не смертельная – весь живот и спина Олега были покрыты мелкими, красными прыщиками и жутко чесались. Андрей глянул на все это безобразие, подавил улыбку и, поманив Олега за собой пальцем, вышел из кабинета.
- Ну, и чего ты объелся? – спросил Андрей, направляясь к знакомому процедурному кабинету.
- Ничего, - хлопал глазами Олег, не понимая о чем речь.
- У тебя банальная аллергия, так что быстренько рассказывай, что ел или пил.
- Все как обычно. Ничего нового, - уверял Олег.
Они зашли в небольшое помещение с резким запахом медикаментов, и Андрей велел снимать штаны. Кот подчинился и оперся о стол. Чем ему нравился Андрей – он никогда не позволял себе лишнего на работе, несмотря на то, что раз в неделю, по субботам, Олег проводил ночь у него. У них сложились достаточно дружеские и доверительные отношения. Хоть на личные темы и запрещалось разговаривать с клиентами, Андрей таки выпытал всю подноготную Олега: и про родителей-алкоголиков, и про нищету, и про то, как чуть не умер на улице. Сам Андрей тоже поделился своими переживаниями. Шесть лет назад в автомобильной катастрофе, вместе с родителями и сестрой, погиб его парень. Водитель-дальнобойщик заснул за рулем и на полном ходу въехал в их машину. Похоронил всех в один день. Неудивительно, что он поседел. Как он вообще справился с таким горем, Олег и представить боялся.
- Новый гель для душа, лосьоны, - перечислял Андрей, набирая лекарство в шприц.
- Пижама новая, - ляпнул Олег, подозрительно косясь на иголку. – А ты не больно колешь?
- С пижамой можешь попрощаться. На один из красителей, а может и на волокна у тебя аллергия. Ты один приехал или с Васей?
- С Васей. Ты на вопрос не ответил.
- Я хоть раз делал тебе больно?
- Делал, - ответил Олег и посмотрел на врача через плечо.
Андрей стоял со шприцом в руках и лукаво улыбался. Сделал один шаг к Олегу, обнял его поперек груди и, вдохнув запах волос, поцеловал макушку.
- Оставайся сегодня у меня, - тихим голосом попросил Андрей.
- У меня сегодня выходной, - ответил Котик, потеревшись головой о колючий подбородок.
- В субботу отгуляешь.
- А ты что будешь делать в субботу?
Котик извернулся и заглянул ему в глаза, улыбаясь уголками губ. Приятно было ощущать его тело так близко. Андрей задумчиво посмотрел на мальчика в своих объятиях, пожевал губу и кивнул головой:
- Твоя правда. Это супрастин, так что будет неприятно.
Олега снова нагнули, смазали попу спиртом и укололи. За громким «АЙ!» последовало недовольное шипение. Олег зажмурился и постарался не дергаться пока игла не выйдет из его тела. Легкий шлепок по попе и его отправили назад в машину, пока снотворный эффект лекарства не подействовал…
- Меня здесь, вообще, кто-нибудь слушает? – вернул Олега к реальности громкий возглас Германа.
- Прости, Гера. Ты ведь знаешь, я плохо разбираюсь в… этом, - слово «фигня» Олег решил убрать из контекста, дабы не оскорбить нежные чувства «гениального художника».
- Ты прав. Гениев в одном помещении не может быть больше одного, - самодовольно заявил Гера, протягивая черный бумажный пакетик Олегу. – Но ты можешь меня порадовать.
Олег взял пакет и заглянул внутрь. Содержимое, в первый момент, вызвало легкое недоумение и панику, но желание клиента – закон, и Олегу пришлось собраться с мыслями. Герман демонстративно отвернулся и пошел заряжать фотоаппарат. Натянув на себя галстук-бабочку, белые манжеты и кошачьи ушки, Олег вертел в руках маленькую анальную пробку с длинным пушистым хвостом. В подобных играх ему еще не приходилось участвовать, но осознание того, что его будут фотографировать в подобном виде, начинало возбуждать. Отбросив последние капли смущения, Олег стянул с себя джинсы и принял соблазнительную, с его точки зрения, позу – стал на колени, упершись руками в спинку дивана, прогнулся в спине, оттопырив попку, и оглянулся.
- Ге-ера-а, - позвал Котик томным голосом. – Ты мне не поможешь?
Возбужденный фотограф оглянулся на голос и увидел, как анальная пробка медленно проникает в соблазнительно-открытый влажный ротик. Розовый язычок мелькнул, облизывая резиновую игрушку. Он подошел к готовому к употреблению мальчику-Коту и протянул руку за лубрикантом, валявшимся на диване. В мягком свете ночных светильников, юное нежное тело манило своими изгибами. Зеленые глаза соблазнителя сверкали, обещая блаженство. Герман вылил немного геля на услужливо подставленную попу, услышав тихий вдох. Тонким пальцем он медленно проник в узкую дырочку, наслаждаясь зрелищем. Он входил и выходил, заставляя Олега, который действительно в этот момент походил на похотливого кота, закатывать глаза и постанывать. Посчитав, что достаточно растянул своего игривого зверька, Гера приставил пробочку к проходу и медленно ввел до упора. Котик при этом закрыл глаза, прогнулся в спине и закусил нижнюю губу – артист из него бы вышел отменный.
Настало время фотографу заняться своей работой. Оставив Кота в предложенной позе, он сделал пару снимков, заметив и проступивший румянец на скулах, и возбужденно поджатую мошонку. Он попросил свою модель подняться со спинки дивана и посмотреть на него. Котик сделал как положено, только поднес руку к губам и соблазнительно закусил пальчик. Еще пара щелчков затвором камеры, и Котик уже выгнулся на диване, вытянув руки в белых манжетах вперед, откинув голову, словно потягиваясь. Герман, с азартным блеском в глазах, неустанно работал камерой. Он несколько раз обошел Олега, заставляя то выгибаться, то прогибаться, держаться за кончик хвоста, облизывать свои пальцы и закатывать глаза. Став вполоборота, Котик потянулся к своему возбужденному члену, сочившемуся смазкой, и провел рукой. Подобная игра могла длиться очень долго, пока Герману не надоест и его возбуждение не спадет само собой, поэтому приходилось брать необузданного фотографа в свои руки, в прямом и переносном смысле.
Котик плавными движениями, стараясь не сломать игру, двинулся к фотографу на коленях, виляя задом, чтобы длинный хвост заметно раскачивался. Возбужденный Герман стоял на месте, продолжая остервенело щелкать затвором. Олег подобрался к своей жертве вплотную и посмотрел на него снизу вверх, не забыв облизнуться на камеру. Его тонкие пальцы побежали по ногам, поднимаясь к возбужденной упругой плоти, красноречиво топорщащейся через белье. Котик поднялся на колени и поцеловал его член прямо через ткань. Герман, наконец, убрал камеру от лица, и горящими глазами следил за его действиями. Тонкие руки залезли под рубашку и погладили спину, затем живот, проникли под белье и стянули его к щиколоткам. Упругий член выбрался на волю и жаждал прикосновений. Розовый язычок соблазнительно обвел тонкие губы и медленно коснулся уздечки. Плавными, уверенными движениями он путешествовал по стволу, заставляя перед глазами плясать звезды. Герман осторожно отложил драгоценную камеру и запустил руку в волосы Кота, стараясь не задевать торчащие ушки. Влажный ротик услужливо раскрылся, пропуская его в горячие глубины и Герман, закрыв глаза и громко застонав, сделал движение вперед.