— Или ты слишком волосат, — предложила я, допив свой напиток и подвигая стакан к его стороне бара. — Сбрей эту моисеевскую бороду и может твоя удача изменится. Знаешь, женщинам не нравится целовать ковры.
— Ты пытаешься вывернуться из разговора о нем, — подметил Джо. — И это только доказывает, что что-то происходит между тобой и Мистером Придурком.
— Заткнись, Джо, просто, заткнись.
— Так я прав?
— Нет, — отрезала я. — Ты просто очень и очень сильно меня достал.
Окей, мне нужно найти способ избегать «Гнездо» в следующие пару недель… а может и вечно.
Глава 12
— Твоя очередь, Простушка. — Уэсли оперся на свой кий с победоносной улыбкой на лице.
— Ты еще не победил меня, — сказала я, закатывая глаза.
— Но собираюсь.
Я проигнорировала его, фокусируя свое внимание на одном из двух полосатых шаров, все еще находящихся на столе. К этому моменту я уже желала, чтобы мы с Уэсли придерживались нашей обычной схемы поведения — пошли прямиком в спальню и забыли обо всем вокруг. Но этим вечером, по пути наверх, Уэсли упомянул, что у него есть бильярдный стол и продолжил ездить мне по ушам о том, что он прямо волшебник с кием в руках. По какой-то причине это пробудило во мне дух соперничества. Я не могла дождаться, когда вытру им пол и сотру эту его кривоватую ухмылку с его лица.
Только сейчас я начала раскаиваться в своем решении бросить ему вызов в этой игре, потому что, как оказалось, его хвастовство не было далеко от правды. Я неплохо играла в пул, но в этот раз мне должны были надрать зад. И я ничего не могла с этим поделать.
— Спокойно, — прошептал он, подойдя сзади и коснувшись губами моего уха. Его руки лежали у меня на бедрах, а пальцы играли с краем футболки.
— Сосредоточься, Простушка. Ты сосредоточилась?
Он пытался отвлечь мое внимание. И, черт, это работало.
Я вырвалась из его рук, пытаясь ткнуть его кием в живот. Но, естественно, он увернулся от удара, а я вот умудрилась отправить биток в противоположную сторону и прямо в угловую лузу.
— Фол, — провозгласил Уэсли.
— Проклятие! — Я повернулась к нему лицом. — Это не должно считаться!
— Но считается. — Он вынул белый шар из лузы и осторожно положил его на край стола. — В любви и пуле все средства хороши.
— На войне, — поправила я.
— Одно и то же. — Он отвел кий назад и сделал красивый удар. Полсекунды спустя восьмой шар залетел в лузу. Победный удар.
— Засранец, — прошипела я.
— Ну, не будь обиженной проигравшей, — сказал он, прислоняя кий к стене. — Чего ты ожидала? Очевидно же, я потрясающ во всем. — Он расплылся в улыбке. — Но ты не можешь меня за это винить. Мы же не виноваты в том, какими нас делает Бог.
— Ты заносчивый обманщик. — Я откинула свой кий в сторону, и он упал на пол в паре метров от меня. — Знаешь, самодовольные победители не намного лучше обиженных проигравших. И ты выиграл только потому, что постоянно мне мешал! Не мог свои грязные руки держать при себе и позволить мне сделать хоть один нормальный удар! Это просто низко. И к тому же…
Уэсли без предупреждения посадил меня на бильярдный стол. Его руки передвинулись мне на плечи, и через секунду я лежала на спине, глядя на него снизу вверх, а он мне ухмылялся. Сдвинувшись так, чтобы тоже полностью быть на столе, Уэсли наклонился ко мне. Его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего.
— На бильярдном столе? — спросила я, прищурившись. — Серьезно?
— Не могу устоять, — ответил он. — Знаешь, ты очень сексуальна, когда злишься на меня, Простушка.
Я была убита иронией этого заявления. Я про то, что он использовал сексуальна и Простушка в одном предложении, подразумевая, что я — сексуальная страшилка. Контраст был почти смешным. Почти.
Что больше всего меня задело, так это то, что раньше никто, даже Джейк Гейтер, не называл меня сексуальной. Уэсли был первым. И правда была в том, что с ним я чувствовала себя привлекательной. По тому, как он прикасался ко мне. По тому, как целовал меня. Я знала, что его тело хочет меня. Ладно, ладно. Мы об Уэсли тут говорим, его тело хочет всех. Но все же. Для меня это было чувство, которое я не испытывала… ну, никогда до этого. Это воодушевляло и возбуждало.
Но ничто из этого не смогло смягчить болезненного укола от последнего слова. Уэсли может и был первым, кто назвал меня сексуальной, но он также первым назвал меня Простушкой. Это слово ело меня изнутри, насмехалось надо мной уже несколько недель. И это была его вина.
Так как же он может видеть меня сексуальной и Простушкой в одно и то же время?
И почему мне это так важно?
Прежде чем я успела придумать какие-либо вменяемые ответы, он начал меня целовать. Его пальцы уже нашли все молнии и пуговицы на моей одежде. Мы превратились в смесь губ, рук и коленей, и все проблемы вылетели из моей головы.
По крайней мере, на некоторое время.
* * *— Вперед, Пантеры! — прокричала Кейси. Она и несколько членов тощей команды выполняли «колесо» у края поля.
Джессика рядом со мной, светясь от радости, махала двухдоллоровым сине-оранжевым помпоном. Джейк с Тиффани ужинали сегодня вечером у ее родителей, и это значило, что я могула провести с ней несколько часов… даже если эти несколько часов были глупым спортивным соревнованием.
Правда в том, что я ненавижу практически все, что касается школьного духа, потому что, как все знают, у меня его ни капельки нет. Я ненавижу Хэмилтон Хай. Ненавижу его ужасно яркие цвета, безумно ординарный талисман и примерно девяносто процентов ученического состава школы. Именно поэтому я не могу дождаться, когда же уеду в колледж.
— Ты все ненавидишь, — сказала мне как-то Кейси, когда я пыталась объяснить ей, почему не горю желанием идти на баскетбольный матч.
— Это неправда.
— Правда. Ты все ненавидишь. Но я все равно тебя люблю. И Джесс тоже. И поэтому собираюсь попросить тебя, как свою подругу, привести ее с собой на игру.
Когда Джессика сказала мне, что хочет провести с нами вечер, моим первым инстинктом было просто пойти с ней ко мне домой и смотреть фильмы, но нам помешала обязанность Кейси быть на игре с группой поддержки. Это не было такой уж трагедией — мы с Джессикой могли посмотреть фильмы вдвоем, но Кейси все усложнила. Ей тоже хотелось провести время с Джесс и также хотелось, чтобы мы увидели ее выступление. Даже при том, что это не входило в круг моих увлечений.
— Ну давай же, Би, соглашайся, — сказала она с раздражением, — это всего одна игра.
Последние несколько дней ее многое раздражало, особенно во мне, поэтому я не стала с ней спорить.
Вот так я тут и оказалась, сидящей на неудобном сидении, почти обезумевшая от скуки, с мигренью, вызванной криками и победными возгласами вокруг меня. Нупросто замечательно.
Только я решила поехать после игры к Уэсли, как Джессика ткнула меня локтем в бок. Секунду я думала, что это произошло случайно — она просто чрезмерно увлеклась махами своего помпона, но затем почувствовала, как она потянула меня за рукав.
— Бьянка.
— А? — Я повернулась к ней лицом, но она смотрела не на меня. Ее взгляд был направлен на группу людей, сидящих несколькими рядами ниже.
Три высокие красивые девчонки — десятиклассницы, подумала я — сидели вместе, оперевшись на ладони и скрестив ноги. Три идеальных конских хвоста. Три пары низко сидящих на талии джинс. И внезапно к ним подошла четвертая. Она была ниже ростом и немного бледнее, с короткими темными волосами. Было видно, что она восьмиклассница. В руках она несла несколько бутылок с водой и хот-доги, видимо, ходила к палатке с едой.
Я наблюдала за тем, как восьмиклассница передала бутылки и еду. Видела, как каждая из десятиклассниц взяла от нее свое, не удостоив ее даже благодарным взглядом. Она заняла место рядом с ними, но никто из девушек с ней не разговаривал, только друг с другом. Я смотрела, как она пытается примкнуть к их разговору, ее маленький рот открывался и снова закрывался, когда кто-то из старшеклассниц перебивал, абсолютно игнорируя ее. Потом одна из троицы повернулась к ней, что-то быстро сказала и снова отвернулась к своим подругам. Восьмиклассница, все еще улыбаясь, встала и опять направилась к палатке с едой, очевидно, исполнять очередной их каприз.
Когда я опять повернулась к Джессике, ее глаза потемнели и были полны… грусти. Или, может, злости. Было трудно сказать точно, потому что она не часто проявляла эмоции.
В любом случае, я ее поняла.
Когда-то Джессика была такой же восьмиклассницей. Вот так мы ее тогда и нашли. Две выпускницы из группы поддержки Кейси — одни из тех типичных стереотипов: тупые блондинки с отвратным характером и большими сиськами — без конца трещали о какой-то полусонной малолетке, которая была у них на побегушках. И Кейси несколько раз наблюдала их ужасное отношение к Джесс.
— Нам нужно что-то с этим сделать, Би, — настаивала она. — Мы не можем и дальше позволить им так с ней обращаться.
Кейси считала, что ей необходимо спасти всех. Так же, она давным-давно спасла меня на детской площадке. Я привыкла к этому. Только на этот раз она хотела, чтобы я ей помогла. В любой другой ситуации я бы согласилась, потому что это была просьба Кейси, но Джессика Гейтер была девчонкой, которую я знать не хотела, не говоря уже о том, чтобы еще и спасать. Дело не в том, что я бессердечная, просто после всего того, что со мной сделал Джейк Гейтер, и, всех тех страданий, что я из-за него пережила, я не хотела знакомиться с его сестрой.
И я умудрялась твердо стоять на своем решении… до того дня в столовой.
— Боже, Джессика, у тебя что, совсем мозгов нет?
Мы с Кейси повернулись на своих стульях, чтобы лучше видеть тощую деваху из группы поддержки, испепеляющую взглядом Джессику, которая почти на голову была ниже ее. Или, может, Джессика просто так ссутулилась, пытаясь защитить себя.
— Я попросила тебя сделать одну простую вещь, — выплевывала слова деваха, тыкая пальцем в тарелку в руках Джессики. — Одну до тупости простую вещь. Не поливать ничем мой салат. Неужели это так трудно?
— Салат был приготовлен таким образом, Мия, — пробормотала Джессика с горящими щеками, — я не…
— Ты дебилка. — Развернувшись, деваха зашагала прочь, покачивая своим конским хвостом.
Джессика просто стояла там, смотря в тарелку с салатом своими огромными грустными глазами. Тогда она казалась такой маленькой. Такой слабой и робкой. В тот момент я не думала о ней, как о красивой или даже милой девушке. Я думала только о том, что она напугана и уязвима, прямо как мышка.
— Поторопись, Джессика, — раздраженно прокричала одна из группы поддержки с их стола, — мы не будем тут вечно держать твое место.
Я почти чувствовала на себе взгляд Кейси и знала, чего она хочет. И наблюдая за Джессикой, прекрасно понимала почему. Если кому и нужна была помощь Кейси, так это этой девчонке. К тому же, она совсем не выглядела как ее брат. Это сделало мое решение намного проще.
Я вздохнула и громко сказала:
— Эй, Джессика.
Она вздрогнула и повернулась ко мне, испуганное выражение на ее лице чуть не разбило мне сердце.
— Иди сядь с нами. — Это не было вопросом. Даже не предложением. Это был приказ. Я не хотела давать ей право выбора. Даже при том, что если она в здравом уме, то выберет нас.
Джессика поторопилась к нам, старшеклассницы из группы поддержки, естественно, обозлились на это, но Кейси улыбалась мне, а остальное, как говориться, история.
Правда в данный момент эта история не казалась мне такой уж давней, особенно когда я наблюдала за восьмиклассницей, торопящейся к торговой палатке. Видно было, как некрасиво сидят на ней джинсы, и как неловко она сутулит плечи, от чего кажется слегка лишенной равновесия. Именно эти мелкие детали и выделяли ее из группы, так называемых, друзей. Она была ходячим эхом Джессики. Но теперь у меня для этой девчонки есть новое слово.
Простушка.
Эта восьмиклассница была Простушкой на фоне красивых сучек, отдающих ей приказы. И дело не в том, что она недостаточно привлекательна, она и не толстая вовсе, но из этой четверки ее заметили бы последней. И я не могла не задуматься о том, что, может, так и было задумано. Может, ее используют не только в качестве девчонки на побегушках, а еще и для того, чтобы на ее фоне выглядеть лучше?
Я снова посмотрела на Джессику, вспоминая какой маленькой и слабой она казалась тогда. Не милой. Не красивой. Просто жалкой какой-то. Простушкой. Теперь она была красавицей. Чувственной, достойной обожания и… сексуальной. Ее захочет любой парень, за исключением, к сожалению, Харрисона. Но, что более странно, она не так уж и изменилась. По крайней мере, не снаружи. Даже тогда она была светловолосой и с хорошими формами. Так что же изменилось?
Как одна из самых красивых девушек, которых я встречала, могла быть Простушкой? Где тут логика вообще? Уэсли вот тоже одновременно назвал меня и сексуальной, и Простушкой. Это не укладывается в голове.
Возможно ли, что необязательно быть толстой или страшной, чтобы быть Простушкой? Я к тому, что той ночью в «Гнезде», Уэсли сказал, что Простушка — это просто сравнение. Значит ли это, что привлекательные девчонки тоже могут быть Простушками?
— Может нам надо ей помочь?
Я потерялась в своих мыслях и не сразу поняла, что Джесс говорит о девчонке, которая уже возвращалась на свое место.
И мне пришла в голову ужасная мысль. Та, которая делала меня самой что ни на есть настоящей сучкой. Я всерьез собиралась пойти и принять эту восьмиклассницу в наши ряды, чтобы возможно, только возможно, перестать быть Простушкой.
Я слышала голос Уэсли в своей голове. «Большинство людей сделают все, что угодно, лишь бы избежать роли Простушки». Я сказала ему тогда, что я не большинство, но правда ли это? Неужели я такая же, как те девахи из группы поддержки — уже выпустившиеся несколько лет назад, — которые издевались над Джессикой, или как вон та троица десятиклассниц с идеальными хвостами?
Но прежде чем я успела решить, помогать восьмикласснице или нет, вне зависимости от причин, над нашими головами прозвучал финальный гудок. Все вокруг нас поднялись на ноги, вопя и улюлюкая, закрывая от меня маленькую темноволосую фигурку девчонки. Она ушла, а с ней и моя возможность спасти ее или воспользоваться ею.
Игра закончилась.
Пантеры победили.
А я так и осталась Простушкой.
Глава 13
День Святого Валентина с таким же успехом можно было бы назвать Днем Против Простушки. Какой другой день может еще больше понизить самоуважение девушки? Не то чтобы это особо что-то для меня значило. Я ненавидела День Святого Валентина еще до того, как узнала о своем статусе Простушки. Признаться честно, я даже не понимала, почему его считают праздником. Это просто очередной предлог для девчонок поныть о том, как они одиноки, а для парней — возможность затащить кого-нибудь в постель. Я считала его материалистичным, притворным и, со всем этим шоколадом, совершенно нездоровым.
— Это мой любимый день в году! — воскликнула Джессика, пританцовывая, следуя по коридору в сторону испанского класса. Я впервые видела ее такой оживленной с момента, как уехал ее брат Джейк два дня назад. — Все розовое и красное! И цветы и конфеты! Разве это не замечательно, Бьянка?
— Конечно.
С баскетбольной игры прошла почти неделя, и ни одна из нас ни разу не упомянула ту восьмиклассницу с тех пор, как мы ушли тем вечером из спортивного зала. Мне было интересно: Джессика забыла о ней? Я вот точно нет. Я не могла. Эта девчонка и то, что связывало нас — наш общий статус Простушки — не покидали мой мозг.
Но я точно не собиралась говорить об этом. Ни с Джессикой, ни с кем-либо другим.
— Ох, как бы мне хотелось, чтобы Харрисон попросил меня быть его валентинкой, — сказала она. — Это было бы просто идеально, но мы не всегда получаем то, что хотим, правда?
— Ага.
— Знаешь, я думаю, что это первый год, когда ты, я и Кейси ни с кем не встречаемся, — продолжила Джессика. — В прошлом году я была с Терренсом, а за год до этого Кейси была с Заком. На этот раз мы можем быть валентинками друг дружки. Будет весело. Это последний наш День Святого Валентина перед колледжем, и в последнее время мы как-то мало тусуемся вместе. Что ты думаешь? Мы можем пойти ко мне домой и отпраздновать.