— Следи за языком. За некоторые слова можно ещё и не так огрести — от нас обоих!
Лунь вздохнул, забирая полный стакан у принца, а владыка, раскупоривая вторую бутыль, — для ассортимента — вдруг тихо рассмеялся, болезненно морщась и придерживая кусочек только что созданного льда на переносице.
— Нет, Жан, а он прав ведь! Что касается первого раза из–за женщины — правда. Раньше же как–то делили? Хотя случалось, и не раз, — была твоя, стала моя, и наоборот. Теона, Сариш, Хагарна, Алирана… Я сейчас всех и не вспомню!
— Вот не надо мне Алирану приписывать! То, что бегала за мной — спорить не буду, но остановилась она на твоей постели, — и заметь — сама!
— А Теона? Хорошая была девчонка!..
— Почему была? И есть. Замуж вышла, родила.
— Только долго не могла определиться, кто ей милее… Ты, я, или тот охранник.
— Так она за охранника того, по–моему, замуж и вышла.
— Правильно… Замуж надо выходить за нормальных людей, — Леонелль с трудом выкручивал штопором пробку.— А Хагарна? Чем прекрасная маленькая чертовка не угодила вашему высочеству?
— Надоела. Умная, красивая… Но скучная. У неё же всё по книжкам, и непременно всё должно соответствовать её представлениям. А я так не могу. И в постели — одно и то же! А ещё после этого возмущалась, что я ей мало внимания уделяю!.. — возмутился лессканский принц.
— Скучная… Да. Есть такое.
— Женить вас обоих надо срочно, — вынес свой вердикт Лунь. — Пока ещё есть чем жениться! Одному уж больше тридцати, второй на подходе. Молодость–то не вечная… Хоть бы наследников наделали тогда, что ли…
Друзья молча переглянулись. Леонелль отвернулся первым, уставившись в окно. Создание семьи до недавнего времени для него было скорее вынужденной необходимостью, чем искренним желанием. Но с появлением драккерийки всё изменилось. Пар они выпустили, но соперничать вряд ли перестанут. И это понимали оба.
— А сам-то почему холостой? — нарушил тишину Жан.
— Дык у оборотней свадьба — дело редкое. Да и есть вроде у меня женщина–то…
— Что не мешает тебе ходить по другим, — Лео насмешливо поднял стакан, тостуя в воздухе.
—Другие — то нужда. Женского тепла–то оно завсегда хочется. Не будешь же с собой таскать везде свою. Жанко, а вот ты женишься — и что, запрёшь свою любимую принцессу во дворце, а сам, как всегда, по любовницам? Или с собой будешь возить, как багаж? Ты ж воин — походы, сражения — у тебя это в крови! Неужели осядешь где–нибудь?
Воевода тяжело вздохнул.
— Идёт война. Пока зима — не так активно. Что будет потом, я не знаю. Но во дворце мы жить не будем. И кстати, о любовницах… Лунь, вот ты же всегда рядом — видел когда–нибудь, чтобы у меня две одновременно было?!
— Да что я, свечку, что ли, держал? Они на тебе сами виснут гроздьями — зависть берет, а уж с кем ты там из них тешишься — я в душе не ведаю… Может, со всеми — не зря ж про тебя слухи ходят! — Лунь добродушно ухмыльнулся.
— А его высочество у нас сильно избирательны, — ехидно подколол Леонелль, откинувшись на спинку стула и задрав ноги на стол. И потянулся за новой порцией спиртного. Не дотянувшись до бутылки рукой, лениво позвал её жестом, и та послушно скользнула по столу в руку мага.
— У тебя зато всё без разбора… — не остался в долгу друг, устраиваясь полусидя на диване возле камина.
— Нет… У меня только самые лучшие! Просто иногда их слишком много… Но я не виноват — они же все такие красивые!.. — попытался улыбнуться Лео, вновь мрачнея на глазах. Кому какое дело, что ни одна из фавориток за последние два месяца так и не смогла толком отвлечь владыку от мыслей о его ученице?.. Всех отсылал обратно в комнаты, регулярно выслушивая обречённые, растерянные и откровенно бунтующие мысли прелестных девиц, которые в былое время вполне отвечали амбициям его величества. Отсылал и перекидывался милым пушистым зверем, чтобы хоть немного почувствовать ласки и любви той, от которой не хотелось отходить ни днём, ни ночью.
Взгляд оборотня упал в угол, и он нетрезвой походкой двинулся туда.
— Величество! Не против?.. — он потряс выловленной оттуда новенькой, но расстроенной гитарой.
— Да валяй… — лениво отмахнулся владыка, развалившись на стуле.
Лунь с грохотом отодвинул стул от стола, сел, подкрутил колки на слух… Прошёлся пальцами по струнам, пробуя их жёсткость и высоту. И весело запел:
— В морском порту Далира плачет — нет рыбы, денег, моряка.
Есть красота, а это значит, что вдовья доля нелегка.
Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, моряка! Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, нелегка!
Далира, приоткрой мне сердце, а хочешь — ножку оголи!
И я в твою ворвуся дверцу, все возмещу потери.
Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, оголи! Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, не терпи!..
***
Уже почти засыпая у себя в комнате, я читала учебник по знахарству. Вестей от Жаника так и не было, а переживать, как они там поговорят, уже устала. Поэтому попыталась просто довериться мужчине, как он и просил, и занять себя чем–то, пока он не вернётся. Перед Лео было очень стыдно, и сердце сжималось от мысли о том, что я обманула его. Но разве я виновата, что Жан вызывает у меня такую бурю чувств, совершенно не прилагая для этого усилий? Да, я толком его не знаю. Да, он мало ухаживал. Но так получилось! И всё равно я виновата. Разве Лео заслужил всё это?.. В коридоре послышался грохот, ругань, звуки борьбы и что–то явно тяжёлое бухнулось о мою дверь! Я замерла, прислушиваясь к звукам женского протестующего голоса и чьего–то тяжёлого сопения… Девушка явно была против, но вот кто?! И не на моей же двери!..
Я вскочила, быстро натянула халат и, подбежав к двери, рванула ручку на себя. В комнату практически ввалились Ранитиэль и… сильно располневший и нетрезвый Жан!.. У меня сначала в груди всё сжалось от ужаса и шока, но когда Рани, обретя возможность отступить, освободила руки и зарядила звонкий шлепок по такому знакомому лицу, я поняла, что это, скорее всего, его брат… Тот самый, который тискал меня на балу!
Кирмегетт перевёл взгляд на меня, и я увидела в его глазах торжество и ликование! Он втолкнул Ранитиэль вглубь комнаты, закрывая за собой замок на ключ, торчащий из него. Кошмар из прошлой жизни вновь зашевелился наяву… Рани швырнула в него каким–то заклинанием, но оно отскочило, сметая её саму на пол. Она ударилась об угол кровати и не шевелилась.
— Ну а ты что стоишь, детка? — он поймал меня за руку, притягивая к себе, — иди ко мне, приласкаю!
И прижал к себе, грубо сдирая халат, давая власть рукам. Я завизжала!
Только не это! Нет!.. Ни за что и никогда!..
Загорелись руки, я поддала коленкой, как в старые добрые времена! Страх и злость смешались в какую–то гремучую смесь. Он согнулся от боли, зажимая в паху самое мерзкое, что есть в мужчине. А я отбежала к окну, прижимая к груди лямку разорванной сорочки…
Если на нём какой–то отражающий артефакт, или защита того же характера, что и на мне, значит, всё, что я использую против него — отразится в мою сторону! А памятуя защиту Нэла — ещё и умножится… Но вот единственное, что НЕ могло причинить мне вред, даже будучи умноженным — мой огонь. Но если я воспламенюсь, то одежда сгорит… Я с ужасом смотрела на распрямляющегося гиганта — ростом он был поменьше Жана, но разница была не существенна!
— Ммм… Обожаю, когда женщины сопротивляются! Покричи ещё, детка! И помни, если причинишь мне вред — я твоему «жениху» вполне официально откажу в союзничестве. Так что убери свой огонь и не дёргайся, стерва! — он кинулся на меня, рывком разворачивая спиной к себе и срывая остатки одежды, избегая моих пылающих рук. Самый ненавистный звук, преследующий меня в ночных кошмарах, раздался среди шума возни — звук щёлкающей пряжки мужского ремня! В глазах потемнело… Только…
Чувства внезапно обострились, зрение обрело более широкий диапазон, хоть и в более красных тонах… И запах… Такой сладковато–горький запах… Страх! Я горела вся, носясь за своим мучителем по комнате, — одежда на нём местами уже сгорела, а я жаждала мести — злой, лютой мести! Сжечь, сжечь, сжечь!.. За всё, что причинил Ранитиэль, за всё, что причинил уже мне!
— Shai tue siatta ish!.. (Драк. «сейчас ты умрёшь!.. »)
Грохот, звук удара о дерево, снова грохот… Дверь вместе с косяком легла вовнутрь комнаты. Ворвавшиеся ледяной маг в боевой ипостаси и здоровенный воин мгновенно оценили обстановку. Мечущийся в пламени здоровяк был загнан в угол магом, который, сверкая ярко–льдистыми глазами, с искажённым от гнева лицом, жестом сдавил его горло и приподнял по стенке!
Я удовлетворённо наблюдала за действием этих незнакомых людей, медленно приближаясь, плывя в нескольких сантиметрах над полом, и шептала:
— Siatta!! Siatta, muerrah!.. (Драк. «Умри, умри, падаль!..»
— Просто выруби его!.. — закричал воин…
Ледяной маг разжал пальцы, так и не касавшиеся тела, и король Лесскана повалился бесчувственным куском мяса на пол.
Я кинулась к нему — меня не устраивал такой ход событий. И хотя я не очень поняла, о чём они говорили, но это меня мало заботило. Я должна его убить!
Воин неожиданно перехватил меня рукой поперёк туловища, сначала слегка отбросив опасливо назад, тут же удивлённо воззрившись на свои руки. Мне тоже было странно видеть, что вреда ему своим огнём я не причинила, но… Здоровяк ещё дышал! И это нужно было срочно исправить!.. Я вдохнула воздуха в грудь и выдохнула струю огня! И с возмущением обнаружила, что ледяной маг встал на моём пути, рассеивая огонь о невидимый щит!
А воин, повторив свои нехитрые манипуляции уже без страха быть обожжённым, выловил меня, когда я снова бросилась в атаку, и прижал к себе. Я отбивалась, но он был намного сильнее — и это злило! Но причинять ему боль намеренно нельзя. Табу. Оставалось только снова брыкаться и пытаться выскользнуть, пытаясь достать огненным дыханием до недотрупа!
— Успокой её, иначе это сделаю я! — зло крикнул маг.
Воин силой повернул моё лицо к себе. Почему, зачем он это делает?! Кто он? Почему себе это позволяет?!
— Drack–Hassi! Sear arn mei!.. («Драк–Хасси! Посмотри на меня!..»)
Я дёрнулась ещё раз, понимая на этот раз всё, что он говорил. Настороженно посмотрела в серые, с голубым оттенком глаза. Дёрнулась снова, но уже без былого энтузиазма. Не выпустил. Ещё раз… Не сводя напряжённого взгляда. Почему–то я не могла проигнорировать его слова. И его взгляд будил в крови что–то, против чего я была абсолютно бессильна!
От него пахло не так, как от того, другого, что на полу. Пахло одеколоном, алкоголем, травами, злостью, тревогой и… Нежностью?! А ещё он пах чем–то знакомым, что заставило в груди зашевелиться в ответ… Так странно. Я не понимала, была сбита с толку… Что–то изменилось внутри меня. Я вдруг стала слабеть, и почувствовала пальцами ног, а затем всеми ступнями, мыски его ботинок. Он сорвал покрывало с постели и накинул на меня, подхватывая на руки. А мне уже было всё равно…
Глава 2. С милым рай в загородном доме
Я открыла глаза. Утренний свет пробирался сквозь окошко с милыми занавесочками. Вот только где я — было совершенно непонятно. Самая обычная, хотя и добротная мебель, двуспальная кровать, комод, шкаф, кресло…
Было прохладно, несмотря на огромное одеяло и плед сверху, подоткнутые под ноги. Я заглянула под одеяло и поняла, что на мне ничего нет… Так. Паника — дело нехитрое. Я не знаю, где я, не помню, как сюда попала, и на мне нет одежды!.. В животе заурчало. Ах да, дорогой, тебя ещё не хватало в списке катастроф!..
Дверь тихонько приоткрылась и явила красавца–мужчину. Кажется, только что одной катастрофой стало больше. Высокий, широкоплечий, темноволосый, в тонкой шерстяной рубашке и брюках чёрного цвета…
Сказка, а не утро.
— Ты уже не спишь?
Я молча смотрела на него. Такая красивая улыбка… Но мой нос замёрз, и я решила проблему кардинально — нырнула с головой под одеяло, пытаясь заодно вспомнить хоть что–то. Вспоминалось с трудом.
Я слышала мягкие шаги и поскрипывающие половицы. Почувствовала приминающуюся рядом постель. Огонь, крики, гадкая рожа, почему–то сильно похожая вот на этого красавца… Голова шла кругом, паника была на низком старте. Да ещё и холодно так, что озноб бьёт!
Совсем рядом было большое тёплое тело — это чувствовалось сквозь одеяло. Разум подсказывал, что ещё ни одно подобное тело не приносило ничего хорошего. Но спина уже согревалась — в отличие от противоположной части… Конфликт разума и тела пришлось решать в несколько этапов. Для начала — развернуться. Затем полностью отвоевать одеяло в безраздельное пользование — мне это даже удалось! Лежащее рядом огромное тело не возражало, скорее, принимая добровольное участие в передаче собственности. С последним этапом было сложнее. Вот источник тепла, вот мерзнущая я, — казалось бы, решение очевидно. Но разум вопиял, категорически протестуя.
Жан осторожно приоткрыл верх одеяла, встретившись взглядом с его обитательницей.
— Родная, тебя оставить в покое?
— Смотря, что ты собираешься делать, — настороженно буркнула я, косясь на вожделенный источник тепла.
— Хотел предложить горячий завтрак. А что, есть варианты?
Обитатели недр норы из одеяла смущённо нырнули поглубже.
— Малыш, я так не понимаю. Конкретизируй ответ.
— Я замёрзла, хочу есть и ничего не помню о том, как сюда попала, и где моя одежда…
Он лучезарно улыбнулся, осторожно выкапывая меня обратно.
— Меня ты хотя бы помнишь? — насмешливый тон.
Источник уютного тепла напахнул совсем близко, и я сдалась, уткнувшись холодным носом в горячую мощную грудь. Хорошо–то как!..
— Драккати, это не ответ, родная…
— Я помню тебя, Жаник… — сказала и стыдливо осеклась, удивившись непривычно нежной интонации собственного голоса. Просто выразить нежность интонациями у меня получалось редко, а тут само вырвалось!
Мою макушку поцеловали.
— Я тебя отнесу вниз, хорошо? Там теплее, и завтрак стынет. Горячая вода ещё есть, можешь умыться. Из одежды ничего предложить не могу пока, но с этим что–нибудь придумаем. Молчание — знак согласия.
И прежде, чем я успела хоть что–то возразить, меня вместе с одеялом сгребли на руки и понесли вниз. На лестнице стало неуютно, и я инстинктивно высунула одну руку из одеяла и уцепилась за его мощную шею. Он перехватил меня поудобнее и спустился уже окончательно вниз. Здесь и правда было гораздо теплее. Просторная комната, поделённая на две части. В одной — большой очаг и маленький стол на четыре человека, а в дальней части — пара кресел и уютный диванчик перед камином — его я заметила мельком. Но меня отнесли в боковую комнату, оказавшуюся ванной. Тазик для умывания, деревянная бадья типа ванны и — о, чудо, — настоящий туалет! И никаких побегов на мороз! Ура!..
— Я могу дать тебе свою рубашку, другого всё равно пока ничего нет, — он поставил конструкцию из меня и одеял на деревянный прохладный пол.
— Хорошо, только и на ноги, пожалуйста, что–нибудь…
— Я поищу.
Дверь прикрылась, оставляя меня наедине с позабытым деревенским чудом сантехники. В кувшине была горячая вода, и я с наслаждением умылась. С сомнением покосилась на ванну… Понежиться в тёплой воде сейчас было очень соблазнительно. Вот только где взять воду?
В дверь тихонько стукнули костяшками пальцев.
— Кати, можно?
— Нет!.. — я подхватила плед, закрываясь им. С одеялом возиться было некогда, а вот в плед вполне можно было завернуться. — Теперь можно…
Он вошёл, держа в руках белоснежную рубашку и чистое махровое полотенце. Объяснил, как включается вода. Здесь ещё и водопровод имеется, к которому я так привыкла в замке! Ещё бы знать, что это за место…
— Жааан… А где мы?
— Это лессканский пригород, один из моих домов. Позже всё расскажу.
И вышел! Ладно… С этим тоже разберёмся. Позже, так позже.
Набрала воды и минут пятнадцать отмокала в ванне. Я бы провела там и больше времени, но желудок недвусмысленно дал понять, что его хозяйка — негодяйка. Поэтому голову пришлось мыть быстро — благо выбор шампуней и мыла хоть какой–то был. Не мой арсенал в Весигаре, конечно, но могло быть и хуже!