- Ничего! - сказал Афанасий. - Сегодня долго напрягаться не будем. Ещё чуть-чуть и будем искать место для стоянки.
Через два часа устроили перекус прямо на воде: ели колбасу с чёрным хлебом ( в одной руке хлеб, в другой — колбаса) запивая водой из реки, черпая её алюминиевыми кружками, привязанными бечёвками к катамарану, что бы они не утонули или не уплыли случайно.
Шли до четырёх часов дня. Плаванье прошло, в общем-то, спокойно, правда им пришлось пролезть через завал из поваленных деревьев не слезая с катамарана (повезло!). Протащить на бечёвках метров триста катамаран по мели, пройдя эти метры пешком рядом с катамараном чуть приподнимая его. И, наконец, найдя подходящею поляну на левом берегу реки и встать на ночлег, решив, что хватит приключений на сегодня.
Разбили палатку, развели костёр, приготовили ужин, он же обед. Глупые комары путали тепло от каши с теплом человеческого тела и садились на миски с кашей, на ложки, но ребята не обращали на это внимание и отправляли кашу в рот вместе с комарами. За чаем разговорились.
- Как, интересно, Ермак в Сибирь тащился? По Чусовой, через пороги, и дальше против течения? - задал вопрос Пётр.
- Что ты о нём вспомнил?
- Я о нём вспомнил, когда катамаран тащили по этой мели.
- Ну, во-первых, они не спешили, шестьсот километров за два месяца с уймой народу пройти можно.
- Почему за два?
- Ну, за три. В сентябре вышли, в ноябре тут уж снег вовсю. Перезимовали уже на той, сибирской стороне.
- Афонь! Шестьсот километров! Ты что?
- А что? По двадцать километров в день — тридцать дней! - сосчитал Афоня.
- Против течения?
- Ну, километров сто пятьдесят они шли по течению. Потом стало тяжелее. С Ермаком вообще много чего не понятно: в июне он под Смоленском, воюет с литовцами в Ливонской войне, а в сентябре уже гребёт на Каме, идёт завоевывать Сибирь. Всего их было человек шестьсот — восемьсот. Есть сведения, что он пленных шведов с собой прихватил.
- Зачем?
- Из пушек палить ваши казаки не умели - вступил в разговор Мурад.
- Скорее всего, так и было, - продолжил Афоня. - Я думаю, Грозный знал, куда и зачем Ермак отправился. Что он терял? Несколько сотен казаков и горстку шведов с пушками, отбитых у тех же шведов. А в случае удачи приобретал целое царство сибирское. Хан сибирский Кучум себя вёл как нынешний Лукашенко: то присоединюсь к России, то подожду немного, то пришлю дань, то пошли вы все на фиг. Но Иван Васильевич это не Борис Николаевич — у него не забалуешь. Вот и послал казачков, они и принесли ему Сибирь на блюдечки с голубой каёмочкой.
- Не думаю, что всё так просто. Чтобы восемьсот казаков справились с десятью тысячами татар, даже с пушками.
- Почему, Мурад. Вы же полезли на Россию, то же думали, что справитесь. А не вышло!
- Я о том и говорю. Ермак как справился?
- А Кортес?- спросил Петя. - У него тоже было пятьсот человек.
- И несколько десятков тысяч союзников-индейцев! К тому же если у ацтеков не было огнестрельного оружия, и лошадей они в глаза не видели, то у сибирских татар пушки были, пускай мало, но были! Про лошадей я уж не говорю! Казаки шли на стругах и палили из пушек, а татары из луков отстреливались! Пушка сильней лука!
- Так ли широки Тура и Иртышь? Их татарские луки насквозь простреливали! Пока казак одну пушку зарядит, татарин из него ёжика сделает! Да и когда-нибудь к берегу то причалить надо. Нет, Афанасий не обошлось тут без союзников! Кому эта земля принадлежала, где мы сейчас? Вогулам! И на той стороне гор тоже вогульская земля. А Ермак ваш без единой стычки прошёл!
- Чего ты так орёшь, Мурад?- спокойно сказал Афоня. - Скорее всего, ты прав. Возможно, вогулы и остяки казакам помогли, тем более, что отношения у них с татарами были не очень хорошие.
- А орёт он, потому, что у чеченцев союзников не нашлось! А то вдруг бы они нас победили, вряд ли, конечно, а вдруг! И было бы как в Югославии — была Россия да вся вышла! Все же нас так вокруг любят, что убить готовы!
- А за что вас любить?
- А за то хотя бы, что мы головами пленных в своих врагов не кидаемся!
- Согласись, Мурад, что Петька прав! Да эта земля хантов и манси, но мы же их не загнали в резервации, не уничтожили, как американцы индейцев.
- Ну и где они?!
- Часть из них русскими стали…
- То есть вы их не больно зарезали?- перебил Афоню Мурад.
- Причём здесь зарезали? В Мексике потомки ацтеков стали мексиканцами, в Перу потомки инков стали перуанцами, а местные вогулы здесь стали русскими!
ГЛАВА 8
- Кого это вы резать собрались? Здравствуйте, молодые люди!
Рядом с костром стоял мужчина лет под пятьдесят, в брезентовой плащ-палатке и штанах цвета хаки, заправленных в кирзовые сапоги, коренастый, среднего роста с каштановой бородой и усами. За плечами у него висел обычный брезентовый рюкзак, а на левом плече ещё и охотничий карабин. На голове — видавшая виды кепка. У его ног внимательно смотрела на туристов белая собака-лайка с серым пятном на правом боку. Ребята так увлеклись спором, что не слышали, как они подошли.
- Здравствуйте - приветливо за всех сказал Афоня.- Ни кого мы резать не собираемся. С чего вы взяли?
- Да вы орёте на весь лес как резанные - чуть растягивая слова, сказал незнакомец.
- Это шутка юмора? Смешно. А вы, собственно, кто?
- Я? Местный егерь, он же лесник.
- А мы — не местные туристы! Садитесь к костру, чего вы там стоите? Чай будете?
- Не откажусь.
- Тогда садитесь вон к Мураду.
- К Мураду?
- А что? - спросил Мурад.
- Да не похож ты на татарина, - сказал незнакомец, устраиваясь на бревне.- А у нас тут с Казани иногда появляются туристы.
- А он и не татарин, - сказал Пётр, - он чеченец.
- Во как!- удивился мужчина.
Он скинул с плеч рюкзак, развернул его, на ремешке кармана была пристёгнута кружка. Собака, меж тем, всех внимательно обнюхала и легла рядом с костром не далеко от хозяина, не сводя с ребят настороженных глаз. Хозяин собаки положил карабин на колени, отстегнул кружку, протянул её Афони. Собака тут же потеряла всякий интерес к ребятам, широко зевнула и отвернулась.
- Ну что ж, давайте знакомится: я — Григорий Тарасыч, а это Белка - он указал на собаку.
- Я — Афанасий, это — Пётр, ну а это — Мурад.
- Москвичи?- уточнил Григорий Тарасович.- Или, ты, парень, нет?
- И он москвич, хоть и чеченец - ответил Афоня, наполняя кружку гостя чаем.
- До Вылсы идёте?
- А с какой целью интересуетесь?
- Подолгу службы.
- Да. Но, сначала, мы хотели бы лицезреть прекрасный памятник природы Акташ.
- Лицезреть? Место, ребятишки, не хорошее. Вообще на этой стороне Посьмы и Вылсы места лешачьи, нехорошие. А у Акташа и подавно. За Акташем Поганое болото, а за Поганым болотом поганое урочище Пупы. Местные туда не ходят, только мы лесники подолгу службы, да и то с неохотой. А вы, прям к чёрту в лапы лезете. Что за блажь такая?
- Что ж тут за места такие интересные, лешачьи?
- Лешак по-вашему - «снежный человек», ети.
- Йети. - поправил Афоня.
- Как-то так,- согласился Григорий Тарасович.- Только он здесь не выдумка, а вполне живой представитель природы. Не дай Бог с ним встретится! Недаром его ещё пужанкой зовут! Правда есть и другое название, но оно не понятное.
- Что ж в нём такого страшного?
- Если увидишь — узнаешь, а так лучше и не знать.
- А вы его видели?
- Было дело. Издалека, мельком. У нас говорят, что кто ему в глаза посмотрит, тот или умрёт, или умом тронется. А ещё, у нас тут говорят, что некие сибирские князья, кто говорит — царевичи, богатство своё местным духам оставили, где-то на Акташе спрятали. Вот нечиста сила их и стережёт, ни кого сюда и не пускает.
- Мы, дядя, с Мурадом историки, и авторитетно можем заявить, что единственные сибирские князья или царевичи были кучумовичи, сыновья хана сибирского Кучума. Но они получили от русских царей поместья под Ярославлем, в Мещере да под Рузой. Зачем им здесь золото прятать? Оно им в России бы пригодилось. Кроме того, они были мусульманами, правда, потом приняли православие. Причём здесь местные духи? Где Акташ и где Ярославль?
- Не знаю, так говорят. Вы люди учёные – спорить не буду! А так говорят! Да и действительно, тут разное случалось: люди пропадали, и много разной чертовщины было. Я бы вам не советовал туда ходить. Нечего там смотреть на этом Акташе. К тому же это заповедник. У вас разрешение есть?
- Конечно – сказал Афоня, - нет.
- Вот в этом всё и дело!- сказал Григорий Тарасович.
- Да и не знали мы, что это заповедник.
- И те не менее, это филиал Печоро - Илычского заповедника.
- Ну, чего не знали, того не знали. И давно он тут.
- Да не то что очень.
- Я думаю,- сказал Пётр и вопросительно посмотрел на Афанасия и Мурада,- что надо сказать Григорию Тарасовичу, зачем мы туда идём.
Афоня посмотрел на своих товарищей, вздохнул и начал рассказ, Мурад с Петром его дополняли. После окончания повествования Григорий Тарасович был несказанно озадачен и удивлён:
- Вон оно как!- покачал он головой.- Ну что ж, дело святое, надо помочь. Если быть кристально честным, то это не заповедник, а, пока, что заказник. Туризм, рыбалка и охота здесь возможна, хотя и ограниченно. Ну да разберёмся.
- А духи?
- А что духи? С молитвой не какие духи не страшны, если верить в молитву, что она поможет против нечисти. Мы же туда ходим. Страшно, а что делать?
- А Мурад?
- А что, Мурад? У него свои молитвы должны быть, к тому же он с нами. А, кстати, ради интереса, вы хоть одну молитву знаете?
- Нет! - замотали головой приятели.
- Ну вот, - усмехнулся Григорий Тарасович, - будете бояться.
- А серьёзно.
- А серьёзно, то от лешака молитвой то, конечно, отделаешься. Да вот, мы его встретим или нет? Это вопрос! А вот от зверя вряд ли. Звери тут уж больно чудные бродят. А встретить вы его, скорее всего, встретите.
- Что зайцы задом наперёд прыгают? - спросил Петька.
- Какие зайцы?
- Ну, вы говорите — звери.
- Зверь - это зверь, а зайцы — это зайцы.
- Что же за зверь такой — зверь? - удивился Пётр.
- А-а, - догадался Афоня, - зверь это …
- Тихо! - оборвал его Григорий Тарасович. - Не надо его звать! Догадался и догадался! Пётр потом поймёт.
- Это получается зверь пострашнее вашего лешака будет?
- Нет! Пужанка то пострашнее будет, хотя и безобиднее. Да и не зверь он.
- А кто?
- Вы люди учёные — вам виднее - уклонился от ответа Григорий Тарасович.
- Загадками вы говорите, Григорий Тарасыч. Так что вы нам посоветуете, что делать будем?
- Сейчас, я думаю, спать надо ложиться. А завтра… Вам по рекам до Чорола ещё километров тридцать грести. За день не пройдёте, да вам и не надо. Как в Вылсу войдёте, за болотом, чуть подальше на той стороне хорошая поляна будет. Там и остановитесь. А уж послезавтра до Чорола дойдёте, он за мостом слева будет, там я вас и встречу. Утром мы с Белкой рано уйдём, вы ещё спать будете, так что до послезавтра, ребятки. Спокойной ночи.
Собака, услышав своё имя, помахала хвостом. Её хозяин вытащил из рюкзака плащ-палатку, расстелил её, достал спальный мешок, положил его на плащ-палатку, снял сапоги, влез в мешок. Сапоги положил себе под ноги, рюкзак под голову, карабин рядом с собой, завернулся в палатку и уснул. Собака устроилась рядом с ним.
Ребята тоже пошли спать.
ГЛАВА 9
Утром Григорий Тарасович, как и обещал, ушёл рано. Моросил мелкий дождь, поэтому завтракали в палатке.
- Слушай!- сказал Мурад, обращаясь к Афанасию. - Не сибирские князья, а савирские. Савиры! От них и название «Сибирь» произошло. Они- то точно были язычниками.
- Точно! Как же я сразу-то не понял? Они довольно долго сопротивлялись как принятию ислама, так и христианства. От них точно чуваши произошли! И, возможно, севрюки на Украине.
- И сибирские татары!- дополнил Мурад. - Они дали кровь многим народам! В том числе и кавказским, в частности, балкарам! И сюда савиры вполне могли забрести.
- Могли. Сразу как-то не дошло! Названия то здешние: Акташ, Чорол, Кутим, река Акчим недалеко отсюда. Очень похоже на тюркские! Даже на древнетюркские! А чувашский язык самый архаичный из тюркских языков.
- Да прекратите вы эту научную дискуссию!- возмутился Пётр. - Чуваши какие-то. Что, по-вашему, ищет Муса — меч или золото?
- А хрен его знает, чего он ищет! Может и золото - пожал плечами Афоня.
- Зачем он тогда второго с собой тащит? - не успокаивался Пётр.- За золотом лучше одному ходить — делиться не надо.
- А кто говорил про золото?
- Ты своими стихами навеял!
- Григорий Тарасович сказал: богатство. А богатство могут быть и меха соболиные да куньи.
- Они же сгнили давно!
- В этом всё и дело!
- Нет! - авторитетно сказал Мурад.- Савиры на Иран ходили и от Армении и Византии деньги получали за наёмничество. Меха они не стали бы зарывать. Меха им здесь пригодились бы самим, а вот золото-серебро здесь точно не очень надо.
- Ты прав, конечно, но, может быть, имеются в виду камни драгоценные: всякие там изумруды-рубины.
- Нет! В Индию савиры не ходили!- возразил Мурад,- И драгоценные камни горстями не хранили в ту эпоху. Их вставляли в предметы обихода. Особенно любили украшать ими оружие и доспехи. Драгоценные камни тогда не очень-то ценились.
- Мы что-то разболтались не по делу. С чего это мы взяли, что Муса с нами поделиться, даже если он действительно идёт за сокровищами. Может он о сокровищах ни сном, ни духом, как, кстати, и о нас.
- Да, действительно - сказал Пётр.- Дождик кончился — пора собираться. Хотя, с другой стороны, если его попросить по настойчивей, то может и поделится.
- По настойчивей — это как? Топором перед мордой помахать?
- Это грубо, не по-европейски! Почему сразу топором, можно и нож к горлу приставить. Хотя можно и топором. Это не существенно. Главное, попросить вежливо!
- И после этого вы нас, чеченцев, бандитами называете?
- Не парься, Мурад, мы прикалываемся.
- И я шучу.
- Давайте собираться, пошутили и будет.
Сплав в этот день прошёл обыденно: пара перекатов, маленький порожик, обнос завала, около которого устроили перекус — сварили суп (всё равно ведь на берег вышли). Ближе к вечеру добрались до Вылсы, прошли болотистые берега и с правого берега на поляне встали на ночлег. Река их, усталых, убаюкивала своим течением, спали хорошо.
На следующий день быстрая вода легко несла катамаран: сказывался дождь в верховьях. Шли быстро, выбирая наиболее глубокие протоки между лесистыми островами. Прошли километров семь (если верить карте), на одном из островов решили сделать полноценный обед с первым, вторым и третьем, отдохнуть пару часов, хотя и не устали. После обеда грести было лениво и наши туристы и не гребли, так поправляли катамаран на главной струе, шли по течению. Гладкая, но быстрая вода, зелёный лес, голубое небо, желтое солнце. Тишина. Красота! Течение всё убыстрялось, впереди послышался шум падающей воды.
- Слушай, Афонь, по-моему, мы приближаемся к твоему незначительному препятствию? - забеспокоился Петька.
- Да, похоже.
- А каски то не одели.
- Поздновато вспомнил - сказал Афоня и перевернул бейсболку козырьком назад.
- А кто у нас командор этого пробега?- сказал Пётр и проделал со своей бейсболкой туже операцию.
Глядя на них, Мурад сделал то же самое. Из-за острова вышли на чистую воду. Беспокоясь, Петька встал на гондолу:
- А реки-то впереди нету!
- Как нету?- заволновался Мурад.
- Есть, но внизу - успокоил их Афанасий.
- Что за препятствие?
- Пенная бочка!
- Лучше уж водопад!
- Пенная бочка без водопада не образовывается. Водопад есть, но маленький!
- Успокоил! Слушай, Мурад, его имя означает «бессмертный», а моё – то - «камень»!
- Кто же с таким именем на воду встаёт? - удивился Афоня.
- А моё — желание, цель - поведал Мурад.
- Значить у вас у обоих шанс есть!- резюмировал Пётр.