- Но и ты, Катарина, тоже неправа. Конь принадлежал твоему брату, и прежде чем его брать, тебе стоило спросить на то разрешения.
Кивнув, Катти улыбнулась и легко извинилась. Подставлять эйта Фовера она не собиралась. То, из-за чего ее лишь пожурят, конюху может стоить работы.
Наведя порядок в семье, Линдгард ван Ретт удовлетворенно вздохнул и удалился в свой кабинет. Бросив напоследок, что Катарину ожидает мора ван Ретт. В сиреневой гостиной.
- Когда будет конкурс Симпатий, - ядовито прошипел Леандер, - свой цветок я отдам не тебе.
- И отец откусит тебе голову, - не менее ядовито отозвалась Катти, - потому что на публике семья должна быть едина.
Мама давно объяснила Катти, что брат ревнует. И ревнует не родителей, нет. Ревнует к магии - самой Катарине передались способности моры ван Ретт. А вот Леандер пошел в отца. Ни крошки таланта.
Правда, старший дерр ван Ретт был чрезвычайно умен и в молодости десять лет служил в королевской гвардии. Катти с нетерпением ожидала, когда в брате, наконец, проснется мужское начало и из капризного ребенка он станет благородным юношей. Нянюшка изредка ворчала, что взросление Леандера подзатянулось. Но как-то серьезней критиковать молодого дерра никто не смел.
Бросив на сестру презрительный взгляд, Леандер, печатая шаг, ушел. Катти только фыркнула и пошла к парадной лестнице. В Сиреневую гостиную можно попасть двумя путями: через главный холл или через домашнюю винтовую лестницу. Последняя для Катарины была сложно преодолима.
Последнее время мэдчен ван Ретт ловила себя на мысли, что с годами разница в возрасте между ней и братом не сглаживается. В том смысле, что Леандер будто застыл в детстве. Все еще пытается пробудить в себе дар к общей магии, хотя всем известно - если магия до шестнадцати лет не проснулась, все. Уже не проснется. А ему семнадцать.
Но упрямец вычитал, что третий глава Ордена белаторов, живший в незапамятное время, обрел дар в середине жизни. И как Катти ни пыталась объяснить брату, что восемьсот лет назад средняя продолжительность жизни у людей была около тридцати лет, - он не верил. И напоминал о том, что маги живут дольше. Но ведь летопись писал не маг! И нельзя быть уверенным, о чьей «середине жизни» говорится.
В любом случае ей приказали оставить младшего брата в покое. И не кичиться своим даром. Сиречь, ей фактически запретили применять магию. А ведь это так же естественно, как и дышать. Тогда-то Катарина и привыкла всюду носить с собой мешочек с семенами вьюнка. И не только.
Спустившись по лестнице и пройдя через холл, Катти уверенно отодвинула тяжелую портьеру и, через узкую дверь, вошла в коридор для слуг. Увы, в любимую гостиную матери она могла прийти только через ход для прислуги. Но зато благодаря этому несколько раз заставала мору ван Ретт врасплох. Что сблизило мать и дочь сильнее, чем принято.
Так и сейчас, открыв неприметную дверцу, Катти хихикнула - матушка изволила сидеть в кресле. Казалось бы, что такого? Но почтенная мора забралась на атлас обивки с ногами. И, сбросив туфельки, качала ножкой, которая, вот ужас, была обнажена по самую щиколотку.
Она явно была не одна - с подлокотника другого кресла свешивались чьи-то ноги в узких штанах и ботинках.
- Катти, ты долго, - недовольно произнесла мора ван Ретт. - Познакомься, моя прошлая наставница и твоя будущая дуэнья. Мора Германика Ровейн.
- Приятно познакомиться, мора Ровейн. Дуэнья? - Катти осторожно подошла ближе.
- На Отборе невест у каждой избранницы есть дуэнья, - охотно пояснила мора ван Ретт. - Это новшество. Ах, они хотят сделать все, как в стародавние времена.
- А ты в курсе, что в стародавние времена последним конкурсом было принятие родов? - хихикнула «дуэнья». - Иди сюда, девочка, дай на тебя посмотреть!
Катарина подошла к матери и встала с ней рядом. И как никогда порадовалась, что трость помогает ей удержать равновесие.
Мора Германика Ровейн казалась весьма эксцентричной особой - белоснежная мужская рубашка, узкие брюки и короткий черный корсаж. Вокруг бедер находилось нечто непонятное - как будто складки короткой юбки или фалды сюртука.
- Ах, Сабрина, у тебя получился дивный цветок, - искренне восхитилась мора Ровейн. - Удивительно, что ей двадцать, а бутон никем не помят. Наш принц везунчик.
Почувствовав, как загорелись щеки, Катарина метнула в насмешницу сердитый взгляд и демонстративно пристукнула тростью.
- О, ты намекаешь на хромоту? Милая, ты же не скаковая лошадь, - фыркнула мора Ровейн и сдула с носа белоснежную прядь. - Поверь, есть вещи, которые в положении «лежа» абсолютно не важны. Это рост и ноги. Если ноги есть и даже могут двигаться, все, вполне достаточно.
- Что ж, мора Ровейн, видимо, мужчины не разделяют вашу точку зрения, - сдержанно ответила Катти.
- Или ты не встречала мужчин, - хмыкнула насмешница. - Сабрина, почему она хромает? У рода ван Ретт внезапно кончились деньги?
- Белатор, приглашенный моим супругом, сказал, что ничего сделать нельзя.
- Мне вырастили новую руку. - Мора Ровейн вытянула правую руку и пошевелила тонкими, сухими пальцами. - Давайте отрежем девочке ногу. А что? Если нельзя вылечить, пусть вырастят новую. Уснет, проснется - и уже здорова.
Катарина тихонько пискнула и попробовала незаметно отступить назад. За кресло матери. Но наступила себе на подол и свалилась на пол.
Мора Ровейн высунулась из своего кресла, наблюдая за ней.
- Мне кажется, мы только что видели доказательство того, что подобное вмешательство необходимо.
Поднявшись, она подошла к Катарине и помогла той встать. После чего усадила в кресло, а для себя подтащила пуф.
- Прости за такое знакомство, мэдчен ван Ретт. Но человек я в общении малоприятный, и теперь ты это знаешь. Зато я всегда буду на твоей стороне.
- А кто вы? - спросила Катти, пытаясь выровнять дыхание.
- Наставница твоей матери. И, предвосхищая твой вопрос, мне семьдесят два года, а это молодое личико не более чем иллюзия. Зато волосы белые от природы.
- А зачем?
- Иллюзия? - Мора Ровейн вскинула тонкие, черные брови и хмыкнула. - Угадай. Может, я люблю соблазнять молоденьких мальчиков и в самый ответственный момент скидывать иллюзию? Или скрываюсь. Или стесняюсь возраста. Причин много, но нужны ли они тебе? Ведь ни ты на мою иллюзию, ни она на тебя повлиять не могут.
И мора подмигнула своей новой подопечной.
- Я раньше вас не видела.
- Твой отец меня не очень любит. И все же, почему все так красиво обошли тему с белаторами и исцелением?
- В любом случае, перед Отбором никакое вмешательство в организм невесты-избранницы - невозможно, - жестко произнесла мора ван Ретт и мягче добавила: - Герм, не трави Катти душу. Мы живем с этим уже три года. После несчастного случая девочка неделю пролежала в горячке.
- А что за случай?
Катарина отвела глаза. Она обещала никогда и никому не рассказывать. Мора ван Ретт пожала плечами и спокойно спросила:
- Так почему, говоришь, ты носишь иллюзию, дорогая наставница?
- Как с вами тяжело, - проворчала мора Ровейн. - Что ж, мэдчен ван Ретт, раз уж мы с вами соблюли приличия, извольте пройти на выход. Мы отправляемся к королевскому портному. Увы, мэтр Баско считает ниже своего достоинства приезжать лично куда-либо кроме двора его величества.
- Катти, когда вернешься - зайди ко мне, - улыбнулась мора ван Ретт. - У меня будет для тебя подарок.
Неуверенно улыбнувшись, Катарина кивнула и встала с кресла.
- Показывай свою дорогу, - велела мора Ровейн.
- Может быть, заглянем на кухню? Я пропустила завтрак и голодна. Съесть булочку и выпить стакан молока - не долго.
- Булочки с молоком? - переспросила дуэнья и хмыкнула. - Почему бы и нет. Только давай возьмем это все с собой. Мэтр Баско - обидчивый мерзавец. И если он решит, что мы опоздали...Хуже тебе наряды никто пошить не сможет.
- Тогда можно будет пошить не у него, - фыркнула Катарина.
- Можно, но за свой счет. Возражения? Да ладно, потерпи немного. Талия тоньше будет.
Катарина напомнила себе, что мора Ровейн пару минут назад честно предупредила о своем невыносимом характере. И о том, что в некотором смысле дуэнья права - Катти мало двигается, и ей бы стоило ограничить потребление мучного. Правда, легче от всех этих правильных размышлений не становилось.
- Почему мужская трость? Не куксись, я куплю тебе пряник.
- Много лет назад отец ходил с тростью. А потом, когда она стала не нужна, оставил ее в нашем загородном доме. Мы с няней жили там последние три года, - Катарина грустно улыбнулась, - пока венец не появился. А следом за ним гонец, карета...Все это.
- И ты хочешь меня убедить, что на самом деле не желаешь принять участие в Отборе? - сощурилась мора Ровейн. - Расскажи-ка это кому-нибудь другому.
Мэдчен ван Ретт вспыхнула до корней волос.
- То, что раньше я, как и все, хотела...
- А сейчас? Устав от тишины и запустения поместья, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не хочешь. - Мора Ровейн резко развернулась. - Не хочешь доказать миру, что со своей палкой ничуть не хуже других. Ты не сменила отцовскую трость на зонт. Чудный, кружевной дамский зонтик, который бы выполнял функции трости и был бы более приемлем для юной мэдчен. Нет, ты кидаешь свою хромоту всем в лицо, ты ее не скрываешь. Несчастные, сломленные люди сутулятся. У тебя ровный разворот плеч и прямая спина.
- Все это - плоды воспитания, мора Ровейн, - спокойно сказала Катарина.
- Я знаю, что я права. И ты, Цветочек, тоже это знаешь.
- Я ездила к белаторам и просила снять с меня венец, - возразила мэдчен ван Ретт.
- М-м-м, умоляла? Плакала? Может быть, встала на колени?
- Всего лишь попросила, - сдержанно заметила Катти. - Думаю, будь это возможно, мне бы помогли.
Выйдя в холл, Катти негромко спросила:
- Вы верхом?
- В карете, - скривилась мора Ровейн. - Твоя матушка настояла. Сказала, что ее Цветочек верхом не ездит.
- Что ж, она вам чуть-чуть соврала. Но пусть будет так.
Кареты Катарина не любила. Тряско, душно и страшно. Очень страшно. Прямо таки до холодного пота и закушенной губы. И, усевшись, она отвернулась от пытливого, внимательного взгляда - дуэнья будто что-то хотела прочесть по лицу мэдчен ван Ретт. Хвала богам, ей хватило чувства такта не беспокоить подопечную.
Когда карета остановилась, мора Ровейн соскочила на землю первой и взмахом руки создала для Катарины дымные ступени с одним высоким поручнем.
Спустившись, Катти поблагодарила дуэнью. И подавила невежливый вопрос: что за дар такой интересный у моры Ровейн? Про женщин-белаторов Катарина никогда не слышала. Что тогда? Германика управляет воздухом? Не очень похоже...
- Это дворец? - ахнула Катти, оглядевшись.
- Ты не смотрела, куда мы едем? - удивилась мора Ровейн.
- А должна была? - еще больше удивилась Катарина.
Потерявшись от такой наивности, Германика передернула плечами и негромко произнесла:
- Это часть дворцового комплекса. Сам дворец южнее, он, как ты должна знать, расположен в центре озера. Малый дворец для придворных соединен с ним галереей. С нее, кстати, очень удобно топиться.
- Что?
- Топиться, - повторила мора Ровейн. - Это непреходящая мода при дворе. Юная фрейлина, ступив на путь греха, внезапно осознает, как низко она пала, и бросается с галереи в воду. Откуда ее вылавливает возлюбленный, дальше свадьба, дети.
- А если не выловит? - с интересом спросила Катти.
- Не будет свадьбы, - пожала плечами дуэнья. - Так вот, любимый портной королевы пару лет назад был удостоен права выстроить себе дом на территории дворца. С тех пор мэтр Баско принимает только у себя.
- Хвастается?
- Ему только об этом не говори. Лучше вообще молчи.
- То есть, мора Ровейн, вы думаете, что вы его обидеть не сможете?
- Цыц, Цветочек, до язвочки ты еще не доросла.
Дом портного был уменьшенной копией дворца. Катарина только вздохнула: неужели королю и королеве это нравится?
- Хороший тон и способ ненавязчивой лести, - негромко обронила мора Ровейн, правильно расценив вздох подопечной.
- Дороговато встает такая лесть.
Сам портной оказался высоким и очень худым мужчиной. Вопреки ожиданиям, одет он оказался скромно и неброско. Если не принимать во внимание высочайшее качество ткани.
- Доброго дня, мэтр Баско.
Катарина постаралась присесть в реверансе. Трость, как всегда, скорее мешала, чем помогала. И в итоге переволновавшаяся девушка чуть не упала.
- Бедное дитя, - без капли сострадания произнес портной, поворачиваясь к ней спиной и отправляясь в глубь дома. - Тебе нелегко придется. Главное, не прыгай с галереи - во-первых, там теплая вода, во-вторых, не слишком глубоко, и в-третьих, там белаторы защитные плетения наставили. Последний раз прыгунью ногами вверх на берег доставили.
- Я не слышала, - удивилась мора Ровейн.
- Ай, прошлая неделя была настоящим фрейлинопадом, - пояснил мэтр Баско. - Массовая истерика - ни одной по настоящему знатной мэдчен в Отбор не попало. Да и шутка ли, всего семь девиц? Вот и посыпались фрейлины. Да так, что белатор Альтгар лично явился зачаровывать галерею. Да так и остался - король приказал ему, как главе Совета белаторов, «взять безобразие под контроль».
Все то время, что портной говорил, он продолжал идти. Даже не озаботившись пригласить за собой гостий. И Катарина с ужасом подумала о том, что, возможно, при дворе все похожи на мору Ровейн. Но тогда... тогда время благородных дерров и утонченных мэдчен ушло? Подумала и устыдилась своей невнимательности, ведь сказано было, что чужое отчаяние и попытки суицида стали развлечением для окружающих.
- Добро пожаловать в мою сокровищницу, - гордо произнес мэтр Баско и распахнул створки дверей. - Многие считают, что я возгордился сверх меры и перестал выезжать на дом. И я горд. Вот только на дом я никогда и ни к кому не выезжал. Даже ее величество изволит приходить ко мне. А все вот поэтому...
И он гордо обвел рукой огромное помещение, где царила ткань.
- Больше сотни видов тканей и почти две тысячи оттенков, - самодовольно ухмыльнулся мэтр Баско. - Для юной мэдчен я выберу насыщенный синий с отливом в морскую волну и, пожалуй, фиолетовый. А также цвет молодой мяты и средней насыщенности красный. Раздевайтесь и вставайте на табурет
Удивительно, но при всей помпезности обстановки табурет был хоть и крепок, но очень стар.
- О, вы заметили, да? Я купил его на первые заработанные деньги. И пусть с тех пор я сменил все-все, табурет оставил.
Катти ушла за ширму, где быстро скинула платье и надела простую рубаху. Все замеры производились магическим путем, но из-за плотной одежды в цифры могла вкрасться погрешность.
Все время, пока она торчала на табурете, мора Ровейн стояла рядом. А мэтр Баско был полностью погружен в свою магию.
- Так, с замерами покончено. Теперь оценим силуэт.
Катарина очень жалела, что не может посмотреть на себя со стороны - на ней возникали иллюзии платьев и тут же пропадали.
- Что ж, будем подчеркивать высокую грудь и тонкую талию. А вот бедра тяжеловаты, но правильный крой превратит их в еще одно достоинство. А что, мэдчен, не успели обратиться к белаторам до Отбора? Быть может, вам на трость чехол сшить?
- Моя травма при мне уже три года, - спокойно ответила Катти. - Чехол не нужен, спасибо.
- Есть какие-либо пожелания? - Портной явно хотел от них поскорее избавиться и приступить к работе.
- Я однажды видела платье. Плотный шелк сливочного оттенка. А на нем темная вышивка. - Катти улыбнулась. - А в остальном я верю в ваш гений.
Портной коротко кивнул и жестом показал гостьям на выход. Он уже был готов творить. Пусть все претендентки между собой похожи, в хромой мэдчен было что-то эдакое. И если он, Баско, это нечто уловит...О, тогда будет еще одна пройденная веха на пути к истинному мастерству!