На площадку меня даже не вывели, а вытолкнули. Софиты сразу резанули по глазам.
- Значит так, малыш, я хочу чтобы ты заставил меня влюбиться в тряпку, что у тебя на бедрах и сделай это как можно ненавязчивей. Понял? Полюби мою камеру и она полюбит тебя. Тишина. Начали.
Вот гадство, ну папа… Вечером я тебе все выскажу. Я честно пытался удивляться, на меня орали, я орал в ответ. Ноги на голом полу стали замерзать, спина от софитов взмокла, я был в бешенстве.
- Перерыв! - гаркнул все тот же голос.
Я стоял, опустив слезящиеся глаза к полу, и считал про себя до двадцати, медленно, размеренно, а заодно слушал, как фотограф высказывает о моей смазливой физиономии и отсутствию какого-либо таланта. Так я с ним и не спорю, сюда не рвался и, вообще, не люблю я это дело, а тут у всех на виду в одних джинсах стою. Какой-то стажер накинул мне на плечи рубашку и это стало, как спусковой курок. Влетев в гримерку и достав из своего рюкзака плеер, вернулся на съемочную площадку. Папа стоял бледный и выслушивал нотации от начальника, который явно только взял разгон.
- Бери камеру и ничего не пропусти, - просипел я в лицо довольно красивого альфы, опешившего от моей наглости.
Он даже что-то говорил, а я уже воткнул наушники в уши и включил на полную громкость музыку. Что ж…
С первых же секунд я отдался танцу, то быстро двигаясь, то провокационно изгибаясь и приснимая висящую на плечах рубашку. Кружил, прыгал, обнимал себя руками и в то же время смотрел в темноту за светом софит, зная, что там стоит Лен и очень сильно переживает. С последними словами песни, я сорвал с себя рубашку и держа ее в кулаке одной руки, чуть наклонив голову смотрел вперед, на папу, который всегда меня примет и простит, если что не так.
Выдернув наушники и откинув уже не нужную рубашку, я подошел к фотографу и исподлобья посмотрел тому в глаза.
- Этого было достаточно? Твоя камера полюбила меня? - я видел по его глазам, подернутым пеленой похоти, что он получил то, что хотел.
- Да, для новичка было неплохо. Завтра будут съемки с партнером, приезжай к восьми и не смей опаздывать, - уже уходя бросил через плечо этот урод.
- Ник, ты был бесподобен, - папа обнял меня и нежно прижал к себе. - Я знал, что ты справишься! Я горжусь тобой, сынок.
Только ради этих слов стоило потрудиться. У Лена красивая улыбка, она стоит этого.
Глава 3
POV. Говард Салеш.
С самого утра день начался отвратно. Кофе подгорел и выкипел из турки, загадив плиту, машина не завелась, на работе самоуверенная, наглая омега отказалась выйти на съемки и мне глубоко плевать на то, что это модель с мировым именем. То кривляние, что она выдала вчера, ни в какие ворота не лезло. Казалось, что даже с фото на меня смотрит блядь.
Я готовился к провалу, честно подсчитывая сумму неустойки, когда мой помощник предложил привести сына. Я помню, он как-то рассказывал, что они с супругом подобрали какую-то бродяжку. Вот только на черта мне обычная модель? Сейчас зажмется и все.
С Леном я работаю уже около семи лет и уже с трудом представляю себе, что делал бы без него. Этот бета всегда знал, что мне нужно и когда.
Не желая его обидеть, махнул рукой - хуже уже все равно не будет. Вот так, медленно скатываясь в депрессию, прикидываю куда бы податься сегодня вечером, чтобы напиться и подцепить омегу.
Мысли резко оборвал потрясающий аромат, а на площадку вошел Лен, держа за руку идеал. В брюках стало как-то тесновато, а похотливые взгляды других альф злили до дрожи.
Парень, растерянно оглядываясь по сторонам, топал за моим ассистентом, удалялся в сторону гримерки. Уже на подходе туда, его подхватили мастера своего дела - Винсент и Адам, две вечно неразлучные омеги.
Я ждал, впервые я ждал, не смея зайти в гримерку и сказать, чего я хочу получить на выходе. Я не мог сдвинуться с места, в руках была верная камера и сейчас меня мало интересовало, что я хотел поменять пленку.
Через десять минут вышло божество с голым торсом. Чуть рельефный живот, проглядывающий бицепс органично смотрелись на тонком теле. Розовые соски чуть напряженные, их хотелось взять в рот и облизывать, чуть сжав зубами. Он шел, игнорируя все похотливые взгляды, и на площадку его чуть ли не вытолкнул Лен.
Мое чудо начало позировать, это было прекрасно, он исполнял в точности все, что я говорил. Только напрягали ничем не заинтересованные стеклянные глаза. Я не заметил, как отснял всю пленку.
- Перерыв! - я сам не узнал свой голос.
Долго рылся в своей сумке, ища запасные пленки, при этом по-привычке высказываясь о кукольности и неестественности модели.
- Бери камеру и ничего не пропусти.
Это фраза сказана была с такой злостью, что у меня даже дар речи пропал. Ну, и что же ты мне еще сможешь показать, мышонок? Поставив камеру на штатив, я принялся смотреть, как паренек убирает в карман плеер, а проводки наушников чуть задевают горошинки сосков.
Парень (я узнал, что его зовут Ник) пришел в движение, а я, меняя ракурс, постоянно фотографировал. Столько сейчас страсти и желание в его глазах, а движения, порой соблазняющие, сводили с ума. Хотелось находиться рядом, вжать столь желанное тело в себя, провести рукой по выпирающим позвонкам, сжать упругую попку, целовать эти чуть приоткрытые губы, купаться в его запахе и оставить свой на нем. Хотелось попробовать его соки на вкус и, войдя на полную длину, заставить стонать и выгибаться под собой. Заставить шептать мое имя и просить не останавливаться.
Я продолжал фотографировать и представлял его в различных позах. Последний взгляд, что я поймал в объектив, чуть не заставил кончить себе в штаны. Столько дерзости в нем было, это приглашение разделить борьбу за любовь? В этот момент я решил, что он будет только моим!
- Этого было достаточно? Твоя камера полюбила меня? - чуть запыхавшись, с вызовом спросил он.
"О, еще как полюбила", - мысленно усмехнулся я, чувствуя болезненное напряжение в штанах.
- Да, для новичка было неплохо. Завтра будут съемки с партнером, приезжай к восьми и не смей опаздывать, - уже уходя бросил через плечо, спеша снять напряжение. А еще надо было проявить пленку и распечатать материал и отобрать на постеры.
Зайдя в туалет, мне хватило пары движений, что бы излиться в руку. Такого со мной еще не было. Все тело горело, и хотелось схватить Ника и трахать до потери пульса. Член снова встал колом. В таком состоянии я помыл руки и, сказав, что сегодня работа закончена, набрал по телефону номер знакомой омеги, которая периодически согревала мне постель.
Трубку подняли быстро. Назвав время и адрес отеля, я сел в машину. Дорога заняла около часа, за это время возбуждение чуть спало. В вестибюле ко мне прижался омега и, сняв комнату, озверело на него набросился, сминая и целуя. Под моим напором он застонал, и я как с цепи сорвался, рыча перевернул его и поставил на колени. Сжав ягодицы в руках, развел в стороны, наблюдая, как трепещет сжатое колечко мышц. Чуть поводя по ней головкой своего истекающего смазкой члена. Омега заскулил и задвигал задом прося большего.
Я представил, как вхожу в Ника, и сразу чуть не кончил. Ну уж нет, так дело не пойдет! Зарычав, вошел резко на всю длину и с шлепками начал сильно и быстро двигаться, где-то на краю сознания отмечая стоны омеги.
С кровати я встал, оставив парня в сонном, ближе к обморочному состоянию. Приняв холодный душ, начал собираться, напоследок оставив крупную купюру, достоинства которой было намного больше, чем требовалось на оплату номера.
Омега спал в кровати, свернувшись в клубок, бока покрылись белесой пленочкой, а из задницы подтекало семя. Зрелище мало возбуждающее, наверно стоит удалить его номер.
Глава 4
Вечером Лен, порхая по кухне, готовил праздничный ужин, я, помогая резать овощи, выслушивал каких вершин достигну, став моделью. Что Рин будет мной гордиться, а Лен всегда поможет своими связями.
Что ж, боюсь его ждет сегодня большой сюрприз. Я понимал, что модельный бизнес может стать неплохой подработкой на время, но не более. Мне еще вчера пришел ответ из универа с решением о зачислении моей персоны на медицинское отделение с выплатой стипендии.
Рин пришел ближе к восьми и, поцеловав Лена в щеку, направился на кухню.
- А по какому поводу праздник? - присвистнул отец.
- Сегодня у меня на работе произошло ЧП и мне ничего не осталось, кроме как попросить Ника подменить зарвавшуюся модель. И-и-и-и… - Лен выдержал паузу. - Ник справился на ура! От него невозможно было глаз оторвать!
- Ну, а ты чего молчишь? - хмурился отец.
- А я для себя уже все решил, - пожав плечами, ответил. - Пока я не против покривляться перед камерами, а потом у меня на это времени не будет.
- И что ты решил потом делать? - продолжал хмурится отец. Ему явно не по душе было, что я согласился на предложение папы.
Я, заговорчески улыбнувшись им обоим, достал из кармана мятый конверт и передал отцу. Тот, развернув письмо, начал внимательно вчитываться. Лицо светлело, а брови распрямлялись по мере прочтения. Отдав письмо папе, отец встал и ушел в гостиную, провожаемый нашими недоуменными взглядами и через десять секунд вернулся с бутылкой вина.
- Дорогой, в нашей семье теперь будет настоящий медик. Это надо отпраздновать!
Ужин прошел шумно и весело. Рин уже мечтал увидеть меня педиатром с детишками или медбратиком в белом костюмчике и шапочке, а Лен предлагал, как провести лето и куда еще можно направить мое портфолио, которое он попросит сделать Говарда, своего начальника.
Так я узнал чего ждут от меня родители и как звали сегодня фотографировавшее хамло. С такими мыслями я и улегся спать.
***
Утро стало для меня ранним и неожиданным. В комнату залетел Лен и сдернул одеяло.
- Уже шесть утра, а ты даже не умыт, нам надо 7:30 быть на месте, Салеш не терпит опоздавших. Быстро в душ и на кухню завтракать!
Такого Лена я еще не видел. Это какая его муха укусила?! За пятнадцать минут я принял душ и почистил зубы. Уже спускаясь завтракать, я застал папу с расческой в руках, а дальше начался мой персональный ад. Пока меня расчесывали и заплетали тугую косу, я не мог не только чая отпить, но даже бутерброд откусить, иначе на меня начинали ворчать и дергать волосы.
- Ты уже поел? На кровати лежат вещи на сегодня. Иди, одевайся. Времени почти нет, а ты еще не готов!
Я с максимальной скоростью взлетел в комнату и, сняв пижаму, со скоростью солдата при подъеме нацепил то, что подготовил папа, и только в зеркале обратил внимание на салатовую футболку и черные джинсы, оставшиеся со вчерашней съемки.
Закатив глаза, поплелся на выход и, нацепив кроссовки в прихожей, закрыл за собой дверь. Папа уже ждал меня в машине.
Добравшись до работы, он подцепили меня на буксир. В машине я благополучно вздремнул минут на сорок и теперь в растерянности мог врезаться во что угодно, ибо глаза не желали открываться ни в какую.
Очухался только в гримерке и знакомые омеги уже меня штукатурили, я морщился, чихал, но этого никто решил не замечать. Волосы распустили, помыли и, высушив, чуть завили. В результате всех стараний на меня из зеркала уставился перепуганный красивый парень. Чуть подведенные глаза стали более выразительными, губы сложены в буковкой "о", волосы пышным черным каскадом, обрамляли лицо и крупными волнами ложились на плечи и спину.
Черные обтягивающие штаны и белая расстегнутая рубашка с классическим воротником стоечкой и чуть подвернутыми рукавами. Увидь я такое рядом, точно влюбился, несмотря на то, что девушки мне нравятся больше.
Лен, забежавший отвести меня на съемочную площадку, поправил рубашку и босого меня потащил. На мои возмущенные вопли оборачивались мимо проходящие, я же чуть ли не гарцевал на холодном кафельном полу.
На площадке уже все было готово и ждали только нас. На этот раз играла довольно ритмичная музыка. Я стоял, поджав одну ногу, слушал какого-то альфу, раздевающего меня взглядом, и пытался сдержать приступ гнева. Убил бы, суку! Но вместо этого приходилось улыбаться и слушать тему съемок.
- Ты избалован и тебе хочется соблазнить брутального альфу, он же отъявленный хулиган и ему все равно кто ты. Он одиночка и ты хочешь, чтобы он стал зависим от тебя. Понял?
- Угу, - мрачно откликнулся я, в очередной раз запахивая на себе рубашку.
Рядом с фотографом уже стоял папа и мой партнер по съемкам. Парень был действительно очень красив, но ни в коем разе не смазлив. Короткие темные волосы, чувственные губы, нижняя чуть пухлее верхней, прямой нос и загорелая кожа. Накачанная грудь, обтянутая модной дырявой майкой, свободные штаны с не зашнурованными кирзачами. Пожалуй все. Я разочаровался даже, дерзко, но никакого бунта.
Папа потянул меня в сторону зеленого фона и, шепнув на удачу "Ни пуха…", придал ускорения в нужную сторону. Вот только не учел того, что мои ноги уже окоченели от холода и сами подвернулись через пару шагов. Упасть мне не дал партнер по сессии и вот тогда я понял, почему выбрали его. Цвет глаз был пронзительно голубым, как у хасок или лаек.
- Не ушибся? - мягко улыбнулся он.
- Нет, - буркнул я, освобождаясь от ненавязчивых объятий, и уселся на подиуме так, что бы было удобней растереть ступни и одеревеневшие мышцы.
- И долго нам тебя еще ждать? - надо мной возвышался Говард Салеш.
Ничего не отвечая, я прикоснулся ледяной ступней до щиколотки мужчины. Чуть склонив голову, он улыбнулся, что меня несказанно удивило, и, присев на корточки, взял ступню в горячие ладони и начал растирать, смотря прямо мне в глаза. Сказать что меня напрягала эта ситуация, это значит не сказать ничего!
- Ногу… - пискнул я.
- Что ногу? - спросил он. Ух, какие интонации бархатные.
- Ногу, извращенец, отдай! - гаркнул я и, от смущения потеряв весь свой страх, выдернул из его рук щиколотку.
Я был готов к любой реакции, но только не к тому, что Говард начнет смеяться.
- Сладкий oмежка! - так прошептал он мне, что услышать мог только я.
Рррр… Я поднялся и зло посмотрел на по-идиотски лыбящегося партнера. Ну ты у меня получишь! Все равно больше выместить злость не на ком.
- Музыку громче! Начали! - из темноты за софитами раздался голос причины моей злости.
Ну что ж, потанцуем!
Я зашел чуть за спину альфе, по-свойски положил руку на футболку, так что казалось, дырки были разорваны моими когтями, постарался состроить самую невинную моську. Чуть приподнявшись, что бы хоть немного сравняться ростом с этой дылдой, открыто посмотрел в его удивленные глаза. На талии почувствовал горячие ладони альфы и он чуть наклонился, пытаясь меня поцеловать, но я отклонился назад и поцелуй достался шее.
Дальше все действия напоминали плохо поставленную эротику. Альфа поцелуями опускался все ниже, а я все сильнее выгибался, чуть ли не становясь на мостик. Одной рукой я схватился за волосы и, отодрав лицо от свой груди, отстранено посмотрел на удивленного парня. Второй рукой я взял его запястье и уже через секунду возвышался на поверженном альфе. Заломив руку назад и все так же держа его за волосы, чуть нагнулся и, что бы это было по-эффектней, выгнулся в спине, оттопырив попу, лизнул мочку уха. Отпустил руки и сжал ногами бедра в миг подскочившего альфы. Я легко спрыгнул и уже хотел уйти, как почувствовал на плече руку, а после и парня прижимающего меня к себе. Еще одна подсечка и моя босая нога стоит на его груди не давая подняться. Я протянул ему руку, все еще стоя и дал чуть приподняться, прежде чем убрать ногу.
Только сейчас я понял, что музыка стала более динамичной и, кажется, партнер это тоже заметил, так как, прежде чем подняться, он провел рукой по моей икре и, дернув за чуть согнутое колено и заставляя на него упасть, сам поднялся и теперь смотрел на меня свысока. Я протягиваю к нему руки и меня одним рывком поднимают и чуть наклоняют, опирая на ногу. Я на него усаживаюсь и, дернув за руку, уже сижу сверху. Чуть наклоняюсь к его груди, как бы желая поцеловать, но резко оказываюсь под альфой. Вот только лечь на себя я не позволил, выставив ногу и уперев ее в торс.
Ну нет, дорогой, меня так просто не поимеешь.