Замечательный день, думал Эстегард, медленно поднимаясь к себе. Вкус жизни особенно остро ощущаешь, постояв на краю могилы. В этом нет ничего удивительного, чтобы понять эту истину, не обязательно стареть. Но одно дело – риск в бою, и совсем другое – долгая, изматывающая болезнь. В выздоровлении своя, особенная прелесть – когда дышать становится легче, и холодный воздух не режет грудь, а льется в нее пьянящим молодым вином. Когда уходит постыдная слабость, и лестница перестает казаться препятствием непреодолимей крепостной стены. Когда, засыпая, веришь, что утром проснешься. Что доживешь до весны, до возвращения сына, до свадьбы дочери.
После подъема по лестнице все-таки пришлось отдохнуть. Старый барон сидел в кресле у камина, пил, как посоветовала Сюзин, горячее вино, и думал о том, что Грегор стал бы для его дочери хорошим мужем. Да и ей будет лучше за хозяйственным человеком, предпочитающим собственные земли бурной и суетной столичной жизни. Пожалуй, пора спросить у Грегора прямо, верно ли барон Лотарский понял те знаки внимания, которые барон Ордисский оказывает его старшей дочери.
Грегор затеял разговор первым. Неудивительно: он смолоду отличался редким даром выбирать нужное время. Для разговоров, боя, любви…
Они сидели в столовой после ужина, вдвоем, потягивали вино и молчали. В жизни барона Лотарского мало было людей, молчать с которыми он любил. Грегор относился как раз к таким.
Еще такой же была Грейна…
– У тебя славная дочка, – тихо сказал Грегор. – Необыкновенная. То есть, извини, конечно, обе они у тебя славные, но я сейчас о Сюзин. Я говорил тебе, что с ней рядом становлюсь мальчишкой? Я очарован и влюблен. Ты разрешишь мне просить ее руки?
– Я рад, – честно ответил Эстегард. – Но, друг мой, Грегор… Понимаешь, Сюзин так недавно со мной. Честно сказать, она только-только перестала запинаться на слове «отец». Я не смогу приказать ей. Добейся ее сердца, Грегор, и я буду счастлив отдать ее тебе.
Губы Грегора тронула довольная улыбка.
– Я не ждал другого ответа. Спасибо, Эстегард. Я и не подумал бы брать ее за себя без любви. Она не из тех куриц, что готовы смириться с родительской волей, забыв о собственных чувствах. Да мне и самому хочется получить ее всю – не только тело, но и душу. Иначе как я смогу сделать ее счастливой?
– Из вас получится отличная пара. Я желаю тебе удачи, Грегор.
Барон Ордисский подлил в кубки вина:
– За удачу и за любовь! Пусть Звездная дева будет к нам благосклонна.
В камине трещал огонь, за окнами свистела разгулявшаяся к ночи метель, а наверху сидела в своей комнате Сьюз, завернувшись в одеяло и глядя на букет осенних звезд, желтых и белых. Острые лепестки-лучики все еще были свежими, как вчера сорвали.
– Пусть Звездная дева будет к тебе благосклонна, – прошептала Сьюз. Вздохнула и легла. Она устала за день. Хотя ездить верхом ей понравилось, а барон Грегор и в самом деле оказался хорошим учителем. Сьюз улыбнулась, засыпая: надо скорее научиться скакать по-настоящему. Тогда можно будет доехать до деревни, а то и к Зигмонду в гости напроситься. Зима такая долгая, и ждать до весны так тоскливо…
***Жаркие, наполненные запахом крови ночи. Слишком яркие, ослепительные дни. Рихар успел уже забыть, каково это – жить под солнцем мертвых, Старухиным солнцем. Когда солнечный свет – тусклый, зимний, сумрачный – обжигает огнем. Когда ты силен и быстр, но плата за твою силу – чужая кровь.
Рихар не собирался платить. Он так счастлив был вернуться к людям, снова говорить и смеяться, есть обычную еду, девчонку за руку держать! Он выдержит. Никогда, ни за что не станет снова ночной тварью!
Силы у Рихара было не слишком много, зато упрямства хватало. Нестись к дому по прямой, не останавливаясь, не подчиняясь навязчивому желанию охоты. У Старухи нет власти над теми, кто любит и любим – до тех пор, пока они сами, смалодушничав, не отдадут себя в Ее руки. Собрать всю волю в тугой узел, стянуть накрепко памятью о тех, кто его ждет – о людях. Заглушить шепот Хозяйки тьмы звонким смехом Динушки.
Помнить, что ты человек.
Кода внизу замелькали знакомые места, Рихар чуть не зарыдал от счастья. Он с трудом поборол искушение свернуть к замку Лотаров. Там накормят, там можно отдохнуть. Сьюз и старый барон рады будут добрым вестям о сыне и брате. А уж Динуша как обрадуется! Но он потеряет время – кучу драгоценного времени.
Поэтому Рихар только издали посмотрел на башни родового гнезда баронов Лотарских. Подавил вздох. Подбодрил себя: совсем немного осталось. Уже этой ночью он будет у своих! Дома…
Рихар поднялся выше, поймал попутный ветер и полетел дальше. Замок Ульфара – их замок, их новый дом – тянул его, как тянет волка след подраненной добычи. Рихар уже чуял близость своих, незримое тепло стаи, властную силу вожака. Надвигалась ночь, дарующая силы, спасение, возможность продержаться еще немного. Хотя Рихар совсем не был уверен, что продержится – до конца.
И тогда он позвал. Кинул беззвучный вопль туда, где его услышат свои, услышит Вожак. Он отчаянно нуждался в помощи. Он выбился из сил за этот долгий путь, за дни и ночи беспощадной гонки. Он с ума сходил от голода, жажды и усталости.
Обидно будет свалиться в шаге от дома. Но если его встретят, найдут, подхватят…
Его нашли, когда он, почти теряя сознание, по крутой спирали спускался к земле. Мелькнула черная тень, на мгновение заслонив падавшее за кромку горизонта алое солнце. Крепкие руки подхватили, Рихар расслабился, ощутив опору. Вдохнул, жадно вбирая запах вожака, такой знакомый и успокаивающий. Он сумел. Добрался, справился. Теперь он имеет право отдохнуть.
Хотя бы до замка. Там нужно будет скорее рассказать, с чем столкнулся в землях Герейнов молодой барон Лотарский. А потом… потом, подумал Рихар, я буду спать. Несколько дней кряду.
Рихар счастливо вздохнул и закрыл глаза.
Очнулся он от вкуса воды на губах. Восхитительной, холодной, пахнущей чистотой и свежестью воды. Это было счастье – настолько же острое, как теплый мягкий хлеб после долгих лет горячей крови, как первый поцелуй с девчонкой, которая не испугалась влюбиться в нелюдя. Рихар дрожал, зубы стучали о край кружки, вода текла по подбородку, проливалась на грудь.
– Ну-ну, малыш, не жадничай, – Зигмонд поддерживал его голову. – Медленно пей. Ты выдохся. Пей и рассказывай потихоньку, что за беда.
Рихар сглотнул. Долго говорить не придется, десятка слов хватит, вот только радости в том мало.
Зигмонд выслушал его так спокойно, будто мальчишка о прошлогоднем урожае рассказывал или о погоде на прошлой неделе. Кивнул:
– Хорошо, что догадались меня звать. Сами они там не справятся, два малолетних остолопа. Ты молодец, Рихар. Отдыхай теперь, свое дело ты сделал. Я велю обед сюда принести, лежи.
Рихар попытался кивнуть – и заснул.
Зигмонд, ныне барон Ренхавенский, постоял над мальчишкой, вглядываясь в исхудавшее лицо, в черные тени под глазами и обметанные жаждой губы. Повторил:
– Молодец, Рихар.
И вышел, тихо закрыв за собой дверь.
Ему нужно было быстро попрощаться с женой, оставить приказания капитану… А главное – решить, брать ли кого с собой или рвануть на юг одному. Ослаблять замок не хотелось: прежний хозяин наверняка не оставил мысли вернуть свое достояние. Но в том деле, что ждало Зигмонда, поддержка члена стаи могла решить все.
Зигмонд мысленно перебрал своих людей. Нужен сильный, выносливый, быстро соображающий, а главное – накрепко забывший вкус крови. Такой, которому, как этому мальчишке, есть за кого зацепиться в мире людей.
Терес. Вот кто ему подойдет. Зигмонд нахмурился. Жестоко отрывать парня от юной жены. Но Терес не сломается под давлением темных чар, устоит – ради своей Анитки и их ребенка, которого она носит под сердцем. Когда есть к кому возвращаться – прочнее якоря не придумаешь. Тому, кто три века скитался темной тварью, только любовь позволит вопреки воле Хозяйки остаться человеком.
Нет, осадил он себя, неправильно думаешь. Остающимся здесь Терес нужнее. Кого еще он спокойно оставит за себя, охранять замок – не землю и стены, а тех, кто за стенами? Гордую девочку Ульрику и ее старую няньку Нариану, смешливую Анитку, стайку бойких кухонных девчонок? Кого еще беспрекословно послушает любой из его стаи? А он на то и вожак, что должен справиться сам.
Зигмонд кивнул своим мыслям и пошел к жене. Начинать сборы в путь следует с самого трудного, а его Улька хоть и смирилась с навязанным мужем, по-прежнему оставалась весьма норовистой лошадкой.
***Молодой барон Лотарский, при всей его неопытности, замок осмотрел вполне дельно. Прошел по стенам, поднялся на главную башню, отметил, как легко здесь обороняться, и тут же спросил о тайных ходах и выходах. С людьми поговорил – начиная от гарнизона и заканчивая девчонками-посудомойками. Марти таскался следом и запоминал, как нужно вести себя хорошему господину. Уж в этой науке всю жизнь просидевший в собственных землях Лотар был поопытней королевского пса.
Покончив с осмотром, Анегард велел собрать всех во дворе. Пока ждали, сказал:
– Решать тебе, но я почти уверен, что эти люди тебя не предадут. Если готов рискнуть, можем отправить в столицу Мано с твоими пленниками и теми письмами. Десяток солдат – как считаешь, хватит?
– Против разбойников – хватит. Против заговорщиков – нет. Но сейчас, вроде, заговор придушили. Рискнуть можно. Единственное, я бы эти письма сначала срочной почтой переслал. И наш отчет заодно.
– Да, ты прав. Значит, сначала в Азельдор, а уж после Мано отправляем?
– Давай так, – кивнул Марти. Оглядел собравшихся во дворе людей, отметил застарелый страх на лицах, бедную, не по-зимнему ветхую одежду. Сплюнул: – Погано дядюшка хозяйничал. Нелюдь привечал, а людей, похоже, хуже скота держал.
– Вот именно, – глухо согласился Анегард. – Потому и верю, что тебя не предадут. Тебе всего и надо – стать для них лучшим господином, чем прежний. А это, по всему видать, нетрудно будет.
Хотел бы Игмарт похвастать такой же уверенностью. Анегард умение своими землями управлять с детства впитывал, ему, само собой, легко. А Марти только и умеет, что сражаться, да в разведку еще ходить под чужой личиной.
Но ведь он знал, что рано или поздно отвоюет отцовское наследство. Придется учиться. Теперь он в ответе за этих людей.
– Все собрались? – спросил Анегард. Дождался утвердительного кивка, шагнул вперед. – Люди барона Герейна! Я, барон Анегард Лотарский, послан сюда королем для наведения порядка. Ваш прежний господин виновен в злоумышлении против его величества, в использовании кровавой магии и принесении человеческих жертв. Мы застали его с поличным, и да воздастся ему в посмертии по грехам и заслугам. Перед людьми же вина его доказана, и я именем короля провозглашаю вашим новым господином Игмарта Герейна. Будьте ему верны, как он будет верен вам, повинуйтесь ему, а он будет хранить вас и защищать, как подобает.
Марти вышел вперед, обвел замерших людей пристальным взглядом.
– Некоторые из вас еще помнят меня. Я же помню совсем других людей. На моей памяти здесь жили счастливее, веселей и богаче. Невеселая ждет меня работа – разгребать за мерзавцем, опозорившим имя нашего рода. Я знаю, что именно пугает вас больше всего. С этого и начну. А об остальном поговорим после.
Слабый, едва слышный то ли шепот, то ли вздох пролетел над стоящими во дворе людьми. Не расслышать слов, но Марти понял: «Справится ли?» Усмехнулся зло:
– И если вы думаете, что это не в силах человеческих, то мало вы знаете о пределе человеческих сил.
Ужинали с Анегардом вдвоем, в кабинете – слишком многое стоило обсудить без посторонних ушей.
– Они близко, я слышу, – тихо говорил молодой барон Лотарский. – Где-то совсем рядом. Но они спокойные. Даже… сонные, что ли?
– Может, в спячку впадают на зиму? – хмыкнул Марти. – Хорошо бы так.
Лотар помолчал, задумчиво глядя в кубок с вином – будто там ему какие-то ответы показывали!
– Ты не спросил, обычные зачистки твой дядя проводил?
– Не проводил. То есть, он говорил, что это его дело, разбираться с нелюдью, и помощь смердов ему не нужна. Но не похоже, чтобы здесь было много тварей, кроме тех.
– Я думаю, – Анегард раздраженно дернул плечом, – думаю, одни охотились на других.
– Хорошее решение, – Марти не сдержал злой смех. Хитрым же мерзавцем был его дядюшка, чтоб ему на том свете света не видать!
– Отвратительное, – возразил Анегард. – Твари от живых кровь берут, а от таких же тварей… Не знаю даже.
И снова уставился в кубок.
– Не понял я тебя, Лотар. Объясни.
– Да что тут понимать. Твоя жизнь, моя, зверья всякого – только кровь. Мы в этом мире полностью. А твари – между двух миров, и их жизнь – не только кровь, но и сила. И оно сплетено, одно от другого не отделить.
Марти присвистнул.
– Вот именно, – Лотар выпил вино, как воду, и молча стал есть.
А королевскому псу кусок в горло не лез. Легко перед запуганными простолюдинами хвост распускать, да оно и правильно, откуда им еще набраться уверенности. Но ему-то, Игмарту, как теперь выполнять все то, что должен? И долг не тот, от которого можешь отмахнуться. Перед именем и честью рода, перед людьми, за которых он теперь в ответе. Умри, но исполни.
– Ладно, – сказал он в конце концов, – как говорит наш капитан, будем отстреливать врагов по мере нападения, тщательно, по плану, не забегая вперед. Завтра в Азельдор? Давай поговорим об Азельдоре. Меня там, верно, до сих пор ловят, но это ничего, ловят-то менестреля, а не королевского пса. Предлагаю начать с архивариуса, если сумеем добраться до него незаметно, а потом навести шум в ратуше.
– А если незаметно не выйдет, то наоборот?
– Именно, – оскалился Марти. – Мы их научим королевскую власть уважать.
Рассмеялся коротко, налил себе вина.
– По уму, надо бы сначала выяснить, чем Герейн их купил. Но это долго рыть придется, а времени нет. Будем давить грубой силой.
– Насчет силы тебе видней, – согласился Лотар. – Уж если в одиночку замок к рукам прибрал, глядишь, и город вдвоем возьмем.
– Вдвоем и с именем короля, – поправил Марти. – Они всего лишь купцы, им невыгодно открыто поддерживать бунтовщиков. Не тогда, когда бунт задушен в зародыше. Они могут ненавидеть, но будут нам улыбаться, извиняться и кланяться. Увидишь.
В глазах Лотара мелькнуло недоверие, и Марти азартно ухмыльнулся. Повторил:
– Увидишь.
«Учись, мальчишка, пока есть у кого».
Впрочем, надо отдать ему должное, учиться Лотар не отказывался. Дельный щенок.
– Расскажешь, какой у тебя план?
– Да никакого, – отмахнулся Игмарт. – Нельзя строить планы, когда известно так мало. Считай, что это бой, вот и все. Отвечай ударом на удар, не забывай о защите и ищи возможность ударить первым.
Кажется, он не очень понимает. Ничего, завтра поймет.
– Спать, Лотар. Доброй ночи.
«Доброй ночи». Игмарт обошел караулы, перекинулся парой слов с Дитом – тот как-то сам собой исполнял уже обязанности капитана, осталось только утвердить перед всеми. Ночь обещала быть тихой. Срывался легкий снег, сверкал, подсвеченный полной луной, ложился на землю, еще не в силах ее укрыть, но обещая скорую зиму. Давящая чужая тоска не стучала больше в виски, не рвала мозг жаждой крови. И правда, что ли, заснула дядюшкина нелюдь? Хорошо бы… Слишком хорошо, чтобы так просто в это поверить. Всегда ждать худшего – железное правило выживания.
По очереди, напомнил себе Марти. Сначала – отправить в столицу добытые сведения и арестованных, прижать к ногтю азельдорских старшин, а потом – разбираться со здешней стаей. А сейчас – спать.