- Да-а, занесло. Ну, ладно, - проворчал Пётр, - одеваемся, что ли?
Они надели на себя рюкзаки, натянули на головы капюшоны, взяли в руки упаковки с катамараном и вышли из зала ожидания.
- Веди нас, Сусанин, - на улице сказал Петька Иванов.
На привокзальной площади стоял тёмно-зелёный внедорожник «Нива-Тайга», к нему и повёл Афанасий. Он забежал вперёд, оглянулся, достал фотоаппарат и сфотографировал ребят, идущих под рюкзаками на фоне здания вокзала с надписью «Ивдель» и лошадью. Дойдя до машины, постучал ладонью по стеклу и из внедорожника вышел коренастый мужик, открыл багажник. Покидали в него рюкзаки и упаковки с катамараном, разместились в машине, в, принципе, ещё бы один человек влез.
- Все? - спросил водитель.
- Все - ответил Афоня.
- Что это вас только трое? - поинтересовался водитель, заводя машину.
- А сколько должно быть?
- Четверо. Обычно туристы чётным количеством ездят.
- У нас четвёртый заболел,- соврал Афонька.- Прям перед отъездом.
- Не повезло.
- Да. Не повезло. Места у нас красивые.
- А вы часто туристов подвозите? - продолжил разговор Афанасий, наблюдая, как внедорожник вывернул с привокзальной площади и покатил вниз, с горки по улице.
- Случается. Деньги лишними не бывают!
Машина скатывалась с горки поднималась на другую и опять и опять скатывалась и поднималась. Дорога шла волнами, с холма на холм. И эти холмы в дали, постепенно превращались в не высокие горы.
- Откуда вы? – спросил водитель.
- Москва.
- Ну и как там Москва?
- А что с ней будет? Строится! Слова песни: «Дорогая моя столица, золотая моя Москва» оказались пророческими.
Водитель засмеялся, качая головой:
- И как вы там живёте?
- Как все. Ближе к выживаем, чем живём.
- Но денег то хватило сюда приехать.
- А это что? Швейцарские Альпы? – удивился Афоня. – Это отдых для тех, у кого денег на Турцию или Египет нет.
- Значить сравнялась Москва с провинцией.
- Нет, в Москве, конечно, проще денег заработать, больше возможностей, чем в провинции. Но не всем же везёт. Вы думаете, в Москве одни миллионеры живут?
- Да ничего я не думаю.- сказал водитель и замолчал на какое-то время.
Дождь кончился. Выглянуло солнышко и в тёмно-синем небе над умытыми холмами вдали, засверкала радуга.
- О, пятиэтажки! - показал рукой некультурный Пётр на розовые пятиэтажные здания с красными крышами. — Это здесь, наверное, небоскрёбы!
- Эх, москвичи! - неодобрительно покачал головой водитель. - А ещё удивляются, почему их не любят!
- Извините. - Буркнул Петька и примирительно добавил - А дороги у вас хорошие.
- Потерпи, дальше хуже будет - успокоил водитель.
Дальше дорога пролегала между невысоких гор, поросших хвойным лесом, и по-прежнему - то ныряла в низ, то поднималась вверх. Вдоль дороги росли осины, и даже берёзы, что немало удивляло туристов. За лиственными деревьями темнели хвойные.
- Вы все москвичи?
- Да,- ответил Афоня, он сидел справа от водителя.
- И этот чернявый — то же?
- Да, мы друг друга с детства знаем, - самозабвенно врал Афоня.
На обочине стоял гаишник, махал полосатой палкой, требуя, остановится. Рядом с ним стояли солдаты внутренних войск, вооружённые автоматами. После проверки документов и осмотра машины туристов отпустили.
- И что бы это значило? – поинтересовался Пётр.
- Как что? – ответил водитель. – Две недели назад из колонии трое зеков сбежали. Ищут! Только, думаю, вряд ли они в Россию на запад двинут, по тайге, через горы, без снаряжения – это верная смерть! И топать очень далеко! Они где-то здесь залегли. Выждут, когда всё утихнет и на паровозе на Большую землю, в тёплые края!
- Да, весело тут у вас!
- Да нет, это редко бывает. Куда тут убежишь? Я даже и не помню, когда последний раз такое было. Кстати, двое из них, как говорят, кавказцы были – и шофёр внимательно посмотрел на Мурада.
Мурад пожал плечами и отвернулся.
Машина свернула с более или менее хорошей асфальтированной дороги на просёлочную грунтовую дорогу. Как и обещал водила, она была не очень хорошая — машину мотало из стороны в сторону. Она переваливалась из колеи в колею. Разговоры прекратились, здесь бы удержатся и язык не прикусить. Лес подступил вплотную к дороге. Водитель весело посмотрел на своих пассажиров, как бы говоря: «Держитесь, ребята!». Вдали, на горизонте показалась цепь лесистых гор. Через полтора часа проехали посёлок Плотинный, а ещё через полчаса въехали на перевал. Водитель остановил машину.
- Давайте передохнём, малость - предложил он, вылезая из машины.- Перевал Хоза-Торун!
- Посмотрите, красота, какая! - обвёл рукой вокруг. - Где вы ещё такое увидите? Впереди Европа, позади Азия!
Ребята выползли из машины. Справа и слева до горизонта уходили горы, поросшие лесом. В лесу туман, плавно переходил в облака и торчал козырьком над лесом. Впереди прямо под облаками, позолоченными солнцем, горы пониже. Европа! Сзади всхолмленная тёмная равнина под тёмными облаками. Сибирь! Она же Азия.
Величественный первобытный пейзаж!
Туристы достали фотоаппараты. Сфотографировали пейзаж вокруг себя, машину с водителем на этом фоне, себя на фоне машины и водителя, и себя без машины и без водителя. После фотосессии, изрядно поразмяв ноги, сели в джип и двинулись дальше. Ехать оставалось не так далеко.
Проехав вниз три километра, водитель остановил машину:
- Вам же в сам посёлок не нужно. А река — вон она!
Слева от дороги за деревьями блестела река. Впереди и правее на большой поляне стояла тёмно-красная «семёрка» и бежевая «восьмерка» рядом двое мужчин и две женщины возились с шашлыком. Мальчик и девочка лет семи-восьми играли в мячик.
Тепло попрощались с водителем, предварительно, конечно, расплатившись.
- А что у вас напряг с водкой? — поинтересовался Петька.
- В каком смысле? - удивился водила.
- Ну, за проезд водкой взяли.
- Если дают — почему не взять?
- Понятно, - сказал Пётр и выразительно посмотрел на Афоньку.
Развернувшись, внедорожник уехал, а наши туристы обвешались снаряжением и побрели на другой конец поляны к реке.
- Афонь, а кто в Москве говорил про медвежий угол? Где медведи, где угол? Народу как на Красной площади. Расположились как в парке - ворчал Петя.
- Да не ворчи ты! Ну, приехали люди из Азии в Европу отдохнуть, что тут такого. У нас, наоборот - из Европы едут в Азию или Африку.
- Откуда знаешь, что они из Азии?
- На номера посмотри! Какой регион?
- А-а — протянул Петька,- понятно.
Туристы дошли до места, устало скинули рюкзаки, посмотрели на воду. Река была в мелких стоячих волнах — вода, ударяясь о камни, образует такие волны.
- Значить препятствий на этой реке почти нет? - обратился Пётр к Афанасию.
- Нет, - утвердительно ответил Афоня.
- А это что?
- А это — шивера. Она до конца маршрута. Здесь глубина должна быть тридцать-пятьдесят сантиметров, для катамарана это ерунда,- отмахнулся Афонька.
Пётр пожал плечами, и они начали устраивать лагерь: разбили палатку, устроили место для костра, сходили за водой и дровами. Разожгли костёр.
- Когда мы ели в последний раз? - спросил Пётр.
- Недавно,- ответил Афанасий, - утром, в поезде.
- Тогда, наверное, супчику надо забацать? И макароны с тушёнкой. Ты как, Мурад?
- Конечно - кивнул головой тот.
Над костром повесили три котелка с водой. К половнику привязали очищенную от коры ветку, что бы было удобнее им управляться у костра. В первый закипевший котелок засыпали макароны. Остальные два котелка закипали как-то неохотно. Макароны были уже готовы, их слили, заправили тушёнкой, а остальные только закипели. Один сняли с костра и всыпали туда суп из пакетов, накрыли крышкой, оставили доходить. В другой котелок, тот, что для чая, не снимая его с костра, Афоня мастерски, тремя резкими взмахами руки, послал три горсти чайной заварки в бурлящую воду.
Пётр сказал, что это всё предрассудки: сначала есть первое, затем второе, можно и наоборот, сначала второе, потом первое. На том и порешили. Разложили макароны по мискам, достали деревянные ложки, и только было собрались поесть, как у соседей раздались женские крики:
- Ой, ой! Помогите!
Из-под капота красной «четвёрки» валил дым, и женщины взмахивали руками, не зная, что делать.
Афона схватил котелок с супом, и они с Муратом полетели на крики. Пётр с миской макарон между колен невозмутимо остался сидеть на месте у костра. Он видел: как поднялась суета вокруг машины, как подняли капот и залили его пеной из огнетушителя, как подбежали ребята, как им пожали руки, похлопали по плечам и отправили обратно.
Когда Афанасий с Мурадом пришли назад, Пётр, поднося ложку ко рту, ехидно спросил:
- А куда это вы бегали с нашим супом?
- Машина загорелась. Хрен его знает, что там случилось.
- Видел. И что?
- Потушили.
- Супом?
- Огнетушителем.
- Какой облом! Конкретный! У них был огнетушитель! У этих дикарей!
- Хватит издеваться!- вмешался Мурад. - Что не надо было бегать помогать?
- Нет, вообще-то вы герои!- сдался Пётр.
И наши герои продолжили прерванный ужин. Потом седели у костра, отмахивались от комаров, мирно беседовали и слушали пьяные крики и шутки («Всё пропью — гармонь оставлю!»). Слава Богу, гармони у них не было.
Афони вдруг вспомнилось:
- А помнишь, Петь, у тебя подруга была? Как её звали?
- Ну? – вопросительно посмотрел на него Пётр.
- У которой чёрт было неприличное слово. Его произносить было нельзя. А мат был для неё – ничего особенного.
- Ааа… Помню. Да. Своеобразная была девчушка. А звали её Нинка. – Пётр задумался и с сомнением в голосе сказал – Или Томка. Нет! Точно Нинка!- и опять засомневался.- Или Томка.
Он посмотрел на ребят, как бы ища в них сочувствия и помощи:
- Я всегда эти два имени путаю. Они так похожи. Вы не находите?
Афанасий и Мурад замотали головами в знак отрицания.
Пётр продолжал мучиться:
- Да нет! Нинка! Точно, Нинка! Хотя… Нет! Нинка! У неё ещё подруга была – Ольга, ну ты, Афонь, должен её помнить.
- Не Ольга,- сказал Афоня, - Ольга была у Тамарки. А у Нинки подруга Ирка.
- Не знаю, может и так. А что ты о них вообще вспомнил? Восемь лет прошло. До армии ещё! Девки, наверное, давно замуж вышли.
- Да так. Навеяло, слушая соседей.
Потихоньку шумные соседи стали затихать, и наши друзья тоже отправились спать под мерный плеск реки и шум леса.
На чистом тёмно-синем небе на них глядели звёзды, и сиял молодой месяц.
ГЛАВА 7
На следующее утро туристы проснулись рано часов в восемь от жуткого холода. Солнце ещё не вышло из-за Уральского хребта и обогревало только восточные склоны близь лежащих на западе гор. Дрожа от холода, развели костёр. Пока возились с костром, стоянку осветило солнце, которое встретили радостными воплями. Стало теплее.
Набирая воду из реки для завтрака, Пётр обратил внимание Мурада:
- Смотри, берёза растёт! Наверное, и на той скале, где меч, берёзы могут быть.
- Тут вокруг березы и другие деревья. Хотя я, честно, думал, тут одни ёлки.
- Здесь и елки и комары и … Слепни! - Пётр яростно ударил себя по плечу. - Нечего. Привыкнем!
Вернувшись в лагерь с водой, Пётр сказал:
- Ну и комары тут! С воробья!
- Я же говорил, что это край похожий на рай, а где вы видели рай без комаров? – процитировал Афоня мультфильм «Лягушка - путешественница». И все с этим, улыбаясь, согласились.
- За что боролись, на то и напоролись! – пошутил Пётр.
За завтраком Афоня спросил:
- Помните, как перевал называется?
- Нет, - дружно ответили Пётр и Мурад.
- А зря! Хоза -Торун! А бог войны у вогулов — Хонт-Торум! Мы на правильном пути!
- Это ничего не доказывает - возразил Мурад.- Это может означать что угодно: «Лёгкий перевал», «Хорошая погода». Да мало ли что ещё! Ты же не знаешь языка манси. То, что мы на правильном пути мы и так знаем.
- Не буду спорить,- миролюбиво согласился Афоня,- хотя версия хорошая. Многообещающая, я бы сказал.
После завтрака занялись сборкой катамарана, отбиваясь от комаров и слепней. Ещё не привыкли!
Красавец катамаран стоял у берега на половину в воде — ярко-красный снизу и голубой сверху. Ребята запихивали вещи в непромокаемые мешки, сшитые из детской пелёнки, и таскали их на сетку, прикреплённую между гондол катамарана. Три мешка прикрепили на гондолы вместо сидений.
К катамарану подошёл мужик из соседнего лагеря с детьми (мальчиком и девочкой), нагло отодвинул Мурада в сторону, поставил детей у катамарана и начал фотографировать.
Растерянный чеченец подошёл к ребятам показывая на мужика:
- Что это?
- Это дикий народ - ответил Афанасий, глядя на мужика с детьми, продолжая укладывать свой мешок.- Никогда катамарана не видели.
- А какие у них ещё развлечения? - вставил Пётр.- Кроме как попьянствовать на природе, поджечь автомобиль и сфотографироваться у катамарана. Как, интересно, они отсюда уедут?
- У них две машины. Как-нибудь уедут - отрезал Афанасий.
К двенадцати часам уложились, оглядели стоянку: ничего не забыли? Потом Афоня обратился к Мураду:
- Капитаном на катамаране привык быть я! Петро — скажи!
- Да, это точно.
- Мои команды выполнять беспрекословно — нравятся они тебе или нет. На берегу можешь сказать обо мне всё, что хочешь, можешь даже набить мне морду …
- Я, даже, могу тебе в этом помочь - сказал Петя. - Но на берегу!
- Искренне надеюсь, конечно, что до этого дело не дойдёт. Так! Ты сидишь слева впереди. Грести — это понятно, что делать. Да? Табанить — это грести в другую сторону. Если ты гребёшь — катамаран поворачивает направо, табанишь — налево. Ты нас с Петькой не перегребёшь, но всё-таки — гребанул два раза, подтабанил, то есть выпрямил катамаран. И, главное, смотри вперёд, замечай камни, брёвна и прочие препятствия и сообщай мне. Потому что за тобой мне может быть и не видно. Понял? Ну, по коням!
И, обращаясь к реке, выкинув вперёд правую руку, с пафосом продекламировал:
Как вылет кречетов от их родимых скал,
Устав дырявые донашивать кафтаны,
И плыли покорять тот сказочный металл,
Которым славятся неведомые страны;
Клонили к Западу их мачты ураганы,
К таинственной земле их гнал широкий вал.
( стихи кубино-французского поэта Хосе Мария де Эредиа)
- Не накаркай про вал, капитан!- сказал Петька.
- Ты косых валов боишься? С каких это пор? Вперёд!
Мурад сел впереди, слева. На переднем правом сиденье уложили и привязали мешки с камнями, что бы как-то сбалансировать малое речное судно.
Пётр с Афоней столкнули с берега катамаран, запрыгнули на сиденья. Афоня сидел на левой гондоле за Мурадом, Пётр, как самый сильный на правой гондоле катамарана. Он должен был перегребать гребцов на левой стороне катамарана. А это было довольно тяжело. Пётр выкрикнул девиз десанта: «Никто, кроме нас!» и энергично стал табанить, в то время как его партнёры стали гребли. Катамаран развернуло направо по течению на сто восемьдесят градусов. Пошли, правда кормой вперёд к великому изумлению Мурада.
- Это мы так балуемся – пояснил Афоня.
- Это мы так грести не умеем – сообщил Петя и тут же пожаловался – Вы меня перегребаете!
Затем наклонился в бок, параллельно воды сделал широкий гребок. Катамаран развернуло носом по течению. Наконец-то двинулись вперёд.
Извилистые берега поросли кустами, высокой травой. Берёзы и осины склонялись к самой воде. Солнце светило с голубого неба, мелкие волны блестели на воде.
Прошли метров десять и врезались в правый берег.
- Не слишком ли большая река для такого маленького катамарана? - съехидничал Пётр.
- Ничего, - серьёзно ответил Афоня, - сейчас сыграемся.
И, действительно, несколько метров шли виляя из стороны в сторону, постоянно втыкаясь в правый берег, потом, постепенно приспособились, притёрлись к друг другу и через час ругани и взаимных упрёков пошли ровней не натыкаясь на извилистые берега. Подошли к небольшому перекату, скатились с него как с горки, радостно посмотрели друг на друга.