— Хорошо, сэр. — Диксон поклонился и вышел из камеры.
Как только мягкий щелчок болта осел в ушах Шаме, она расслабилась и села в более удобном положении со скрещенными ногами на полу.
Судебный пристав некоторое время изучал её, затем начал тихо смеяться. Его плечи поднялись и упали, подёргиваясь. — И мне было интересно, как мы должны получить это на сцене. Вы должны простить меня, но когда Тальбот сделал это предложение мне, я подумал, что он должно быть, сумасшедший.
— Как вору, вам нужна определённая смелость и прикосновение к действию, — ответила она, набрасывая ресницы в его сторону. — Из надёжного источника я знаю, что у любовницы есть аналогичные требования.
Он кивнул. — Это, несомненно, правда, но я видел, как воины дрожали при виде моей матери.
Она начала отвечать, когда слабый шум из зала привлёк её внимание. Сразу после этого кто-то тихо постучал в дверь. Не спутав ноги в пышном материале юбки, она встала и пересекла комнату, чтобы позволить Тальботу войти.
Бывший моряк вступил в свои обычные весенние шаги и широко улыбнулся Фогту. — Впечатляюще, не так ли? — Тальбот кивнул в сторону Шаме с выражением любящей курицы, наблюдавшей за её яйцом. — Я сказал ей, что чёрный носят только, когда кто-то умирает. Она только подняла брови, посмотрела на меня криво и сказала, что чёрный эротичен. Когда она вышла и выглядела так, я купил ещё одну красивую ночную рубашку для молодой леди.
— Я не ожидал её так скоро.
— Ну, по-видимому, ей не нужно учиться о придворных манерах — она выросла здесь под старым королём.
Керим повернулся к ней. Шам кивнула и сказала в шутку: — Боюсь, я не очень люблю своё образование.
Судебный пристав задумчиво изучил её, прежде чем обратить внимание на Тальбота. — Ничего сегодня не слышал?
Лицо Тальбота потемнело. — Нет, сэр, но это придёт. — Поглядев на Шаме, он сказал: — Наш убийца любит охотиться каждые восемь-девять дней: это единственный образец, который он показывает. Вчера был восьмой день, и никто не умер, так что должно быть сегодня.
Шамера нахмурилась, пытаясь вспомнить, что она знала о демонах. — Получают ли цифры образец? Например, трижды он наносит восьмой день, а затем дважды на девятый день?
— Я не знаю, — сказал Тальбот, выглядя любопытным. — Мне никогда не приходило в голову, что это может быть не просто прихоть убийцы, а прочная картина. Я ещё раз посмотрю на смерть и проверю это.
— Это важно? — Спросил Фогт.
— Это зависимо, — ответила Шамера, хватая рулет, который незаметно лежал на тарелке Керима. Она нашла удобное кресло и повернула его, пока он не встал лицом к Фогту. Тальбот сел на ближайший диван.
— На что? — Фогт поднял нож из его столовых приборов и начал разрезать курицу.
— Верите ли вы в демонов или нет, — ответила она, хотя не могла вспомнить образец, характерный для демонов. Уверенно, она ждала ответа. Умные, образованные кибеллеры не верили в демонов.
— Я уже видел некоторых, — задумчиво сказал предположительно умный, образованный Фогт, — но никогда не был рядом с городом.
Шам задохнулась и кашлянула, когда задохнулась от крошки.
Керим позаботился о том, чтобы не показать никаких признаков этого, хотя она считала, что она узнала намёк на забаву в линиях вокруг его рта, продолжая: — Эти убийства не могут быть работой демонов. Последняя жертва умерла средь бела дня в своей комнате. У этого человека было более тридцати слуг; если бы это был демон, существо было бы увидено задолго до того, как оно проникло в комнату Абета.
— Комната Абета, — добавил Тальбот, осматривая Шамеру.
— Так или иначе, — сказал Фогт, — я не могу себе представить, что один из болотистых демонов перетащился в дом, чтобы подстрегать его тушу, чтобы выделиться, не сказав никому. Мало того, что они шумные, они также воняют недельней рыбой.
— Ах, — сказала Шам, понимая. — Те демоны, которых вы имеете в виду, они сильны и их чертовски трудно убить? Почти человеческая форма?
Фогт кивнул. — Звучит точно так же, как и те, что я встречал.
— Урия, — объявила она убеждённым тоном. — Я никогда не встречала ни одного, о котором я не жалуюсь. Тем не менее, я могу сказать вам, что я предпочту встретиться со сто этих существ, чем взять на себя демона. Урия — это монстры, создатели волшебников. Демоны — это волшебство.
— Волшебство, — усмехнулся сержант, в конечном счёте действуя так, как она ожидала. — Каждый раз, когда вы слушаете то, что нелегко объяснить, вы садитесь, мудро кивая, говоря «волшебство» — как будто весь проклятый мир вращается.
Шамера рассмеялась. — Что он делает, конечно. Только ослепшие восточники не в состоянии это признать.
Керим покачал головой, посмотрел на неё и продолжил свою речь. — Я живу здесь почти десять лет и никогда не видел, чтобы кто-нибудь делал магию. Фокусы, да — но ничего, что не может быть объяснено проворными руками и даже проворным языком.
— Рождённые от магии не глупы, милорд, — мягко сказал Тальбот. — Вы не были здесь, чтобы увидеть, сколько крови течёт после завоевания города — ведьмы, которых мы переживаем сегодня, ничто по сравнению с этим. Твои армии ужасно боялись волшебства и убивали каждого мага, которого они могли найти. Волшебники, которые выжили, лучше думают, что магия — это то, что делают уличные жонглёры: вытаскивание монет из-за одного уха.
— И мне легче, — добавила Шамера, снова пробуждая Фогта, которого уже начал убаюкивать спокойный голос Тальбота. — Это даёт вору решающее преимущество в возможности использовать магию, когда никто в неё не верит. Кто я такая, чтобы испортить это удовольствие?
— Ты помнишь, как долго фестиваль мог бросить вызов армии Пророка после того, как Ландсенд уже упал? — Тальбот спросил Фогта, не обращая внимания на бросок Шаме.
— Девять месяцев, — нерешительно ответил Керим.
Тальбот кивнул. — Девять месяцев с небольшими запасами, которые мы хранили здесь. Вы когда-нибудь находили источник воды, кроме колодца, который высох за десятилетия до осады?
— Нет.
Шамера заметила, что судебный пристав начал злиться. Казалось, ему не понравилось направление, в котором разразился разговор. Она подумала, что Тальбот просто пытается успокоить Керима, чтобы не передумать.
В мгновение ока внезапного яда она сказала: — За исключением недельного вытирания в секретных проходах…
— В разы, — поправил Керим.
Шамера не ответила. — … Я бы поспорила, что есть другие способы выхода из фестиваля, которые никто не знает. Мастер Тальбот, если Фогт решил не верить в магию, попытка передумать — пустая трата времени.
— Если его невежество создаёт угрозу для его жизни, его нужно вернуть, — горячо отозвался Тальбот. — Этот убийца попадёт на фестиваль и можно легко решить, что получит судебный пристав.
— Кто может остановить его в этом деле? — ответила Шамера, внезапно становясь серьёзной. — Если я не знаю, как сражаться с демонами, как это может сделать волшебный кибеллер — верит ли он в демонов или нет?
— Другие пытались научить меня магии, — сказал Керим неуверенным тоном. — Почему бы тебе не объяснить мне о демонах?
— Хорошо, — согласилась Шам. В лучшей манере таинственной волшебницы она сказала: — Демоны — магические существа, заманившие в этот мир смертью и разрушением. — Она ухмыльнулась взглядом лицу судебного пристава и переключилась на более объективный тон, продолжая. — На самом деле, они вызваны чёрной магией.
— Почему вы думаете, что мы преследуем демона, а не человека?
— Потому что моего друга, которого, по мнению Хиркина, я убила, был убит демоном.
Шам внимательно изучила Фогта, пытаясь угадать, что происходит в его уме, но его черты были такими же уклончивыми, как его голос. — Почему ты так уверена?
Она пожала плечами. — Он сказал мне, прежде чем он умер.
Тальбот вмешался, предотвращая то, чтобы судебный исполнитель стал оскорбительным, выразив своё недоверие. — Сомневаюсь, что вы когда-нибудь встречались с ним, сэр, вы позже пришли в Ландсенд; но старик, который там умер… Это был Маур, советник последнего короля.
Керим задумчиво нахмурился. — Ведьмака короля пытали до того, как он скрылся в подземельях Храма, но я не думал, что он был таким же старым, как и покойный.
— Волшебник, — вмешалась Шам, пытаясь изгнать горечь, — особенно могущественный, как Маур, живущий дольше обычных людей. Однако, когда он больше не смог получить доступ к своей магии, он быстро постарел.
Керим встретил её глаза. — Меня не было здесь, когда его пытали, и я бы не допустил такого поведения. Маг или нет, если записи его слов точны на собраниях совета короля, он был человеком редкой мудрости.
Шам признала, что его ответ успокоил её. — На него напал демон по имени Чэнь Лаут. Он отгонял его, но был смертельно ранен, прежде чем существо бежало.
— Как он его изгнал? — спросил Керим, проявляя явное нетерпение со своими варварскими убеждениями Южного Вудмена.
Она сладко улыбнулась. — С магией.
— Я думал, что Маур больше не может работать, — сказал Тальбот, нахмурившись.
Шам пожала плечами и не увидела необходимости объяснять разницу между колдовством магии и магией каста.
— Как выглядит демон? — спросил Керим. Он проигнорировал её попытки приманить его и съесть последние остатки его еды.
Шам улыбнулась в ожидании следующего ответа. — Я не знаю. Я не могла его видеть.
На мгновение Керим замолчал, затем покачал головой и произвёл впечатление человека, терпение которого подвергалось испытанию. — Итак, демоны невидимы. Что ещё ты можешь рассказать мне о нём?
Шамера снова пожала плечами и получила удовольствие. — Даже в Саутвуде большинство людей верят в них так мало, как восточные верят в магов. Они считаются питомцами, которые должны обеспечивать, чтобы дети не выходили из своих домов ночью. Знаешь… — Она переключилась на поющий голос и процитировала:
Вечер приближается, солнце убегает.
Тени преобладают, света нет.
Пусть страх сопровождает ваш тихий шаг,
когда демоны входят в ночной мир.
— Раньше я этого никогда не слышал. — Судебный исполнитель крепко сжал зубы. — Итак, расскажи мне историю.
Шамера ответила ему с улыбкой. — Демоны, как драконы, являются созданиями магии и не просто используют магию. Они почти всегда порочны, хотя есть истории, которые уже некоторым оказали помощь или защиту. Демоны никогда не появляются, не будучи вызванными, и от них трудно избавиться. Совет Магов запретил использовать жертвы или человеческие останки, в то время как бросил магию вскоре после Войны Магов около тысячи лет назад. Видимо, вам нужны такие вещи, чтобы избавиться от демонов и назвать их.
На самом деле она намеревалась остановиться там. Она действительно сделала. Если бы у него не было этого самодовольного выражения на лице, когда он сказал: — Ты видишь, какие ничего не подозревающие дикари?
Она наклонилась вперёд и резко опустила голос. — Колдуны отыскали подходящего молодого человека и похищали его. Демоны не имеют формы в нашем мире. Вы должны дать им одну. Церемония длительная, жестокая и завершается смертью молодого человека, когда демон берёт на себя его тело. — Это было правдой, насколько она знала. Тем не менее, Шам решила добавить некоторые из более крупных слухов в качестве биса. — Иногда, однако, тело жертвы больше нельзя использовать из-за жестоких обрядов, используемых для вызова демона. Демон, который предназначен для предотвращения воспроизведения тела хозяина Демона, имеет тенденцию убивать людей, если они слишком слабы. — Она счастливо улыбнулась, заметив, что даже Тальбот выглядел мрачным. — Но если всё будет успешно завершено…
— И что происходит после смерти колдуна? — спросил Керим, возвращая своё нейтральное лицо вскоре после начала её последней речи. — Как интересно найти кого-то, кто мог бы сопротивляться их приманке…
— Демон разрушается ограничением первоначальной связи, — ответила Шамера. — Если демон не убивает волшебника. В этом случае демон тогда управляет собой.
— Ах, — сказал Керим. — А теперь рассказы.
— Тибокк, — начала она, — наверное, самый известный. Имя его призывателя со временем усохло, но около четырёхсот лет он регулярно присоединялся к купеческому клану, пересекающему определённый горный перевал…
— И убил всех? — вмешался Керим.
Шамера покачала головой. — Нет, Тибокк был более изобретательным. Путешественники достигли места назначения, каждый из них, и проводили дни и ночи, делая простые рифмы, пока они не взяли одну за другой жизнь.
— И рифма содержала ключ к тому, как демона можно уничтожить? — предположил Керим.
Снова она покачала головой. — Это будет хорошая история, но нет. Насколько я слышала, рифма была такой:
Вскоре ветер может взорваться, так скоро,
но мы никогда не будем так счастливы ходить.
Тибокк, Тибокк, Тибокк-O!
Вероятно, он всё равно уничтожит торговцев, если он не убил семейный клан человека, которые были тогда ай’магами.
— Что? — Спросил Фогт.
— Ай’маги, — ответил Тальбот глухим тоном. — Это старое название, данное Архимагу. Он волшебник, который руководит советом магов. Он назначен главой всех магов, и обычно он самый могущественный из них, хотя и не обязательно.
Шам ждала, пока двое мужчин закончат разговор, прежде чем продолжить. — Ай’маг родился в купеческих кланах. Когда известие о смерти его семьи дошло до него, он отправился на охоту. В течение трёх лет он путешествовал по горному перевалу, который демон посещал регулярно. Он сопровождал несколько кланов, поскольку никто, казалось, не был более предпочтительным по сравнению с другими. Каждый раз, когда незнакомец присоединялся к багажу, что вполне вероятно, ай’маги подвергали его испытанию, чтобы увидеть, был ли он демоном.
— Как он это сделал? — Спросил Фогт.
Шам пожала плечами. — Я не знаю. С запрета «Призыв демона» многие из заклинаний, связанных с демоном, также были потеряны. — Она откашлялась и продолжила. — Однажды, это история, клан, с которым в то время путешествовал ай’маг, натолкнулся на тощего молодого парня, который клал последний камень на недавно выкопанную могилу. Рядом был опрокинутый автомобиль. Две лошади, которые его вытащили, лежали мёртвыми в вагоне. У самого мальчика были некоторые царапины, но кроме того он избежал волков, которые убили его семью, наблюдая за веткой дерева.
Мальчик был принят без вопросов в клан — детей особенно ценят купеческие кланы. Он оказался серьёзным ребёнком, но, конечно же, это могло быть смертью его близких. Как торговцы, ай’маг предположил бы быть демоном, а не подозревать ребёнка.
Однажды ночью ай’маги задумчиво сидели перед небольшим огнём, а его попутчики танцевали и рассказывали друг другу истории. Постепенно рассказы о подвигах стали более пугающими, как это обычно бывает в случае с общественными собраниями. Конечно, кто-то скоро рассказал историю о Тибокке.
Ай’маг как раз собирался уйти, когда заметил необычное выражение лица странного мальчика. Мальчик улыбнулся, но не так, как это делают обычные мальчики — его улыбка прильнула к чему-то хищному.
Ай’маг вздрогнул, когда понял, насколько хорошо демон был замаскирован тем, кто его вызвал, и насколько он был близок к тому, чтобы победить существо, которое преследовало его.
Последовало большое участие, из которого потомки торговцев, которые были свидетелями этого, всё ещё сегодня в восторге. В конце концов, тело мальчика было уничтожено. Демон остался неоформленным и мог только наблюдать, как клан покинул горы.
Проход по-прежнему называется проходом Демонов или хребтом Тибокк, и некоторые люди утверждают, что существует необычный туман, который иногда отслеживает тех, кто следует по этому пути ночью.
После этой истории последовало короткое молчание, затем Фогт сказал: — Вы должны были быть рассказчицей, а не воровкой. Это принесёт вам больше денег.
Шамера вежливо улыбнулась. — Очевидно, вы не знаете, сколько я заслуживаю как воровка.
— Значит, вы думаете, что мы имеем дело с другим Тибокком? — спросил Фогт.