Не успел еще согреться, как вернулся запыхавшийся Миха. Подозрительно осмотрев моего соседа по посиделкам, и тоже приметив знакомые глаза, молча протянул нам бутылку, за которой, как выяснилось, бегал в трактир. Блин, тоже мне — 'способ согреться'.. лучше б еще шуб поприносил.
Что тут сказать… уламывали мы его долго. Вернее по его хитрой морде было видно, что идея ему очень даже нравится, но врожденная пакостность не давала согласиться сразу. Пришлось торговаться, даже песни петь, а Михе еще не один раз бегать в трактир за 'согревом'…
Заодно выяснилось, что даже русалы не смеют спорить с левиафанами, поэтому с той стороны нам мешать точно никто не будет. Но на всякий случай Рекс все же предупредил их. Кстати, имя ему очень даже понравилось. Вернее, не совсем сразу и не очень понравилось… В общем, после третей бутылки, мы его все же уговорили, что непроизносимое Лифринсановириекионс намного хуже звучит, чем Рекс. А еще мы узнали, что нам просто повезло застать его тут, ибо живут левиафаны вообще в океане, а здесь у него находился какой-то 'схрон', который он после четвертой бутылки всё время нам рвался показать. Но мы не поддались на провокацию — сначала дело!
Жаль, но дальше помню смутно. Кажется, Рекс все-таки заблокировал порт, согнав зачем-то туда еще и неимоверное количество косяков рыб. Вода просто бурлила от них, а я кому-то объяснял, что, если захочу, смогу как Чингачгук выловить всю рыбу, только мне для этого нужен томагавк. Кто-то мерзко загоготал сбоку, но я пригрозил, что если будут ржать, то мы с Рексом вообще выйдем на тропу войны, и они примолкли. Рядом Миха пытался вдолбить Мару как зовут левиафана, но быстро запутываясь, начинал снова, попробовал ему помочь, но у меня тоже не вышло выговорить. Потом почему-то запомнилось ошарашенное лицо отца, возле которого собралось много галдящих мужиков в роскошных нарядах. Но они быстро заткнулись… Зря они так перепугались и шарахнулись от меня… Это вовсе не я виноват, что бывают такие совпадения! Ведь я просто помахал Рексу, которого заметил вдали, а в это время один из кораблей, стоявших на рейде, пошел ко дну.
Отец что-то с самодовольным видом втолковывал мужикам, а я вдруг почувствовал, что меня подхватывают на руки и уносят. Попробовал сопротивляться, но обнаружил, что несет меня Кит, поэтому просто пристроил свою голову ему на плечо и вырубился.
Проснулся я от тяжести и ощущения, словно варюсь заживо. Не открывая глаз, попытался шевельнуть рукой — она недовольно фыркнула, нога вообще не пожелала двигаться, дернул ею — она матюгнулась мужским голосом, в это время сипло выругалась и вторая рука.
Пришлось открывать глаза, чтоб прекратить это безобразие. С трудом разлепив их, наткнулся взглядом на лежащего на моей руке нага. Чуть наклонив голову, с другого боку увидел помятое лицо Михи, уткнувшееся в мое плечо. Попытался взглянуть на ноги, но голова просто отказалась приподниматься с подушки. Оставил это дело на потом.
Как же мне плохо… Попробовал вспомнить что было, и… лучше бы я еще вчера умер. Стыдно-то как… теперь от меня точно вся семейка единогласно откажется, после вчерашней бузы на пристани.
Судя по пунцовому лицу Михи, он тоже припомнил всё, в большей или меньшей степени.
— Дела-а-а, — простонал я.
— Дела у прокурора, — тихо отозвался оборотень. — А у нас — задница.
Снова повернулся к нагу. На прощание хоть извинюсь.
— Кит, спасибо, что вчера помог отцу и Мару, боюсь сегодня меня…
— Я не им помогал, а тебе, — так и не выпуская моей руки, и еще ближе пододвигаясь, разулыбался Кит.
С другого боку раздалось недовольное фырканье оборотня.
— Ну да, и еще спасибо, что притащил сюда… А кстати, куда сюда? — попробовал снова приподнять голову, но и вторая попытка оказалась неудачной.
— В участке нары не такие, — продолжил мою мысль Миха, тоже старательно пытаясь оглядеться. У него вышло лучше, даже умудрился приподнять голову, но быстро уронив ее назад, больно ударив лбом мое плечо. Сил возмущаться не было.
Тут откуда-то снизу раздался голос Мара.
— Швах! Вы совесть имеете? Дайте же поспать!
Ну, теперь хоть знаю кто оккупировал мои ноги… Скосив взгляд в поисках окна, и впрямь обратил внимание, что на улице еще только начинает светать. Всего на минутку прикрыл глаза, и сам не заметил, как снова заснул.
Следующее пробуждение было еще болезненней — меня просто стянули с кровати, и я сильно стукнулся пятой точкой об пол. Оказалось, что это отец потерял терпение тормоша нас, и просто сбросил всех магическим захватом. Пока ошалело хлопал глазами, пытаясь понять, что происходит, Рейв расхаживал над нами и вещал.
— Храм подготовили, в главный — не стоит идти, а вот древний вполне сгодится. Кровь Витус хоть и дал добровольно, но явно под принуждением совета, поэтому боль будет все равно. Потерпите. Во время обряда главное помнить — раскрыться и принять! Не сопротивляйтесь. Оба!
— Какой обряд? — все же прервал разошедшегося папика голос Мара, который, судя по лицу, хоть что-то понял в этой белиберде.
— Мы не сможем взять над тобой опеку без оснований, по вашим законам — только кровные могут взять на себя попечительство, — наконец притормозил Рейв, который все это время не останавливаясь расхаживал вокруг нас, даже голова закружилась. — Ярош станет твоим побратимом.
Не успел я даже переварить эту мысль, а заодно обрадоваться, что меня оказывается даже после вчерашнего дебоша не собираются выкидывать из семьи, как Рейв, деловито оглядев наши помятые рожи, продолжил:
— Факас и Флок, вы останетесь тут? — парни тут же запротестовали. Рейв взмахом руки велел им заткнуться. — Внутрь храма вас не пустит. Туда ход только тем, кто принимает участие в обряде. В таком случае, Китнис пойдет со мной в порт, а Мият сходит к своему дружку в бухту и попросит(!) явиться на пристань. Договорились?
Наг кивнул, а Миха только согласно прикрыл глаза. Похоже его тоже до сих пор мучает похмелье.
Почему-то скептически взглянув на меня, отец продолжил:
— Ярош и Марим, после обряда может накатить сильное возбуждение, просто перетерпите, как только кровь успокоится — оно сойдет.
Ещё раз деловито оглядев наши помятые морды, он вдруг рявкнул:
— Встать! Привели себя в порядок! Даю минуту!
Вот откуда он знает любимые команды нашего боевика? Я и сам не понял — как и когда умудрился подхватиться и рвануть одним из первых в ванную. Даже забыл, что голова болит, а в животе всё будто в холодец превратилось.
Храм снаружи рассмотреть не успел, слишком спешили все. Только заметил белые колонны при входе, на которых восседали горгульи. Миленько.
Само полукруглое помещение впечатлило размерами потолков, уходивших куда-то ввысь, а стены были украшены витражами, изображающими битвы. В центре находилось возвышение, исчерченное рунами и пентаграммами. Вокруг него стояли странные статуи изображающие мужские фигуры. Откуда-то из памяти Яроша пришло понимание. Мужчина с развевающимися одеждами — воздух, с лепестками пламени в руках — огонь, с рыбьим хвостом — вода, волосы достающие до пола — земля. Рядом с каждой фигурой тренога с позолоченной чашей, в которой чадит огонь. Самое удивительное, что свет, еле пробивающийся от темных витражей, будто сосредоточился на этих фигурах, не освещая больше ничего.
Самое неприятное — оказалось, тут стоит полог молчания, даже спросить Рейва ни о чем не получилось.
Откуда-то из темноты отделилась невысокая фигура в капюшоне, приближаясь к нам медленной стелящейся походкой, будто паря над полом.
Отец тут же поклонился этому существу и, на прощание сжав мое плечо, молча вышел. А на меня накатил страх. Снова вляпался куда-то. И самое обидное — никто ведь не спросил, хочу ли я брататься с Маром. Взглянув на бледного вампира, сам себя тормознул. Ведь и ему выбора не предоставили, поставив перед фактом. Интересно, зачем это отцу нужно? Ведь уверен, что легко можно было найти другой выход… Судя по всему, наша семья итак имеет немаленькое влияние в империи. Неужели за счет Мара собирается еще укрепить его? Но как?
Пока раздумывал, фигура подплыла ближе и жестом указала, чтоб мы стали в центре возвышения.
Момент, когда это существо достало светящийся кинжал, я пропустил, зато очень даже заметил, как этот козёл полоснул им по моей руке. Хоть бы предупредил! Пока я возмущенно пытался зажать руку и остановить текущую кровь, этот гад умудрился и вампира покоцать, судя по негодующему лицу парня.
Затем это существо, вцепившись в наши руки ледяными пальцами, связало их какой-то красной тряпкой. Надеюсь, она стерильная.
Пока мы непонимающе пялились по сторонам, фигура достала, будто из воздуха, бокал с красной вязкой жидкостью, и начала разбрызгивать ее на руны под нашими ногами.
И вот тут меня накрыло чужими чувствами, от неожиданности едва не полетел наземь. Пришла боль, злость, одиночество и непонимание. Хотелось дернуться обратно, вырваться из опутавшего нас круга, кричать, стонать — все, что угодно, лишь бы избежать этого. Сам не понял как и когда вцепился в вампира, ведь так необходима стала опора, чтобы не чувствовать себя совершенно одиноким в этом водовороте боли и пустоты. Ощутил, как Мар тоже ухватился за меня, будто пытаясь впечатать свое тело в мое, теперь стало даже непонятно где я, где он. Пальцы запутались в его волосах, тело сотрясала дрожь.
А затем пришла она… жажда. Только сейчас я понял, какой это кошмар и почему вампир так радовался, избавившись когда-то от нее. Всепоглощающее чувство, которое не отпускало ни на секунду. Она стала наркотиком, все мысли и желания мгновенно сосредоточились только на ней. Она, словно живая, стала вытягивать из меня всю мою волю к сопротивлению. Чьи-то пальцы сдавили мои плечи сильней, с трудом, будто толчками, стала возвращаться память — я тут не один. Не отпускать, сильней обнять, покрепче стиснуть, уронить голову ему на плечо. Сейчас он — мой якорь.
Вспомнил последние перед обрядом слова отца и попробовал открыться и принять. Было страшно, по-настоящему, до зубного скрежета, до стиснутых кулаков, только услышав стон боли, сообразил, что, запутавшиеся в волосах вампира пальцы, сейчас чуть скальп с него не содрали. С трудом разжав их, сделал еще одну попытку открыться.
Чужие воспоминания, словно пыльным мешком ударили по мне, мельтеша перед глазами и по крупицам впитываясь в меня. Это жутко, страшно и в то же время невероятно интересно — очутиться в чужой памяти, ощущая, как она становится твоей. Ты будто теряешь себя и становишься совершенно другим. Он — это ты, ты — это он. Живешь чужой жизнью, чувствуешь, видишь всё то, что было, плачешь и смеешься, корчишься от боли и проваливаешься в эйфорию после того, как попробовал свою первую жертву. Не знаю сколько прошло времени, минута или вечность, когда, наконец, вся эта круговерть в голове прекратилась.
А затем пришло чувство полета, легкость во всем теле. Веки потяжелели, а дыхание снова перехватило, только сердце, как сумасшедшее, бешено колотилось у самого горла, словно пытаясь вырваться на свободу. Только чье-то, чуть подрагивающее тело рядом, вплотную прижимающееся к тебе, удерживало и не давало взлететь, забывая обо всем. С трудом разлепив тяжелые веки, взглянул в ошеломленные глаза вампира, зеркально отражающие и мои чувства.
Буквально сразу перед нами снова появилась та странная фигура, занимающаяся обрядом, жестом указывая на выход. Ну и ладно, не очень-то и хочется тут находиться. Еле передвигая ногами, последовал за вампиром.
Не успел переступить порог храма, как на меня жаркой волной, сопровождаемой струей мурашек вдоль позвоночника, накатило возбуждение. Даже ноги подкосились, пришлось привалиться к ближайшей колонне, чтобы не упасть.
Похоже, с вампиром творилась такая же ерунда. Он безумным взглядом скользнул по моему лицу, даже дернулся в мою сторону, но тут же упрямо сжав губы, рванулся в сторону и быстро исчез между деревьями, растущими вокруг храма.
Тело стало потряхивать от возбуждения.
Млять, где тот джинн, который всё это время умудрялся одной фразой угомонить мои гормоны?
Попытался мысли переключить на что-то другое, но куда уж там… Меня уже просто колотило, а внутри будто огонь пылал.
Через силу заставил себя подняться на ноги и сделать пару шагов в сторону от храма.
Твою ж мать! Прочти слово "либидо" наоборот — хочешь им стать?
Уговаривая себя таким образом, сделал еще пару шагов.
Сбоку заметил какое-то движение. Не успел даже понять кто это, как меня схватили и прижали к чьей-то груди. Млин, за что мне это всё?
Медленно повернул голову и встретился взглядом с Михой. Он еще крепче сжал мои плечи, напряженно выискивая что-то на моем лице. А после… резко ухватил за волосы и впился в губы жарким поцелуем. Мир поплыл перед глазами, сузившись до зеленых глаз, потемневших от желания. Он буквально вжался в меня, позволив почувствовать свое возбуждение. Поцелуй обжигал, в нем было столько желания, страсти и нежности. Так меня еще никто не целовал. Больше походило, что не меня, а его мучила жажда, а этим поцелуем он хотел утолить ее.
Но ведь это Миха! — пришла запоздавшая мысль. Попытался упереться руками ему в грудь, чтобы отстраниться. Но куда там… Недовольно промычав что-то, парень больно укусил меня за шею. Твою ж мать! Меня ведь итак трусит от возбуждения, еле удается сдерживать стоны, а он, вместо того, чтоб помочь, еще и разжигает его. Мало того, Миха еще и перехватил мои запястья, фиксируя руки за спиной. Теперь он уже неторопливо стал пробегать языком по моей нижней губе, чуть прикусывая ее. Нежно, медленно, будто растягивая удовольствие и подразнивая. Затем его язык настойчиво стал раздвигать мои онемевшие губы, углубляя поцелуй. Попробовал отодвинуться назад, но его ладонь снова легла на затылок, не давая шевельнуться, зато мои руки освободились. А вот вырываться уже почему-то не хотелось. Отстраненно отметил, что уже сам ухватился за его шею. И когда только успел?
Почувствовал, как его рука пробирается под куртку, продвигается к пояснице и замирает там, а холодные пальцы оставляют после себя мурашки на коже. Обезумев от страсти, начинаю сам его целовать, ловя губами его стоны.
Но тут где-то сбоку раздалось разъяренное шипение, и меня снесло в сторону. Потеряв опору, тут же шмякнулся на землю, с изумлением тараща глаза на откуда-то появившегося Кита, который сейчас мутузил Миху.
Млять. Им давно было пора выяснить отношения… Но не сейчас! Поднимаясь на все еще дрожащие ноги, раздраженно взглянул на этих придурков. Не могли потом устроить разборки? Рррр
Плюнув, медленно пошел в сторону дома. Надеюсь, не убьют друг друга, а хорошая трепка им обоим не помешает.
Глава 4
Ярош
Колотило меня знатно, хоть и уговаривал себя, будто это оттого, что замерз, как цуцик, но пока дошел до дома, пришлось признать — возбуждение не желало проходить. Нужно было что-то с этим делать, но кто бы мне сказал — что именно… Нет, примерно я себе представлял это действо, вот только себя в роли 'помоги себе сам' никак вообразить не выходило. Наверное, придется воспользоваться холодным душем, бррр. Снова вспомнились язвительные фразочки джинна, вот кто всё время успешно сбивал мои утренние 'стояки', последнее время стал даже подумывать, что благополучно становлюсь импотентом. Интересно, а с ифритом выйдет связаться, если он сейчас далеко? С радостью заметил, что чем больше думаю о нем, тем лучше мне становится. Меня уже меньше стало трусить, а возбуждение накатывало теперь не лавиной, как раньше, а неторопливыми волнами. Кажется, я всё-таки нашел для себя антивиагру!
А самый большой сюрприз меня ожидал, когда открыв дверь и войдя в гостиную, я увидел, как мой антивозбудин мило беседует с папиками и Рексом! Правда, он странно отреагировал на мой взгляд… Зачем сразу становиться полупрозрачным и прятаться за кресло?
— Моя нельзя жрать! Моя тьфу, гадость! Рейв, сказай своя сын — морф не кушай джинн! — опасливо выглядывая из-за спинки кресла, начал бормотать ифрит, а в его руке загорелся огненный шарик.