– А где живет Грегори? – краснея, спросил он.
– И то, правда, – засмеялся Норм, – пошли, провожу.
Дом старосты находился недалеко от торговой лавки. Дверь им открыл молодой мужчина. Шейн окинул его пристальным взглядом. Высокий, почти как Тристан и все местные, кого он успел увидеть. Стройный, но крепкий, теплая рубашка не скрывала широких плеч и сильных рук. Лицо его было красивой, правильной формы, со слегка зауженным подбородком. Тонкие губы и светлые брови, меж которых залегла вертикальная складка, словно мужчина часто хмурится. Единственное, что не вписывалось в общий приятный облик это глаза. Серые, потухшие. Словно на него смотрит не молодой здоровый человек, а смертельно больной, отсчитывающий последние дни своей жизни.
– Здравствуй, Норманн, – устало поздоровался охотник. – Ты к Грегори?
– Здравствуй, Ен. Не я, – торговец положил руку на плечо Шейна, – вот он. Ладно, пойду, у меня еще дела.
Норманн ушел, а Уорен внимательно посмотрел на гостя, так, что парень вздрогнул.
– Я Ен, – протянул охотник руку, – Грег в комнате, читает. А ты по какому вопросу?
– Здравствуйте, я Шейн О'Браен, – быстро затараторил оборотень. Он всегда начинал частить, когда нервничал. А присутствие этого Ена портило ему все планы. Если все думают, что Тристан мертв, значит, на то есть причины и для начала стоит поговорить с приемным отцом Триса. А после действовать по обстоятельствам. Шейн вспомнил, как Норманн упоминал о сыне старосты и решил попробовать выдать это заблуждение за правду. – Я бы хотел встретиться с мистером Ламбертом. Я от его сына.
– Тристан? – глаза охотника округлились, но он быстро справился с собой, – А, ты от Тома?
– Да, – парень чуть не выдохнул с облегчение. Кажется, охотник поверил.
– Блудный сын решил объявиться? – усмехнулся мужчина, но усмешка вышла неестественной и сухой. – Ну, проходи. Я буду на кухне.
Кухня была не лучшим вариантом для Шейна, но все ж лучше, чем разговаривать при нем. Ен проводил парня в спальню и направился в другую комнату.
Приемный отец Тристана казался совсем стариком. Он полулежал в кресле, укрытый по пояс пледом и читал книгу. При появлении Шейна Грег поднял глаза и оценивающе осмотрел гостя.
– Здравствуйте, меня зовут Шейн О'Браен, – неуверенно и тихо начал парень, боясь, что его услышит Ен. – Я пришел поговорить с Вами о вашем сыне, Тристане.
– Тристан погиб этим летом, – без эмоций отозвался старик, наклоняясь вперед, чтобы лучше слышать собеседника.
– Мы оба знаем, что это не так. Мартинес ведь рассказал Вам, что он выжил.
– Ты из этой организации? – Грегори отложил книгу, недоверчиво глядя на парня. Слишком молодо он выглядел для сотрудника Госбезопасности.
– Не совсем, – замялся парень, оглядываясь на дверь, – я такой же, как Тристан.
От такого признания, Грег резко откинулся на спинку кресла, чем немного напугал гостя.
– Такой же? То есть ты тоже обращаешься волком?
– Рысью, – парень опустил взгляд.
– Я хочу увидеть это, – с легкой улыбкой проговорил староста.
– Я могу показать, только боюсь, что тот мужчина, Ен, увидит.
– Ен! – позвал молодого охотника Грег. А когда тот вошел, мягко попросил. – Ен, мальчик мой, оставь нас наедине. Нам с Шейном нужно поговорить.
– Хорошо, – спокойно согласился Уорен, – я зайду вечером.
Когда за Еном закрылась дверь, Грегори снова попросил:
– Покажи мне, как ты обращаешься.
Люди в деревне разительно отличались от обитателей резервации, и раздеться перед отцом Триса, Шейну показалось крайне диким. Он мгновенно залился краской. Помявшись под пристальным взглядом старика, парень зашел за спинку кресла, стоявшего напротив старосты, и быстро скинул одежду. Парень скрылся из виду, а через секунду на глаза Грегори вышла небольшая пестрая рысь. Прижимая ушки с длинными кисточками, зверь сел напротив старика.
– Невероятно, – ошарашено проговорил старик, – Так быстро. Неужели это не больно?
Рысь отрицательно помотала головой, глядя в глаза человеку и позволяя себя рассматривать.
– Я могу погладить тебя? – неуверенно спросил Грегори.
Шейн подошел вплотную к человеку и сел, подставляя голову. Звериное чутье затрепетало, предупреждая о возможной опасности, но парень пересилил себя. Заручиться доверием мистера Ламберта было очень важно. Грег осторожно коснулся мягкой шерсти на макушке зверя, затем аккуратно погладил его между ушами. Это оказалось чертовски приятно, и рысенок ткнулся головой в раскрытую ладонь. Старик несколько раз погладил зверя, от чего Шейн едва не замурчал. В какой-то момент рука исчезла и рысь, недовольно фыркнув, подняла уши, глядя на человека.
– Скажи мне, мальчик, – спокойно улыбаясь, Грегори обратился к Шейну, – ты на самом деле здесь или у меня уже старческий маразм начался?
Зверь в пару прыжков скрылся за противоположным креслом, а через секунду, из-за спинки показался Шейн, быстро натягивающий одежду.
– Я на самом деле здесь. И мне нужна Ваша помощь.
– Что я могу сделать? – удивился Грег. – Я бесполезный старик.
– Вы можете рассказать мне о Тристане? – парень быстро оделся и сел напротив старосты.
– Ты же сказал, что знаешь его? – нахмурился старик.
– Знаю, но только то, что было после того как он попал в резервацию. О своем прошлом он не рассказывал.
– Если он тебе этого не говорил, значит, не хочет, что бы ты знал, – резко бросил Грегори.
– Может и так. Но мне нужно это знать, – Шейн даже не надеялся, что Ламберт ему все сразу расскажет, а потому заранее сочинил для старика байку. – Понимаете, Тристан сбежал из резервации. И я должен найти его раньше, чем Мартинес.
– Почему он сбежал? – побледнел Грег. – Мартинес говорил, что ему будут предоставлены хорошие условия для жизни.
– Условия хорошие, но не для Тристана. Это я там с 5 лет, и меня все устраивает. Я другой жизни не знал. Но Тристан был свободен. Для него резервация, как большая клетка. Теплая, надежная, сытная, но, все же, клетка.
– Да он и в деревне-то никогда дома не сидел, все больше в лесу пропадал.
– Вот и сейчас он сбежал, – напирал парень, почувствовав слабину, – и мне нужно знать, куда он мог направиться. Знать, что было в его прошлом.
– Много всего было, – задумался старик, погружаясь в воспоминания. – Ему особо некуда идти. Он всегда был одиночкой.
– А деревня? Он ведь может вернуться сюда? К Вам или к кому-то еще? Он как-то раз упоминал какого-то человека, который дорог ему здесь.
– Упоминал. Может и дорог он ему, но не думаю, что Трис сюда вернется.
– А родителей он может попытаться найти? – не унимался Шейн.
– Вот это еще менее вероятно.
– Почему?
– У него на то свои причины.
– Я не понимаю, – чуть не завыл парень. Разговорить старика было не просто. – Можете рассказать все с самого начала? Я хочу помочь.
– Я попробую. Хотя память меня уже и подводит. Я нашел Триса, когда ему было четыре. Я тогда только разругался со своим сыном Томом. Он уехал из деревни, а я часто бродил по округе, ища утешения или смерти. И нашел. Однажды утром, уже по снегу, из леса мне навстречу вышел ребенок. Я сразу глазам не поверил. Что может такой малыш делать в лесу один. Здесь до ближайшей деревни полдня ходу. Да и волки в те времена здесь хозяйничали. Как его не разодрали, не понимаю.
– Животные боятся оборотней, – перебил его Шейн.
– Наверно, так, – согласился Грег. – Я когда понял, что ребенок реален, стал его расспрашивать кто он, откуда здесь. Мало ли, может где рядом семья его проезжала, да он потерялся. Он ни слова не проронил. Я подумал, может немой. Так он два дня молчал, но ел хорошо и не заболел, хотя и продрог до костей в лесу. А по ночам все плакал тихонько. Только на третий день Трис заговорил, он мне все рассказал, но просил молчать. Боялся, что папу осуждать будут. А папа у него большой человек в городе, и у него репутация. Этот выродок родного ребенка среди ночи в глухой лес вывез и там бросил, потому что тот не такой как все, а мальчишка его защищал. Я поначалу думал разыскать этого скота, да душу из него вытрясти, но Тристана жалко стало. Я потому все и сказал, что мальчик от шока память потерял. Имя ему только родное и оставил. А фамилию уже и не вспомню, давно это было.
Грегори на минуту замолчал, а Шейн почувствовал, как по щекам катятся слезы. Он сразу вспомнил своего отца. Вспомнил, как тот умолял Мартинеса не забирать маленького Шейна, обещал сам его всему обучить, научить контролировать обращения. Как потом, заливаясь слезами, молил сына простить непутевого отца, когда мальчика забирали в организацию. Тогда Шейн понимал, что сам виноват, что, обратившись, серьезно поранил младшую сестренку, что отец хотел помочь, но не смог отвоевать сына у Мартинеса. И при этом Шейн злился на него. И до сих пор не мог простить до конца. А Тристан простил. Простил предательство самых близких людей и продолжал защищать родителей.
– Тристан рос одиноким и замкнутым ребенком, – продолжил тем временем Грегори. – Он не играл с другими детьми. Когда я спрашивал его, почему, отвечал, что он не такой как они. Дети считали его слишком заносчивым и гордым, а он просто боялся. Но Трис всегда помогал мне по хозяйству. А лет в пятнадцать начал уходить в лес. Сначала днем, потом и по вечерам задерживался. А лет с семнадцати стал пропадать там сутками. Я за него волновался жутко, он же мне как сын был. В то время волки, конечно, уже ушли из округи, но в лесу все равно было слишком опасно для подростка. Позже он стал охотиться с одним только ножом и часто приносил домой уже разделанные туши оленей. Тогда-то его охотники и невзлюбили. Если до этого его только молодежь дразнила да задирала, то потом уже и среди старших началось недовольство. Многие его откровенно боялись. Мы ж не знали тогда, что он в волчьей шкуре охотится, думали, голыми руками может лося завалить. Старухи его демоном прозвали, а охотники – Волком. Позже у нас старик один помер, Тристан его дом занял и совсем от людей отгородился. Общался только со мной, да иногда с парнями из тех, что постарше да поспокойнее. Но всегда готов был на помощь придти, если беда какая. А так жил один, неприкаянный.
А этим летом пропал он. После урагана помог деревню восстановить, кому крышу починить, кому забор поставить. Да и ушел в лес. И не вернулся. Помню, в тут ночь волк в лесу выл, да так жалобно, будто звал кого. Мы этого волка тогда только на пятый день нашли. Он в капкан угодил, но не пытался сбежать, лапу не отгрыз. Видать, ждал людей, помощи. Хотели сначала добить зверя. Да Ен не дал, отстоял. Как подумаю, что не заступись тогда мой мальчик за волка, своими бы руками сына угробил. А Ен его к себе забрал, с рук кормил, выхаживал, на ноги поставил. Мы все дивились, как такой сильный и опасный хищник человеку доверять может. А он его в своей спальне в клетке держал, потом вообще в саду. Ен тогда с Керсеном встречался. Тайно конечно - Шон женат был, да и не приветствуется здесь подобное непотребство. Это я уже старый, на многое глаза закрываю. А местные мужики узнали бы, камнями б закидали. Нет, несколько охотников знали, конечно, но шумиху поднимать не стали. Так вот, встречались эти голубки, понятно, у Ена, Тристан за ними каждую ночь наблюдал. Чего уж он там думал, я не знаю. Да только когда зверь окреп, Ен его в лес вывез, и назад Трис уже человеком вернулся. И сразу почти рассказал все Ену. И про то, что волком тем был, и что про Шона знает. Ен ему тогда не поверил и Керсену все сразу растрепал. Сейчас Ен себя поедом ест. Винит, что обоих погубил.
Шейн был ошарашен. Значит, тот, кого любит Тристан, кому он верен даже на расстоянии, это тот красивый мужчина с грустными глазами?
– А что с ними случилось? – с трудом заставил себя говорить парень. – Почему все думают, что Тристан умер?
– Я подробностей не знаю, Ен мне о том дне почти ничего не рассказывал. Больно ему. Знаю только, что в тот вечер он с Керсеном поругался сильно. Из-за Триса ли или еще чего, но Шон парня избил, а Тристан рядом был и видел это. Он Керсена около его дома догнал уже в волчьем облике, да глотку ему и разорвал. Шон успел на помощь позвать, вот охотники волка и застрелили. Решили, что это Еновский выкормыш вернулся. А когда он снова человеком перекинулся, уже поздно было. Жутко тогда было. Поверить невозможно, если бы своими глазами не видел. Мне уже позже этот Мартинес ваш сказал, что Тристан выжил и что его в резервацию к другим оборотням заберут. Я тогда с ним в больницу поехал, убедиться. Трис меня не видел, он спал, но я знаю, что он в то время уже на поправку пошел. Только в деревне я никому об этом не говорил. Даже Ену. А сейчас, если Тристан решит вернуться, надо Ена предупредить.
– Я сам ему скажу, – уверенно ответил Шейн. – Если понадобится.
Еще немного поговорив с Грегори о Тристане, Шейн направился в лавку к Норманну. Оборотень сильно запутался в своих чувствах. Нелегкая судьба Триса поразила его до глубины души, пробуждая в Шейне жалось, которую он тут же попытался отогнать прочь. Обида на волка была еще слишком сильна. Да и желание отомстить не улеглось, а лишь с каждым днем набирало силу. Тристан оскорбил его и заслужил мести. Какую из полученной информации можно применить против Волка, Шейн пока не выбрал. Он решил подумать над этим по дороге назад. Можно было бы расспросить этого Ена про Триса, но тогда пришлось бы раскрыть ему правду, что оборотень жив. В таком случае, возможно, что Ен захочет вернуть Тристана. А потерять Волка Шейн был не готов. Или он хотел его уничтожить? «Да, уничтожить», – решил парень. – «Тристан скрывает свое прошлое, значит, я все расскажу остальным. Тогда Трису будет больно. Очень больно. Оборотни не станут также боготворить убийцу. Это и будет моя месть».
С этими мыслями Шейн и заснул. Его не разбудила развернувшаяся ночью непогода, а на утро оборотня встретила абсолютно белая и заснеженная деревня.
Глава 17
- Красиво, - протянул восхищенный Шейн, глядя в окно на заснеженную деревню.
- Красиво, - в ответ ему пробурчал недовольный Норманн из своей постели. – Только ты зря радуешься. Ночью такая пурга была, я думал, крышу сорвет.
- А эта пурга что-то сломала? – взволнованно спросил парень, растеряв все восхищение.
- Сломала, - рыкнул мужчина. – Она мне торговлю сломала. Боюсь, Шейн, вчерашняя метель дорогу аж до весны замела, так что придется нам здесь с тобой зимовать.
Смысл сказанного торговцем упорно отказывался усваиваться сознанием оборотня. Он смотрел на Норманна широко распахнутыми глазами, в которых наворачивались слезы.
- И что теперь делать? – едва сдерживая панику, спросил парень.
- Что-что. Ждать.
- Чего ждать? – взвизгнул оборотень. – Я не могу ждать. У меня нет денег. Нет ни одежды, ни пищи. И мне негде жить.
Торговец выбрался из-под одеяла и, подойдя к парню, по-отечески обнял его за плечи. Норманн понимал, что сейчас главное - не дать ребенку впасть в истерику и решил сменить тон разговора.
- Да не переживай ты так. Зима еще ранняя, может, подтает еще. А пока здесь перекантуемся. Грегори нас уж точно на улицу не выгонит. Рассматривай это как путешествие. Может, повезет, так на охоту сходим.
- Вам хорошо рассуждать. Вас здесь все знают. А меня никто просто так не приютит, - Шейн сильно дрожал, сдерживая слезы.
- Что ж ты к жизни-то такой неприспособленный? Это же деревня. Работы всегда полно. Будем помогать местным чем сможем, и они нас не бросят. К тому же ты сам сказал, меня здесь знаю, а ты со мной, так что не пропадем.
Узнав о проблемах гостей, Грегори быстро распорядился разместить их в старом доме Тристана. Это решение вызвало бурное обсуждение среди местных. Грег, который после смерти приемыша даже близко никого, кроме Ена, не подпускал к дому Волка, сам добровольно пустил туда приезжих. Но спорить не стали. Шейна представили, как племянника Норманна.
Стоило парню войти в дом Тристана как его буквально захлестнули чувства. Восторг, трепет и страх. Внезапно он подумал, что это кощунство - думать о мести, находясь в логове Волка. А проявленное доверие со стороны мистера Ламберта вызывало чувство стыда за обман. Но вскоре интерес перекрыл все остальные эмоции, и спустя буквально полчаса после заселения, Шейн, сверкая глазами, принялся исследовать временное жилище.