— Он очень сильный, и я не знаю, что с ним сделало чертово адское измерение. Не знаю, сколько в нем осталось моего мужа, а сколько превратилось в сердитого бога. Я к тому, что он может уничтожить мир одной лишь силой мысли. Вот был бы отстой.
Взгляд Харизмы стал рассеянным — она явно обдумывала мои слова. Еще бы! Мы тут говорим о добре и зле, о свете и тьме. Переварить такое в один присест непросто.
— Мне нельзя говорить «черт».
А может, дело совсем не в этом.
— Наверное, оно и к лучшему. От чертей лучше держаться подальше. Так что даже не думай соваться в ад.
— «Проклятье» говорить тоже нельзя.
Само собой, я раздумывала, стоит ли рассказывать ребенку об адских измерениях, демонах и богах, которые способны уничтожить мир. Зато я не рассказала Харизме о девочке, которую на днях убил один из таких богов. Держу пари, тот факт, что я не подняла эту тему, обеспечит мне хотя бы один плюсик в колонке «За».
— «Задница» тоже под запретом.
— Кажется, я что-то слышу, — вмешалась миссис Бломм.
— Короче говоря, — продолжала я, — это случилось три дня назад. С тех пор я мужа не видела.
— Он просто взял и испарился?
— В буквальном смысле слова.
Так оно и было. Сжимая мне горло одной рукой, второй Рейес уперся в стену и шагнул ближе. Языки извечного пламени стелились по коже. И вдруг он вжался в меня всем телом.
Я положила ладонь ему на ребра, отчаянно надеясь, что он сделает последний шаг, и молясь, что он меня вспомнит.
— Рейес? — снова спросила я шепотом.
Последний шаг он действительно сделал. Наклонился, уткнулся носом мне в волосы и коснулся чувственными губами уха, а потом низким голосом проговорил:
— Рейес покинул здание.
Долю секунды спустя он оттолкнулся от меня и исчез в клубах дыма и разрядах молнии.
Вот так запросто — взял и испарился.
Кажется, я простояла у стены несколько часов. Взошло солнце, а дым в квартире постепенно рассеялся. Впервые за долгое время я понятия не имела, что мне делать. До тех пор, пока у меня не появилось новое дело. Я вышла на охоту, а потом приняла заказ от измученной миссис Бломм.
Харизма вскочила на ноги.
— Мне надо по маленькому.
— О’кей, повеселись там, — сказала я ее спине, потому что девчушка уже выбежала из комнаты.
Я все думала, почему же миссис Бломм ее не видит. Думала, правда, недолго. Секунд приблизительно семь. Было слишком много вещей, о которых мне предстояло хорошенько подумать, но на задворках сознания все же мельтешила мысль о Харизме и миссис Бломм.
— Говорила же! — прошептала бабушка, которая все еще пряталась у меня за спиной. — У меня в доме привидения. Вы же их видели? Видели мальчика и женщину?
— Видела, миссис Бломм, но…
Не успела я договорить, как звякнул сотовый. Пришлось лезть за ним в карман. Это было сообщение от моего дяди Боба, детектива полиции Альбукерке. Он написал о деле, над которым мы вместе работаем. Периодически я помогаю полиции. В основном потому, что мой дядя знает о моих способностях. Раскрыть дело в тысячу раз проще, если можно спросить жертву убийства, кто был убийцей. Однако текущее дело вызывало у меня гораздо больше беспокойства, чем думал дядя Боб.
Нашли два покалеченных трупа с ожогами. Вот только покалечены они были довольно странно, а ожоги обнаружились в совершенно случайных местах. Умерли эти двое не от ожогов, а от внутренних повреждений и потери крови. Их словно избили и исцарапали до смерти. Правда, судмедэксперт сказал, что нападало не животное, а человек.
А может быть, как подсказывал мне внутренний голос, такие травмы мог нанести бог в человеческом теле. Злющий бог, созданный из молний, дыма и быстровоспламеняющихся штуковин. Таких, как его характер, например.
От тревоги внутренности завязались в узел, и загорелись щеки.
В сообщении дяди Боба было всего два слова: «Успехи есть?». «Пока нет», — ответила я.
Наверное, не такого ответа он ждал, но другого у меня не было. Я подключила все свои ресурсы, но никто из живых и мертвых ничего не знал об этих убийствах.
Я повернулась к миссис Бломм и заметила, что одна из бигудюшек раскрутилась и вяло повисла над ухом.
— Миссис Бломм, — начала я тихим голосом.
Бабушка заглянула мне в глаза из-за моего плеча.
— Мне очень жаль, но вы правы. В вашем доме действительно обитают привидения. Точнее одно.
Тяжело сглотнув, она кивнула.
— Вот только привидение — это вы.
Выпрямившись, она с любопытством уставилась на меня:
— Не поняла.
— Вы умерли тридцать восемь лет назад.
Миссис Бломм моргнула, и я дала ей время все понять и обдумать.
Пару минут она смотрела в пол, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, а я наконец продолжила:
— Не сразу, но я все-таки нашла свидетельство о вашей смерти. Муж нашел вас без сознания на полу в кухне. Обширный инсульт. Через год он тоже умер. Практически день в день.
Снедаемая горем, миссис Бломм прислонилась спиной к стене. У меня в груди все сжалось, и я взяла ее за руку.
— Мать и сын, которых вы видите…
Не глядя на меня, она кивнула.
— Это ваши внучка и правнук. Смотрите.
Я показала на стену, где висело выцветшее фото миссис Бломм с мужем.
Она медленно поднялась на ноги и подошла к огромному камину, над которым на полке стояли изображения всех поколений Бломмов, а теперь и Ньюэллов. Дом оставили в семье и периодически ремонтировали в течение многих лет. Именно здесь росли все новые поколения детей семейства Бломм.
Ко мне миссис Бломм вернулась со слезами на глазах.
— Я понятия не имела…
— Знаю. — Я подошла ближе. — Такое случается гораздо чаще, чем можно подумать.
Печальная улыбка переросла в едва слышный смех.
— Вы можете перейти через меня. Наверняка у вас уйма родственников, которые вас давно заждались. Включая и вашего мужа.
— Он ведь не женился после меня? Он всегда грозился взять в жены Салли Данфорт, если я умру первой. И ведь знал же, что эту женщину я на дух не выношу. Она стащила у меня рецепт соленых огурчиков и выиграла приз на ярмарке.
— Быть того не может! — в ужасе прошептала я.
— Я бы об огурчиках врать не стала, мисс Дэвидсон. Это вам не шутки.
Я улыбнулась:
— Нет, миссис Бломм, ваш муж больше ни на ком не женился и умер в одиночестве.
— Вот и хорошо. Так ему и надо. Ужасный был человек.
По морщинистой щеке скатилась слеза, и миссис Бломм отвернулась.
— Держу пари, он был глубоко несчастен.
Постепенно до нее доходила реальность, и внезапно на первый план вышел внешний вид. Разгладив на себе халат, миссис Бломм проверила бигуди.
— Господь всемогущий! Куда я подамся в таком виде?!
— В смысле? Вы прекрасно выглядите.
— Чушь!
Она снова разгладила халат, но вдруг что-то привлекло ее внимание, и она посмотрела на дверь, ведущую в коридор.
К нам вернулся Чарли. Снова с игрушками и крекерами.
Я подалась ближе к миссис Бломм и шепнула ей на ухо:
— Это Чарли Ньюэлл, ваш правнук.
Она прикрыла ладонью рот, и на глаза опять навернулись слезы.
— Господи, ну разве он не красавец?
— Еще какой! А еще у вас есть правнучка. Харизма.
Найдя стул, миссис Бломм обессилено села, и я поняла, что мне до нее не достучаться. Ни за какие коврижки она не бросит этих детей на произвол судьбы. Им ведь просто необходимы дисциплина и порядок, но главное — их нужно хорошенько разбаловать.
— Можно мне остаться подольше? Поприсматривать за ними?
Я присела у ее ног.
— Конечно.
В конце концов я пошла прощаться с миссис Ньюэлл, одинокой матерью с двумя любознательными детьми на руках, и поблагодарила ее за понимание.
— Вы… ну… вступили в контакт?
Она благосклонно впустила меня в дом, и подобная открытость по-настоящему удивляла. Вот почему в голову закрались подозрения, что она тоже может обладать сверхчувствительностью.
— Да. И вы были правы. Это ваша бабушка, миссис Бломм.
Задумчиво улыбнувшись, нынешняя хозяйка дома рассеянно вытерла руки о кухонное полотенце.
— У меня только один вопрос, — продолжила я и махнула в сторону коридора. — Зачем Чарли соусник?
Она рассмеялась и пожала плечами:
— У некоторых детей есть защитные одеяльца. А у некоторых — соусники.
Я тоже рассмеялась:
— Это надо на футболке написать.
Мне все не давала покоя мысль, почему миссис Бломм видит внучку и правнука, но в упор не замечает правнучку.
Ну что ж, подумаю об этом в другой раз.
Объяснив миссис Ньюэлл, что ее бабушка планирует здесь задержаться (причем этот факт женщина приняла с немалым энтузиазмом), я ушла. Дел было по горло. Кроме прочего, мне предстояло раскрыть два убийства и выследить норовистое божество. Но сначала надо поприставать к «охотнику за головами».
Глава 2
Мне не нужна симпатичная внешность.
Мне нужен потусторонний и местами угрожающий вид.
Половину того времени, что я проторчала в доме Ньюэллов, у меня урчало в животе. Три дня я толком не спала и почти не ела. Беспокойство вытесняло всякий голод.
Однако впереди ждала долгая ночь, поэтому пища была просто необходима. Заскочив по пути в «Мачо Тако», я заказала три такитос с дополнительной порцией сальсы и мексиканский латте с дополнительной порцией взбитых сливок. Как по мне, любая стоящая еда стоит того, чтобы к ней прилагалась дополнительная порция чего-нибудь. После этого я направилась в другой конец города, где находился дом не в меру раздражительного «охотника за головами». Хорошо хоть, ночью на дорогах почти не было машин.
Я ехала на восток по улице Менол и едва успела откусить кусочек, как вдруг у меня появился попутчик — мертвый тринадцатилетний гангстер по имени Ангел. Между прочим, тоже крайне раздражительный. Мы познакомились через десять лет после его смерти, но очень быстро подружились. А теперь он был моим лучшим (и единственным) детективом. Короче говоря, Ангел появился на пассажирском сиденье Развалюхи, она же мой вишневый джип «вранглер», во всей своей гангстерской красе. Надвинутая на самые брови красная бандана, грязная футболка и зияющая рана на груди.
Во внезапных появлениях Ангела нет ничего необычного. Как правило, он появляется как, когда и где пожелает. Но на этот раз все было как-то странно и зловеще.
Нарисовавшись в Развалюхе, он тут же отвернулся к окну, сгорбился и не сказал ни слова. Серьезно — не издал ни единого звука. А притихшим Ангел бывает, только когда расстроен, пытается что-то скрыть или тайком высматривает на горизонте очередную симпатичную барышню. Поскольку симпатичных барышень в поле зрения не было…
Прекрасно понимая, что для такой ситуации необходимо все мое внимание, я заехала на стоянку у небольшого торгового центра, где, кроме всяких магазинов, можно найти маникюрный салон, спортзал, кондитерскую (почему, блин, я не знала, что она тут есть?!), еще один спортзал, кафешку с гамбургерами и даже ясновидящую. Кстати, только ее салончик и был сейчас открыт. Должно быть, она знала, что мы приедем. Жуть какая!
— Итак, — пробубнила я с набитым ртом, — какой гад посмел испортить тебе настроение?
Ангел даже не повернулся. Ну точно — расстроен. Если он что-то скрывает, то намеренно смотрит мне в глаза, надеясь таким макаром обвести меня вокруг пальца. В его защиту стоит сказать, что погиб он слишком юным.
— Я не могу его найти, — разочарованно проговорил наконец Ангел.
— В этом нет твоей вины, солнце. Я тоже не могу его найти, потому и попросила тебя поискать.
— Ты не понимаешь. — Он поерзал, но по-прежнему смотрел в окно. — Я его чувствую, а найти не могу.
— Что именно ты чувствуешь? — спросила я, ощущая, как по спине ползет страх.
Если Ангел чувствует то же, что и я в последние три дня, то нам всем может грозить полный абзац. И под «всеми» я имею в виду всю человеческую расу.
— Ярость, — еле слышно отозвался Ангел.
Ну да. Нам всем крышка. И все же Ангел ни в чем не виноват. Если кто и виноват, то только мой дубоголовый муж. Потому что на себя всю ответственность я уж точно, черт возьми, брать не стану.
Наконец Ангел повернулся ко мне. В тусклом свете сияли карие глаза, а юношеский пушок на лице казался темнее.
— Вопрос вот в чем, mija[2]: что ты будешь делать, когда все-таки найдешь его?
— Ты прав, — выдавила я, хрустя едой, — это тот еще вопрос.
— Если у тебя имеется план, самое время претворить его в жизнь.
Проглотив очередной от души сдобренный сальсой кусочек, я уставилась на Ангела с отвисшей челюстью.
— Чувак, ты только что произнес слово «претворить»? Да еще и использовал его в предложении? К тому же, правильно?!
— Пошутить решила?
— Это мощное и крутое слово, дружочек.
— Ay, dios mio[3]! — Ангел опять отвернулся к окну, но я чувствовала, что груз на его плечах стал чуточку легче. — Так ты мне скажешь, что за фигня творится, или как?
— Скажу, только не сейчас.
— А когда?
— Сначала поговорю с Гарретом. Он поймет, что нужно делать. Как только что-нибудь узнаю, сразу тебя позову.
Ангел кивнул, как будто согласился на мои условия. Просто кивнул и не стал спорить и убеждать меня в необходимости раздеться. А значит, что-то тут неладно.
— Солнце, что случилось?
Он пожал плечами и опять уставился в окно.
Я коснулась холодной руки Ангела. Так и не взглянув на меня, он перевернул руку ладонью вверх и переплел наши пальцы. И этот, казалось бы, простой, обыденный жест меня по-настоящему ужаснул. Я понимала, что Рейес может стать огромной проблемой, что случившееся может все изменить, но никак не ожидала, что все это так повлияет на Ангела.
Стиснув зубы, я приготовилась услышать то, чего слышать не хочу, и спросила:
— Скажи мне вот что, Ангел. Рейес может хладнокровно убивать? Думаешь, он на это способен?
Ангел взглянул на наши руки.
— В том-то и беда, corazón[4]. Может ли Рейес убивать? Еще как может, черт возьми. Но только ради того, чтобы защитить тебя или Пип. А вот может ли убивать Рейазикин? — Прикусив губу, Ангел снова отвернулся к окну и сказал так тихо, что я едва расслышала: — Миллионами.
***
Когда я добралась до дома Гаррета, часы показывали час ночи. И, кажется, тридцать восемь минут.
Своупс наверняка спал, и именно поэтому я не поехала к нему раньше. Я ведь прекрасно понимаю, какую кашу заварила, а так мне удастся застать его врасплох. Расскажу ему, что случилось с божественным стеклом, дымом и сердитым богом, а Гаррет будет слишком сонным и дезориентированным, чтобы устроить мне головомойку. Беспроигрышный расклад.
Из всех моих друзей Гаррет Своупс очень неохотно принимал правду. Но, как только смирился с тем, кто я такая и что умею делать, стал ценным ресурсом. А еще он оказался потрясающим исследователем. До того как он начал копаться в старых текстах и расшифровывать древние пророчества, я понятия не имела, что он умеет читать.
Прихватив кексы, которые я стащила из квартиры Куки (подруга живет прямо напротив, а у меня есть ключи), я прошла по подъездной дорожке, вытащила ключ с ярлычком «Тайный ключ от дома Гаррета, только никому!» и открыла дверь.
О существовании ключа Гаррет не знал и даже не давал согласия на то, чтобы я его сделала. Поэтому, когда в прошлый раз я пользовалась этим ключом, пришлось сказать Своупсу, что я взломала замок. И дурачок мне поверил. На самом деле я умею взламывать замки, но на это уходит уйма времени. Такие дела сложнее, чем кажутся на первый взгляд.
Чтобы не заблудиться в суровых пейзажах логова Гаррета, я включила фонарик в телефоне. Повсюду валялись книжки, бумажки и всякая мужская дребедень. Еще я заметила пару пустых бутылок из-под пива и наполовину пустую бутылку вина. С каких пор Своупс балуется винишком?