– А вы не знаете, как тут за проезд платить?
– Билетики надо прокомпостировать, – пояснила тетя-морж.
– А мы не купили… – расстроилась я.
– Мы за вас пробьем, – утешила она. – Мы зачем-то, – она метнула гневный взгляд в сторону мужа, – абонемент купили, хотя проехать надо только туда и обратно.
– А это не вас там искали? – вмешался муж.
– Нас, – призналась я.
– Ну и молодцы, – неожиданно подмигнул он. – Гуляйте, пока молодые! Вот я, помнится…
– Выходим, – перебила его супруга.
Мы вышли из автобуса и оказались на знакомой набережной. Здесь наши пути разошлись – парочка отправилась в турне по сувенирным лавкам, а мы двинулись вдоль берега без всякой цели.
Глава 12
Смех без причины
– Все-таки она была не права, – рассуждал Женька.
– Кто?
– Да экскурсоводиха наша. Она не имела права нас перед всеми позорить. Она ведь не наша учительница и тем более не наша родительница. Мы взрослые самостоятельные люди, как все вокруг говорят, полноценные туристы, а на деле выясняется…
– Когда им выгодно – мы взрослые, – поддержала я. – А когда нет – наоборот.
– Самое противное, что мы ведем себя точно так же, – вздохнул он. – Отсюда проблемы.
– Проблема в том, – подхватила я, – что к мнению детей не принято прислушиваться, раз они маленькие. А ведь дети – тоже люди!
– Да! Еще какие люди! Да здравствует праздник непослушания! – дурашливо поддержал меня Женька.
– И кто после этого будет считать тебя взрослым? – засмеялась я.
– Я сам, – важно ответил он.
– Пошли тогда сувенирчиков прикупим, – потянула его я. – Докажем, какие мы взрослые.
– А если придерутся, что деньги зря потратили?
– За магнитики нас никто ругать не будет, – уверила я. – Притом уже полпоездки позади, а у нас ни одного сувенира.
– Так некогда.
– Вот мы и восполним недостаток!
– Ох уж эти девушки, – посетовал Женька. – Ни дня без шопинга!
– Наверное, это я в Осло в торговый центр пошла, – не осталась в долгу я и сразу пожалела о своих словах.
Женька резко умолк, на его лице появилось то непроницаемое выражение, которое я называла эффектом свежевыстроенной стены.
«Что же я наделала, – испугалась я. – Все испортила!» И тут же разозлилась на себя: он демонстративно отправился куда-то с посторонней девицей, а я – испортила! Впрочем, почему я опять рассуждаю, словно Женька – моя собственность?
Окончательно запутавшись, я больше ничего не сказала, и мы в полном молчании проследовали мимо сувенирного магазина.
– Кстати, где это мы? – обращаясь в пространство, вопросил Женька.
– Не знаю, – так же отстраненно отозвалась я. – Экскурсию-то вчера прослушали.
Вдоль набережной тянулся ряд разноцветных деревянных домиков, трогательно прижавшихся друг к другу, и было ужасно обидно, что мы любуемся ими без всякого значения.
– Спросим у кого-нибудь? – предложила я.
– У кого? – иронично осведомился Женька. – И на каком языке?
Ну вот, снова я сморозила глупость! И тут, на мое счастье, из следующего сувенирного магазинчика вынырнула парочка, прокатившая нас на автобусе.
– У них, – радостно указала я. И, не удержавшись, добавила: – На русском!
Женька хмыкнул, а я уже подошла к попутчикам с весьма оригинальным вопросом:
– Извините, а вы не знаете, что это за место?
– Случайно знаем, – кивнул муж. – Вчера же на экскурсии рассказывали.
Я потупилась:
– Мы… э-э-э…
Он понимающе хмыкнул, а его жена язвительно спросила:
– Ну и что это за место?
– Ну… э-э-э…
– А на экскурсии рассказывали! – передразнила она. – Хорошо, что хоть кто-то слушал экскурсовода… – завела она, но, взглянув на нас, свернула нравоучения. – До девятнадцатого века Берген считался крупнейшим городом Норвегии, – важно начала она, видимо, примерив на себя роль гида. – И все благодаря тому, что это был важнейший торговый центр Европы. Немецкие купцы открыли здесь представительство Ганзейского торгового союза, и эти домики – комплекс средневековых торговых зданий, – торжественно закончила она.
– Называется набережная Брюгген, – вставил ее супруг, заслужив одобрительный взгляд.
Я хихикнула про себя – не только мы с Женькой вечно препираемся и что-то доказываем друг другу, но и вполне взрослые дяди и тети! Вообще эта пара все больше мне нравилась, несмотря на не самое приятное первое впечатление.
– Спасибо, – поблагодарила я, а Женька поинтересовался:
– Что, прямо со Средних веков домики стоят?
– Конечно, они пострадали от пожаров, – неохотно согласилась дама. – Это реконструкция.
– Спасибо вам большое, – еще раз поблагодарила я.
– Всегда пожалуйста, – отозвался муж.
– А это хороший магазинчик? – вмешался в светскую беседу Женька.
– Мы все купили, – потрясла пакетом жена.
– Тогда мы тоже зайдем, – кивнул он, и на этом мы вежливо раскланялись.
Едва мы переступили порог лавки, наши глаза разбежались по сторонам.
– Смотри, тролли!
– Смотри, хюльдры! – одновременно воскликнули мы и непроизвольно рассмеялись.
«Стена» дала заметную трещину.
– Берем, – с ходу решил Женька, явно намереваясь не ограничиться магнитиками. – Тебе мальчика, мне девочку.
Я слегка удивилась разделению по половому признаку, но спорить не стала: мальчика так мальчика. Еще я выбрала календарь с картинами из жизни троллей, на которых они выглядели добрыми и милыми домоседами.
– На лицо ужасные, добрые внутри, – прокомментировал Женька.
Сам он выбрал майку с лосями – национальным символом Норвегии.
– Марина говорила, что надо попросить оформить такс-фри, – вспомнил Женька, когда мы подошли к кассе. И важно пояснил: – Это вычет налога на добавленную стоимость из покупок иностранцев. Раз мы не граждане их страны, то налог платить не должны.
– Я помню, что такое такс-фри, – даже не обиделась я. – Не уверена только, что мы накупили всего на достаточно большую сумму.
– Наверняка накупили, – заверил Женька. – Марина же рассказывала: Норвегия – самая дорогая страна Европы, и налог у них о-го-го какой – двадцать пять процентов.
– Молодец, внимательно слушал экскурсовода, – похвалила я. – Неплохо, если нам четверть стоимости скинут! Тогда мамы точно ругаться не будут. Давай спрашивай про такс-фри.
– Нет, ты спрашивай, – неожиданно заупрямился Женька.
– Почему это?
– Ты лучше по-английски говоришь, – признался он.
Комплимент от него, даже сказанный мимоходом в корыстных целях, обезоружил, и я послушно направилась к кассе. Интересно, откуда Женька знает, как я говорю по-английски? Мы с ним учимся в разных школах и путешествуем вместе первый раз.
Не успели мы подойти, парень за кассой поприветствовал нас широкой улыбкой и жизнерадостным «Хэллоу». Он явно был всего на пару-тройку лет старше нас – наверное, подрабатывал на каникулах. Я в ответ тоже разулыбалась и поздоровалась по-английски, а потом выдала заранее составленную в уме фразу про такс-фри.
И парень меня понял – снова улыбнулся и кивнул. Я подала местные тугрики – норвежские кроны, а взамен получила кучу чеков и прослушала инструкцию по их заполнению, из которой, к своему глубокому удовлетворению, поняла почти все. В общем, вышла из торговой точки я крайне довольная собой.
– Вот это я понимаю – Европа! – рассуждала я. – Сервис! У нас даже если сам поздороваешься, продавец не ответит. А уж если улыбнешься, совсем за психа примут.
– Я читал статью, что у русских не принято просто так улыбаться, – отозвался Женька. – Смех без причины – признак дурачины!
– У норвежцев тоже не принято – рассказывали же, какие они нелюдимые. Но в сфере обслуживания как-то преодолевают себя, улыбаются!
– Европа! – следом за мной повторил Женька.
– А ты, кстати, откуда знаешь, как я по-английски говорю? – вспомнила я заинтересовавший меня вопрос.
– Мама твоя рассказывала, – охотно ответил он. – Какая ты умница-красавица-отличница.
– Да ну тебя! – я отвернулась, чтобы он не заметил улыбки.
– А ты, кстати, зачем с ним кокетничала? – вдруг недовольно спросил Женька.
– С кем?
– С парнем за кассой, Олафом.
– Когда ты успел с ним познакомиться? – изумилась я.
– Возможно, ты слышала, что у работников сферы обслуживания принято писать имя на бейджике, – снисходительно отозвался он.
– Я в отличие от тебя его имени не заметила!
– Правильно, ты была занята другим – глазки ему строила!
– Ничего я не строила, – возмутилась я, а потом кое-что вспомнила и возликовала про себя, а вслух высокомерно осведомилась: – Евгений, ты что, ревнуешь?
– Вот еще, – фыркнул он, и настроение мое только улучшилось.
Мы вновь шли по набережной, разглядывая средневековые строения и пришвартованные у причалов яхты. Почти все домики занимали сувенирные магазины, соперничать с ними по количеству могли лишь рестораны. Вспомнив рассказ Марины, я закинула удочку:
– А знаменитый рыбный суп мы не попробуем?
– Пойдем попробуем, – с готовностью откликнулся Женька.
Я, чего-то испугавшись, сразу пошла на попятную:
– Да я пошутила…
– Пошли!
– Как мы там объясняться будем? – упорствовала я.
– Так же, как и в магазине, – решил он, уже открывая дверь ближайшего ресторанчика.
У входа нас поприветствовала милая девушка, у которой я без промедления спросила по-английски, имеют ли они «Берген фиш суп». Она с готовностью подтвердила наличие искомого блюда и проводила нас за столик. С наслаждением вдохнув прохладный кондиционированный воздух, мы начали листать толстую папку меню.
– Здесь легко с аборигенами на английском общаться, – рассуждал тем временем Женька. – И мы, и они не носители языка, поэтому вполне можем друг друга понять, даже если говорить совсем криво.
– Вот и общайся, – предложила я. – И никакой у меня английский не кривой, а очень даже прямой!
– Нет, – протянул он и самокритично признался: – У меня с грамматикой плохо. Слова знаю, а предложение составить не могу. А дорого тут, однако! – без перехода присвистнул он. – Этот самый суп тринадцать крон стоит, а крона дороже евро!
– Денег не хватит? – забеспокоилась я.
– Да денег-то хватит, – успокоил он. – Сам факт.
Решив, что одним супом не наедимся, мы попросили салат с морепродуктами – надо наконец их попробовать, раз уж занесло в Норвегию.
– Как их едят? – озадачился Женька, уставившись на раковины, красиво уложенные по краю тарелки. – И кто это вообще такие?
– Мидии? – предположила я.
– Не знаю, – с сомнением потянул он. – Странные какие-то. Ну их!
В итоге мы съели из салата овощи и креветки, расколупав для приличия пару раковин и нисколько не впечатлившись вкусом их содержимого.
– Темные мы с тобой, – вздохнула я. – От деликатесов нос воротим.
– Сейчас на супе отыграемся!
– Да уж, рыбный суп со сливками и белым вином – это сильно.
– Напьемся и начнем буянить, – хихикнул Женька.
Я осторожно попробовала заморское кушанье и оценила:
– Вкусно. Кто бы мог подумать, что сливки с рыбой сочетаются!
К нам подошла официантка и вежливо поинтересовалась, все ли у нас о’кей. Я поспешила согласиться, а Женька пробурчал:
– Не о’кей ни фига. Дорого!
Я хихикнула, радуясь про себя, что официантка все равно нас не понимает.
Когда мы благополучно пообедали, расплатились – я до последнего боялась, но денег хватило – и вышли на улицу, оказалось, что пора возвращаться. Мы двинулись к месту встречи, где уже стоял наш автобус.
– Дети! – кинулась к нам моя мама, словно мы вернулись из кругосветного плавания.
– Живые и здоровые, – прагматично заметила тетя Ира.
– Мы купили сувениры, – похвасталась я.
– И поели в ресторане рыбного супа, – добавил Женька.
– Совсем взрослые, – хором умилились мамы.
На этом конфликт был исчерпан.
Глава 13
Мой личный тролль
– Теперь мы с вами направляемся в горы, – объявила Марина. – Нас ждет очередной эттрэкшн – переезд через горное плато Хардангервидда. Мы будем подниматься все выше и выше и в высшей точке окажемся на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря. А чтобы вы не скучали по дороге, я поставлю вам музыкальную драму Эдварда Грига «Пер Гюнт», в усадьбе которого многие из вас только что побывали.
– Вот «Шествие гномов», – оживилась я, когда музыка добралась до знаменитой мелодии.
– Да я уже понял, – небрежно отозвался Женька, как будто не он совсем недавно заподозрил в шедевре рингтон.
– Все-таки странный сюжет у этого произведения, – задумалась я. – Пер Гюнт гулял и шлялся в свое удовольствие, а героиня его ждала-ждала, да и превратилась в старушку.
– Правильно, – усмехнулся Женька. – Такая ваша женская доля.
– Какая еще доля? – возмутилась я, и тут ожил микрофон.
– Нас с вами ждет еще один небольшой эттрэкшн – переправа через Харгангер-фьорд, – блеснула Марина своим любимым словом.
– А как будем переправляться? – спросил кто-то.
– На лодках, – невозмутимо ответила гид. – Дадут каждому по веслу, и поплывем.
– А вещи? – растерянно переспросил тот же голос под дружный хохот группы.
Все оказалось намного проще – автобус заехал на паром вместе с багажом и нами, конечно. Этот паром не мог соперничать со своим морским собратом, но тоже впечатлял – помимо нашего совсем не маленького транспортного средства туда поместилось еще много машин, трейлеров и автобусов.
– Мы должны выйти на палубу, – распорядилась Марина. – По технике безопасности нельзя оставаться внутри во время переправы.
Никто и не собирался оставаться внутри – все высыпали на палубу и повисли на бортах, спеша заснять потрясающие виды фьорда и паром-близнец, плывущий навстречу нашему.
– Красиво, – коротко прокомментировал Женька, снимавший видео.
Мои впечатления трудно было вместить в одно слово. Я облокотилась о борт рядом с ним и пыталась сфотографировать и сохранить в памяти все, что вижу: холодную воду фьорда, горы, словно прячущиеся друг за друга, ветер в лицо, Женькин локоть, которого касается моя рука…
– Причаливаем, – возвестила Марина.
Даже без микрофона ее голос разносился по всему парому.
– Как, уже? – огорчился турист, собравшийся переправляться черед фьорд на лодке.
– Нас ждет следующий эттрэкшн, – утешила гид. – Один из крупнейших водопадов Европы. Мы поднимаемся в горы, – предупредила она, когда группа вернулась в автобус. – Так что следите, как будет изменяться растительность – чем выше, тем скуднее она становится. Сначала деревья сменятся карликовыми, потом они пропадут совсем, останутся одни кустарники, потом и они исчезнут, уступив место траве, а она, в свою очередь, мху.
Все прилипли к окнам, хотя никаких изменений в растительности пока не наблюдалось. Я даже успела немного подремать, и тут тетя-морж завопила:
– Смотрите, карликовое дерево!
На уровне карликовых деревьев мы и подъехали к водопаду. Около поворота с указателем приютился небольшой отель – посреди безлюдной равнины он выглядел странно и одиноко.
– А мы здесь будем ночевать? – наивно спросил кто-то.
– Разве что все вместе скинемся на один номер, – усмехнулась Марина. – Это знаменитый отель «Фоссли», где Григ написал одно из своих произведений.
– «Пер Гюнта»?
– Нет, – ответила гид. – Представьте себе, Григ написал не только «Пер Гюнта». Но сейчас не о нем, а о водопаде. Мы с вами направляемся к смотровой площадке. Будьте там очень осторожны, ни в коем случае не заходите за ограждение. Высота водопада – сто восемьдесят метров, а высота свободного падения воды – сто пятьдесят.
– Дети, от нас ни на шаг, – всполошилась моя мама.
– Да ладно тебе, Свет, – усмехнулась тетя Ира. – Если уж они самостоятельно поели рыбного супа в Бергене, в водопад упасть не должны.
Мама шутку не оценила и сама не отходила от нас, от чего мы, впрочем, совсем не обламывались – идти все равно было некуда. Мы смотрели на водопад сверху и видели, как узкая речушка, падая вниз со скалы, превращается в бушующий поток воды и где-то далеко внизу, в глубоком ущелье, вновь скромно течет среди отвесно поднимающихся гор. Феерическое зрелище завораживало, заставляло забыть обо всем и в первую очередь о времени – любоваться водопадом можно было бесконечно.