Страницы блокнота снова зашевелились.
Даже если бы Иоланта захотела, она не смогла бы прочитать сообщение, не зная пароля Кашкари. Слабенькая защита, но ее достаточно, чтобы остановить случайного соглядатая.
В этот момент содержимое первой страницы «Деламерского наблюдателя», лежащего рядом с блокнотами, изменилось. В эти дни мало что можно было понять по передовицам газет — ценная информация по большей части пряталась среди крошечных и бесчисленных рекламных объявлений на последних страницах.
Иола моргнула и притянула газету к себе. Небольшой заголовок внизу первой полосы гласил: «Грузовые доки, обслуживающие направление «Восточной Деламер — Северный Деламер» закрыты на ремонт».
Заметка оказалась короткой:
«Несколько из давно работающих грузовых переместителей были закрыты сегодня утром. Переместители с первого по четвертый продолжительное время функционировали в качестве столичных, более того, зарекомендовали себя как самый надежный вариант трансатлантических грузовых перевозок. Грузовые потоки перехватили переместители Северного Деламера и Западного Ривертона. Ожидается, что переместители Восточного Деламера будут перестроены в соответствии с современными стандартами и вернутся к работе в начале следующего года».
Четвертый переместитель в Восточном Демалере. На него настроен обрыв пункта назначения Тита!
Может, сообщение в блокноте Кашкари оттуда? А вдруг Тит уже узнал про столь неудачное стечение обстоятельств и старается связаться с Иолантой? Но почему с ней? Что она может сделать, находясь в маяке на самом севере островной Британии?
Ну разумеется, здесь же дневник! Столкнувшись с проблемой, Тит тут же захотел бы обратиться к материнским записям в надежде, что одно из ее видений окажется ключом к решению задачи.
Иола схватила блокнот и принялась соображать, какой пароль взял бы Кашкари. Двусторонние блокноты не могут работать без пароля и не принимают длинные и сложные фразы. Значит, пароль должен быть относительно простым. Кашкари, который большую часть времени проводил в школе, наверняка загадал что-то, о чем не могли знать одноклассники, что-то, относящееся к его тайной жизни юного мятежника.
— Амара, — сказала Иоланта.
Не то.
— Богиня Дурга.
Нет.
— Васудев.
Опять неверно. Точно, ведь Васудев приезжал в Итон и пересекался с несколькими ребятами из пансиона миссис Долиш. Поэтому его имя не подойдет. Так, а как зовут их сестру? Или родителей? Их имен Иоланта уж точно не знала.
Постойте-ка. Что же Кашкари называл однажды в качестве своего позывного?
— Вришика!
Мимо. Иола застонала. Похоже, она пошла по ложному пути. Кашкари часть времени проводил с повстанцами, значит, выбрал то, что не смогут угадать и они, если кто-то излишне любопытный полезет в его блокнот.
Она прошлась вдоль стола туда-сюда. Кашкари направился в Итон, чтобы оберегать Уинтервейла. Увы, все вариации имени Ли тоже не подошли. Иола заглянула в дневник принцессы Ариадны — новых записей там не появилось. Покопавшись в карманах сумки, она наткнулась на письмо леди Уинтервейл Титу, написанное годы назад, когда тот только прибыл в Итон. Но и там не нашлось ключа к разгадке.
«Лучше всего ты поможешь ему, попросив помощи у преданного и отважного», — всплыл в памяти давнишний совет Оракула Тихих вод. Может, вот оно? «Fidus et audax» — фраза, которая служила паролем в шкафу в комнате Уинтервейла и, по словам Тита, была девизом той семьи.
Мог ли Кашкари выбрать его в качестве пароля, веря в свою предсказанную связь с Ли?
— Fidus et audax, — произнесла Иола.
Блокнот открылся. На странице появилась запись:
«Я вспомнила сейчас, где видела книгу в точности такую, как томик сказок принца — на полках в Королевской большой библиотеке, когда в последний раз там работала».
Иоланта чуть не выронила блокнот. Ей не нужен был даже крошечный символ водоворота Атлантиды в уголке страницы, чтобы узнать адресанта сообщения.
Миссис Хэнкок.
«Где вы?» — написала Иола.
Ответа не последовало.
На месте миссис Хэнкок она тоже вела бы себя крайне осторожно, особенно получив сообщение, написанное не рукой Кашкари. Иоланта уже хотела представиться, но удержалась. Вдруг блокнот попадет не в те руки.
Или уже находится не в тех руках.
Голова гудела. Что бы предприняли Тит, Кашкари и Амара, узнав, что не могут действовать так, как запланировано? И как ей себя теперь вести? Может, переправить полученную информацию Далберту и надеяться на лучшее? Или…
Иоланта встала и направилась в гостиную. Учитель Хейвуд сидел в кресле, сложив руки на коленях и глядя в никуда.
Сердце сжалось, но она сумела выдавить:
— Я хотела бы увидеть заметку о похоронах Уинтервейла.
Тит забрал с собой их сумку для экстренных случаев. Однако, на счастье Иолы, благодаря легендарной предусмотрительности принца, в лаборатории хранились дубликаты практически всего, в том числе (вот радость-то!) простая волшебная палочка. Прекрасно. Иоланта собиралась оставить Валидус здесь. Она нашла сумку, похожую на ту, что они использовали, и принялась наполнять ее медикаментами, инструментами и всем прочим.
Наставник с мрачным выражением лица делал то же самое, набивая чемодан, который захватил с собой из Парижа.
— Вы не должны идти со мной.
— Я так хочу.
— Нет, не хотите. Вам стоит остаться здесь.
— Как и тебе, Иола. Мы оба отнюдь не герои.
— Ну я-то приняла свое решение давным-давно, после продолжительных размышлений. Вы же действуете поспешно.
Он остановился и повернулся к ней:
— Моя дорогая девочка, ты вправе меня осуждать — бог свидетель, я провалился по многим фронтам. Но вот уже почти семнадцать лет в моей жизни нет иной цели, кроме как сберечь тебя. Для этого я уничтожил твой эликсир света. Поэтому промолчал и позволил принцу и его друзьям уйти. И сейчас отправляюсь с тобой, потому что для меня нет ничего важнее твоей безопасности. Может, я действую поспешно, но тоже все решил давным-давно.
Иоланта сглотнула:
— Мне очень жаль. Простите меня, пожалуйста.
Хейвуд смягчился:
— Если только ты простишь меня за то, что я порою преступаю границы дозволенного.
Она отставила сумку, обняла учителя и положила голову ему на плечо:
— Я бы безумно хотела, чтобы вы прожили долгую жизнь. У вас так много украли.
— Я тоже этого хочу, но не потому, что у меня что-то украли. Я сам испортил те годы, которые мы могли счастливо прожить вместе. И если получу второй шанс, то на этот раз все сделаю правильно.
Иоланта прикоснулась к его лицу:
— Для меня вы всегда все делали правильно.
Хейвуд крепко обнял ее и поцеловал в лоб.
Затем они закончили сборы и проверили сумки друг друга — убедиться, что не забыли ничего важного.
Наконец Иоланта закрыла дверь в лабораторию. Как жаль, что не осталось времени в последний раз прогуляться на мыс. Мыс Рат — невероятно красивое место, а она его почти не рассмотрела, хоть и частенько бывала в лаборатории.
Однажды. Однажды, когда все пророчества этого мира сгорят в пламени.
Иола глубоко вздохнула:
— Готовы?
— Нет, — ответил учитель Хейвуд.
— Понимаю. Никто не может быть готовым к тому, что нас ожидает.
— Нет, я о другом.
Иола посмотрела на него. Неужели передумал?
— О чем же?
* * *
Из заброшенного сарая в графстве Кент Иоланта скачком перенесла их в Грейвзенд, оттуда в центр Лондона и, наконец, в Западный Дрейтон в девяти верстах на восток от Итона. Она точно не знала, как далеко простирается внескачковая зона Атлантиды, но они без происшествий добрались до Западного Дрейтона, там сели на поезд, идущий в сторону Виндзора и Центрального вокзала Итона, прямо к порогу Виндзорского замка.
Замок стоял внутри внескачковой зоны — увы, та никуда не делась. Высокие стены и стража не помешали двум магам проникнуть в здание. По сути, единственной проблемой для Иоланты стало найти точное расположение комнаты, куда она привыкла перескакивать для встреч с леди Уинтервейл.
Где-то с северной стороны… на верхнем этаже. Иоланта смогла достаточно подробно описать комнату лакею, который из-за превратного заклятья думал, будто говорит с одной из фрейлин английской королевы.
Тем же днем чуть позже голос Иоланты звонко раздался в стенах нужной комнаты:
— Toujours fier!
Именно эти слова должны были вызвать леди Уинтервейл из ее убежища в глубине замка.
Увы, на сей раз они вызвали лишь сидевших в засаде агентов Атлантиды.
Глава 12
Тит вел шлюп на юг. Серо-стальное море было неспокойным, ледяные брызги впивались в кожу, словно кинжалы. Кашкари и Амара ютились рядышком на корме, но говорили редко и мало. Амара, несмотря на выданное ей средство для морских путешествий, выглядела так, словно отчаянно старалась не расстаться с содержимым желудка.
Вообще-то, если подумать, странно, что она за ними увязалась. Тит смутно припоминал, как эти двое шепотом ругались в лаборатории. Впрочем, он не стал слишком долго ломать голову над странностью выбора Амары — любой, кроме Фэрфакс, волен попытать счастья с Атлантидой.
Все равно они все умрут, так или иначе.
Уже почти стемнело, когда на горизонте показалась земля — горная гряда островов Нереид, одного из отдаленных архипелагов Державы. Титу с большим трудом удалось причалить. Им очень повезло, что шлюп не перевернулся и никто не пострадал.
Во время подготовки Тит знакомился не только со всевозможными европейскими странами, но и методично посещал различные уголки собственного королевства. Он дал Кашкари и Амаре по большой дозе средства для скачков и перенес их на крупный остров в ста тридцати верстах отсюда. Затем еще скачок — и они оказались на третьем острове, рядом с руинами старого храма. Войдя в святилище, Тит направил палочку на пол:
— Aperito shemsham.
Огромные камни разошлись, открывая проход вниз.
— Гесперия, — пояснил Тит спутникам.
Гесперия Величественная значительную часть своего детства провела в заключении. Отбив трон у Узурпатора, она поклялась больше никогда не попадать в плен. Во всех построенных при ней зданиях имелись тайные ходы, чтобы в случае опасности можно было сбежать в любой уголок Державы.
Например, в потайной комнате под святилищем располагался портал, ведущий в ровно такую же комнату под такими же руинами, только в Лабиринтных горах.
Однако перемещение в те края всегда было связано с немалым риском. Тит попросил Кашкари и Амару остаться возле храма, пока сам он проверит, куда сдвинулись горы. Следующий скачок пришлось делать вслепую, представляя, где бы хотелось оказаться, а не используя реальные воспоминания о ранее посещенном месте. В Лабиринтных горах, где все всегда перемещается, скачки работали совсем иначе, чем в других местах.
Было бы проще сесть на ковер-самолет и осмотреть окрестности сверху, но Тит не рискнул высовываться. Лишь с четвертой попытки ему наконец удалось обнаружить тайное убежище — он узнал шум Музыкального ручья.
Вблизи тот походил на обычный горный ручеек, один из многих, что испещряли эти края: чистая холодная вода, скалистые берега, красно-золотая опавшая листва, быстро несущаяся вниз по течению.
И звучал этот ручеек тоже вполне обычно: журчала вода, сверху доносились шелест веток и щебет редких птиц или стрекот насекомых. Но если встать на правильном расстоянии, то все звуки каким-то удивительным образом сливались, создавая музыку. Музыку не в переносном смысле слова, а самую настоящую — словно ручей научился перебирать струны лиры и отбивать ритм течения ударами по крошечным треугольникам.
Всякий раз, отправляясь с сыном на долгую прогулку, Ариадна неизменно проводила его мимо Музыкального ручья. Это была их гора, их площадка для игр, их безопасное убежище от отца-деспота и нараставшего пристального внимания Атлантиды. Принцессе очень хотелось, чтобы Тит до глубины души прочувствовал магию этого места, чтобы проникся к нему безграничным уважением и восхищением.
Тит позволил себе задержаться на минутку и послушать. Последний раз он вот так стоит на глинистой тропинке из своего детства, в последний раз вдыхает аромат дома.
Затем он перескочил обратно и перенес Кашкари и Амару на травянистый склон перед отвесной скалой. Под ней скрывалось на удивление большое жилое помещение: вытесанные в камне комнаты, простая и крепкая мебель, гранитные стены, что казались красноватыми в свете канделябров.
Именно здесь должна была жить Фэрфакс прошлым летом, сложись все не так плохо. У них было столько планов! Каждое мгновение, когда Титу удавалось бы сбежать из замка, они проводили бы вместе, тренируясь и разрабатывая стратегии, а еще просто держались бы за руки и сидели бы рядышком, накапливая запас счастья и надежды, которые помогли бы пережить грядущие темные дни.
На деле же планы пошли прахом. И как бы Тит отчаянно ни цеплялся за крупицы случившегося счастья, убежище в его глазах превратилось в живой символ «а как оно могло бы быть».
— Там в глубине есть ванна с горячей водой, — показал он. — Идите, освежитесь.
А сам прошел на кухню. В кладовке не было свежей пищи, зато обнаружился большой запас консервов и сушеных продуктов. Тит поставил на плиту котелок с водой и высыпал туда набор для густого овощного супа, а пока тот варился, вскрыл несколько упаковок с галетами. Следуя инструкции, обмакнул напоминающие кирпичики кусочки в воду, разложил на противне и поставил в разогретую духовку.
Покончив с готовкой, он устало прислонился к грубой кухонной стойке. Тит вымотался намного сильнее, чем сам готов был признать. Прошел только первый день, а казалось, будто он в пути уже долгие годы. Больше всего сейчас хотелось проглотить дозу снотворного и провести парочку часов в блаженном забытьи. Но сначала надо убедиться, что спутники должным образом накормлены. Может, достать немного засушенных фруктов или…
— Тит.
Он обернулся:
— Да?
На пороге стоял Кашкари с экземпляром «Деламерского наблюдателя» в руках. Друг еще рта открыть не успел, но у Тита от его выражения лица упало сердце.
— Боюсь, у меня плохие вести.
Тит с трудом мог поверить прочитанному. «Закрыты… Вернутся к работе в начале следующего года».
— А можно настроить твой обрыв пункта назначения на другой переместитель? — спросил Кашкари.
Тит покачал головой. Он лично не участвовал в создании обрыва, просто получил его в наследство от дедушки, принца Гая, который долгие годы искал способы попасть в Атлантиду. Инструкция четко гласила: может работать только с конкретным переместителем.
Вот почему первые четыре переместителя в Восточном Деламере никогда не переносили: в системе безопасности того поколения имелось слабое место, которое и использовал данный обрыв.
Совпадение ли, что переместители закрыли именно тогда, когда Тит больше всего в них нуждался? И кто кроме него самого, Фэрфакс и Кашкари вообще мог знать о существовании обрыва?
— Так что будем делать? — спросил Кашкари.
Тит отбросил газету:
— Захватим бронированную колесницу?
— Ты не хуже меня знаешь: как только атланты поймут, что транспортное средство им не подчиняется, мы камнем упадем вниз.
Будь с ними Фэрфакс, падение не стало бы проблемой. Но ее с ними нет.
— Присмотришь за ужином? — попросил Тит Кашкари. — Мне нужно связаться со своим шпионом и выяснить, что же там происходит.
* * *
Тит стоял на верхушке скалы, края его туники развевались на ветру. Последние рассеянные лучики закатного солнца исчезли, и ночь тяжелой пеленой укрыла горы.
Почему же Далберт еще не прибыл в убежище? Прежде чем покинуть лабораторию, Тит послал весточку, что ожидает его в горах. Да, имелось еще несколько тайников, но Далберт должен был понять, о каком именно идет речь. А еще, всегда столь скрупулезно организованный и готовый, уже прибыть на место.
Тит постарался в точности припомнить текст последнего донесения, но на ум шла лишь его суть — мол, несколько дней Далберт не сможет отправлять сообщения.