Я была не в силах пошевелиться, разве что руки на коленях ходили ходуном. Проехав несколько миль, Джонатан наконец сбросил скорость и посмотрел на меня. В его темных глазах больше не было прежней ярости. Я всхлипнула и сморгнула слезы.
– Мне очень жаль, что все так получилось, – произнес Джонатан.
А я смотрела в окно, прилагая титанические усилия, чтобы не разрыдаться.
Джонатан свернул в карман дороги и остановил машину.
– Эмма! – (Я медленно повернулась к нему, не в силах говорить.) – Ты в порядке?
Я лишь слабо кивнула. И сразу замкнулась в себе. Не хотелось демонстрировать ему, насколько потрясли меня события этой ужасной ночи.
Но тут на заднем сиденье заворочалась мама, и он сразу переключился на нее.
– Что происходит? – беспомощно моргая, пробормотала она.
– Везем тебя домой, – ответил Джонатан, выезжая на главную дорогу.
– Джонатан? – всхлипнула она.
– Да.
– Я тебе звонила, – сказала она и снова невнятно повторила: – Я тебе звонила.
– Знаю, – не оборачиваясь, бросил Джонатан, которому надо было следить за дорогой.
Я повернулась к ней, и она попыталась сфокусировать на мне мутный взгляд.
– Эмили? – неуверенно произнесла она. – Ох, ну зачем ты здесь! – Голос у нее был такой грустный, что я отвернулась.
Джонатан понес мать наверх, чтобы уложить в постель, я пошла следом. Сняла с нее туфли, накрыла одеялом, а когда увидела ее опухшее лицо, обреченно вздохнула. Вышла из комнаты и рухнула без сил на диван в темной гостиной. У меня тряслись руки и болело все тело.
– Тебе надо хоть немного поспать, – остановившись на пороге, сказал Джонатан.
– Сомневаюсь, что у меня получится, даже если я очень постараюсь, – устало посмотрела на него я.
Тогда он подошел ко мне и присел рядом на диван. Мы слушали тишину, которая медленно-медленно нас обволакивала. Я отчаянно пыталась найти ответ, в голове роились самые разные, но крайне неутешительные мысли.
– Не знаю, что делать, – призналась я. – Ведь я рассчитывала, что все сложится по-другому.
– Это моя вина. Надо было ей перезвонить.
Конечно, я понимала, что его борьба за личное пространство спровоцировала катастрофу, но для мамы выпивка была единственным способом решить проблему.
– Ты не виноват, – заверила его я.
Потом представила маму, лежащую в кровати. Дай бог, чтобы худшее осталось позади и она сумела справиться с ситуацией! Хотя, конечно, мечтать не вредно.
– А что по этому поводу думаешь ты? – когда молчание слишком уж затянулось, спросил Джонатан.
– Что она вообще там делала? Жуткое место!
– Понятия не имею, – растерянно ответил он.
Я прокрутила в голове картину всего того, что случилось за ночь. Телефонный звонок, подозрительный бар, стычка с самым отвратительным типом на всем белом свете.
– А ты… – начала я.
– И что… – одновременно со мной заговорил Джонатан. Мы смущенно замолчали. – Продолжай, – ободряюще улыбнулся он.
– А ты правда собирался драться с тем парнем?
Джонатан плотно сжал губы, тщательно подбирая слова.
– Если бы ты не вмешалась? – (Я молча кивнула.) – Конечно, – уверенно ответил он. Он опустил глаза и медленно потер руки. – Это часть моего прошлого, о котором я не люблю вспоминать. Хотя такого со мной еще не случалось.
– Чего?
– Меня невозможно было остановить. Я плевать хотел на других, поэтому никто даже и не пытался меня образумить.
– Ты что, любишь драться? – спросила я, особо не рассчитывая на признание. Я только сейчас заметила тонкий шрам у него на подбородке и еще один – над правой бровью.
– Когда-то любил. Дело прошлое. Меня уже давно никто так не злил. Похоже, я и сам испугался своей вспышки.
– Я тоже, – призналась я. Он сразу перестал потирать руки и поднял глаза. – До сих пор не могу оправиться. Короче говоря, сегодняшний вечер выдался на редкость паршивым.
– Угу. Что есть, то есть. – Он наклонился поближе и пристально посмотрел на меня, гипнотизируя взглядом. – Постараюсь никогда больше тебя не пугать.
Я была не в силах говорить. Его слова заронили в душу что-то такое, отчего перехватывало дыхание.
Джонатан откинулся на спинку дивана – и я сразу вышла из транса.
– А о чем ты собирался спросить? – наконец выдавила я.
– По твоим словам, ты надеялась, что все будет по-другому. Что ты имела в виду?
– Я почти пять лет с ней не жила, – уставившись в темное окно, уклончиво ответила я. – В свое время она здорово настрадалась. Не хочу, чтобы это повторилось. Я надеялась, что для нее – для нас – все сложится по-другому.
– Так где же ты была целых пять лет?
– В аду, – тихо сказала я, откинув голову на спинку дивана.
Джонатан молчал. Я смотрела прямо перед собой, в темноту за окном. И сидела так до тех пор, пока не уснула.
* * *Когда я открыла глаза, комната купалась в золотых лучах солнца. Я снова смежила веки, натянув повыше одеяло. Уже почти засыпая, случайно свесила руку и почувствовала рядом его крепкое бедро. И сна сразу как не бывало. Первой мыслью было соскочить с дивана. Выходит, я заснула, положив голову Джонатану на колени. Но мне не хотелось его будить, и я медленно села. Джонатан не шелохнулся и продолжал мирно посапывать на краю дивана.
Моя куртка висела на подлокотнике кресла-качалки, туфли стояли рядом, хотя я точно помню, что была в куртке и не снимала обуви. Протерев заспанные глаза, я осторожно поднялась с дивана. Скрипнула половая доска. Джонатан сразу же встрепенулся и поднял голову.
– Извини, – прошептала я, чувствуя, как бьется сердце. А я-то надеялась успеть убраться отсюда, пока он будет спать.
– Который час? – Джонатан, прищурившись, посмотрел на часы. – Все, мне пора бежать. – Он зевнул и с удовольствием потянулся.
– А ты разве не останешься? – взволнованно спросила я.
– Хм… – замялся он, удивленный моим тоном.
Я закусила губу, испугавшись, что он все не так понял.
– Просто я хочу сказать… – Боже, как найти нужные слова?! – Я надеялась, что…
– Хорошо, я останусь, – перебил Джонатан. И с тяжелым вздохом посмотрел в сторону лестницы на второй этаж.
– Но ты вовсе не обязан. – Я поняла, что решение далось ему с трудом.
– Ума не приложу, что произошло прошлой ночью. – Он положил руку на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок. – Я, конечно, видел ее под кайфом… Но она еще ни разу не была в таком невменяемом состоянии.
Я смотрела на его встревоженное лицо, и мне было как-то не по себе. Больше всего хотелось сейчас встать и уйти к себе в комнату. Но он явно переживал за нее, впрочем, так же, как и я.
И я села на диван, поджав правую ногу, чтобы было удобнее смотреть ему прямо в лицо.
– Она здорово расстроилась из-за тебя. Конечно, маме пришлось нелегко, когда я к ней переехала. Ведь я напоминаю ей о покойном муже, моем отце, а это… причиняет боль. Я пыталась наладить отношения, но сейчас даже не знаю, как быть. А вдруг здесь есть и моя вина…
– Твоей вины здесь нет, – пристально посмотрел мне в глаза Джонатан. Я поспешно отвернулась. – И хотя я ругаю себя, что тогда не перезвонил, но моей вины здесь тоже нет.
С минуту мы сидели в тягостном молчании. Не было нужды убеждать себя в правдивости его слов, поскольку в глубине души я точно знала, что все обстоит именно так.
– Можно тебя кое о чем спросить? – неуверенно произнес Джонатан.
– Конечно. – Я повернулась к нему и стала ждать продолжения.
– Что случилось с твоей щиколоткой? – Он бросил взгляд на шрам на правой ноге.
Я плотно сжала губы, его вопрос застал меня врасплох.
Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его перебила:
– Прощальный подарок…
– Из ада? – уточнил Джонатан. Похоже, он сразу все понял. – У меня тоже такой есть. – И неожиданно задрал рубашку, продемонстрировав тонкий шрам под ребрами. – В свое время мне пришлось там побывать.
На языке вертелось множество вопросов, но я была настолько потрясена, что промолчала, и, извинившись, удалилась к себе.
Джонатан остался сидеть на диване. Он вроде не собирался никуда уходить, но не сделал даже слабой попытки подняться в комнату моей матери.
Несмотря на усталость, я так и не смогла уснуть. Интересно, а вдруг он тоже не спит и гадает, что же со мной произошло? Я реально не представляла, как можно начать расспрашивать кого-то об истинной причине его ночных кошмаров!
Глава 15
Еще одна попытка
– Джонатан, прости меня. Обещаю, я больше не буду! – Я услышала мамин плач, испуганно заморгала и замерла. В ее голосе звучал настоящий надрыв. – Не оставляй меня, ну пожалуйста!
Потом кто-то спустился по лестнице – и снова сдавленные рыдания. Я боялась пошевелиться, чтобы они, не дай бог, не решили, будто их подслушивают.
– Я тебя и не оставляю, – донесся с первого этажа голос Джонатана. Но, судя по его тону, он ничего ей не обещал, а просто хотел утешить. – Мне надо немного проветрить мозги. Хорошо? Но вечером я вернусь, и мы обо всем поговорим.
– Честное слово? – Она явно была на грани отчаяния.
Он бросил нечто нечленораздельное, и последнее, что я слышала, были судорожные всхлипывания на верхней площадке и стук захлопнувшейся двери.
Мамины слезы буквально рвали мне душу. Моим первым порывом было пойти успокоить ее, но я сдержалась. Свернулась клубочком и стала ждать, дав ей возможность прийти в чувство и собраться. Потом, когда она закрылась в своей спальне, рыдания потихоньку стихли или просто я их больше не слышала.
Тогда я выползла из кровати, надела штаны для бега, футболку с длинным рукавом, а сверху флисовую толстовку, кроссовки, натянула перчатки, а волосы убрала под бейсболку. Мне необходимо было убраться из дома, подальше от всех этих страстей. Я вышла на улицу, полной грудью вдохнув холодный воздух.
Солнце стояло уже довольно высоко, температура поднялась выше нуля, и лед на обочине начал потихоньку таять. Я бежала трусцой по бетонным плитам, стараясь равномерно дышать, и чувствовала, как постепенно спадает напряжение. К сожалению, я забыла дома iPod, сейчас он здорово помог бы забыть о событиях минувшей ночи, чтобы не прокручивать их снова и снова, поскольку неприятные мысли прочно засели в голове.
Обследовав ближайшие окрестности, я нашла парк в нескольких улицах от маминого дома. В парке было полно детишек в лыжных костюмах, они радостно прыгали в огромные сугробы. И счастливый детский смех немного заглушил горькие рыдания, до сих пор стоявшие у меня в ушах.
Я завернула за угол и, к своему удивлению, увидела сначала знакомый синий пикап, а потом и самого Джонатана. Он сидел на деревянной скамейке и смотрел в пустоту. Тогда я собралась было повернуть назад, сделав вид, будто не заметила его, но он меня уже увидел. Ничего не поделаешь, пришлось остаться.
Засунув руки в карманы толстовки, я неохотно направилась к нему.
– Привет, – сказала я. – Хорошая погода для прогулок. Не Калифорния, конечно, но тоже неплохо.
Джонатан вяло кивнул. В его глазах застыла тоска. Я села рядом, в воздухе повисло тягостное молчание.
А когда я уже собралась встать и продолжить пробежку, он вдруг начал говорить:
– Мой отец не слишком меня любил. Я не был таким покорным, как мама. И не боготворил его, как мой младший брат. Не разрешал ему себя контролировать, и поэтому он сделал все, чтобы сломать меня. Да уж, моя жизнь была совсем не подарок… – Он замолчал и снова уставился прямо перед собой. – Я не могу этого сделать. Слишком уж все драматично. – Он перевел дух. – Ужасно хочется, чтобы все было просто и ясно. Я должен знать, что будет завтра, должен контролировать события. Я не умею справляться с неожиданными ситуациями. – И он опустил глаза.
– Понимаю. Так ты хочешь сказать, что у тебя с ней все кончено? Ты ее бросаешь?
– Почему? А ты считаешь, что я должен? – Он ждал моего ответа.
– Мне кажется, я не вправе указывать тебе, как поступать. Но я не хочу, чтобы она страдала.
– Эмма, клянусь, я тоже не хочу заставлять тебя страдать… Прости, оговорился. Я имел в виду ее. – И когда я удивленно повернулась к нему, он бросил на меня виноватый взгляд. – Я не хочу заставлять Рейчел страдать. – Он снова заглянул мне в глаза, словно хотел прочесть мои мысли. Его магнетический взгляд приковывал к себе, это было подобно наваждению. – Понятно?
Я кивнула, потупившись.
– Моя тетя тоже меня не слишком любила. – И тут словно прорвало плотину. – А скорее ненавидела. Ты ведь не станешь душить человека, если хоть капельку его любишь, да? – (У Джонатана от удивления расширились глаза.) – Ну ладно, наверное, не стоит тебя грузить. Ты небось и не ждал таких откровений? – произнесла я с нервным смешком.
– Есть немного, – хмыкнул Джонатан.
– Поверить не могу, что рассказала тебе об этом, – смущенно покачала я головой. – По идее, я уже должна была обо всем забыть. Ведь ее упрятали за решетку. Но забыть почему-то не удается.
– Уж можешь поверить, я тебя понимаю, как никто другой. Мой отец давным-давно умер, но до сих пор меня достает.
– Очень жаль, – обронила я.
– А вот мне нет.
Я была потрясена яростью, прозвучавшей в голосе Джонатана. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Но я почему-то даже немножко ему позавидовала. Правда, сразу устыдилась, что на секунду, но все же пожелала ей смерти.
– Вот черт, не будем о грустном! – шумно вздохнул Джонатан.
– Да уж, чего зря душу травить, – облегченно рассмеялась я.
– Итак, какие у тебя планы на сегодня? – резко сменил неприятную тему Джонатан.
– Для начала закончу пробежку, – ответила я. – Ну а потом… Даже не знаю. А у тебя?
– Размять мышцы тоже не повредит, – согласился он. – Может, схожу в бассейн. А затем, наверное, вернусь сюда.
– И что ты намерен делать?
– Не волнуйся, – успокоил он. – Больше никаких трагедий. Что бы ни случилось, постараюсь держать себя в руках. Я не собираюсь так сразу с ней рвать.
– Хорошо, – чуть заметно улыбнулась я.
Очень хотелось верить, что мама завяжет с алкогольной терапией и откажется от Джонатана.
Мы договорились встретиться вечером. Я оставила Джонатана и возобновила пробежку. И только потом поняла, что на самом деле произошло. Выходит, у нас с ним было много общего, в частности тяжелое прошлое. Нет, все это очень странно. Однако, так или иначе, я была сейчас не готова к тому, чтобы Джонатан покинул наш дом.
Я вернулась домой мокрая, как мышь, и обнаружила, что пропустила звонок от Кейси. Но перезвонила ей только тогда, когда сняла с себя потную одежду и залпом выпила стакан воды.
– Пойдем сегодня на вечеринку? – перейдя прямо к делу, спросила она.
– Ой, даже и не знаю. – Кейси явно застигла меня врасплох.
– Эмма, ну пожалуйста, – попросила она. – Джилл с Сарой уехали, а вечеринка будет просто офигенная. Но не могу же я пойти туда одна!
Я обреченно вздохнула, чувствуя, что еще не раз пожалею о своем решении.
– Ну ладно, так и быть.
– Есть! – радостно воскликнула она. – Заеду за тобой в девять. Идет?
– Конечно, – согласилась я. – А куда мы едем…
Но она уже отключилась. И я решила, какая, собственно говоря, разница. Все вечеринки на один лад.
– Какой миленький свитерок! – заметила мама, внимательно следившая за тем, как я крашу ресницы.
Я не видела ее целый день, так как она заперлась в своей комнате и только к вечеру решила показаться.
– Спасибо, – ответила я, закручивая тюбик. – Правда, слишком теплый. Но надеюсь, что не спарюсь в нем.
– В кашемире не бывает слишком жарко. Надень под низ хорошенький топик. У меня как раз есть такой. Он будет на тебе отлично смотреться, если ты вдруг захочешь раздеться.
– Ладно. Спасибо, – сказала я и бросила взгляд на ее отражение в зеркале.
– Похоже, я здорово облажалась, да? – с запинкой спросила она и тяжело вздохнула. – Прости. Мне очень жаль.
И, прежде чем я успела ответить, ушла к себе и вернулась с белым топом в обтяжку, с вырезом сердечком.